- От брата Амброза сейчас толку мало, - сухо отрезал Талел. - Но от девки надо избавиться. Тут ты прав.
- Небось, в шатре прячется…
Ругаясь вполголоса, Газаль-руз кинулся к сине-багровому шатру. Рванул полог, сунулся внутрь:
- Ее здесь нет! Спрятал, сучий выкормыш!
Вихрем Злой Газаль налетел на Амброза. Схватил за грудки, встряхнул так, что у Держидерева лязгнули зубы.
- Где она?! Говори!
Губы Амброза шевельнулись. Должно быть, королевский маг хотел что-то сказать, но передумал.
- Лучше признайся, - надвинулся сбоку Осмунд.
Черная голова Н’Ганги, угрожающе гудя, зависла в паре локтей от Амброзова лица.
- Я из тебя душу вытрясу! - орал Газаль-руз.
- Стыдитесь, братья. Видите, он не в себе.
Маги в изумлении воззрились на некроманта. Талел Черный в роли миротворца - подобного зрелища им еще видеть не доводилось.
- Кругом - чистое поле. Куда ей деваться?
- И то верно…
- Посмотрите в шатрах. В башне…
Доводы подействовали. Газаль в сердцах плюнул Амброзу под ноги, и маги разбрелись осматривать шатры. Не обнаружив пропажи, обошли вокруг башни, заглянули во внутренний дворик. Войти в башню долго не решались, но в конце концов собрались с духом. На поиски ушли трое: Талел, Газаль-руз и Осмунд. Они осмотрели башню снизу доверху; и еще раз - сверху донизу.
Башня была пуста.
- Ушли, - подвел итог Талел, выбираясь наружу.
- Кто?!
- В башне прятались слуги. Двое: старик и молодой здоровяк. Думаю, они сбежали вместе с девкой.
- Когда они успели?!
- Пока мы валялись в беспамятстве.
Некромант благоразумно умолчал о том, что сам он отнюдь не валялся в беспамятстве. Состояние, в котором Талел пребывал, лишь на волосок отличалось от смерти. Но Циклоп и Око Митры были тут ни при чем. Талел хорошо запомнил утренний разговор с Амброзом: про мор, посланный на чародеев. Едва кожаная повязка на лбу Циклопа сгорела, явив взорам Короля Камней - жрец Сета не колебался ни мгновения.
Талел был хорошим учеником. Давным-давно - мастер, он до сих пор время от времени спускался на шестой ярус подземелья своей башни, где царил вечный холод, и долго стоял над телом учителя, вмороженным в глыбу синеватого льда, благодаря за науку. "Смерть - союзник, - часто говорил учитель. - Лучший друг. Надежда и опора. На тебя направлен меч смерти? Укройся от него за щитом смерти…" Смерть спасла Талела и сейчас. Он лежал, холоден и безучастен, подобен трупу, а над ним кричало двуполое существо, превращая камень в камень; осыпалось крыльцо башни, чары выворачивались наизнанку, падали лишенные сил маги, проваливались в тяжкое, болезненное забытье - а Талел Черный прятался в смертной тени, спасая жизнь тем, чего плотские существа боялись превыше мучений…
Связь жреца Сета с миром живых держалась на тончайшей паутинке. Без нее Талел вряд ли сумел бы вернуться. Но эта паутинка его и подвела. Толика хаоса, вырвавшегося на свободу из Ока Митры, все же проникла в плоть и кровь Талела. Да, он пострадал меньше остальных. Но отравленное семя упало в некроманта, и Талел не знал, когда оно даст всходы, перекраивая и изменяя его тело, уродуя и лишая человеческого облика. Какой срок отпущен ему? Месяц? Год? Десять лет? Красотка болела долго, и умерла не сразу. Возможно, Талел продержится дольше. И уж в любом случае переживет магов, явившихся за наследством Инес ди Сальваре - они-то получили полной мерой.
Слабое утешение: умереть последним.
- Вернемся в шатер, - устало сказал Талел. - Боюсь, у нас мало времени. А дел - много. Сбежавшая девка - наименьшая из наших забот.
3.
Самым трудным оказалось не дать собратьям по Высокому Искусству разорвать Амброза на части. Голыми руками. Без всякого волшебства.
