- Мама!!! - завизжала богиня, вскочила с шезлонга и, опрокидывая подносы с жертвоприношениями, помчалась к дверям храма.
- Ноги моей больше не будет на этих публичных мероприятиях! - вопила Сонька, потрясая кулаками над склоненной головой верховного жреца. - Заучитесь сначала карантин соблюдать. Это ж надо: прокаженный будет лобызать мои пятки, а я должна улыбаться и благословлять?!
- На то ты и богиня, - мудро заметил Брихадаранья.
- Сменю профориентацию! Не хочу быть богиней, пустите меня в дворники! - Сонька схватилась за живот. - Ой, сейчас рожу... Уморили совсем беременную женщину!
- Ты правда собралась рожать? - оживился жрец. - Пойду отдам распоряжения...
- Стой. Я передумала, сейчас рожать не буду. Ишь, сбежать собрался! - Сонька немного поутихла. - Вот что, дорогой мой, я больше инфекцию собирать не намерена. Патологические отклонения моему ребенку ни к чему. Так что можешь сообщить народу, что богиня Каа-ма впала в аскезу и отныне ведет жизнь затворницы.
Глаза жреца недобро сузились:
- Хочешь нас без денег оставить? Не выйдет, голубушка!
- Ты как с богиней разговариваешь? - возмутилась Сонька. - Вот обращу тебя в горстку пепла!
- Давай. - Бритоголовый жрец продолжал смотреть ей в глаза. Сонька поняла, что психическая атака захлебнулась. Она неожиданно улыбнулась:
- Нет, не стану я тебя испепелять. Ты мне нравишься. Давай лучше послужим делу всеобщего плодородия... - И богиня любви притянула непокорного Борьку к себе.
Когда страсти поутихли, разговор о будущем культа Каа-мы возобновился. Сонька наотрез отказывалась общаться с паломниками. Брихадаранья давил на психику. И тут богиню озарило:
- Слушай, а нельзя ли заменить меня каким-нибудь символом?
Жрец задумался:
- В принципе, культовое изображение божества является воплощением высшей сакральной силы...
- Вот-вот! Развесим картиночки нашего папарацци по периметру забора, и пусть себе прикладываются все, кому не лень!
Брихадаранья поморщился:
- Это несолидно. Я предлагаю изваять их в камне.
Вот так и получилось, что с этих самых пор стены храма Каа-мы в Сионийских горах обильно украсили скульптурные рельефы, выполненные по наброскам местного художника и изображающие богиню любви с ее верховным жрецом. Вот только полнеющий день ото дня животик богиня велела не увековечивать, заявив, что обычно ее талия стройна и тонка. С той поры Сонька являла народу свой лик лишь по праздникам. Ее водружали на храмовую колесницу, которую дозволялось тянуть преданным почитателям, и везли по улицам города. Колесницу сопровождала роскошная свита, певцы, танцоры, музыканты, а также прислужники с зонтами и опахалами. Божественная процессия превращалась в многолюдное шествие.
Учение Каа-мы стремительно распространялось. С барельефов храма делали копии и зарисовки, появились толстые трактаты, теоретически толкующие заданный Сонькой зрительный ряд. Когда богиня любви благополучно разрешилась от бремени и произвела на свет маленького сына Кришны, всеобщему ликованию не было предела.
Сонька впервые в жизни чувствовала себя счастливой. Белокурый Василий Салтанович заслонил от нее весь мир. Впрочем, Васенькой она звала его только наедине, для окружающих у юного бога имелось более внушительное имя. И лишь хромой жрец Брихадаранья мрачнел день ото дня. Поток пожертвований, хлынувший на него с появлением богини, изрядно оскудел. Учение Каа-мы, запущенное в народ, превратилось в саморазвивающуюся систему, не требовавшую дальнейшего участия и руководства самой богини. Нужно было спасать ситуацию. Когда белокурому отпрыску Кришны исполнилось три года, верховный жрец явился к Соньке с новым проектом...
