"Я помню твое перекошенное злобой лицо, Дарг Лебериус, и щипцы в твоих руках. - Девушка облизала в момент пересохшие губы. - О, как заманчиво. Отравить бы это чудовище". От подобных мыслей голова пошла кругом. "Что там выписал лекарь? Мазь от геморроя. Ха! Какие страдания я могла бы обеспечить с помощью такого лекарства, - подумала Анаис. - Нет, много времени давать не следует - успеют спасти. Как насчет быстрой, но мучительной смерти?"
Анаис подошла к котелку и принялась медленно помешивать булькающее содержимое. "Не за этим я сюда пришла, - с сожалением подумала она. - Может в ближайшее время проклятый Лебериус загнется сам по себе? Вот ведь, как нескладно все выходит. Подозрение в любом случае падет на меня. Никто не доверяет чужакам… Так, прекрати нервничать".
Анаис перешла к другому камину, где кипятились флаконы.
- Мне бы решетку для сушки посуды, - громко сказала девушка.
Через некоторое время принесли то, что требовалось, и она продолжила работать…
Глубокой ночью, когда все - даже стражи у дверей лаборатории - уже спали, Анаис, наконец, закончила фасовать приготовленные снадобья. Пнула заливисто храпевшего бугая, что сидел на полу, привалившись к дверному косяку, и потребовала проводить ее туда, где можно отоспаться. Стражник с трудом разлепил веки и неприязненно посмотрел на подопечную.
- Плохо за мной приглядываете, - сказала Анаис.
- А какой тебе резон убегать? - хмыкнул стражник. Поднялся и растолкал второго. - Вокруг замка защитный контур. Далеко тебе не уйти, догоним.
- Тоже верно, - буркнула девушка.
Ее проводили до комнаты, больше напоминавшей келью аскета. Серые стены, грубо сколоченный лежак без матраца, подушки и одеяла. И всё.
Когда страж собрался запереть дверь, Анаис опомнилась и крикнула вслед:
- Хлеба и воды принеси! Эй! И не запирай! Сам же сказал, что мне нет резона сбегать.
- Нечего ночью по замку шататься. Еще сопрешь чего.
Через некоторое время явилась заспанная девушка с подносом.
- Госпожа травница, - она поставила ношу на лежак за неимением другой меблировки, - не могли бы вы мне помочь…
Анаис отпила родниковой воды из жестяной кружки, откусила от краюхи и принялась сосредоточенно жевать, разглядывая девушку. Та переминалась с ноги на ногу и зябко куталась в шаль.
- И чем же я могу помочь? - прожевав, поинтересовалась Анаис. Предположила: - Небось, приворотное зелье нужно?
- Нет, - улыбнулась девушка, и на щеках появились очаровательные ямочки. - Мне бы яда немного, желательно с мгновенным действием.
Анаис поперхнулась. Что она слышит от этого белокурой, очаровательной малышки? Немножечко яда. Совсем чуть-чуть, капельку, но чтобы самого страшного и эффективного.
- Я правильно поняла, ты просишь изготовить для тебя хорошей отравы?
- Не для меня лично, - замялась девушка. - Мой отец тяжело болен, и лекарь сказал, что ему не выкарабкаться. У нас нет денег для прерывания жизни. - Девушка всхлипнула. - Даже на обряд освобождения души из плена мертвого тела не набирается.
- А сколько стоят ритуальные услуги? - спросила Анаис, хмурясь.
- Двенадцать золотых - прерывание. Десять серебряных - обряд.
- М-да, - протянула Анаис. - Но ты же знаешь, что самоубийство богами не приветствуется?
- Это не будет самоубийством, - решительно подытожила девушка.
Анаис призадумалась. Не очередная ли это попытка проверить ее на вшивость? Если выяснится, что она стала соучастницей убийства, в лучшем случае ее выставят за пределы государства и никогда больше не впустят. Это - в лучшем.
- У меня нет ядов, - сказала она.
- Я заплачу! - девушка молитвенно сложила руки.
- Завтра я навещу твоего отца, - пообещала Анаис. - Возможно, смогу как-то облегчить его страдания.
- Лекарства уже не помогают, - вздохнула девушка.
Анаис промолчала. Вернула поднос. Девушка ссутулилась и понуро побрела к двери.
Лязгнул замок, и наступила тишина.
* * *
Магистр Петерик Слэг остановился у окна, сложил руки на груди и посмотрел вверх, туда, где между башнями Академии виднелся клочок неба. Слэгу никогда не нравился кабинет на первом этаже с видом на двор-колодец. Он мечтал перебраться в другое помещение, куда хоть изредка заглядывает солнце. Хотя "мечтал" - не вполне подходящее слово. Лет десять-пятнадцать назад Слэг еще мог его употребить, но с тех пор много воды утекло.
