– Ты представляешь – обращался он к Василькову персонально, делая вид, что остальные слушатели его абсолютно не волнуют – Тимур, то есть – который Тамерлан, начисто избавился от обозов, замедляющих передвижение всякого войска. Его воины шли со скоростью танковых корпусов, в сухих степях кормились сушенным сыром-курутом, наформованного шариками. Разболтают они такой шарик в деревянной чашке с водой и дают пить коню, и сами тоже едят. На вкус – кислючий – кислючий! Как представлю, у самого аж челюсти сводит! А это казеин, молочная кислота, кальций… что-то еще… короче – целая кладезь всего полезного… а хурджин (вьючный мешок из кожи или тканной материи. Обязательное снаряжение любого всадника – хоть купца, хоть воина-кочевника) с курутом, притороченный к седлу, весит совсем немного – надолго хватит. Вот! А главное, не надо искать топливо для костра, выделять время для приготовления пищи. А еще – брал воин-кочевник кусок вяленого мяса, да клал его под потник седла…
– И что? – спросил заинтересовавшийся было молодой мичман, уже несколько побледневший.
– Так вот что – дневной переход – как минимум часов шесть до привала.
– Ну и что? – опять спросил тот, еще не понимая.
– Да за это время мясо буквально варилось в конском поту, размякало до приемлемого состояния, впитывало соль… вкусно, конечно не очень, а запах – так вообще еще тот – рабы напрочь падали без сознания! Но воины тогда и не то в походах ели, чтобы сохранить силы для схватки с врагом. Без мяса нет ни силы, ни агрессивности у воина, да! – сделал он заключение.
– И, опять же – так этот самый курут и это вареное в поту мясо осточертеют за поход, что, когда Тимур или кто из его темников-генералов говорил: "Ребята! Видите этот город? Так вот, за его стенами – вкусный плов, вареная баранина и разные овощи, не говоря уже о большом количестве свободных баб! Вперед! Ху-рра!" И вот тогда ребятам было уже по фигу, кто на этих стенах и на воротах стоит! Показывай, где чешется! И-э-эх! Честно сказать, я бы тоже уже на второй день от такой пищи взял бы на абордаж любую крепость с кабаком, где приличные повара – вот тебе крест!
– Ну да! – деланно изумился Васильков, – ты, Павел Иванович, внимай – как боевой дух поднимать! – обратился он к Петрюку: – Как твои оболдуи опять пшенкой душить нас начнут – то на очередном слежении Егоркин рванет на груди тельник – и на абордаж "Машку", або еще какой супостатский фрегат возьмет – сам, в одиночку, и сразу – на камбуз. Он почему-то думает, что на "Марьяте" кормят как-то получше.
– А зам-то нам все про моральные основы воинского духа втирает. А боевой дух – он-то во взбунтовавшемся желудке, оказывается, обитает! И в звереющих от пустоты кищках! – ввернул Петрюк.
– Если размоченный кислющий курут представить первым, то ты возьми, вот, и представь как пахло это самое "второе блюдо" из-под потника! Такого чудного запаха коки Петрюка никогда не добьются! – укусил его Палыч за больное.
При этих словах, возмущенный Петрюк мрачно пообещал лишить критика добавки и дополнительного питания. Прекрасно помня о том, что его старый приятель Егоркин реагирует на качку и шторм повышением аппетита до уровня зверского, а урчание его пищеварительной системы запросто может заглушить грохот дизель-генератора, он считал свою угрозу действенной. Надо сказать – не без оснований…
Вот тут Пояркин, будучи внушаемым и обладавший живым художественным воображением (вот они, уши-то, на что указывали – подумал Палыч-сан) сорвался с места и выскочил из-за стола, оттолкнув зазевавшегося вестового.
Егоркин и главный боцман Васильков довольно захохотали.
– Так, две его котлеты – нам! Вестовой! Слышишь? Они ему сегодня не понадобятся! – сказал здоровенный, и вечно голодный боцман.
