- Мне бы не хотелось накликать на вас неприятности, - сказала Анаис, - придумайте мне какую-нибудь работу, за которую можно расплатиться настоем и пирогами. Бескорыстие в Харанде не в чести.
- Вышивать умеешь? - оживился литарий.
- М-м-м, - задумалась Анаис.
Орудовать мечом, стрелять из арбалета, метать звезды - это пожалуйста. Но вышивать… Нет, этому Эльтар ее не учил. Рисование, пение, музицирование - то, что могло пригодиться, окажись Анаис в высшем обществе, - было, а вышивать учитель и сам не умел.
"Э-хе-хе", - прошелестел кто-то внутри.
- А не найдется ли какой-нибудь другой работы? - с надеждой поинтересовалась Анаис.
Не нашлось.
Дом Рубиуса, так звали старичка, ничем не отличался от остальных, никак не выделялся. Анаис огляделась: чисто, уютно, тихо. Пожалуй, слишком тихо… Но скорбь по ушедшим не сплела здесь свою паутину.
- В этом доме нет места для унынья и тоски, - будто угадав ее мысли, сказал Рубиус.
Он поставил на стол чайник, принес блюдо с пирогами.
- Литарии поклоняются богу, дающему жизнь, тепло, любовь, понимание радости бытия, - сказал он. - Отрицаем ли мы богиню богатства и процветания? Ни в коем случае! Нэре велика и значима в жизни каждого. Одним ближе веселый образ жизни, другие стремятся к покою и полумраку, к упорядоченности и тишине. Их время - ночь, их божество - луна. Бог-солнце Лит велел нам любить всех живущих, ибо греховность бытия не исключает прозрения и раскаяния. Только не подумай, что я проповедую, - на секунду встревожился Рубиус. - Нам запрещено делать это вне храма.
Анаис энергично помотала головой:
- И в мыслях не было.
Старичок разлил настой по пузатым чашкам, снял с пирогов салфетку и знаком Лита благословил трапезу:
- Благодарю за еду и питье, дарованные тобой, Лучезарный. Вкушай, гостья.
Еще немного и Анаис, нарушив приличия, схватила бы с тарелки кусок пирога и впилась в него со звериным урчанием, чтобы захлебнуться слюной. Она очень надеялась, что не выглядит настолько оголодавшей, насколько себя ощущает.
Рубиус с удовольствием потягивал настой, не притрагиваясь к пирогам.
- Ни о чем не беспокойся, - сказал он. - Если соседка подаст на тебя жалобу, я расскажу все, что видел и слышал. Мое свидетельство всегда правдиво, потому что Лит не приемлет лжи, равно как воровства, убийств, унижения и жестокости.
"Камешек в огород Нэре?" - подумала Анаис и внимательно посмотрела на Рубиуса.
- Замечательный Бог, - пробормотала она, откусив внушительный кусок пирога.
Сейчас девушка была готова даже демонов чествовать, лишь бы набить живот.
- В душе каждого как горит огонек Лита, так и хранится льдинка Нэре. Бог добр и легко прощает каждого, кто искренне раскаивается в своих прегрешениях.
- Я дитя ночи, - промямлила Анаис, отвалившись на спинку стула и выпятив округлившийся животик.
- Благодарим за насыщение, великий Лит, не забывай и дальше одаривать детей своих светом радости и любви, - тут же отреагировал старичок.
- А чем ты зарабатываешь на пропитание, Рубиус? - поинтересовалась гостья, чтобы увести хозяина с опасной тропы проповедей.
- Тот, кто служит Лигу, получает дар исцелять силой веры, - сообщил он.
- Понятно. - Анаис пожевала губу, прикидывая, возможно ли говорить со старичком, не касаясь религии. - Я знакома с литарийскими принципами и постулатами, - начала она, - так что имею некоторое представление о…
- Как приятно встретить образованного человека! - восхитился Рубиус. - Сейчас покажу тебе кое-что.
Он принес полотно, украшенное вышивкой, и расстелил на столе.
- Над этим трудилась моя жена, но не успела закончить. Не могла бы ты доделать работу?