ГЛАВА 7
Знойное индийское солнце медленно подбиралось к зениту, когда в чаще леса, примыкающего к Сионийским горам, раздался странный шум. Маленькая ящерка, греющаяся на трухлявом пне, лениво приоткрыла один глаз и успела заметить, как раскаленный воздух завибрировал, свиваясь в тугую спираль. Утробно гудя, воздушная воронка стала вгрызаться в мягкую землю, потом раздался хлопок, и старый термитник, давно покинутый своими обитателями, превратился в огромный баньян, оплетенный лианами и украшенный огромным дуплом.
Джунгли лишь на миг очнулись от полуденной дремы, дабы оценить нанесенный им ущерб, однако могучее дерево неплохо вписалось в окружающий пейзаж, и сонная тишина воцарилась вновь, нарушаемая лишь жужжанием неугомонной мошкары да фырканьем буйвола в ближайшем болоте.
Однако не прошло и минуты, как из дупла огромного дерева стали доноситься странные звуки: сопение, недовольное бормотание и сердитые возгласы. Наконец один за другим из дупла выбрались двое молодых людей и стройная девушка с длинной косой, мелодично позвякивающая многочисленными украшениями.
- Неужели так сложно держаться за поручни во время перемещения, - возмущалась Варвара, сурово взглянув на Егора. - Спасибо Ивану Ивановичу: вовремя тебя за штаны схватил. Хороша бы я была сейчас без передних зубов и с синяком под глазом! А ты и вовсе мог вывалиться по дороге. Попал бы сейчас вместо индийских джунглей в койку к Калигуле...
- Да ладно тебе возмущаться, - беспечно махнул рукой Егор. - Лучше посмотри, какая красотища вокруг. Ух, до чего бабочка огромная...
- Кстати, нам необходимо срочно нанести на открытые участки тела средство от насекомых, - засуетилась Варвара. - Иван Иванович, давайте я вас обработаю. Хоть мы и сделали все возможные прививки, неизвестно, какую инфекцию может разносить местная мошкара.
Птенчиков с недоверием покосился на баллончик, но покорно позволил себя опрыскать.
- Странно видеть светило натурологии с репеллентом в руках, - заметил он.
- Ничего странного. Это вещество нервно-паралитического свойства, моя собственная разработка, обеспечивающая щадящее воздействие на насекомых. Химия их не убивает, а лишь на время лишает жизненной активности. Вскоре насекомые приходят в себя и даже ничего не помнят о том, что с ними произошло.
- Какая трогательная забота о нежной психике кровососущих, - проворчал Егор и легонько нажал на мочку правого уха, регулируя мембрану зоотранслейтора.
В голове мгновенно загудели сотни тоненьких злобных голосков: "Кровь, свежая кровь! Никогда не пробовали вкуса белых людишек... Не пихайтесь, к блюду подходим в порядке общей очереди!" Егор в панике дернул себя за ухо, выключая прибор:
- Варенька, радость моя, обработай меня поскорее своим нервным парализатором.
Девушка встряхнула баллончик:
- Ну, что тебе поведали местные бабочки? Дай угадаю. - Варя картинно закатила глаза и нараспев продекламировала:
- Один престарелый комар повадился нюхать нектар...
- Если бы! - содрогнулся Егор. - Эх, Варенька, услышала бы ты беседы насекомых, изобрела бы средство для полного уничтожения всех их подвидов!
- Возможно, до оленей, сочиняющих лимерики, местным комарам далеко, - высокомерно вскинула подбородок Варвара. - Однако я считаю, что неэтично лишать их жизни по собственной прихоти.
- Так, ребята, - поднял руки над головой Иван, - дискуссию о правах насекомых считаю закрытой. Пора определиться с нашим местоположением и выработать план дальнейших действий. Егор, слово за тобой.
Гвидонов настроил портативный компьютер с подробной картой местности, и спустя мгновение на экране замигали четыре точки - три зеленые и одна оранжевая.
- Вот, смотрите, - произнес Егор, - зеленые точки - это мы, оранжевая - храм Каа-мы. Он расположен на окраине небольшого городка, у самой опушки джунглей...
- Ты уверен, что у джунглей бывает опушка? - язвительно поинтересовалась Варя.