Мор, поражающий магов? Корёжащий тела? Превращающий в чудовищ? Эманации Ока Митры и ему подобных артефактов? Красотка - лишь первая жертва? Амброз уверен, что тоже болен? А мы? Мы все?! Так он знал?!
…знал?!!
Девятый вал ярости вскипел в шатре. Казалось, напор гнева и злобы сейчас разнесет полотняные стены в клочья. Амброза надо было спасать любой ценой. Нет, не жалость или милосердие двигали Талелом. Амброз знал больше, чем успел поведать жрецу Сета: и через Вазака, и лично. Жизнь Держидерева дорого стоила для Черного. Некромант был уверен: рано или поздно Амброз придет в себя, и его сведенья окажутся бесценными для всех.
- Сдохни, падаль! Сдохни!
- Из-за тебя! Всё - из-за тебя…
- Н-на!
- Получи, мразь!
Чародеи словно с цепи сорвались. В считанные мгновения конклав растерял и мажеский, и человеческий облик. Никто не прибегал к чарам. Словно злой шутник очертил вокруг шатра Круг Запрета, внутри которого магия исключалась. Талел, жирный и медлительный, не справился бы со всеми, но, к счастью, в толчее кто-то опрокинул жаровню. Угли высыпались на пушистый равийский ковер, ворс начал тлеть. Местами пробились язычки огня; вспыхнула пола кафтана у Тобиаса Иноходца, шатер заволокло дымом… Пришлось магам вспомнить, кто они, и прибегнуть к Высокому Искусству, дабы унять пожар в зародыше. Когда же огонь угас, а дым вытянуло наружу через откинутый полог - выяснилось, что страсти, бушевавшие в шатре, тоже поутихли. Бранились и орали господа маги по-прежнему, но, по крайней мере, не спешили пускать в ход кулаки.
- Пёс! Он все скрыл!
- Хотел Око Митры к рукам прибрать!
- Симона обвинил!
- А где он, кстати?
- Кто?
- Симон!
- Небось, еще ночью ушел. По-тихому. Что ему здесь делать?
- Почуял, чем дело пахнет…
- Симон, может, и почуял. А этот - знал!
- Знал про мор!
- И не предупредил, сучий потрох!
- А вы бы поверили? Пока всех не приложило? - голос некроманта перекрыл галдеж. Не давая чародеям опомниться, Талел продолжил, закрепляя успех: - Вы и сейчас не хотите верить! Вам проще спрятать голову в песок, чем признать невозможное! Даже если от этого зависит будущее… Да что там! - само существование Высокого Искусства!
- Все равно! Он должен был…
- Амброз боялся стать посмешищем. Потому и молчал. Думаю, он рассчитывал справиться с Циклопом, но недооценил врага. Любой на его месте недооценил бы…
Амброз, успевший получить несколько пинков и зуботычин, но, в целом, легко отделавшийся, неожиданно встал с обгорелого ковра - и в пояс поклонился Талелу. "Что он творит, идиот?! - разозлился некромант. - Я тут из кожи вон лезу, его выгораживаю, а он шута ломает…" Амброз тем временем смотрел на магов с таким неподдельным сочувствием, что даже у Талела зачесались руки дать ему по шее.
Вместо этого он снова возвысил голос:
- Мы считаем себя выше черни? Выше королей?! Посмотрите на себя, братья! Видите толпу у эшафота на площади? Нет, мы - не зеваки. Мы - приговоренные. Ждем на помосте, и палач уже поднимается по ступеням. Вы торопитесь исполнить его работу? Своими руками убить одного из нас? Думаете, вам полегчает? Убивайте! Но я, Талел Черный, ближе всех вас знакомый со смертью, отказываюсь в этом участвовать!
Отодвинув плечом Амброза, жрец Сета в молчании проследовал к выходу. Когда обескураженные маги, опомнившись, высыпали следом, первый из трупов - бритоголовый раб Газаль-руза - уже начал погружаться в землю. Чары трудно давались Талелу. На лбу вздулись синие жилы, сплетясь в подобие руны "Шак". Лицо некроманта перекосило: левый глаз наполовину закрылся, правая щека обвисла, из уголка рта на подбородок стекала пузырящаяся слюна. Все ждали, что Черного вот-вот хватит удар, но пальцы его упорно терзали струны арфы-невидимки, а с губ, вместе с брызгами слюны, слетали каркающие заклятья.