Тут Палыч достал из нагрудного кармана кремовой рубашки едва начатую пачку сигарет, (надо сказать, к пятому дню в море сигареты стали играть роль ценностей, запасы были на исходе, и дорожали с каждым перекуром), положил ее посреди стола и сказал лаконично: – Не добежит!
Васильков подумал-подумал, припоминая внешность Пояркина, затем брякнул:
– Да он тощий, должен быть выносливый, добежит!
С этими словами он тоже уверенно выложил целую пачку сигарет, и добавил еще одну, мятую, начатую.
Тут из-за приоткрытой двери раздалось: – У-у-у… Ух, блин! – и опять звуки извержения проснувшегося вулкана.
– Ага! – восторженно встрепенулся и вскричал Палыч, сгребая сигареты приятеля своей совковой лопатой, замаскированной под правую руку. Тот беспечно махнул рукой: – Бери! Что с бою взято – то свято! Ишь, как его разобрало-то, смотри как мичманок наш Ихтиандра жалобно кличет!
Тут из-за соседнего стола сорвался еще один неустойчивый коллега и помчался догонять молодого Пояркина.
– Уже четыре котлеты теперь наши! – довольно резюмировал главный боцман. – Во ироды! – уничтожающе посмотрел на них Паша Петрюк: – Неприкрытая махровая "годковщина" с элементами садизма! Зама на вас, балбесов, нету! Над детьми издеваетесь!!! А своих-то бойцов бы за такое "построили" бы в три шеренги и вывернули бы наизнанку!
– Ты, Иваныч, фулюганство и старую добрую флотскую подначку не смешивай – ёрничал боцман, ща как обижусь!
Комбриг Русленев, наскоро пообедав в кают-компании с неизменным аппетитом, обстоятельно и с достоинством сошел вниз по трапу, решив посмотреть что творится "в низах". Иногда это полезно – для обоих служебно-должностных полюсов корабельного экипажа. За такие вот (и не только такие неожиданно-быстрые действия, и такие же быстрые решения) его за глаза называли Вжик – по имени одного персонажа из модного мультфильма. А также – за подвижность при плотном телосложении и небольшом росте.
Встречные воины считали за благо разбегаться в разные стороны – если успевали, иначе… Морской порядок и морская культура – это не самодурство, это одно из давних условий выживания корабля и экипажа – так считал Русленев. Комбриг был очень опытным, отличным моряком и проверил это сам за свою непростую службу.
По пути, обложив нерасторопного дежурного по низам, – а пусть не спит под шапкой – он спустился в рубку ГАС – словно науськивая акустиков на бродящую где-то рядом подлодку. Время контакта понемногу набиралось… На "Летучем" стояла вполне приличная гидроакустическая станция, даже – комплекс. Правда, работавшие на ней приезжие инженеры НИИ, презрительно говорили, что это уже – позавчерашний день! Им виднее, а где взять лучшее? Они сказали, что у них в лаборатории – в одном экземпляре. Правда – вместо моря – одни имитаторы и компенсаторы.
И вот именно на ГАС "Летучего" и лучших гидроакустиков, собранных с бригады, Русленев и делал ставку. Поэтому он накрутил хвост командиру группы, чтобы вцепились в лодку по бульдожьи, мертвой хваткой.
И что интересно? По наблюдению командира ГАГ Борискина, этот самый комплекс при виде начальства в рубке, начинал фокусничать. Он или переставал работать, как положено, или показывал такие результаты, что уже было никак не объяснить командиру, что вот только что хитрое скопление приборных ящиков и индикаторов никакой лодки не видело, и лишь сейчас вдруг прозрело и слух прорезало!
– Бывает! – вздохнул гидроакустик. Кроме того, вмешательство высокого и очень высокого начальства никак не влияло на повышение технических параметров или скорость ремонта технических средств, зато здорово накаляло обстановку и усиливало нервотрепку.
Оставшись довольным беглым осмотром и несколько успокоив какие-то свои внутренние тревоги, Русленев поднялся на ходовой, уселся в кресло и получил от вестового стакан крепкого, горячего чая с лимоном.