- Откровенно говоря, не очень. Впрочем, как и в том, что у кровососущих имеется понятие об этике, - невозмутимо парировал Егор и продолжил: - На северо-западе город огибает река, Сионийские горы находятся на юге. Нам сейчас необходимо выбраться из джунглей и двигаться в сторону гор. Так мы выйдем к храму, а там уже разберемся, что делать дальше.
- Отлично. Компьютер оставляем в дупле, с собой берем только мини-рации для постоянной связи и зоотранслейтор Егора. Напоминаю легенду: мы странствующие мудрецы, идем из России через Индию и Тибет в Китай за пуховиками...
- За чем? - в один голос воскликнули Варя с Егором.
- В смысле, за фольклором, - смутился Иван. - Легенда обкатанная, сработала у Грозного - сработает и здесь. Кстати, в Индии письменность не в почете, и фольклор предпочитают передавать из уст в уста, нам это на руку.
- Как же тогда вышло, что Камасутру не только записали, но даже проиллюстрировали? - задумчиво произнес Егор.
- А вот об этом мы спросим у Сони, как только ее найдем, - заключил Птенчиков и нажал едва заветный выступ на коре баньяна. Дупло сузилось, оставив небольшую щель для вентиляции, и экспедиция двинулась в сторону гор.
Через некоторое время деревья поредели, в просветах между ними показались скульптурные фризы, украшающие вырубленный в скалах храм Каа-мы.
- Не ошибся ли Сапожков с расчетом времени прибытия? - заволновался Иван. - Прежде всего, необходимо выяснить, появились ли уже на стенах храма изображения нашей Соньки.
- И если появились, то когда именно, - подхватил Егор.
- А если не появились? - робко поинтересовалась Сыроежка.
- Продвинемся по шкале времени на годик-другой вперед. Не переживай, я уверен, что нам повезет, - заверил ее Птенчиков.
Посовещавшись, друзья решили не соваться в храм без предварительной разведки. Найдя укромный уголок, густо заросший кустарником, они незаметно пробрались к ограде и заглянули в щель.
- Надо же, при храме имеется собственный зоопарк, - удивленно прошептал Егор. - Уважаю местных святош, грамотно разнообразят свой культурный досуг!
- Скажешь тоже - досуг! Уверена, эти животные предназначены для жертвоприношений. Какая Дикость - уничтожать невинные создания в угоду вымышленным божествам, - прошипела гордость факультета натурологии.
- Вряд ли пантер и обезьян держат для жертвоприношений. А павлин и вовсе считается священной птицей, - возразил Птенчиков, отважно перемещаясь в колючем кустарнике в поисках более удобной щели для обозрения зверинца. - Во всяком случае, с этой стороны подобраться к интересующим нас барельефам невозможно.
Неожиданно он замер и прижал палец к губам:
- Тихо! Кто-то идет.
На площадке перед вольерами появились несколько юношей, единственной одеждой которых были короткие холщовые штаны. В руках они держали накрытые крышками подносы из желтоватого металла, тускло отблескивающего на солнце. Беспрестанно кланяясь и что-то бормоча, они стали почтительно приближаться к животным. Когда с подносов сняли крышки, наши друзья с удивлением поняли, что в зверинце настал час обеда.
- Чтоб я так жил! - пробормотал Егор, пораженный изысканностью процедуры кормления зверей.
Пантера жадно накинулась на предложенную ей баранью ногу, обильно декорированную цветками гибискуса. С кормлением павлина, свободно расхаживающего по двору, тоже проблем не возникло - высокий юноша, подобострастно кланяясь, горстями рассыпал вокруг себя зерно, вымоченное в вине, и приговаривал нечто, отдаленно похожее на "цып-цып-цып". А вот белобровый гиббон, занимающий крайний вольер, был сегодня не в духе. Стоило юноше с подносом приблизиться к его обиталищу, он принялся оглушительно визжать, расшвыривая предложенные ему фрукты по всему двору. Когда огромный ананас угодил молодому человеку в голову, тот пал ниц и, прикрывшись подносом, почтительно пополз прочь. Остальные смотрели на него с завистью, словно бы он удостоился великой чести.