Анаис пробежала взглядом по строчкам, увитым диковинными цветами:
"Бог есть Свет, дарующий жизнь. Бог есть Любовь, дарующая жизнь. Любовь и Свет - основа бытия. Человек есть отражение образа Творца в мире, наделенный бессмертной душой. Человек, живущий во грехе и не понимающий Бога в сердце своем, после смерти возрождается в новом теле до тех пор, пока бытием и верой не очистится в прозрении от греха - и лишь тогда сможет достигнуть Бога, слиться с ним в Сущности Его Духа и Разума. Сотворение новой жизни - величайший дар Лита, радость творения - награда за труд в поте лица по зарождению жизни в мире. Сотворение жизни и распространение Слова Бога Лита - святая обязанность каждого".
- Это Откровения, которые три тысячелетия назад пришли в видении клирику Люминору. Обновленные постулаты веры и заповеди Лита, собранные в свод догматов под общим названием "Прозрение", - как по писанному отчеканила Анаис.
Рубиус прослезился:
- Сильна в тебе искра божья!
- Это всего лишь общеобразовательные знания, - отмахнулась девушка.
- Сколько времени тебе потребуется, чтобы закончить вышивку? - спросил Рубиус.
- Э-э-э… трудно сказать, - честно призналась Анаис.
- Пойду, составлю контракт, - улыбнулся Рубиус. - А ты приступай. Вот нитки, иголки, в верхнем ящике комода найдешь пяльцы. Как твое полное имя?
- Анаис Кхакай.
По крайней мере, так было написано в документах.
"Ну, влипла! - подумала девушка. - И оплату вперед взяла". Постучала ладошкой по животу, прикрыла глаза и бросила мысленный клич о помощи. Оказалось, что вышивать умела только бабушка Вергейра.
Когда вернулся Рубиус, девушка уже укрепила незаконченную вышивку в пяльцах и подобрала нитки нужных цветов.
- Вот, написал, - старичок положил перед ней контракт, в котором говорилось, что он нанимает Анаис Кхакай для выполнения художественной вышивки, а в качестве оплаты обязуется предоставить кров, пищу и пару монет на карманные расходы. - Завтра сходим к нотариусу, он заверит подписи и рассчитает сумму налога.
Анаис расписалась и, вздохнув, принялась за работу. Она сосредоточилась на внутренних ощущениях, собирая по крупицам бабушкины знания. Легкое оцепенение, состояние полудремы, так легко возникающее после сытной еды, и покалывание в кончиках пальцев возвестили о появлении Вергейры. Анаис привычным жестом взяла иголку, вдела нить и сделала первый стежок.
Через некоторое время работа более-менее заспорилась: стали выплетаться диковинные узоры, буйство красок заполнило канву…
В дверь грубо постучали:
- Открывай, умалишенный болван!
Рубиус пожал плечами, как бы говоря: "Вот так всегда", - и отпер дверь.
* * *
Осматривать замок, в особенности его темницы, Анаис не планировала. Но по намекам охранников поняла, что ей на пару с Рубиусом предоставят оные помещения в бесплатное пользование. На вопрос, чем она заслужила подобную милость, служители правопорядка огласили список, в который вошла порча городского имущества, торговля недоброкачественными малярными устройствами и участие в запрещенном вне стен храма литопоклонническом обряде.
- Однако, - только и смогла произнести Анаис, пораженная числом и тяжестью свершенных преступлений.
"Провела в городе каких-то полтора часа, а послужной список внушает", - с досадой подумала она и покосилась на Рубиуса. Он, конечно, никогда не лжет, да только окружающим нет дела до того, что говорит безумец.
В том, что Рубиуса считают городским сумасшедшим, сомнений у нее не осталось, когда детишки, что окружили старичка, начали строить рожи, дергать его за одежду, а взрослые даже не пытались их остановить. В ответ на подначки старик лишь улыбался сорванцам.
"Этот блаженный легко увильнет от суда, - решила Анаис. - А вот мне это вряд ли удастся. Знала же, что в Харанде нужно держаться подальше от литариев!"