Петерик хорошо помнил тот день, когда впервые вошел сюда. Он был полон дерзких замыслов и радужных надежд. "В точности как эти двое". Слэг, оглянулся.
Студенты корпели над свитками. Обычное дело. Раз в несколько лет подпорченные плесенью трактаты приходилось переписывать, ведь невозможно бесконечно обновлять их заклинаниями. Проклятая сырость! Проклятый кабинет!
Слэг зашелся кашлем. От мучительного приступа все его тело содрогнулось. "Однажды я выплюну легкие", - мрачно подумал он, отдышавшись.
Студенты лишь первое время отрывались от работы и предлагали посильную помощь, но наставник отказывался. Иногда в довольно резкой форме. И они перестали обращать внимание на его приступы.
Слэг подошел к столу, налил из графина воды, которая, как ему казалось, пахла тиной. Накапал в стакан целебной настойки и сделал пару глотков. Поморщился от набившего оскомину вкуса кореньев и трав. Слэг давно заметил, что зелье перестало помогать. Не то чтобы совсем - дома или в поездках оно действовало, - но стоило принести флакон в кабинет, и зелье теряло силу. Приходилось заказывать новое. Та же история с зачарованными от порчи свитками. У коллег они хранились десятилетиями, но в его кабинете, наверное, была какая-то особенная сырость.
"И стены давят. Нестерпимо давят стены! - Слэг брякнул стаканом о каменную столешницу. Звякнуло. Порез на руке набух кровью. - А ведь только вчера зачаровал на ударостойкость".
Молодые люди вскочили и, несмотря на протесты магистра, бросились неумело перевязывать рану. "С какого же они факультета? - попытался припомнить Слэг. - Явно не со знахарского". Багряные капли шлепались на пол. Магистр откинул со лба сальные космы, сощурился, пытаясь разглядеть который из его подопечных Хотар Лебериус, а который Андо Атранкас.
В академии уже давно сложилась традиция отсылать провинившихся студентов в кабинет магистра Слэга - переписывать старые свитки. Как показывала многолетняя практика, хулиганы действительно раскаивались, у них появлялись зачатки усидчивости и терпения. Ко всему прочему это давало руководству право отказать магистру в новом помещении: "Гибнут находящиеся в вашем ведении документы? Но позвольте, любезнейший Слэг, не в прошлом ли месяце были переписаны сто двадцать шесть свитков из вашей коллекции? Ну хорошо, не вашей! Ценные? Все действительно ценные свитки хранятся в другом месте".
С этим можно было поспорить, но Слэг прекрасно понимал: делать этого не стоит. История целительства преподавалась как общеобразовательная сопутствующая дисциплина в курсе "Зельеварение" и в два счета могла стать необязательной.
Слэг опять закашлялся и, прижав пораненную руку к впалой груди, ушел в хранилище. Разумнее было бы отправиться на воздух, но стоит начальству заметить, что он прохлаждается, как пить дать прогонят со службы. Шустрых да быстрых много развелось, а место в Академии - лакомый кусочек, даже в таком подземелье.
Слэг привалился к стеллажу, доверху заваленному свитками, согнулся в три погибели. Кашель был хриплый, даже лающий, и в груди от него пламенело, точно кто-то раздувал уголья. Магистр, измученный приступом, присел на корточки. По щекам потекли слезы. Он вытер лицо рукавом заношенной мантии, пошарил в кармане, разыскивая коробочку с пилюлями. Но вдруг замер, уставившись на растрескавшийся пол.
Складывалось впечатление, будто что-то хотело пробиться наружу из-под каменной плиты. Трещины разбегались от ее центра, где вспучился небольшой бугорок.
Слэг ковырнул ногтем этот выступ, и камень легко раскрошился. Магистр почувствовал, как по спине пробежали мурашки: порой у него случалась такая реакция на сильные магические эманации. Под землей что-то было, что-то необычайно мощное, раз уж оно смогло подняться к поверхности через древний монолит под Эридой.
- Атранкас! Лебериус! - позвал магистр подопечных и снова зашелся кашлем.
Студенты прибежали в хранилище.
- Копните-ка вон там, - указал Слэг.
Студенты стали ковырять пол. Плита крошилась, как трухлявое дерево. Вскоре в образовавшемся углублении показался угольно-черный камень величиной с кулак.
* * *
Утро наступило так быстро, что Анаис засомневалась: спала она или просто моргнула и обнаружила, как высоко поднялся Лит? Но в памяти всплыли обрывки сновидения. Казалось, что под ногтями застряло крошево эридского монолита.