Действительно, очень неплохо бы было иметь что-то поновее, – думал он, привычно вглядываясь в морской горизонт, – и такие станции были, с динамическими антеннами, вроде буксируемой "колбасы", как на новых подлодках – но… в институтах, в одном стендовом экземпляре. А корабли под них еще даже и не заложены! Мать их за ногу, к индусам тоже все это уйдет! (знал бы он тогда, что прослужив еще много лет, и увольняясь с высокой должности в высоком звании, он так и не дождался ни новых кораблей, ни новой техники…)
Но капитан 2 ранга трезво смотрел на то, что происходило в стране, читал между строк пачки служебных телеграмм ежедневно, и с грустью думал о том, что техники сегодняшнего, а тем более – завтрашнего дня в ближайшее время на флоте не предвидится… И – похоже – весь этот "музей" останется еще долго… А от новенького корабля, заложенного на одной из судоверфей Балтики для его бригады, по слухам, уже остался один киль…
Поэтому флоту приходилось выжимать всё из того, что пока еще есть. Он с сожалением подумал о том, что в советское время корабли бы давно бы ремонтировались и модернизировались, а сейчас для них не выбить и дока… А корабли… впрочем, японский военно-морской атташе, с которым как-то пришлось встретиться в Осло высоко оценил морские качества сторожевиков.
– А почему? Корабль-то явно устаревший, разработан около 20 лет назад и почти не модернизирован… – удивленно поинтересовался Русленев, всегда живо следивший за новостями на всех флотах времени, внимательно вычитывая обзоры разведки и публикации в открытых военных журналах.
– Зато, если в современный японский корабль или в американский фрегат попадет ракета или даже – простой снаряд, то он вполне может потерять управление, остаться без хода и лишиться средств наблюдения, и даже – оружия самообороны. Он разорвет какие-то сети, кабельные трассы или щиты питания. А попади ракета в ваш "Кривак" (условное название СКР проекта 1135 по классификации НАТО) – он ее может и не заметить – пояснил японский моряк.
Каждому – свое! А вот Русленев бы не отказался от пары кораблей с современными системами кораблевождения, обнаружения и оружия – про которые пока он только читал.
Сколько Россия знала переломных моментов в своей новой и новейшей истории, когда первым страдал ее военный флот! Еще один раз? Как долго это затянется? Или опять "на ноль помножат", а после – все сначала? Новости навевали тоску, но где взять другие?
Так или примерно так думал Русленев, кутаясь от холода и сырости в цигейковый воротник старого доброго привычного командирского пальто. Сколько помнил себя после академии – он надевал это пальто чаще, чем шинель или форменное пальто. В море они не очень удобны. А сколько ходовых суток он проводил в море за эти годы, исключая отпуск – он уже давно не считал!
В большие иллюминаторы ходового поста было видно, как волновалось море, покрываясь белыми гребешками-барашками. На горизонте, почти на траверзах обоих бортов, были видны серые силуэты кораблей КПУГа. В кабельтовых пятнадцати – двадцати мористее, как привязанный, но не наглея, шел фрегат ее величества, а еще дальше, у самой кромки горизонта – обеспечивающий его поход танкер-топливозаправщик.
Надо бы быть польщенным иностранным вниманием – да не больно-то и хотелось. А вчера случайно "зацепили" и даже попытались осуществлять слежение за штатовским "Лосем" (многоцелевая ПЛА флота США типа "Лос-Анжелес". Одна из самых распространенных пока лодок, которую можно встретить около наших полигонов БП), нагло пасшимся в наших полигонах… наверное, интересно было – обнаружат или нет? Но, обнаружив слежение, этот "Лось" взбрыкнул и куда-то ускакал на табунах своих "лошадок" спрятанных в его турбинах. Еще бы – сорок узлов за десять минут, как с куста! Не только не уследить, но даже не догнать! Вот если бы палубный вертолет ПЛО был! А так – передали контакт на флот, и только видели пролетевшего по наводке где-то в облаках старого трудягу "Ил-38".
