Глава 15
Надтреснутым голосом Дрек'Тар говорит о разрушенной красоте, растерзанном совершенстве, об убийстве детей. Ив словах его звучит одно: ведь нам казалось тогда - мы делаем правильное, справедливое. Думаю, и в самом деле так казалось. Я молю предков о том, чтобы никогда не пришлось, как моему отцу, разрываться между необходимостью защитить свой клан и желанием поступать, как подсказывало сердце. Именно потому я изо всех сил стараюсь поддерживать зыбкий мир с Альянсом.
Ведь немногие необдуманные слова, оскорбление, недопонимание - и следом льется детская кровь - и в этом мире, и в любом другом.
Позднее Дуротан не раз удивлялся, почему в Тэлморе не узнали заранее о приближающихся орках. С дренеями уже не поговоришь, чтобы выяснить. Возможно, дреней так верили в спасительное укрытие из иллюзий, что и мысль о его разрушении не приходила в голову.
Воздух разорвали боевые кличи и волчий вой: верховые орки помчались по городским улицам.
Несколько безоружных дренеев пали в первые же минуты, окрасив белую мостовую голубой кровью, но городская стража опомнилась на удивление скоро.
Дуротан, расколдовав видение, сунул камень в заплечный мешок, к желтому и красному, отнятым у Велена. Сел верхом на волка, взял в руку секиру и двинулся вперед, угрюмый и решительный. Хоть и поклялся себе не убивать безоружного либо ребенка, уже решил воевать, как должно, победить или погибнуть ради победы.
Первая волна нападавших разошлась по городу, разбрелась по улицам и закоулкам, разделяясь на группки, врываясь в большие округлые здания, высившиеся по обеим сторонам дороги. Чернокнижники поддерживали нападающих, призванные ими твари были молчаливы и покорны, разве что самые мелкие непрестанно бормотали. Чернокнижники выжидали момента обрушить на головы врагов огненные дожди, стрелы из тьмы, заклятия мучительной боли. Воины выскакивали из домов, покрытые кровью, пачкали синим широкие белые ступени, кидались к следующему дому.
На улицах появилась стража дренеев, насылающая свои заклятия. Дуротан едва успел повернуться в седле, отражая пылающий голубым меч.
Тот ударил в навершье секиры с такой силой, что рука занемела, содрогнувшись. Но удар, куда горший обрушился на душу Дуротана - он узнал нападавшего!
Второй раз Дуротан встретился с Ресталааном в битве. Дуротан пощадил Велена и за то был пощажен Ресталааном, когда стоял, уже беспомощный, готовый принять смерть. И Ресталаан узнал - прищурил ярко-синие глаза.
Долг чести выплачен обоюдно. Теперь пощады не жди!
Ресталаан вскричал певучим голосом и вместо нового удара схватил, потянул, выдернул из седла. Не ожидавший Дуротан мгновенно оказался на земле перед врагом, заносящим меч. Потянулся к секире, нащупал рукоять - нет, не успеть, не заслониться от удара… Однако Ночной Ловец знал свое дело не хуже седока. Едва почувствовав потерю всадника, кинулся на дренея, в огромных зубах хрустнула рука. Если б не доспехи, откусил бы. Но все равно боль и сила укуса заставили Ресталаана выронить меч. Взревев, Дуротан рубанул что, есть силы, попал в бок, под грудь, просек доспехи, загнав острие глубоко.
Ресталаан упал на колени, бесполезная рука - все еще в зубах Ночного Ловца. Белый волк стиснул зубы сильнее, рыча, затряс руку, будто мелкого зверька, чтоб переломать кости, еще миг - и отдерет напрочь. Из раны в боку хлестала кровь, но, несмотря на боль, Ресталаан не издал ни звука.
Дуротан встал на ноги и ударил еще раз, добивая - быстро и милосердно. Ресталаан обмяк, волк тут же выпустил руку - командир стражи Тэлмора был мертв.
Дуротан не позволил себе сожаления. Вскочил в седло, огляделся, отыскивая врагов - в них недостатка не было. Хотя город намного уступал размером Шаттрагу, столице дренеев, был все же достаточно велик, с многочисленным населением.