Чем ближе они подходили к замку, тем активней росла толпа любопытствующих. Когда арестованных ввели во двор, он тут же заполнился горожанами. У распахнутых настежь ворот стражи не оказалось, поэтому людской поток беспрепятственно просочился внутрь. Анаис огляделась. Память одного из предков услужливо развернула перед ней картину: квадрат ночного неба в обрамлении серых каменных стен, а в северном крыле вход в подземелье и решетка над жаровней для пыток огнем. Девушке стало нехорошо, колени дрогнули.
Из кухни выскочили стражи.
- Господин Лебериус уехал, а госпожа приболела, - сообщил начальник караула, стараясь перекричать гул толпы. - Судебного разбирательства сегодня не будет, - разочаровал он пришедших. - Добро пожаловать, Рубиус. Давненько ты к нам не заглядывал, темница по тебе скучала.
Люди начали расходиться, недовольно переговариваясь друг с другом. Анаис поняла: для них суд над сумасшедшим литарием излюбленное развлечение. Когда двор почти опустел, на втором этаже южного крыла с шумом распахнулось окно.
"Хозяйка", - прошептал кто-то рядом с Анаис.
Женщина в густой вуали поманила начальника караула пальцем. Тот ушел в дом, а когда вернулся, велел вытолкать всех зевак и запереть ворота.
- Госпожа рассмотрит ваше дело, - сообщил он. - Обвинителей она просит прийти через час, а обвиняемые пока посидят в темнице.
Дверь закрылась. Анаис подождала, пока глаза привыкнут к темноте, и осмотрелась: узкий каменный мешок, похожий на колодец, у стены - одинокое бревно. Она подошла, уселась на него и тяжело вздохнула. Рядом пристроился Рубиус.
- Хорошо ориентируешься, - сказала ему Анаис. - Часто здесь бываешь?
- Приходится, - ответил литарий. - Хочешь, расскажу притчу?
- Благодарю покорно, не стоит.
- Очень поучительная история. Вот послушай, как мудрец литарий наставлял своего сына: будь безгрешным, чтобы не испытывать страха, будь благодарным, чтобы быть достойным, будь благоразумным, чтобы быть богатым…
Анаис прикрыла глаза и постаралась отрешиться от происходящего. Сначала монотонный голос Рубиуса вогнал в дрему, но, войдя в экстаз, литарий поднялся и громко, нараспев начал читать Символ веры. Анаис вздрогнула и проснулась.
- Клятвой обязуюсь вершить добрую мысль, клятвой обязуюсь вершить доброе слово, клятвой обязуюсь вершить доброе деяние, - закончил Рубиус.
"Сижу я сейчас твоими деяниями в каменном мешке, - с раздражением подумала Анаис. - Верно говорят: бесплатный сыр, тьфу ты, пирожки…"
Распахнулась дверь, и вошел стражник, чтобы проводить заключенных на суд. Некоторые дела в Харанде решались очень быстро.
В покоях госпожи Лебериус было прохладно, несмотря на то, что на улице нещадно жарило. Сам воздух тут казался древним, как и камни, из которых много веков назад сложили замковые стены.
В массивном кресле восседала хозяйка. Ее лицо по-прежнему скрывала густая вуаль. По бокам стояли стражи.
Анаис и Рубиуса вывели на середину зала. Только теперь девушка заметила, что у стены между окон сидят на низких стульчиках "маляр" с супругой. За столом, на котором лежали выпотрошенная сумка Анаис и ее документы, расположился писарь - щуплый человечек с колючим взглядом. Он сразу вызвал у девушки неприязнь. "Мелкая мнительная сошка", - подумала она.
- Назови себя, - велела госпожа Лебериус, взявшая на себя роль судьи.
Девушка покосилась на свитки, в которых были все сведения, касающиеся ее скромной персоны, и с тщательно выверенным рипенским акцентом сказала:
- Анаис Кхакай, травница из княжества Нуатди, южный Рипен.
- Зачем ты приехала в Харанд?
- Чтобы показать свое искусство на съезде магов, - ответила девушка, гордо вздернув подбородок. А как же иначе? Следовало гордиться тем, что харандские снобы признали твои способности дотягивающими до приемлемого уровня.