Да, раньше наши корабли встречались с супостатами в море, обычное дело во время походов в Атлантический океан и Средиземное море. А когда перестали ходить в Атлантику – все НАТО поперло в Баренцево море, словно медом намазано! Наверное, беспокоятся, чего это русские исчезли – не иначе чего-то затевают. Но если так и дальше пойдет, они успокоятся и навсегда вычеркнут нас из списка противников. А для военного человека обидно, когда потенциальный супостат даже за приличного противника не считает – так, мол, шпана… Тут если тебя не боятся – начинают смеяться! Конечно, обидно…
Русленев попробовал мысленно посчитать, сколько он уже командиром. Выходило, что много… Еще бы – свой первый корабль, СКР третьего ранга, с открытым все ветрам ходовым мостиком, он принял еще старшим лейтенантом в семидесятых. Между прочим, одним из первых в своем классе выпускников Калининградского военно-морского училища! Это приятно грело его самолюбие еще в те уже далекие годы. Даже сейчас, став начальником штаба, а потом и комбригом, выходя в море на разных кораблях он почти все время проводил на ходовом, и не то, чтобы не доверял там командирам – сам считал, что излишняя опека вредна, но… просто так получалось и он жил на мостике настоящей жизнью – без бумажной рутины и паркетных маневров.
Вот поэтому комбриг решил посмотреть на подготовку лейтенантов, которые, по его мнению, уже должны были опериться. Должны… обрав их на полутемном ГКП, чтобы не мешать работе командира и вахтенного офицера, он с тал задавать им элементарные, с его точки зрения, вопросы. У офицеров, понятное дело, начался массовый "заплыв" с пусканием пузырей и удивленным пучеглазием. Лишь только двое из них пытались держаться… Какое-то время… Он безжалостно отправлял лейтенантов, кого – к карте, вспоминать характеристики огней и маяков от Вардё до Святого Носа, кого – вниз, выяснять, как называется та или иная корабельная конструкция, или разные тактико-технические характеристики сторожевика. Ему самому не надо было никуда подглядывать, чтобы оценить ответ – он сам мог рассказать все эти сведения во всех нюансах, даже внезапно разбуженный среди ночи…
Каждый неудачный ответ молодого офицера Виктор Сергеевич щедро пересаливал поправками, меткими комментариями, насчет умственных способностей и тому подобное.
Офицеры "Летучего", даже из тех, кто уже вышел из возраста сдачи первых зачетов и кое-чего в службе добился, предпочитали помалкивать – попробуй-ка чего ляпни, у Русленева найдется к любому пару вопросиков, вполне достаточных, чтобы с размаху усадить "отличника" в "лужу" собственных заблуждений. При всех!
Наконец, он подозвал Неверского и сказал, закуривая сигарету: – Командир! Как-то хреновато выглядит подготовка ваших молодых офицеров! Вы с Тетушкиным на пару ушами не стрижете! Ваши лейтенанты до сих пор путают стрингеры со стрингами, а кливер с… этим самым… Да, ну ты понял, созвучно… Похоже, всего этого они, как следует, не видели и в руках не держали! – резюмировал комбриг, наблюдая за полетом сиреневых колец дыма под подволоком.
Флагманский ракетно-артиллерийского оружия, по прозвищу "Папа-Мишка", или "Балу", проворчал:
– Уж если и этого не видели – имею ввиду второго – то чего они вообще пять лет в столицах делали?
– И я – о том же! И за эти месяцы на корабле – тоже время даром тратили, перерабатывая корабельный паек на…! Это все старпом виноват!
– Ну, вот опять старпом виноват! – обреченно протянул Борис – Кто, где… это самое… так сразу – я! Как невестка в хохляцкой семье – во всем виновата уже по определению! – обиделся Тетушкин и хищно прищурился, загоняя всех лейтенантов в перекрестье своего внутреннего служебного прицела:
– Вот теперь, пока весь зачетный лист, как "Лукоморье" не выучите… я вас… я вам… – грозно сообщил он лейтенантам.
