- Ваниямпи сами доставили их, - объяснил Кувигнака. - Это было сделано, ещё когда решался вопрос об этом стойбище.
- Я понял.
На время празднеств, которые всегда привязывались с появлением стада кайилиаука, местоположения больших стойбищ различных племен были заранее известны. Это делало выполнимой поставку продуктов, что было затруднительно большую часть года, когда племена, кланы, а то и отдельные семьи разбросаны рассеянными группами на большой территории, а зачастую ещё и постоянно кочуют по Прериям.
- А есть ли кто-то из Ваниямпи в стойбище сейчас? - заинтересовался я.
- Да, но они скоро уходят.
- Как скоро? - спросил я.
- Я не знаю, - пожал плечами Кувигнака.
- Я встречал кое-кого из ваниямпи, - вспомнил я. - Они были из места называемого ими "Сад Одиннадцать". Интересно, были ли те, кто сейчас в стойбище оттуда.
- Они вполне могут быть оттуда, - сказала Кувигнака. - А зачем они тебе?
- Я тут подумал, что могло бы быть интересно, встретить моих знакомых среди них. А ещё, мне интересно узнать там поживает та, кто раньше была Леди Мира из Венны, которую поработили и приговорили к проживанию среди Ваниямпи.
- Я помню её, - зло сказал Кувигнака, поморщившись. - Долгие дни я провёл, прикованный к её телеге цепью.
- Конечно же, Ты жалеешь её, - усмехнулся я, - приговорённую, с особой, почти непередаваемой для женщины жестокостью, к такому наказанию.
- Она была тщеславной и высокомерной женщиной, - буркнул Кувигнака. - Мне нисколько её не жаль.
- Но ведь она знавала другую жизнь, - продолжал я подшучивать над моим молодым другом. - Она же не родилась и не выросла в загоне Ваниямпи.
- Я не жалею её, - сказал Кувигнака, не понимая шутки.
- Конечно, теперь она, эта уважаемая и отвергнутая, праздная и всего лишившаяся женщина, будет готова умолять о том чтобы её раздели, выпрашивать у мужчин удар плети и возможность почувствовать как её ноги широко разводят, крепко привязывая лодыжки к распоркам.
- Я ничуть не жалею её, - разозлился Кувигнака. - Она была груба и жестока. Пусть себе томится, и остаётся недорабыней, в загонах Ваниямпи.
- Ты жесток, - отметил я.
- Я - Кайила, - пожал плечами Кувигнака.
- Возможно, если бы она согнулась пред тобой, голая, моля о милосердии, то тебе захотелось бы отнестись к ней с некоторой мягкостью, - размышлял я.
- Возможно, если бы я решил, что она теперь готова стать женщиной, и хорошо извлекла уроки из своего положения, - проворчал Кувигнака.
- Ага, - засмеялся я, - я вижу, что тебя всё же можно поколебать к великодушию.
- Конечно, - тоже рассмеялся Кувигнака. - Я же - Кайила!
Затем мой друг незаметным жестом указал на Кэнку и Виньелу. Девушка уже была в его объятиях, её голова была запрокинута назад. Она рыдала от удовольствия. Она совершенно забыла о нашем присутствии.
- Также, есть кое-что, что надо сказать той рабыне, - заметил мой друг.
- Ну, попытайся, - предложил я.
Насколько же красива была Виньела, забывшая обо всём на свете в своей беспомощности, удовольствии и любви. Насколько изумительны и красивы женщины в такой момент! Как замечательно владеть ими, быть в состоянии делать с ними всё, что желаешь и любить их! Но также я трезво думал о той, кто однажды была, агентом кюров, моих врагов. Никакие такие удовольствия и радости, её предназначены не были. Вместо этого ей присудили жить среди Ваниямпи. Она была приговорена, к тому, что жалкие мужчины из загона будут блюсти её честь, достоинство и равенство с ними. Ей теперь не познать, радости от того, чтобы бежать голой, с верёвкой на шее. Не быть ей рабыней у бока кайилы её господина. Не почувствовать ей удовольствий, дрожи любви и служения, от осознания того, что тот кого она любит и кому служит, владеет ей полностью. Не для неё теперь чувство удовлетворения от нахождения себя, бескомпромиссно и безвозвратно, в месте предназначенном женщине природой - месте преданной рабыни у ног её господина.