Земля вокруг покойника на глазах превращалась в жидкость: вязкую, едкую. Тело раба медленно тонуло в ней, распадаясь по краям на белесые лохмотья. Словно в земле разверзся желудок исполинской твари, переваривая добычу. Над прожорливой грязью стоял смрадный пар, от него слезились глаза и першило в горле. Тобиас Иноходец, из любопытства подойдя слишком близко, закашлялся и побагровел; калеку едва не стошнило, и маг отступил назад, прикрывая рот и нос ладонью. Остальные предпочли смотреть издали. Лишь Амброз, выбравшись из шатра последним, спокойно направился к Талелу - и замер в двух шагах за спиной некроманта, с интересом наблюдая за его действиями. Смрад на придворного щеголя, похоже, не действовал: окутан облаками миазмов, Амброз дышал ровно и безмятежно, не меняясь в лице.
Наконец жижа булькнула в последний раз, смыкаясь над останками. Поверхность земли начала твердеть, возвращая себе первозданный вид. Талел икнул, содрогнувшись всем жирным телом, постоял, качаясь, как пьяный - и двинулся к следующему телу. Амброз следовал за ним, не приближаясь и не отставая. Остановившись возле трупа с засевшим под ребрами деревянным колом, Талел помедлил, собираясь с силами - и взялся за струны арфы.
Казалось, этому не будет конца. Разжижающийся грунт, кипение и бульканье; дрожь слизистой массы, зловоние, ползущее меж шатрами. Слуги уходили вглубь, тонули, растворялись - земля с неохотой принимала в себя свидетелей чужого позора. Талел выбился из сил. По лицу и жирной шее обильно струился пот, затекая под ворот. Щеки приобрели землистый оттенок. Грудь тяжело вздымалась, при каждом вздохе под ребрами что-то всхлипывало. Левое веко, прикрывшее глаз, мелко подрагивало. В такт этой дрожи билась на виске синяя жилка.
Некромант работал. Он привык доводить дело до конца.
Остался последний мертвец: Феликс, слуга Иноходца. С него началось - им и закончится. Талел долго переводил дух, стоя над покойным. За спиной некроманта ждал Амброз. Ни мороз, ни секущий снег не беспокоили королевского мага. Поодаль, у шатра Древнего, сгрудились прочие чародеи, кутаясь в шубы и плащи. Никто из них не ушел, не укрылся в тепле. С заметным усилием некромант поднял руки: погребальная арфа отозвалась, вибрации эфирных струн проникли в землю, делая твердое - жидким, соединяя мертвое с неживым…
Труп Феликса шевельнулся. Приподнял голову:
- Талел! О, Талел!
- Что?
Открылись слепые глаза:
- Талел, учитель мой, зову тебя…
- Вазак?!
Оказывается, жрец Сета еще не разучился удивляться.
- Да, это я, Вазак! О, Талел! Я едва успел…
- Чего тебе надо?
На смену изумлению пришло тупое, усталое раздражение. Силы иссякали, а впереди у Талела намечался серьезный разговор. Быть может, самый серьезный в его жизни. Только Вазака сейчас не хватало!
- Амброз! Мне нужен Амброз, о Талел!
- Тебе повезло, - некромант оскалил зубы в усмешке. - Иди сюда, Амброз. С тобой хотят говорить. Эй, Вазак, поторопись! Мелодия погребальной арфы уже звучит. У тебя мало времени…
Труп вздрогнул. Вазаку было хорошо известно, как действует арфа. Если он не успеет вовремя покинуть тело, растворяющееся в земле, если задержится хоть на миг - душа Вазака канет во тьму в обнимку с душой мертвеца. К счастью, Амброз проявил редкую покладистость. Он встал рядом с Талелом, с интересом глядя на слугу, копошащегося в едкой жиже. Вазак предпочел бы разговор с глазу на глаз, но выбора ему не предоставили.
- Благодарю, Талел! Ты слышишь меня, Амброз?
- Да, - прозвучал ответ.
- Тогда слушай внимательно. По приказу молодого короля я поднял Ринальдо, его отца…
Брови жреца Сета поползли на лоб. Если Вазак не врет, Талелу Черному впору было гордиться своим учеником. Поднять короля из гроба? Главное, чтобы сам Вазак не возгордился сверх меры, не возомнил… Впрочем, сейчас это - мельчайшая из забот.