Воздух наполнили крики кровожадной ярости, боли и страха, лязг мечей о щиты и треск насылаемых заклятий. В ноздри ударила вонь крови и нечистот - и ни с чем не сравнимое, резкое, грязное зловоние страха.
Кипевшая внутри ярость помогла: никогда еще чувства так не обострялись, двигался, почти не думая. Вон еще один стражник, бьется с Оргримом. Только собрался на помощь, как Молот Рока описал дугу и врезался в шлем, раздробив череп под ним. Дуротан хохотнул свирепо - Оргрим в помощи не нуждается!
Почувствовал чье-то присутствие рядом с собой раньше, чем услышал либо унюхал, развернулся, испуская боевой клич клана, занес окровавленную секиру… И увидел девочку-подростка, почти еще ребенка, безоружную, визжащую от ярости. Она голыми руками вцепилась в доспех на ноге, стараясь оторвать. Зубы оскалены, по щекам струятся слезы. Вся в синей крови, слишком много крови, наверняка чужой, платье пропиталось ею, прилипло к телу. Ударяла бессильно, с глазами, обезумевшими от боли и злобы.
На одно ужасное мгновение показалась тем самым подростком, виденным Дуротаном и Оргримом годы назад. Нет, не может быть - та девочка же взрослая женщина. Но все же, может, это она и есть?.. Но неважно - девчушка с отчаянной храбростью, бессмысленно и жалко пыталась голыми руками причинить вред орку в доспехах и верхом на волке.
Лишь огромным усилием воли остановил Дуротан занесенную секиру. Нет, ребенка он не тронет - это бесчестье, это не пристало орку…
Вдруг девочка замерла, широко раскрыв глаза. Открыла рот - и оттуда хлынула кровь. Дуротан глянул вниз и увидел острие копья, натянувшее пропитанную кровью ткань. Не успел и шевельнуться, как орк из клана Изувеченной Длани повернул копье, сбрасывая тело наземь. Уперся сапогом в плечо, хрюкнув от натуги, выдернул лезвие. Ухмыльнулся Дуротану.
- Эй, Северный Волк, за тобой должок! - сказал и растворился в толпе убийц и их жертв.
Дуротан запрокинул голову и выкрикнул в небо, предкам, свое отчаяние.
Орки неудержимо рвались вперед, оставляя за собой россыпь трупов, почти все - дреней, но тут и там среди синих тел виднелось темное пятно - павший орк. Тяжелораненые кричали, взывали о помощи - напрасно. Шаманы могли бы излечить их, но магия чернокнижников не умела исцелять. Сраженные остались умирать рядом с теми, кого убили, а неудержимая Орда шла вперед.
Прошли по всей дороге между холмами, вступили в каждый дом, убивая все живое. Несомненно, часть дренеев спряталась - Дуротан молился, чтобы их не нашли. Но едва ли эту молитву услышат. Как только сопротивление подавят полностью, как только наведаются во все дома, начнут обыскивать тщательнее, вынюхивать спрятанные ценности и их хозяев. О том условились еще перед атакой.
Орда достигла наибольшего здания, расположенного выше всех на склоне, - дома главы города, где когда-то пророк Велен угощал двух молодых орков ужином. Дуротан узнал этот дом сразу.
Подумал с горечью: плохой же ты пророк, раз не сумел увидеть столь черное будущее. Ночной Ловец помчался вверх по ступеням, а Дуротан не смог удержаться - оглянулся на город, как тогда, когда вскарабкался по этой лестнице на своих двоих.
Тогда город дренеев походил на россыпь самоцветов по луговой траве. Теперь… теперь это просто взятый, разграбленный и оскверненный город, испятнанный кровью, проклятый смертью - не только живших в нем, но и смертью всякой надежды на примирение. Нелепо и страшно…
"Я горжусь моим городом и народом, - сказал когда-то Ресталаан, теперь мертвый, остывающий рядом с телами своего народа на улицах. - Нам пришлось нелегко, мы полюбили Дренор. Я никогда не думал, что выпадет сказать об этом орку. Пути судьбы воистину причудливы".
