Кудрявый рыжеволосый парень самозабвенно колотил стулом по парте. Не просто играл, а изо всей дури, упиваясь нерастраченной молодецкой силушкой, уничтожал несчастную мебель. Бац! Спинка отлетела, одна из ножек вывернулась под острым углом. С размаху - бум! Окружающие пригнулись, закрываясь от фонтана щепок.
- Уа-а-а! Каринка! Я тебя люблю! - совершенно счастливым голосом, контрастирующим с его разрушительными действиями, заорал смертный и, отшвырнув остатки стула, подскочил, к стоявшей рядом девчонке. Подхватил её, подбросил, закружил по классу, не обращая внимания на улюлюканье, крики и неискренние попытки подруги вырваться.
- Поставь меня обратно! Медведь! Раздавишь! А-а-а-а! И пьяный счастливый смех.
Я недоумённо моргнула. Склонила голову, пытаясь разглядеть происходящее под другим углом. Ни инородного влияния, ни остатков заклинания вроде тех, которыми любила баловаться моя хозяйка, над ненормальным смертным не наблюдалось. Может, это и есть знаменитые подростковые гормоны в действии?
Завораживающе. Но… зачем же стулья ломать?
Это был отнюдь не первый случай, когда новые одноклассники ставили меня в тупик. Первые девять классов Дарья Шувалова ходила совсем в другую школу совсем в другом городе. Да, там тоже была элитная гимназия, с очень хорошими учителями, с расписанием, в котором значились философия, этика, три иностранных языка. Честно проучившись девять классов, я стала свидетелем (а если честно, и участником) драк, соревнований, драматических детских конфликтов. Но спокойные годы в несколько чопорной, порой даже снобистской и неизменно вежливой атмосфере совершенно не подготовили меня к культурному шоку, которым оказалась незнакомая школа.
Новые одноклассники были людьми. Им было шестнадцать. И они были сумасшедшими. Все, как один.
Поначалу, узнав о переезде, я почувствовала лишь облегчение: друзья и приятели замечали перемены, которые прошли даже мимо внимания родителей. И задавали вопросы. За возможность бежать от их недоумённых, а порой и испуганных взглядов надо было хвататься клювом и когтями.
На новом месте я приняла сознательное решение ни с кем не сближаться. Говорила как можно меньше, не проявляла индивидуальности, твёрдо, порой грубо уходила от предложений дружбы или помощи. Я даже применила опробованную в мире фейри тактику: отказалась запоминать их имена. Фантастически эффективный способ задавить общение на корню. Меня оставили в покое. Перестали замечать, если быть точной.
Но даже окружённая стеной невидимости, сама я не перестала наблюдать за происходящим вокруг. И тихо сатанеть от своей неспособности в нём разобраться. Быть может, это просто разница в социальном положении? Если раньше критерием отбора был интеллект учеников, то в мою новую школу попадали во-первых богатые и только во-вторых умные. Финансовая безопасность рождает чувство безнаказанности, но достаточно ли этого, чтобы, скажем, запереть учительницу в классе, забаррикадировать дверь притащенными из кафе столами и всей гурьбой отправиться любоваться листопадом?
Вероятно, всё дело в возрасте. Так, похоже, думает директор. Детки растут, деткам некуда деть новую для них, непривычную пока силу. Что, если мой старый класс сейчас тоже коллективно сходит с ума, а я этого просто не вижу?
Просто. Не вижу.
Всегда лучше искать самое простое объяснение. Например, что фейри просто не дано понять людей. Что после долгих лет среди хищных птиц и холодных, равнодушных интриг двора я просто не способна чувствовать и узнавать чувства других.
Те, которые существуют вне погони и охоты, разумеется.
Я внимательным взглядом обежала класс, выбрала одного из мальчишек, который показался мне наиболее симпатичным. Тёмные волосы, серьёзные глаза, намёк на усы. Очень красивые руки, сильные, чуткие даже на вид. Я честно попыталась понять, какие эмоции он во мне будит. И обнаружила лёгкую заинтересованность, тут же погребённую под раздражением и досадой: имя парня никак не вспоминалось.