- Мы вернёмся попозже, - бросил Кувигнака Кэнке, вставая.
Вот только, я подозреваю, что Кэнка также как и его рабыня, растворившийся сейчас в удовольствии и красоте, в любви и наслаждение своей женщины, вряд ли услышал нас.
Мы с Кувигнакой, понимающе улыбаясь, покинули его вигвам.
- Где можно найти Ваниямпи?
- На нижнем уровне стойбища, на краю, - ответил Кувигнака, - там, где сток хуже.
- Я должен был догадаться, - усмехнулся я.
- Мы всегда размещаем их там, - объяснил юноша.
- Это понятно.
- Ты собираешься повидать их?
- Да, мне любопытно.
- Даже не думай, что я составлю тебе компанию, - предупредил Кувигнака. - Я не слишком наслаждаюсь обществом Ваниямпи.
- Всё хорошо, я сам справлюсь.
- Встретимся позже в вигваме Кэнки, - сказал Кувигнака.
- Почему? - удивился я.
Я думал, что Кэнка и Виньела предпочли бы остаться наедине.
- Я получил известие от Акихоки, он дружит с одним из Солдат Слинов, что Хси собирается убыть для чего-то сегодня вечером, - усмехнулся Кувигнака.
- Для чего же?
- Я не уверен, но я думаю, что догадываюсь. И мне кажется, что знаю, как мы можем ему помешать.
- И что всё это значит? - спросил я озадаченно.
- Это имеет отношение к измене, - туманно объяснил Кувигнака.
- Я не понимаю, - честно признался я.
- Встретимся здесь, позже, - не стал больше ничего объяснять Кувигнака.
- Хорошо.
- Я Ваша! - услышали мы крик, изданный Виньелой внутри вигвама. - Я Ваша! Мой Господин!
Мы с Кувигнакой улыбнулись, и разошлись по своим делам.
14. Ваниямпи
- Тыква! - радостно воскликнул я.
- Мир, и свет, и спокойствие, и удовлетворенность и совершенство к вам, - отозвался он.
- Я услышал, что в стойбище есть Ваниямпи, - сказал я. - Я надеялся, что это мог бы быть Ты, или другие из Вашей группы.
- Мы доставили овощи нашим владельцам, - объяснил Тыква. - Вы помните Морковь и Капусту?
- Да. Приветствую, вас парни.
- Сладость к вам, - поприветствовал меня Морковь.
- Сладость к вам, - сказал Капуста.
- Кто это? - воинственно спросила темноволосая женщина. Она, также, носила одежду Ваниямпи - длинное, серое платье до середины икр. Её стопы, как и остальных, были обернуты тряпками. Эта одежда совершенно непривлекательна на женщинах, а на мужчинах казалась неуместной и просто глупой.
- Я не думаю, что Вы знакомы с Редькой, - заметил Тыква.
- Нет.
- Кто Вы такой? - строго спросила Редька.
- Редька - возглавляет наш маленький поход в стойбище, - объяснил Тыква, - и первая в нашем доме "Саду Одиннадцать", хотя конечно все мы - одинаковые.
- Конечно, - успокоил я Тыкву.
- Кто Вы? - повторила свой вопрос Редька.
Я присмотрелся к ней. Она была неприветлива, и совершенно очевидно, ужасно нуждалась в хорошей порке.
- Я - Татанкаса, Красный Бык, раб Кэнки, Огненной Стали из клана Исбу - Малых Камней, племени Кайила, - представился я на смеси языков - гореанского и Кайила.
Я продолжал рассматривать её. Она не показалась мне непривлекательной женщиной. Под уродливой мешковатой одеждой, что она носила, просматривалась весьма привлекательная фигурка. Мне сразу стало интересно, как она будет выглядеть раздетая, связанная, стоя на коленях у ног мужчины, и согнувшись под его хлыстом.