Причудливее, чем молодой орк либо стражник дренеев могли вообразить.
Комнаты, когда-то так стеснявшие пару молодых орков, теперь были набиты десятками взрослых воинов. Большинство помещений оказалось пустыми - дреней успели увести всех, кроме поклявшихся умереть, защищая город. Они и умирали - стражники, напавшие на орков в этом доме. Изысканная узорчатая мебель обрушивалась на их головы вместе со сталью, и треск ее, разлетающиеся куски добавляли азарта бою. Орки пробивали дыры в гладких податливых стенах просто от беззаботной ярости разрушения. Рубили кровати и фруктовые вазы, крошили статуэтки, разносили топорами и молотами столы.
- Стоять! - заревел Дуротан, но никто не услышал.
Призванные чернокнижниками твари смотрели на происходящее с удовольствием, почти насмешливо. Но время разрушать уже прошло, к чему буйствовать и портить, когда обитатели Тэлмора уже либо убиты, либо бежали?
- Стоять! - заорал Дуротан снова, и на этот раз услышал Оргрим, подхватил крик.
Командир от клана Песни Войны помотал головой, будто стряхивая наваждение, и тоже попытался утихомирить своих воинов. Дрек'Тар не обезумел, как прочие чернокнижники, и сумел не насылать бессмысленно заклятия.
- Слушать меня! - проревел Дуротан собравшимся в комнате, где Велен когда-то потчевал ужином, - изуродованной комнате, с изодранными, брошенными на пол портьерами, перевернутыми столами, изломанными стульями.
- Мы взяли город - теперь все здесь наше! Поймите - наше!
Ага, прислушались, замерли, тяжело дыша, перестали тыкать железом во все движущееся и неподвижное.
- Прежде всего, позаботьтесь о раненых! - приказал Дуротан, - Наши братья не должны подыхать, брошенные на улицах!
Многие посмотрели виновато, и Дуротан подумал с отвращением, что они напрочь забыли о собратьях, еще корчащихся от боли, пока с упоением крушили особняк главы города. Но сдержался, кивнул Дрек'Тару - хоть чернокнижники не могли исцелять, все же когда-то были шаманами, знали, как врачевать раны без магии. Дрек'Тар приказал нескольким, и те поспешили наружу, к раненым.
- Слушайте: в городе полно припасов, каких мы и не видывали, множество еды, оружия, доспехов и прочих вещей, нам, возможно, и непонятных. Но все они могут послужить Орде, ради ее цели…
Дуротан хотел добавить, как намеревался: "цели истребить дренеев", но не смог, выговорил лишь неуклюже:
- Да, ее цели. Мы - войско, а войско воюет, пока животы не опустели. Нам нужно как следует есть и пить, отдыхать, лечиться и защищать себя. Оргрим, возьми воинов и начни с конца длинной улицы. Гутор, собери своих - и к воротам.
Идите навстречу друг другу. Все, кто хоть как-то знаком с врачеванием, подойдите к Дрек'Тару и в точности исполняйте все, что он прикажет.
- А если кого из дренеев найдем живым? - спросил кто-то.
Что, в самом деле? Пленных держать негде, да и единственный смысл держать их - возможные переговоры. Но ведь и так показали яснее некуда: Орда хочет полностью истребить расу дренеев. Переговоры тут бессмысленны, и содержание пленников - тоже.
- Убейте их! - выговорил Дуротан хрипло, надеясь, что дрожь в его голосе примут за признак ярости, а не ужаса и боли. - Убейте всех!
Орки поспешили исполнять приказ, а отдавший его пожалел, что волк Ночной Ловец оказался столь проворным и защитил хозяина. Куда легче было бы погибнуть от руки Ресталаана, чем отдавать такие приказы.
Но может, судьба еще смилостивится, и в войне на полное истребление существ, ни разу не поднявших на орков руки, найдется смерть и для Дуротана… И чем скорее, тем лучше.
Глава 16
Совет Теней… Даже теперь, спустя много лет, мы почти ничего не знаем о том, кто в него входил и что делал. Гул 'дан унес многое с собой в могилу - пусть же он гниет там в корчах и муках! Мне трудно представить даже двоих, настолько порочных и падших, чтобы продать, обречь свой же народ, своих же детей за толику власти. Что таких не двое, а гораздо больше - точного числа мы так и не узнали, - превосходит мое воображение.