Безнадёжно. Ты есть то, что ты есть, Шувалова. И у тебя и без того проблем по клюв и выше.
Снова задребезжал звонок. Вернувшийся в класс историк бросил взгляд на свороченные со своих мест парты и разбитые стулья, сообщил в пространство, что мы всё и сами отлично знаем, куда возмещать ущерб за уничтоженную мебель, а посему давайте вернёмся к Московскому княжеству. К доске пойдёт…
Я повела плечами (больно-то как! надорвалась, Осеннюю Грозу таскаючи!) и записала ответ к последней задачке. А затем вытащила учебник по алгебре и, вполуха слушая попытки рыжего влюблённого вспомнить что-нибудь о Юрии Долгоруком и Иване Калите, углубилась в пропущенный с утра урок.
После занятий класс ломанулся на волю, точно стадо мамонтов, спасающихся от ледникового периода. В коридоре, судя по всему, обнаружилось какое-то препятствие, потому как в проёме образовалась пробка, и кто-то тут же попытался снести дверь с петель. Я обменялась мученическими взглядами с историком, роющемся в столе в поисках капель для носа, и, сжалившись над беднягой, послала в его сторону исцеляющее заклинание. Этот рассеянный, увлечённый смертный успел стать моим любимым учителем, одним из немногих, кто делал новую школу меньше похожей на затянувшуюся пытку. Если будет время, надо ему хоть зелье приготовить, что ли.
- Ах, Дарья, - улыбнулся он, заметив, моё приближение и зажатую в руках увесистую папку. - Уже готово?
- Материал я собрала давно, когда проясняла пару вопросов для себя, - пожала я плечами. - Так что оставалось только организовать старые файлы и добавить связки. Не знаю, правда, подойдёт ли это для олимпиады.
- Древняя Ирландия? - Он быстро пролистал оглавление, полез в источники.
- Не только. И тут исследование скорее по истории мифологии. Последняя глава - влияние древних легенд на современное общество, как я его вижу. Вы это имели в виду под анализом?
- Годится. Я отправлю работу на конкурс. М-м-м, - он постучал пальцем по одной из ссылок, - что ещё за "Воок of Invasions"? Чей перевод?
- Мой. - В ответ на чуть укоризненный взгляд я нахохлилась. - Здесь нет точных цитат, так что это не пижонство. Просто "Книга Вторжений" попалась мне в оригинале.
В каком именно оригинале, упоминать не стала. Пусть он решит, что я наткнулась на англоязычную версию.
Учитель закрыл папку, внимательно посмотрел на меня.
- Даша, может, стоит немного сбавить темп? Ты не очень хорошо выглядишь.
Во имя Вуалей, мама уже успела и в этой школе всех проинструктировать по поводу моего "хрупкого" здоровья!
- Просто не выспалась. Я могу идти?
- Да, конечно.
Пройдя мимо подозрительно притихших, всё ещё толпящихся у двери одноклассников, я нервно перебросила рюкзак на другое плечо. Что это с ними? И куда они все смот…
Как удар. Боевым молотом - в лицо. И искры шока, брызнувшие в неестественно тихом коридоре.
Он ждал меня около высоких стрельчатых окон, в перекрестье падающих со всех сторон лучей. Одетый в чёрные брюки и чёрную водолазку, закованный в ночь от подбородка до кончиков начищенных туфель. А поверх - нереально белый плащ, выглядевший стильным, и современным, и нормальным, но на самом деле бывший первым снегом, выпавшим над заснувшими лесами.
Разумеется, я сразу его узнала. С первого взгляда. Даже ни разу не видев человеческой ипостаси, ошибиться было невозможно. Филин Маккиндера, хищная птица, безупречный охотник. Для своего облика он выбрал кожу цвета тёмной, почти вишнёвой бронзы и короткие вьющиеся волосы, цветом напоминавшие оперение. Маска была до головокружения, до крика в ночи красива, но как кто-то мог принять это существо за человека - выше моего понимания. Смотреть на него было всё равно что наблюдать за солнцем сквозь коричневое стекло: через тонкую тёмную преграду пробивалась золотая сила, способная ослепить тебя даже сквозь иллюзорную защиту.