- Бродяжка она, нищая побирушка, - высказалась жена "маляра". - А бумаги у нее липовые.
- Травница я или нет - легко проверить, - заявила Анаис, проигнорировав выпад.
- Проверим, - кивнула госпожа Лебериус. - Правда ли, что ты продала господину Кафирису принадлежности для покраски дома за один час?
- Нет.
- Лжет! - подскочил Кафирис. - И акцента у этой девки не было!
Госпожа Лебериус чуть повернула голову к стражу. Тот взглядом заставил "маляра" замолчать и сесть на место.
- Сколько вы заплатили? - поинтересовалась хозяйка замка.
- Пять нюфов тридцать гимиков, - тут же отреагировал Кафирис.
- Так вы утверждаете, что обвиняемая получила от вас пять серебряных и тридцать медных монет? - уточнила госпожа Лебериус.
- Да, именно так.
- За это негодное малярное приспособление, которое сделали в Леберике на наших мануфактурах, - хозяйка мельком взглянула на клеймо.
Кафирис покрутил ведро и тоже удостоверился в местном происхождении товара.
- А после этого иноземка нанялась к вам на работу?
- Да, - не видя логической ловушки, сказал Кафирис. - Она изуродовала мой дом!
- И при этом она знала, что товар с подвохом. - Госпожа Лебериус откинулась на спинку кресла и замолчала. Стало слышно, как где-то за стенами замка вопят ребятишки. Хозяйка постучала ноготками по подлокотнику, наблюдая, как окружающие проникаются осознанием нелепости обвинений. Всем известна поговорка: "Если умудрился продать тухлую рыбу, не стоит дожидаться, когда ее начнут готовить". Насладившись эффектом, госпожа Лебериус повернулась к писарю и продиктовала: - Назначить горожанину Кафирису штраф в размере пяти магн за лжесвидетельство. Это первое. Второе: допросить его с необходимым пристрастием и выяснить, у кого вышеозначенный господин приобрел товар. На мануфактурах завелись несуны, которые воруют полуфабрикаты, неумело их зачаровывают и продают по сниженной цене. Подлецов разыскать.
Кафирис бледнел с каждым следующим словом приговора. Госпожа Лебериус слегка наклонилась вперед и застыла, глядя на горожанина в упор. Тот внезапно захрипел, привалился к стене и сполз на пол. Его жена зажала рот ладонями и с ужасом воззрилась на хозяйку замка.
Госпожа глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
"Должно быть, фокус дался ей не так-то легко, - подумала Анаис, - ведь страж обмолвился, что хозяйка нездорова. Эй, умники, - обратилась Анаис к внутренним голосам, - что за магию использовала госпожа Лебериус? Ах, мы все еще не в духе и не желаем разговаривать? Ну и пожалуйста, не больно-то хотелось".
Придя в себя, Кафирис залепетал что-то, а затем прокашлялся и выдал продавца. Хозяйка кивнула, сказала:
- Итак, первую часть дознания считаю завершенной. Стража, проводите горожанина Кафириса с супругой до дома и взыщите с них штраф.
Когда истцы покинули зал, госпожа Лебериус продолжила:
- Известно ли тебе, Анаис Кхакай, что в Харанде литарийские проповеди разрешены только в храмах?
- Да, я слышала об этом, - сказала девушка.
- Почему же ты не покинула дом горожанина Рубиуса, когда он стал проповедовать?
- А кто утверждает, что старик проповедовал? - сделала удивленное лицо Анаис.
- Рубиус, - поманила госпожа пальцем старика, - ты снова нарушаешь закон?
- Нет закона кроме Лита, - гордо провозгласил он. - Я лишь указываю дорогу заблудшим, раздуваю тлеющие угольки в сердцах, чтобы воссиял огонь истины.
"Идиот!" - закатила глаза Анаис.
- За участие в запрещенном действе и за попытку обмануть следствие Анаис Кхакай приговаривается к работам по изготовлению настоек и декоктов на нужды Леберика. Тебе предоставят необходимое сырье, ночлег, а также пищу: хлеб и воду.