Спина затекла. Девушка встала с лежака, потянулась и прислушалась. Жизнь в замке уже кипела: туда-сюда сновали люди, чем-то гремели, перекрикивались. Анаис попыталась разобрать, о чем судачат слуги, но в этот момент загремел ключ в замке. Вчерашняя горе-отравительница отперла дверь. Бледная, с синяками под глазами, она молча бухнула на лежак поднос и хотела уйти, но Анаис ее остановила:
- Проводи меня к отцу…
Больной непрерывно стонал и, судя по всему, уже дошел до той стадии, когда перестают узнавать окружающих, а реальность становится неотличимой от бреда. Его мышцы настолько усохли, что лежавшие поверх одеяла руки казались состоящими из костей, обтянутых кожей. Анаис склонилась над медленно и мучительно умирающим человеком. Его дочь стояла рядом хмуро смотрела на нее.
- Принеси кипятка, - велела Анаис.
Девушка передернула плечами и молча вышла из комнаты. Конечно же, она давно утратила надежду и не верила, что кто-то способен помочь. Анаис подождала, а когда шаги затихли в конце коридора, положив на грудь больного ладони, постаралась притушить свое сознание, чтобы приоткрыть щелку для чужого.
"Питайся, Шшахар. Ешь, мерзкая тварь…"
Девушка вернулась с котелком и замерла на пороге. В комнате царила тишина. Анаис оторвалась от разглядывания двора, закрыла ставни и обернулась. Она не знала, что следует говорить в таких случаях. Соболезнования - не по ее части.
Анаис взяла у девушки котелок и, пристроив его на подставке, зачерпнула кипятка глиняной кружкой. Порылась в карманах, вытащила маленький сверток и высыпала его содержимое туда же, в кружку.
Девушка на негнущихся ногах подошла к постели отца.
- Он умер?
- Умер, - подтвердила Анаис. - Отмучился.
Поднесла кружку к губам, подула и сделала небольшой глоток. Поморщилась. Жуткая гадость, зато бодрит. Когда слабость отступила, Анаис поднялась, прихватила со стола потрепанную книжицу "Секреты красоты" и молча вышла из комнаты.
Сейчас ей хотелось чего-нибудь жизнеутверждающего. Анаис добралась до кельи, переставила поднос с завтраком на пол и прилегла. Полистала книжку, но это разжижающее мозг чтиво нужного эффекта не оказало. Одна мысль не давала покоя: как она сможет удерживать демона, когда его сущность дополнится? Ведь даже сейчас малейшее пробуждение этого паразита валит ее с ног.
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, распахнули.
- Хозяйка зовет, - коротко бросил стражник.
В покоях госпожи Лебериус были те же люди, что и вчера, за исключением горожанина Кафириса с женой. Анаис поприветствовала хозяйку и покосилась на Рубиуса, державшего пяльцы с незаконченной вышивкой. Он ей улыбнулся.
- Мне доложили, что ты работала до глубокой ночи и выполнила все заказы, - обратилась к Анаис хозяйка, - однако я не могу тебя отпустить.
- Почему? - воскликнула Анаис.
- Только что горожанин Рубиус предъявил нам договор, заверенный нотариусом, согласно которому ты обязалась выполнить для него художественную вышивку.
Анаис стиснула зубы и кивнула: мол, было дело.
- В контракте сказано, что горожанин Рубиус в качестве платы за работу обязан предоставить кров и пищу. Но, с учетом всех обстоятельств дела, я настаиваю, чтобы травница оставалась в замке.
Анаис ничего не имела против, проповедями она была сыта по горло.
- Рубиус будет приносить пищу, чтобы исполнить свои обязательства по договору, - сказала госпожа Лебериус, и писарь все тщательно запротоколировал.
Анаис, получив в свое распоряжение незаконченную вышивку, не спешила возвращаться в келью. Она вышла во двор понежиться на солнышке и, наверное, долго бы так просидела, не подбеги к ней давешний юноша.
- Госпожа отравительница! - обратился он к Анаис, от чего та подскочила, как ужаленная.
- Ну, что ты несешь? - возмутилась она. - Какая я тебе отравительница?
- Сами же вчера сказали…
- Да ты, я вижу, совсем шуток не понимаешь, - перебила она его. - Травница я. Усвоил?
- Угу, - кивнул он. - Вы у нас еще поживете, да?
- Поживу, - буркнула Анаис.
- Хотите, я вам замок покажу?
- А можно?
- Мы потихоньку, - улыбнулся он.
- И что ты за это попросишь? - прищурилась Анаис. Не приведи Нэре встретить еще одного бескорыстного харандца-литария.
- Научите мою сестру, как веснушки сводить, а то она никак замуж выйти не может из-за того, что рябая.
- Тебе-то какая радость от ее замужества?
- Уйдет к мужу, не будет больше меня за уши драть.
- Хм. - Анаис склонила голову к плечу и спросила: - А с чего ты взял, что я веснушки умею сводить?
- Вон у вас вчера их сколько было, а сегодня ни одной, - отрапортовал он.