Филин подошёл ко мне двумя плавными, танцующими шагами, так стремительно, что я даже не сразу поняла, что теперь он стоит рядом. Чтобы взглянуть ему в лицо, я медленно подняла голову вверх. И вверх. И…
Владычица моя, ох, хозяйка, где вы, когда я так испугана? Даже в человеческом облике казалось, что в огромном филине поместятся три щуплые девчонки. Это, должно быть, иллюзия, у фейри тонкие руки и узкие плечи, они не набирают такой мышечной массы. Мы не можем быть так сложены, если только… Возможно ли, что Маккиндер - нечистокровный Daoine Sidhe? С его силой он легко мог бы даже не завоевать, а потребовать и рыцарство, и полный придворный титул. Я всегда думала, что птица мастера охоты не делает этого, просто не желая покидать своего друга и хозяина. Однако теперь в голове кружили иные, более личные причины. Примесь чужой, а то и смертной крови… Госпожа, о чём я думаю?!
Нечто кремовое, перекинутое через его руку, оказалось моей ветровкой, и, цепенея от ужаса, я повернулась, позволяя ему помочь мне одеться. Огромные, неестественно горячие руки скользнули по моим плечам, опуская на них куртку. Я сглотнула. Но, к своему изумлению, обнаружила, что шея пока не сломана.
Ударение на "пока". Увесистое такое ударение.
Всё так же молча он подхватил набитый учебниками рюкзак и сделал изящный жест, показывая, что готов следовать за мной. И последовал. К полному шоку всех встретившихся на пути. Интересно, как охранники объяснят, что впустили незнакомца на территорию школы? "Извините, директор, но на самом деле это был древний воин-фейри, и он применил невидимость, или стёр нам память, или подчинил волю. Или вообще убил и поднял в виде услужливых зомби, так что простите, директор, нам пора на собственные похороны".
Я засунула руки в карманы и опустила голову, пряча лицо за неровными прядями. Глянула искоса. Филин шёл рядом, в каком-то шаге, огромный, но при этом такой грациозный, что, казалось, он парит над старинным паркетом.
Спина горела от взглядов однокашников, а выражение лица Каринки совершенно неожиданно и вопреки всякой логике отозвалось во мне странным чувством. Испуганным, возбуждённым и самодовольным одновременно. Было что-то абсурдно приятное в том, чтобы пройти по нелюбимой школе, где тебя даже за ботаника не считают, бок о бок со сверхъестественно красивым старшим мужчиной, под перекрестьем завистливых взглядов. Будь мне шестнадцать лет…
Но о чём бы ни говорила внешность, мои шестнадцать давно прошли, а красивый мужчина, нёсший школьный портфель, был старше не на пару лет, а на пару столетий. И вёл он меня на суд по обвинению в измене. Тёплое самодовольство умерло, не успев расцвести.
Хоть бы всё кончилось быстро. Неблагодарная птица, пытавшаяся убить того, кому дважды должна жизнь, не заслуживает снисхождения. Но всё равно, пусть это будет быстро.
Спустившись со школьного крыльца, филин Маккиндера едва заметным жестом приказал "к ноге!" и направился куда-то в глубь сквера. Взъерошенная неясыть послушно поплелась рядом.
За оградой ждала машина. И какая! Даже я, совершенно не разбиравшаяся в марках и моделях, предпочитая быть демократом и ненавидеть все автомобили абсолютно равно, поняла, что вижу мечту о четырёх колёсах. Чёрную, обтекаемо-спортивную, даже в покое кажущуюся стремительной мечту, словно умоляющую нарушить все ограничения скорости. Пусть госпожа не допустит, чтобы это диво узрел Димка, потому что в противном случае мой брат окажется потерянным для человечества, поступив в вечное и добровольное рабство к фейри.
Подойдя ближе, я привычно задержала дыхание… и удивлённо распахнула глаза, поняв, что не чувствую дурноты. Лишь тонкий, свежий запах реки. И грозы. И травы.