- Вы - раб, - отметила она.
- Вы все тоже, - ответил я.
- Мы не носим ошейники, - напомнила она.
- А Вы в них и не нуждаетесь, чтобы вас распознали как рабов, - усмехнулся я.
Она впилась в меня сердитым взглядом. Я продолжил, мысленно раздевать её и бросать к моим ногам.
- Многие рабы не носят ошейники, - заметил я. - Многие являясь рабынями, даже не знают, что они - рабыни.
- Это верно, - согласился Тыква.
- Не разговаривать больше с этим человеком, - приказала Редька, отворачиваясь.
- Сколько времени Вы ещё пробудите в стойбище? - поинтересовался я.
- Мне жаль, - вздохнул Тыква. - Я больше не могу говорить с вами. Таково желание Редьки.
- Почему нет? - удивился я.
- Ваниямпи, как предполагается, верные, услужливые и приятные, - сказал Тыква.
"Ваниямпи" - слово из наречия Кайила, оно означает - "прирученный скот".
- И Редька верная, услужливая и приятная? - спросил я удивлённо.
- На самом деле - нет, - согласился со мной Тыква. - Это - интересная мысль, - он посмотрел на меня заинтересованно, и добавил: - Мы уходим утром.
- Я сказала тебе не говорить с ним, - прошипела Редька, остановившаяся в нескольких шагах от нас.
- Пожалуйста, помолчите, Редька, - попросил Тыква, от чего она сердито отвернулась.
- Сладость к Вам, - насмешливо сказал Тыква ей вслед.
- Как далеко отсюда находится Ваш загон? - спросил я.
- Где-то в сотне пасангов отсюда, - прикинул Тыква.
- Я не знал, что у Вас есть кайилы, - удивился я.
- У нас их нет. Мы пришли пешком, таща груженные нашими продуктами волокуши на себе, под надзором мальчика.
- Я думал, что Редька была главой вашего похода.
- Она - глава Ваниямпи, - уточнил Тыква. - Все мы, должны выполнять приказы от наших краснокожих владельцев.
- А как там поживает та кто была Леди Мира из Венны? - задал я вопрос, ради которого сюда пришёл.
Леди Мира из Венны, была агентом кюров. Она была политическим лидером отряда приблизительно в тысячу наемников, и вместе с ними сопровождала Кога и Сардака, и их отряд охотников за головами, в Прерии, при этом она сама непосредственно подчинялась кюрам. Военное командование над этими наемниками держал Альфред - капитана наемников из Порт-Олни, но высшее командование всё равно сохранялось в руках Кога и Сардака. После нападения объединенного отряда племён краснокожих на отряд наёмников и последовавшей резни, произошедших несколько недель назад, Леди Мира была захвачена, и, по-видимому, за то, что она была найдена среди солдат, послана в загон Ваниямпи. Альфреду удалось убежать с остатками конницы, порядка четырехсот всадников. Я подозревал, что к настоящему времени, он уже закончил свой путь назад к Иханке и к цивилизации, и теперь находился в безопасности. Малочисленные группы краснокожих воинов, из которых обычно составляют боевые отряды, не напали бы на такую внушительную военную силу.
- Леди Мира из Венны? - не понял Тыква.
- Блондинка, отданная вам дикарями после сражения, - напомнил я. - Кажется, что Вы собирались назвать её Репой.
- Репа! Ну, конечно! - вспомнил Тыква.
- Так, как она поживает? - спросил я.
- Она превосходно вписывается в наше общество, - сказал он. - Она рьяно схватывает Учение. Теперь она - счастливая и подтверждённая Одинаковая.
- И что было бы, если она не смогла стать такой? - поинтересовался я.
- Тогда, это прискорбно, но мы должны были бы вывести её из загона, в Прерии, и оставить без еды и воды, - пояснил Ваниямпи.
- И Вы убили бы её? - удивился я.
- Нет, нет! - замахал руками Тыква. - Ваниямпи не разрешают убивать. Мы должны были бы только выставить её вон.