- Хорошо бы понять, что здесь происходит, - прошептал Иван. - Может, переведешь нам, о чем беседуют эти избалованные вниманием зверушки?
Егор послушно дернул себя за ухо и повернулся боком к забору, пытаясь уловить звуковые колебания, исходящие от обитателей зверинца.
- А здесь неплохо кормят, - рыкнула изящная пантера, с хрустом разгрызая баранью кость, - Жаль, поохотиться нельзя. Да и не на кого: людишки, приносящие мне еду, слишком худы, в павлине больше перьев, чем мяса. Разве что поймать эту глупую обезьяну? Стало бы гораздо тише!
Павлин ловко выклевывал из пыли зерно:
- На вине экономят, гады. Им плевать, что у меня голова раскалывается. Так и норовят водой разбавить! Вот я им покажу, вот я... ох, что-то опять земля закачалась. Близок, близок конец света...
Оставшийся без обеда гиббон вопил:
- Выпустите меня отсюда, я боюсь... Я хочу домой. Мама, спаси меня!
- Что они говорят? - затормошила Егора изнемогающая от любопытства Варя. Он выключил зоотранслейтор:
- Бесконтактный опрос свидетелей показал, что... - Егор хотел выдержать многозначительную паузу, но неожиданно расхохотался: - Сколько пантеру ни корми, она все равно в джунгли смотрит. Гиббон скучает по маме, а у павлина налицо все признаки похмельного синдрома.
Члены поисковой экспедиции растерянно переглянулись:
- Ну и что нам это дает?
Вдруг Егор снова приник к забору:
- Подождите, тут еще кого-то несет.
На площадку перед вольерами прибыла целая делегация. Впереди всех шествовали два нарядных господина в богато украшенных тюрбанах, следом двигались слуги с зонтами и опахалами из пальмовых листьев. Один господин остановился у вольера с обезьяной, почтительно опустился на колено и, склонив голову, замер в этой своеобразной позе. Слуги мигом попадали на землю, умудряясь при этом выполнять свои профессиональные обязанности: отгонять от господина роящихся в изобилии слепней.
Второй из прибывших, более молодой, беспрестанно кланяясь, принялся ходить за павлином, аккуратно повторяя все зигзаги, которые выделывала пьяная птица, выклевывающая из травы зерно.
- Все ясно, - возбужденно зашептал Иван. - Эти люди пришли пообщаться со священными животными...
- Ага, - подхватил Гвидонов. - Что может быть приятней неторопливой беседы с ученым гиббоном?
- Жаль, нам не слышно, о чем они говорят. - Варя нетерпеливо приплясывала около забора. - Ну давай же, включай прибор! - Она бесцеремонно дернула жениха за мочку уха.
Глаза Егора тут же полезли на лоб от удивления:
- Кто бы мог подумать, этот алкаш... в смысле, священный павлин еще и ругается, как портовый грузчик! Хотя я его понимаю: только собрался поправить здоровье, как набежала толпа: один по пятам шастает, на нервы действует, другой и вовсе на зерне разлегся вместе со всеми своими слугами...
Павлин неожиданно остановился возле коленопреклоненного господина, судя по одежде принадлежащего к касте кшатриев - или, проще говоря, военных, - и принялся его разглядывать, склонив набок изящную головку с хохолком.
- Кажется, милая птичка что-то замышляет, - пробормотал Егор и тут же воскликнул: - Вы не поверите, что он сейчас чирикнул: "А мне нагадить, что это кшатрий!".
В ту же секунду павлин сделал неожиданный выпад и, пребольно клюнув почтенного кшатрия в оттопыренную толстую задницу, опрометью бросился в кусты.
О, что тут началось! Гиббон завизжал, пантера зарычала, а кшатрий заорал не своим голосом и, проворно вскочив, бросился с кулаками на молодого господина, который попытался вслед за павлином ретироваться в кусты.
- Ах ты негодяй! Ты мне за это заплатишь...
Слуги, с опахалами наперевес, ринулись вслед за хозяином, поднимая тучи пыли и превращая пышные кусты в кучи ненужного хвороста.