Машина, на самом деле не являвшаяся машиной, была сплетена из той же магии, что и скакуны дикой охоты, но искусство, необходимое, чтобы придать теням и водам эту странную для них форму и удерживать в смертном мире, поражало воображение. Гладкая чёрная поверхность дышала тёмно-золотой силой филина Маккиндера, и это должно было быть заметно даже смертному глазу.
Я поклялась, что, если выживу, в лепёшку расшибусь, но научусь создавать для себя такое вот средство передвижения. Красивое. Стремительное. Могущественное.
Филин беззвучно, как истинно хищная птица, скользнул вперёд, открыл дверцу.
Взгляды в спину. Инстинктивно оглянувшись, я увидела, что на школьный двор высыпал мой класс в полном составе плюс половина параллельного. И все они, а также сгруппировавшиеся около крыльца одиннадцатиклассники, пристально следили за Дарьей Шуваловой, Таинственным Незнакомцем и Авто. Именно в такой последовательности, как ни странно. Не верю. Этого не происходит. Я сплю и вижу сон. "Но какой сон! После такого и умирать не жалко", - счастливо откликнулся внутренний голос. И интонации у него были подозрительно шестнадцатилетние.
Я скользнула на переднее сиденье, позволила закрыть за собой дверь, отказываясь чувствовать себя пойманной. Ловушка захлопнулась в тот момент, когда филин шагнул под старинные своды школы. Теперь паниковать уже поздно. Я откинулась на просторное сиденье, упиваясь запахом свежести, наслаждаясь мягчайшей обивкой, плавностью линий. Впервые в жизни не желая покидать автомобиль и оазис чистой магии, который он создавал в смертной реальности.
Маккиндер обошёл вокруг машины, опустился за руль, и его мощная фигура выглядела удивительно на своём месте, словно внутренний дизайн, равно как и внешний, создавался, чтобы соответствовать хозяину. Когда теневой скакун, то есть автомобиль, тронулся, я даже не сразу это поняла, настолько неощутимым было движение.
В лепёшку. Определённо.
Если будет что расшибать.
Какое-то время мы ехали молча, пока я не признала, что первым он не заговорит. Сглотнула. Ну же, Дарья, изволь отвечать за то, что натворила.
- Властвующий-в-Небесах, позвольте мне просить вас об одолжении.
Он чуть прищурился, глядя на дорогу. Наверное, удивляясь: "И после всего у неё ещё хватает наглости говорить об одолжениях? "
- Позвольте молить о чести называть вас истинно, - отчаянно попросила я.
Он резко повернул ко мне голову - типичное движение филина, даже в человеческом облике.
- Ты не знаешь?
- Я… Попав во владения Tuatha De' Danaan, я была молода и зла, Властвующий-в-Небесах. Во власти юности и гнева я решила, что не буду знать имён тех, что меня окружают, если только они не заставят помнить о себе силой. Вы никогда и ни к чему не принуждали меня, а потому я думала о вас как о филине Маккиндера или просто о Спасшем. Но теперь… Я должна знать, кому… Против кого совершила неправедное. Молю о чести называть вас истинно.
Странно усмехнувшись, он перевёл взгляд обратно на дорогу.
- Ты можешь продолжать звать меня филином Маккиндера.
Лучше бы он ударил. Я зажмурилась.
- Если будет на то ваша воля, Властвующий-в-Небесах.
Больно. Но признай, Шувалова, ты это заслужила.
Филин увеличил скорость, и я, зябко отведя взгляд от окна, не к месту подумала, что впервые в жизни сижу в машине, за рулём которой - незнакомец. Это, наверное, странно, но, оглядываясь назад, я поняла, что раньше ездила только с отцом и Димкой, ещё с дядей Володей, дядей Женей, неулыбчивым телохранителем Михалычем и… всё. То есть вообще всё. До переезда в новый город меня привозили в школу, забирали сразу после занятий, сопровождали почти везде. Не допускались такси, даже общественный транспорт считался негласным табу, так плохо я его переносила. За привилегию покидать дом без увешанного медикаментами сопровождения до сих пор приходилось чуть ли не драться. Нормально ли, что почти уже взрослая девушка постоянно находится под защитой семьи? Причём обычно мужской её части.