- То есть, Вы позволили бы Прериям сделать это убийство за вас, - заключил я.
- Она могла бы выжить, - предположил он.
- Возможно, - честно говоря, я не был в этом уверен.
- Нам всегда становится грустно, когда мы должны изгнать кого-то, - вздохнул Тыква.
- Могу себе представить, - усмехнулся я.
- Конечно, но Вы же не ожидаете, что мы потерпим существование ложных идей в нашем загоне?
- Почему же? - спросил я.
- Ну, я не знаю, - пожал он плечами.
- Возможно, Вы просто боитесь, что ваше Учение, если столкнётся с альтернативой, может не выдержать конкуренции?
- Нет, нет, - возмутился он. - Правда не может бояться ошибочности. Правда не страшна и не слаба.
- Я рад слышать это. Так что же плохого в наличие нескольких ложных идей вокруг? - задал я провокационный вопрос.
- Это противно Учению, - объяснил Тыква.
- Возможно, они просто боятся, что кто-то мог поверить в одно из других, - предположил я.
- Как кто-то мог бы сделать это? - усмехнулся Тыква.
- Ну, может, найдётся некто развращенный или отсталый, - предложил я.
- Это возможно, - задумался ваниямпи.
- Таким образом, получается, что невежество - защита правды.
- Может быть, - допустил Тыква.
- А вот ещё интересная мысль. Что, если ваши верования не верны, а ложны. Как Вы тогда могли бы узнать об этом? - озадачил я моего собеседника.
- Я полагаю, что никак, - сказал Тыква. - Таким образом, к нашему счастью, наша вера верна.
- Но откуда Вы это знаете? - спросил я.
- Это - одно из наших верований.
- Одинаковость - это ложь, - заявил я. - И это даже не хитрость или возможная ложь. Это, очевидная и несомненная ложь.
- Учение не может быть подвергнуто сомнению, - защищал свои взгляды Тыква. - Даже если это - ложь, то - ложь, которая находится в самом фундаменте нашего общества. Это - постулат нашего мира. Все миры основаны на своих вымыслах. Альтернатива этому вымыслу - хаос.
- Альтернативой неправде, является не хаос, а правда, - сказал я.
- Нужно же верить чему-то, - вздохнул Тыква.
- Попробуйте верить в правду, - предложил я.
- Вы хотели бы увидеть Репу? - вдруг спросил он.
- Она что, здесь? - удивился я.
- Да, - сказал он. - Мы не хотели приводить её, но те, кто отвечал за нас, решили, что ей надо идти, что будет уместно, если у нас будет равное количество мужчин и женщин.
- Почему "уместно"? - не понял я. - Если Вы все являетесь одинаковыми, то какое это должно иметь значение? Почему не все мужчины, или все женщины, или какое-либо иное соотношение?
- Я предполагаю, что Вы правы, но ответа не знаю, - сказал Тыква. - Сами-то мы не делим людей на мужчин и женщин.
- Это, по крайней мере, если и необычно, то последовательно, - признал я. - Но Ты заметил, конечно, что существуют некоторые различия между мужчинами и женщинами. Ты же заметил, что мужчинам легче тащить тяжелые грузы через прерию, чем женщинам?
- Конечно, мы видим, что не все Одинаковые имеют равные размеры или силу, - согласился Тыква.
- И Вы должны были обратить внимание, что более сильными Одинаковыми оказываются те, кого краснокожие рассматривают как мужчин, а более слабыми - те, кого они считают женщинами?
- Я стараюсь не заострять внимание на таких пустяках.
- Ты сам впрягался в волокуши?
- Да, конечно.
- И сколько человек тянули их вместе с тобой?
- Я, и один справился.
- А что по поводу других волокуш, тех в которые запрягали меньших, более слабых Одинаковых. Сколько их требовалось?
- Пятеро на одну волокушу, - пожал плечами Тыква. - Но поход был долог, а вес тяжёл.
- Я понял. Так, где Репа?
- Я покажу Вам, - пообещал Тыква. - Она с одной из групп. Вы будете рады видеть, как она преобразилась.