– Знания – не самоцель, а – прожиточный минимум, иначе незнайка и неумеха на корабле опасен – это вам не Солнечный город! Особенно – офицер! Кому много дано – с того много и спросится! А мозги тоже тренировать надо, не давать жиром зарасти! Вот, и, кстати о мозгах и памяти, Борис Александрович, не забудь записать в ЖБП – комбриг, мол, провел контрольное занятие с офицерами по безопасности мореплавания. Потом дай мне – распишусь, где надо! – со значением закончил выступление по разбору занятия комбриг. Он тут же удалился на ходовой и взгромоздился в свое кресло. Дальше пусть старпом свой позор смывает… их кровью!
Оглядевшись вокруг, он каким-то внутренним чувством почувствовал, что что-то не так. Что-то насторожило его. Сначала не понял – что, но сработало боковое зрение и чутье бывалого моряка. Он тут же дал команду доложить обо всех целях, Неверский тоже что-то заметил. И тут все стало ясно – в погоне за тресковым стадом, вывалив кошельковый трал, прямо в борт "Бесшабашному" несся рыболовный траулер. Русленев увидел, как Караев резко начал маневр на расхождение с целью и проскочил меньше, чем в паре кабельтовых от борта рыбака.
– O, God! – укоризненно воскликнул в адрес сумасшедшего рыбака воспитанный англичанин, командир фрегата на шестнадцатом канале УКВ.
– Вот гад! – согласился с ним Стас Неверский, разглядывая в визир номер рыбака и его название, чтобы выдать ему пару теплых слов.
Как было не раз отмечено, рыбак забывает про МППСС (международные правила предупреждения столкновения судов – для тех, кто не слышал, есть такой основополагающий документ для мореплавателей), если рядом идет большой рыбий косяк, который он уже видит обращенным в дензнаки, причем – валютой! Вот и летают их суденышки по морю и… бывает, то на скалы вылезают, то тонут без посторонней помощи… то кому в борт въедут.
А тут доложили, что опять установили достоверный контакт с лодкой, неожиданно отраженная отметка лодки на приборах увеличилась. Как потом выяснилось, подводники перехитрили сами себя. Пытаясь оторваться и уйти от назойливых посылок гидролокаторов, командир решил использовать имитационный патрон, выстрелив его через ВИПС (устройство на подводных лодках для выстреливания имитационных патронов различного типа. Насколько мне помнится, первые такие устройства были спроектированы и установлены на советских ракетных АПЛ проекта 658 в начале 60-х годов. До этого советские ПЛ выстреливали эти патроны через торпедные аппараты. При выстреливании такие патроны – бывало – застревали и укладывались на корпусе. Чтобы избежать этого, опытные минеры обматывали имитационные патроны газетой и тогда они, без замечаний, "всплывали" над лодкой, выставляя целое облако пузырей, на которое натыкалась ультразвуковая посылка с корабля и давала мощную отраженную отметку, которая могла ввести в заблуждение гидроакустиков противника), и подставив ложный объект из газов противолодочникам. А подлый патрон – (сказано – имитатор, и люди такие бывают, имитаторы, а как до дела дойдет…), не захотел никуда всплывать, взял и улегся прямо на корпус и застрял, увеличив до безобразия отражающую поверхность… Про газетку-то вгорячах забыли – бывает! Вот и получился ляп… и без этого бы обошлись, но настоящий охотник не упустит случая и всегда к нему готов!
Набрав нужное количество часов контакта, вцепившись, как бульдог в медвежью задницу, сторожевики и МПК ходили за лодкой, повторяя все ее маневры. Настало время и комплексного применения оружия.
Все прошло "как учили в школе". Не зря учились корабельные расчеты, наплевав на все остальное! Какую там оценку уж выставят в высоких штабах – это еще вопрос, как и то, кому же достанется приз Главкома. Потом в лабораториях проверят умные приборы из торпед и сделают окончательный вывод – и от оружия тоже многое зависит, но… вот личное удовлетворение хорошо сделанной, настоящей мужской работой – уже есть!