Почему я именно сейчас начала об этом задумываться? Честное слово, в данный момент наличествовали проблемы куда более серьёзные, чем излишне заботливые родичи.
- Решил ли его величество мою судьбу или же суд ещё предстоит?
Филин Маккиндера окатил меня непроницаемым взглядом из-под тёмных очков.
- Я никому не рассказывал о том, что произошло между нами этой ночью, Дарья.
Я дёрнулась, впившись пальцами в сиденье.
Что? Как?
Почему?
Быстрый взгляд за окно - мы плавно летели по незнакомому проспекту. В мире смертных. Что совершенно невероятно: я ожидала, что мы будем уже на полпути к королевским владениям, с полудюжиной рыцарей правосудия в качестве не очень почётного эскорта на хвосте.
Мастер охоты замышляет против короля? Или взбунтоваться решил только его филин? Стоп, надо придержать воображение, иначе я себе сейчас такого напридумываю…
Формулировки, Шувалова, тебя прежде всего учили обращать внимание на формулировки. "Я никому не рассказывал о том, что произошло между нами". Это совершенно не означает, что король ничего не знает. И не только король.
Они ищут Aoibheal. Это единственное разумное объяснение. Они ищут Осеннюю Грозу и надеются, что я выведу на её след. Мне только что предложили завуалированную амнистию? Но какой смысл…
Молчи, вспомни уроки госпожи и молчи, Шувалова. Ни одного слова, ни одного вопроса, который мог бы выдать больше, чем ты хочешь. Никогда не предлагай противнику информацию, даже если уверена, что он и так ею обладает.
Я молчала.
Не дождавшись ответа, филин пояснил:
- Я объяснился с Аламандин. Не знаю, чему тебя учила эта… дама, но птенец не несёт ответственности за своего хозяина. Тебя не накажут за выполнение её воли.
Дикий Гон, лорды и леди, и да будут крепки Вуали между мирами! Он не знает. Не ведает о том, что связывает меня с Осенней Грозой. А если и услышит об этом, то всё равно не поверит, что едва вставший на крыло птенец нарушил приказ хозяйки. Разумеется, неясыть действовала, лишь исполняя повеление владычицы, иначе и быть не может.
А Аламандин не стала ничего отрицать. Хотя бы потому, что заранее знала, как я поступлю, увидев лицо добычи. И всё равно послала по её следу.
В глазах у меня потемнело. Нет. Нет-нет-нет. Они не могут винить в моих решениях хозяйку. Вены затопило нахлынувшей магией, превращение забилось в зрачках, в пальцах, в мыслях. Госпожа в опасности! Под угрозой - и из-за меня!
- Дама Аламандин не… - Я запнулась, неспособная дышать, неспособная думать. Почти изгнанный призрак астмы вновь сомкнул костлявые пальцы вокруг горла, лишая воздуха. - Вы… не можете…
Да я сама притащу им эту смертную девчонку! Сделаю всё, что угодно. Госпожа моя, хищная моя владычица…
- Успокойся, твоя повелительница вне подозрений. Они видели следы, указывающие на то, что дичь справилась с тремя гончими и охотничьим филином, а затем исчезла. Твоего присутствия не заметили, а я промолчал.
Дыши. Дыши. И думай. И, ради вечной ночи, не говори ничего лишнего, от этого зависит не только твоя жизнь!
- Могу я спросить, почему вы помогли нам, Властвующий-в-Небесах ?
- В основном потому, что согласен с твоей госпожой и принцем, - он пожал плечами, притормозил на перекрёстке. - Королевство сейчас не готово к войне.
Войне? Сейчас?
- Уоух-х, - нашёлся глубокомысленный ответ. Куда бы ни нёсся этот разговор, я за ним не поспевала. Пролетала на поворотах и уносилась под действием инерции совсем не туда, где были мысли собеседника.
- Кроме того, - совсем иным тоном вдруг сказал филин Маккиндера, - дама Аламандин согласилась заключить договор.