Впрочем, двое или больше - было бы не важно, если б не демоны, завладевшие их душами и умами.
Страдания и боль, постигшие их из-за этого, заслуженны. Но сколь же мне жаль тех, кто поверил им, подчинялся, потому что доверял. Дела обманувших и их слова я проклинаю и презираю каждой частицей моего существа!
- Отличная проба сил! - похвалил Кил'джеден, улыбаясь слугам.
Гул'дан поклонился, светясь радостью от похвалы господина. Нер'зул же присел на корточки, глядя в пол, но при том слушал внимательно.
- Сознаюсь, Дуротан удивил меня - я не ожидал от него такой исполнительности и успеха, - сказал Гул'дан, - Думал, он мешать начнет, противиться, запретит своим то и это делать. Но он повел войско - и город теперь захвачен и опустошен, дренеев там нет - большинство убито.
- Большинство, мой Гул'дан, это не все. Отнюдь не все, и тебе это хорошо известно.
Гул'дан вздрогнул, съежился, будто побитый. И спросил себя - не в первый уже раз, - какова связь между Кил'джеденом и дренеями, и за что он их так ненавидит и презирает.
- О Великий, это ведь была наша первая проба атаковать их город, а не разрозненные охотничьи отряды, - ответил чернокнижник, слегка удивленный собственной дерзостью.
Кил'джеден склонил рогатую голову, задумавшись, затем кивнул.
- И то верно. Время еще есть.
Разговор этот произошел через несколько дней после падения Тэлмора. Гул'дан, впечатленный успехом Дуротана, хотел отдать город ему в награду, но вождь Северных волков отказался. Сказал: его клан будет жить на землях предков.
Клан Черной Горы подобной глупости не сделал. Чернорук с семьей теперь спали в кроватях, когда-то принадлежавших главе Тэлмора. Поначалу орки не знали, что делать с трофеями, но потихоньку начали приспосабливать жизнь к новым вещам и месту. Приучались сидеть в креслах, есть за столами, изучали оружие дренеев и упражнялись с ним, перекраивали доспехи для коренастых и плотных орочьих фигур. Кое-кто из женщин и немалое число мужчин взялись носить одежды дренеев, совмещая их с традиционными орочьими рубахами, штанами и плащами.
Гул'дан знал: многие дивились, почему он или Нер'зул не взяли город себе. Искушение было велико, но господин дал мудрый совет: хоть удобства и приятны, наслаждение властью куда приятнее, и чем меньше Гул'дан возьмет себе в открытую, тем большей тайной властью сможет пользоваться. Пока Гул'дан хорошо работает для Кил'джедена, господин не оставит усердие невознагражденным. В новое жилище Гул'дана внесли лишь немногое из добычи: огромный круглый деревянный стол, инкрустированный мягко поблескивающими раковинами и самоцветами, и несколько изящно выделанных, красивых стульев.
Гул'дан подошел к столу, провел рукой по гладкой поверхности, улыбаясь. Осталось только призвать тех, кто заведомо откликнется, поймет, поддержит. Кое-кто уже был на уме - эти точно не подведут. Других избрал лишь после тяжелых раздумий. Но теперь список готов - достаточно длинный, чтобы учесть необходимых, и достаточно короткий, чтобы управиться с перечисленными в нем. Скоро, куда скорее, чем ожидал, Совет Теней родится, и пока снаружи будет казаться, что Гул'дан старается продвинуть и развить орков, дать им силу, добиваясь успеха в войне на истребление против дренеев, пригоршня жадных до власти, циничных и продажных главарей, почти столь же падших, как сам Гул'дан, будет повелевать, направляя безмозглую толпу.
Дело-то было вовсе не в победе и не во благе народа орков. О благе народа и речи никогда не было.
Дело было во власти, в приходе к ней, владении, удержании. Нер'зул так этого и не понял. Любил власть, но не умел кормить ее излюбленной пищей, не умел дать Кил'джедену желаемое.