- Ринальдо обвинил тебя в покушении. Сказал, что ты, Амброз, убил его руками - верней, зубами какой-то шлюхи. Что ты придал шлюхе сил, замышляя против трона. Молодой король в ярости. Он уверен: мертвые не лгут живым. Отцы не лгут сыновьям. А уж мертвые отцы живым сыновьям - и подавно. Я-то знаю, что ложь - основа жизни и смерти, но король мне не поверит…
По яме с земляной жижей прошла зыбь. Труп Феликса качнулся, переворачиваясь набок. Правая рука мертвеца отвалилась и исчезла в глубине. Из плеча сочилась желтоватая слизь; бледными водорослями лохматились волокна истончающейся плоти. Мертвец натужно захрипел, прочистил горло, отхаркнув серый ком мокроты, и заговорил быстрее:
- Молодой король назначил меня магом трона. Я не просил этого! Но как отказать владыке? Цена моего назначения - твоя голова, Амброз. Я не враг тебе! К чему нам биться из-за прихоти мальчишки? Беги из Тер-Тесета, и сохранишь жизнь. Альберт хочет твоей крови. Он не остановится, если ты останешься в городе. Откажись я - король наймет другого мага. Пошлет гвардию, солдат, наемных убийц… Беги! Вряд ли он отправит меня или армию искать тебя по всему свету. Мальчишка не дурак. Беги, Амброз, беги как можно дальше - и не держи на меня зла…
- Зла? - Амброз улыбался. Улыбка его становилась все шире и ослепительней. - Что ты, Вазак, друг мой! Напротив, я благодарен тебе! Прощай…
И Амброз расхохотался.
- Прощай, Амброз…
Труп моргнул бельмами, и веки мертвеца смежились. Душа Вазака покинула тело. С еле слышным всхлипом останки ушли в землю. Амброз же задыхался от хохота. Он откидывался назад так, что казалось, сейчас хрустнет хребет, сгибался в три погибели, отвешивая поясные поклоны, хватался за живот, булькал, утирал слезы - и вновь начинал смеяться.
- Дух веселого бога Шамбеже, - сказал Н’Ганга. - Бог овладел нашим братом.
- Рехнулся, - сплюнул под ноги Газаль-руз.
Талел Черный был иного мнения. Он чуял: для Амброза настало время перемен. Лощеный интриган, упрямец, дерущийся за наследство Инес, пришибленный безумец, и вот - Амброз опять стал другим. Каким? Талел не знал, и это пугало некроманта.
Продолжая хохотать, Амброз двинулся прочь.
- Эй! Ты куда?
Ветер отнес в сторону крики чародеев. Амброз не обернулся. Опальный маг трона шел через снежную целину, с хрустом проламывая наст, проваливаясь по колено, не разбирая дороги. Ветер хлестал его наотмашь колючей плетью, рвал с плеч щегольской плащ, измазанный в грязи, но Амброз - простоволосый, в тонких штанах до колен, в башмаках с пряжками вместо сапог на меху - продолжал идти, не пытаясь хотя бы укрыть лицо в ладонях. Пальцы правой руки он держал у рта, словно ногтями дергал себя за кончик языка, и унылый, дребезжащий звук варгана сопровождал Амброза, как верный шут - изгнанника-короля. Минута, другая, и он скрылся в подступающей метели.
Талел перевел дух и нырнул в шатер.
Следом потянулись остальные.
4.
- …я не слишком люблю вас, братья мои в Высоком Искусстве. Можно сказать, что я совсем вас не люблю. В свою очередь, вы не любите меня. А уж друг друга - и подавно. Нам тесно в этом просторном мире. Да, мы уживаемся, но с трудом. Лучше всего мы уживаемся на похоронах одного из нас, рассчитывая на долю в наследстве. Если похороны медлят, мы рады поторопить судьбу. Мой жирный затылок хорошо помнит пятку вспыльчивого Симона Остихароса. Ребра и нос Симона знакомы с кулаками почтенного Амброза. Спина уважаемого Осмунда… Впрочем, я отвлекся. Итак, между нами нет любви и мало приязни. Это великий секрет, который известен ветру в небе и свинье в навозе.