Я проследовал за Тыквой, вдоль ряда вигвамов. Мы остановились через какое-то время, прибыв в место, где было возведено несколько низеньких, убогих кривых шалашей, сделанных с использованием шестов волокуш, веток и тряпок.
- Такое впечатление, что этих женщин привели в стойбище, для скрещивания с другими Ваниямпи? - спросил я. - Смотрится так, как будто их приготовили к тому, что Вы называете "Уродливый акт". Что, день оплодотворения Ваниямпи на носу?
- Нет, - ответил Тыква, засмеявшись. - Это сделано по другим причинам.
Пять женщин, сидели около шалаша, в серых бесформенных платьях, на головах у всех были мешки, закрывающие всё лицо и завязанные узлом под подбородком. Во время дня оплодотворения Ваниямпи, мужчин из одного загона приводят в окрестности другого, причём они не знают какого именно, поскольку глаза им завязывают. К ним приводят, раздетых женщин Ваниямпи, так же с мешками на головах, отобранных для размножения. Там, на кукурузном поле, их разбивают на пары, и под плетями краснокожих рабовладельцев, заставляют исполнять обязанности дня оплодотворения Ваниямпи. Очень подозреваю, что это бывает единственный плотский контакт, который имеет место между мужчинами и женщинами Ваниямпи.
Как и можно было ожидать, их крошечная патологическая культура, явно или неявно, в той или иной степени, настроена против сексуальности. Например, сексуальную инертность и холодность они восхваляют как добродетель, и в то же время они пытаются, такими способами как словесные оскорбления и насмешки заставить людей с действительно мощными сексуальными потребностями почувствовать иррациональную вину и позор.
"Правильные люди" - это эвфемизм для консерваторов, которые предлагают в качестве социальной нормы быть "выше секса" или, по крайней мере, признать его "относительно неважным", или же принять, что это может быть приемлемо только в некотором "месте", которое никогда не разъясняется. То, что данный человек с сильными страстями может кричать о своей потребности в сексуальной разрядке, для них является чем-то, чего они не могут понять, или просто боятся этого. Они подобны растениям, и кажется, испытывают недостаток в чувствах, которые позволили бы им понять такие вещи как голод или шторм. Лютики и львы, всегда останутся взаимно непонятными друг другу. Возможно, наиболее просто сексуальность расценена в культуре Ваниямпи, как являющаяся враждебной к Одинаковости, как подрывающая тезис об Идентичности, столь важный для их безумия. Также, в интересном допущении о мнимых половых различиях, среди Ваниямпи сексуальность рассматривается, как оскорбительная для женщин.
Исторически неизвестно, были ли ценности рабов наложены на Ваниямпи их владельцами, или они сами изобрели свои идеалы, чтобы выставить в выгодном свете и облагородить их собственную слабость. Стоит упомянуть, и это небезынтересно, что в их загонах, необычно высок уровень гомосексуализма, обоих как мужского, так и женского вариантов. Надо признать, что это достаточно логичное следствие, обусловленное препятствиями, помещенными на пути более естественных отношений, и это отлично согласуется с ценностями Одинаковости. Безусловно, официально Ваниямпи осуждают любой секс, и, несмотря на относительное самообладание, молчаливо использует облегчение, предоставленное их гомосексуальными отношениями. Где естественная сексуальность запрещена, там процветают извращения. Предписанным выбором для Ваниямпи, является высокомерное воздержание, при этом они притворяются, что никакой проблемы не существуют. Кстати, как мне кажется, причину того, что оплодотворение Ваниямпи проводится на кукурузном поле, следует искать в вере дикарей в магию, предполагается, что пример их размножения, должен поощрить урожайность кукурузы.
- Каковы же эти другие причины? - спросил я.
- Их две, - ответил Тыква, рассматривая женщин с мешками на головах. - Прежде всего, мы таким способом прячем их лица от дикарей, и уменьшаем вероятность того, что они будут забраны ими.
- А одежда, хорошо скрывает их фигуру, - отметил я.
- Да, - смущённо признал Тыква.