Нер'зул не сумел лгать, хитрить, интриговать, а теперь даже Чернорук, считавший себя посвященным в сокровеннейшие Гул'дановы планы, не понял настоящих стремлений чернокнижника, не уразумел их огромности - а Гул'данова жажда власти равнялась разве что Кил'джеденовой жажде уничтожить дренеев. Гул'данова страсть была острей голода, глубже моря, выше неба и поглотила ее носителя целиком.
Гул'дан посмотрел презрительно на нахохлившегося старика, сидевшего понуро в углу. Учитель, надо же… тьфу ты. Повернувшись, заглянул в пылающие глаза Кил'джедена.
Великий кивнул:
- Зови их! - и улыбнулся, открыв ряд острых белых зубов, - Они прибегут на твой зов и спляшут под твою дудку. Я об этом позабочусь.
Союзники.
Без них - никак. Странно, что Кил'джеден
этого не предусмотрел. Орки - могучая сила, особенно если ими как следует управлять. Долгие месяцы войны - а она тянулась уже почти год - сделали их еще сильнее. Лучшие умы пытались разгадать секреты мастерства дренеев. Началось строительство главной крепости орков - придумавший ее Гул'дан назвал крепость Цитаделью, - где можно было бы держать и обеспечивать снабжением постоянную армию. Орки никогда прежде не пытались сделать ничего подобного, и Гул'дан гордился идеей. В крепости собрались воины, шаманы - теперь, конечно, ставшие чернокнижниками, - лекари и мастера. У воинов, чернокнижников и лекарей дел было полно, да и мастера не скучали - они, хоть и не воевали сами, делали оружие, доспехи, дома для тех, кто достигал военной славы, убивал дренеев, пока пальцы не слипались от засыхающей вражеской крови.
Конечно, некоторые назвали бы этих рукодельцев низшей породой, народцем прислужников - Гул'дан думал про них именно так. Но понимал: хоть едва ли эта работа, тяжелая и незавидная, принесет им славу, она жизненно важна, не менее чем готовность воина убивать и умение чернокнижника насылать заклятия. Без добывающих пищу, строящих дома и делающих оружие воины и чернокнижники не проживут. Так что Гул'дан не ленился превозносить работу мастеровых, хвалить и поздравлять, а они, как ожидаемое и приятное следствие похвалы, старались работать усерднее, улучшать изготовляемое.
Но хотя каждый орк в каждом клане старался изо всех сил - Гул'дановы шпионы без устали проверяли, так ли это на самом деле, - средств не хватало. Тэлмор достался на удивление легко, победа подняла боевой дух до невиданных высот.
Но Гул'дан знал: Орде просто повезло. Никто в Тэлморе не верил, что защитная иллюзия не поможет, что город откроется и падет в считаные часы. Они слишком полагались на мощь зеленого камня, Гул'даном названного Тень Листвы, так надежно защищавшего от глаз огров, а затем и от орочьих. Такой легкой победы больше не случится.
Дреней поняли, что орки далеко не огры…
- Огры… - произнес Гул'дан задумчиво, постучал острокогтым пальцем по выпяченному подбородку, - огры…
- Нет и нет! - заорал Чернорук, в два прыжка подскочив к Гул'дану.
Тому потребовалось все мужество, чтоб выдержать вид зверского лица вплотную к своему, громадную тушу верховного так близко, так угрожающе, так страшно…
- Успокойся, о верховный вождь, - выдавил Гул'дан примирительно, - тише, послушай меня. Тебе ж больше всего от этого выгоды будет!
Это подействовало. Чернорук отступил, ворча и фыркая, а Гул'дан отчаянно попытался придать лицу вид усталый и равнодушный, а вовсе не дико радостный от миновавшей угрозы.
- Это ж дерьмо! - буркнул Чернорук, - Они ж всегда были врагами орков - куда дольше, чем дреней, и поводов враждовать у них куда больше. И какая это мне польза от них?
Гул'дан похвалил себя за прозорливость, а вслух сказал:
- Слава и власть! Еще хватает тех, кто бормочет про несправедливость и нечестность твоего избрания. Но если ты сумеешь подчинить огров…