Сегодня я рад, что нам тесно.
Плечом к плечу легче защищаться.
Благодарю вас за то, что вы выслушали меня, не перебивая. Наш брат Амброз ушел, но я рассказал вам все, что узнал от него. Вы спросите: почему наш брат Амброз делился результатами своих изысканий с Талелом Черным, а не, к примеру, с мудрым Н'Гангой, своим учителем? Благодарю тебя, Н'Ганга. Конечно же, вы не спросите. Вы и так знаете причину. Кроется ли она в ваших великолепных пороках? Нет! Ее корень - в моих сомнительных достоинствах. Я - самый злопамятный из вас. Преследуя врага, я - гадкий, омерзительный Талел - дойду до края, и дальше. Я - самый терпеливый из вас. Месть - блюдо, которое едят холодным. И наконец, я - самый трусливый. Я вцеплюсь в глотку врагу лишь тогда, когда его когти и клыки утратят силу.
Итак - Циклоп…
В мертвой тишине Тобиас Иноходец поскреб культю через шелк шальвар. Культя отчаянно зудела. Там, внутри, что-то шевелилось. Казалось, в увечной ноге завелись черви, или нога вознамерилась отрасти заново, как хвост у ящерицы. Зуд нарастал, делаясь нестерпимым, и вдруг прекратился. Тобиас еще раз почесался - и обнаружил, что культя утратила чувствительность.
Вздрогнув, калека повернулся к Талелу. В Черном он видел надежду на спасение. Толстую до утраты человеческого облика, откровенную до наглости; язвительную и обидную - надежду.
О, Талел!
- Кем был для нас Циклоп? Никто, и звать никак. Служка Красотки. Грелка в ее постели. Жалкий подмастерье. Мебель, домашний зверек; прихоть слабой магички. Ученик? Нет, иначе мы бы знали об этом. Чудовище в облике человека? Вряд ли. Мы часто навещали Инес, по делу и просто так. Чудовище мы распознали бы. Однажды при мне Циклоп проговорился, что в детстве мечтал поступить в науку к кому-нибудь из магов. Полагаю, эта мечта и толкнула его на пагубный путь. Мерзавец, как большинство из нас… Тише, брат Газаль! Я приношу свои извинения. Мерзавец, как большинство из нас, за исключением брата Газаля, Циклоп отказался от идеи ученичества. Инес была слабой магичкой; в ее руках Циклоп, вне сомнений, стал бы ничтожным чародеем. Был ли у него великий талант, способный превозмочь слабость наставницы? Не думаю. Талант - пожар. Посещая башню Инес, кто-нибудь из нас заметил бы его отблески. Мы же видели скромного слугу, способного в лучшем случае завершить настройку амулета.
Настало время подвести итоги.
Повторюсь: кто есть Циклоп? Теперь мы ясно видим его сущность. Честолюбец, обуянный мечтой о магическом величии. Бездарность, осознающая это. Хищник, умеющий ждать в засаде. Учеба не утолила бы его жажды. Взойти на пригорок, когда грезишь о заснеженных вершинах?
Циклоп рискнул пойти иной дорогой, и преуспел.
Я - гора жира по имени Талел - не знаю, что толкнуло его к Оку Митры. Вживить в себя Короля Камней? Каждый из нас предвидит тьму смертельных опасностей - свиту такого поступка. Пользоваться могучим амулетом? Да! Сделать амулет частью собственного тела? Мозга? Души?! Тысячу раз нет! Мы слишком хорошо представляем, как ошибемся - и станем частью амулета, бесправной и подчиненной. Циклоп - не маг, а игрок. Он поставил на кон все, что имел, и выиграл.
Газаль-руз чуть не плакал от бешенства. Прорва времени ушла на изучение секретов, спрятанных в камнях перстней, не говоря уже о том, сколько раз Злой Газаль рисковал головой, добывая чудесные драгоценности. Теперь все придется начинать заново. И неизвестно, хватит ли на это отпущенного Газалю срока. Окажись проклятый Циклоп здесь, в шатре - Газаль-руз, забыв о магии, перегрыз бы мерзавцу глотку.
Чувство, охватывающее Злого Газаля при виде Талела Черного, граничило с обожанием. Талел указывал на врага. Талел хотел привести Газаля к врагу. Талел уже взял след.
О, Талел!