Госпожа Лебериус обратила взор к литарию.
- С Рубиуса, как всегда, взыскать штраф.
- Простите, госпожа, - обратилась к ней Анаис, - а какова длительность наказания?
- Ах, да, - спохватилась та. - Неделю назад скоропостижно скончался леберикский травник, осталось множество невыполненных заказов. Сделаешь эту работу и будешь свободна.
- Благодарю вас, - поклонилась Анаис и подумала, что жена ее врага на удивление рассудительна и справедлива.
Девушку проводили на второй этаж восточной части замка. Через некоторое время ей принесли травы, коренья, посуду и все необходимые приспособления. Стражи с хмурым видом встали у дверей.
Сначала подмастерья недоверчиво косились на Анаис, но по мере распространения по замку слухов начали поглядывать с возрастающим интересом. Она старалась не обращать внимания на то, что происходит вокруг. Но по всему было видно: слухи обрастают все новыми интригующими подробностями.
Анаис перебрала рецепты, разыскивая сходные составы зелий, чтобы сварить заготовку на все сразу, а после быстренько дополнить недостающими компонентами. Главное, поскорее отсюда убраться…
- Ты травница?
Анаис вздрогнула, рассыпала меру порошка и сердито обернулась.
- Нет, отравительница, - буркнула она, угрюмо поглядев на прыщавого юношу. - Мои документы лежат на столе у госпожи, сходи да почитай.
- Мне туда нельзя, - с сожалением сказал юноша. - А правда, что старик Рубиус в постели все еще дает жару?
Анаис пару раз моргнула, прежде чем до нее дошел смысл сказанного, потом нехорошо прищурилась.
- Я такие декокты готовлю, что даже труп не оплошает, - заговорщическим тоном сообщила она.
Юноша исчез так же неожиданно, как появился. "Побежал доводить слухи до абсурда", - подумала Анаис и покачала головой. Демон за язык дернул. "Проклятые литарии с их свободной любовью! Мало было обвинить меня в сочувствии их вере, так еще замарали подозрениями в… Тьфу! Конечно, такое событие в провинциальном городке: появилась молоденькая иноземка и переспала с сумасшедшим старцем, религия которого фактически вне закона. Что может быть пикантнее!"
Зелье тихонько булькало на водяной бане, время от времени его приходилось помешивать. Лицо Анаис раскраснелось от жары.
Через какое-то время она выудила из корзины флакон для зелья и печально констатировала, что посуда не подготовлена для хранения ее дивных снадобий. Флакон был оплетен паутиной и покрыт пылью. Анаис наморщила лоб, припоминая заклинание Сальмона Дезинфектуса, но потом мотнула головой, отметая эту идею. Потребовала принести большой котел и растопить еще один камин, благо в помещении их было четыре.
У дверей то и дело мелькали обитатели замка, перешептывались, комментируя действия травницы. То ли не догадывались, что в лаборатории хорошая акустика, то ли им не было дела до ее чувств.
- Ой, глянь-ка, она посуду варит. Хи-хи.
- Дура, это травники ее так моют. Ну, те, что неопытные в заклинаниях.
- Наварит эта арестантка дряни какой-нибудь, раз в магии не понимает!
- У этой девки диплом не харандский. В толк не возьму, как хозяйка ей такое дело доверила.
- Госпоже что, - тяжелый вздох, - горожанином больше, горожанином меньше.
- А я, между прочим, недавно покойному травнику рецепт принесла, что лекарь хозяину выписал. Не хочешь ли ты часом в чем-то обвинить госпожу?
- Вот язва баба!
Анаис на секунду замерла, перехватила ступку поудобнее и стала еще энергичнее разминать пестиком густую массу. Она просматривала только составы, и для удобства маркировала емкости номерами, указанными на рецептах, не обращая особого внимания на имена пациентов. Но тут не спеша отставила ступку с массой, которой предстояло стать суппозиториями, в сторону и начала небрежно перебирать рецепты. "Дарг Лебериус", - значилось в одном из них.
В глазах у Анаис потемнело, голоса окружающих растворились в шуме пульса.