Анаис сделала брови домиком, но благоразумно промолчала. Не просить же паренька срочно принести ей зеркало, чтобы убедиться в отсутствии веснушек.
- Ладно, показывай замок, - милостиво согласилась она, вручив ему пяльцы с вышивкой и корзинку с нитками.
"Авось попадется где-нибудь по дороге зеркало", - с надеждой подумала Анаис, скользнув следом за пареньком в прохладные недра замка.
- Я вам покажу комнаты хозяйских сыновей, - с гордостью сообщил провожатый.
- И что же в них интересного?
- Ну-у-у. - Юноша задумался, возвел глаза к потолку и поскреб в затылке. - Там сейчас никого нет.
- А когда вернутся, будет нам нагоняй, - предположила Анаис.
- Не, - расплылся в улыбке паренек. - Господин Тарик в Эриде теперь живет, в академии работает, а господин Тамерон… Нехорошо о хозяевах дурное говорить, - помотал он головой.
- А ты мне на ушко шепни, - хитро сощурилась Анаис.
- Вот, кстати, его комната, - юноша толкнул дверь, и та с тихим скрипом отворилась.
Анаис с интересом заглянула в покои младшего хозяйского сына.
- Заходи, не бойся, - подбодрил ее экскурсовод. Он осторожно притворил дверь и плюхнулся на кровать. - Вот, здесь он и жил.
Анаис удивленно вздернула брови:
- Так он умер?
- Типун тебе на язык, травница! Он, конечно, позор всего рода Лебериусов, но смерти ему никто не желает.
В комнате царил художественный беспорядок: на спинке стула и на столе лежала одежда, повсюду валялись нотные листы. Складывалось впечатление, что хозяин только что вышел.
- Почему здесь не убирают? - удивилась Анаис.
- Нет нужды зря время тратить, - отмахнулся подросток. - Гостевых комнат в замке полно, а сюда никто не ходит.
На полке примостились несколько фолиантов по философии и теологии, но не было ни одной книги по магии. Девушка сделала шаг к давно примеченному зеркалу и зацепилась за что-то носком сапога. Наклонилась, подняла с пола рубашку из тончайшего ханутского шелка, не удержалась и понюхала. Одежда еще хранила запах владельца с нотками хвои и цитрусовых. "Дорогая туалетная вода", - оценила Анаис.
Она подошла к зеркалу и, словно испытывая собственное терпение, сначала перебрала пузырьки и флаконы, стоявшие на полке.
Девушка отвинчивала крышечки, принюхивалась к запахам и украдкой рассматривала свое отражение. Действительно, ни единой крапинки на идеально гладкой коже. К ее удовольствию, за компанию с веснушками исчезла и россыпь гадких прыщиков. "Так вот как платит Шшахар своему носителю. Знает, гад, чем подкупить! А вообще, надо меньше заглядывать в книжки о красоте, а то вырастит он мне полуметровые ресницы".
Анаис оторвалась от зеркала и глянула на паренька.
- А, - спохватился тот, - про господина Тамерона. Он плюнул на образование и заделался менестрелем. Бродит по свету. Магии он обучался из рук вон плохо, только и знал, что на лютне бренчать да песни петь. Одно время думали, что господин Тамерон станет жрецом, но из этого тоже ничего не вышло. И вот однажды…
Анаис поняла, что среди слуг этот Тамерон - неиссякаемая тема для сплетен, но ее гораздо больше интересовал Тарик.
- Эй, послушай, - прервала она словоизлияния паренька, - у меня еще полно работы, расскажи лучше не про паршивую овцу.
- Ладно, пошли дальше, - легко согласился он.
Девушка сама распахнула дверь комнаты господина Тарика. Книги, книги и еще раз книги. Она взяла первую попавшуюся, раскрыла наугад и замерла с открытым ртом над красочной картинкой. Паренек заглянул ей через плечо и охнул. Анаис захлопнула потрепанный фолиант, залилась румянцем.
- Господин Тарик большой любитель… э-э-э… женщин, - промямлил подросток, внимательно следя за тем, куда девушка положит книгу.
- Не сомневаюсь, - пробурчала Анаис, борясь с желанием пролистнуть еще пару страничек для общего образования и попутно рассматривая перспективу отправить увлекательное чтиво в камин, дабы не развращать малолетних.
- Но, кроме этого, господин Тарик большой маг, - с серьезным видом покивал парнишка.
- Значит, он в Эриде? - уточнила Анаис и положила книгу на полку.
- Ага, - кивнул подросток, жадно приглядываясь к засаленному томику. - Не всякому предлагают место в тамошней академии, - с гордостью заявил он.
- Отец, наверное, им гордится.
- Еще как!
- Спасибо за экскурсию, - поблагодарила Анаис. - Пора к делам возвращаться.
- А как насчет веснушек сестры?