- Твоему отцу следовало перевоплотиться в индюка, тогда он хоть на бульон сгодился бы! - вопил почтенный кшатрий, пытаясь огреть молодого господина по спине древком опахала.
- Зато твой дядя здорово угадал с гиббоном - он и при жизни был таким же глупым, - кричал его молодой противник, ловко уворачиваясь от ударов.
- Я потребую от твоей семьи компенсацию за причиненный моральный ущерб, - хрипел кшатрий, в изнеможении прислоняясь к вольеру с пантерой и отирая струящийся по красному лицу пот. - Тысяча рупий...
Не успел он закончить свой монолог, как черная пантера, обуреваемая охотничьим инстинктом, мягко присела, готовясь к прыжку, и кинулась на незваного гостя. Если бы не прочная решетка, одному Кришне известно, чем бы кончилось дело. Черная когтистая лапа разорвала одежду на плече кшатрия, и он, отчаянно визжа, бросился к выходу.
- Не забудьте потребовать компенсацию с семьи махараджи, чья почтенная мамаша пыталась вами пообедать, - насмешливо выкрикнул вслед ему не сдавшийся оппонент.
Потом он подошел к виновнику всей этой кутерьмы, мирно поклевывающему зерно. Усевшись прямо на землю рядом с павлином, молодой человек погладил птицу по разноцветным перьям и произнес загадочную фразу:
- Что же ты натворил, дорогой отец...
Прилипшая к щели в ограде Варя не выдержала:
- И как это все понимать? Павлин - отец, бабуин - дядя, пантера - матушка махараджи... Они тут совсем рехнулись, да?
Птенчиков, наблюдавший недавнюю сцену в молчаливом недоумении, встрепенулся и принял компетентный вид:
- Думаю, мы имеем дело с одной из давно забытых индийских традиций. Как видите, эти люди не обожествляют зверей - с милой непосредственностью они называют их своими близкими родственниками. По всей вероятности, каждое из собранных на территории храма животных является покровителем какого-либо знатного рода. Таким образом, оскорбление, нанесенное павлином уважаемому кшатрию, ставит всю родовую ветвь его "подопечных" в весьма щекотливое положение.
- Похоже, мэтр прав, - кивнул Егор, прислушиваясь к негромкому бормотанию расстроенного молодого человека:
- Тебе хорошо, клюешь зернышки - и горя не знаешь, - говорил тот, сжимая голову руками. - А ведь кшатрий так просто от меня не отвяжется. Тысяча рупий, целое состояние!
Павлин покачнулся и осуждающе глянул на своего предполагаемого родственника. Юноша побледнел и поспешно скрючился в поклоне:
- О, прости меня, недостойного! Как мог попрекнуть я собственного отца?
- Что сказал ему павлин?! - взвыла от любопытства Варя. Егор пожал плечами:
- Ничего особенного. По-моему, он просто икнул.
- Интересная вырисовывается картина, - произнес Птенчиков, - я бы сказал, неожиданная. Не связаны ли эти чудачества местного населения с появлением в здешних местах нашей Соньки?
- Что вы, Иван Иванович! - рассмеялась Сыроежкина. - Соня была разумным человеком, зачем ей родниться с какими-то гиббонами?
Сейчас мы все выясним, - решительно заявил Егор. - За мной!
Он резво выскочил из кустов и поспешил вдоль забора, прямо к выходу из храма. Варе с Иваном ничего не оставалось, как последовать за ним.
По дороге Егор выдрал пару листьев какой-то местной разновидности лопуха и сунул в руки невесте:
-Держи крепче, пригодится.
Экспедиция быстро достигла ворот. Гвидонов усадил Птенчикова на лежащий возле дороги валун, а Варвару с лопухами поставил рядом.
- Мэтр, от вас требуется глубокомысленное молчание, украшенное парой-тройкой мудрых междометий. А ты, дорогая, поработай пока опахальщицей. Основную часть переговоров я беру на себя. Ждите здесь, - строго заключил Егор и направился к высоким воротам храма, в проеме которых как раз появился молодой господин со свитой.