Она вздрогнула. Теперь она была в намного большей власти мужчин, чем она когда-либо могла себе представить. Можно сказать, что с этого момента рабский огонь разгорелся в её животе. Теперь, она была восприимчива к мучениям и лишениям рабыни. Свободные женщины, сексуальность которых обычно приглушена или вовсе задавлена, часто не в состоянии понять отчаяния и силы этих потребностей для страстной рабыни. Они думают, что они отличаются от невольницы, и относятся к ней как к низшему существу. Однако, будучи порабощены сами, они, конечно, быстро пересматривают своё мнение. Они, точно также, будут безнадёжно стонать и царапать пол в их клетках, умоляя грубых надсмотрщиков об их прикосновении, и точно также в свою очередь станут презираться свободными женщинами, которых ещё не успели поработить.
- Вы уничтожили меня для свободы, - сказала она.
- Ты возражаешь? - для вида удивился я.
- Нет, - засмеялась девушка. - Я хочу быть рабыней. Я полюбила быть рабыней.
- Это удачно, для того, чем Ты являешься.
- Я была рабыней в течение многих месяцев. Мне жаль только того, что всё это время пропало впустую. Я до сего момента ждала возможности почувствовать, каково это быть, действительно быть рабыней.
- Что Ты чувствуешь к мужчинам теперь? - поинтересовался я.
- Они интересны и красивы, - ответила она.
- Красивы? - переспросил я.
- Для моих глаз, - улыбнулась рабыня.
- И что еще?
- Я знаю, что они - мои владельцы, что я нуждаюсь в их прикосновениях и что я хочу им служить.
- Можешь ли Ты представить саму себя стоящей на коленях перед мужчиной, и со склонённой головой, умоляющей его, подарить тебе свою ласку?
- Конечно. Теперь, когда моя сексуальность была пробуждена, по-другому и быть не может.
- А примет ли он твою мольбу?
- Я могу только надеяться, что он снизойдёт до меня, - вздохнула она.
- Иногда он может пойти навстречу твоей мольбе, а иногда нет. Также помни, что могут настать времена, когда Ты будешь благодарна за такие непритязательные знаки внимания, как затрещины или пинки.
- Думаю, я должна буду принять то, что мне дадут. Ведь я - всего лишь рабыня, - покорно сказала девушка.
Я тогда снова взял её, сжимая в объятиях.
- Да-а-а-о-о-у! - тяжело задышала она.
Я лежал на боку, а девушка аккуратно вкладывала мне в рот маленькие кусочки пеммикана. Я наслаждался видом девушки, кормящей меня. Чуть раньше она принесла мне воду из ручья в своём рту, но попить у меня не получилось, ибо при её передаче, едва коснувшись её губ, я почувствовал необоримое желание, приведшее к новому восторженному натиску. По окончании пришлось самому идти к ручью, чтобы утолить жажду.
- Солнце уже почти закатилось, - напомнил я.
- Значит, я должна быть возвращена в стадо, - простонала она. - Я должна быть привязана около деревни вместе с другими рабынями. Меня снова стреножат и за шею привяжут верёвкой к столбу. Как я смогу теперь перенести, возвращение в стаду? - спросила она, несчастно глядя на меня?
- Честно говоря, я сомневаюсь, что теперь Ты пробудешь в стаде слишком долго, - успокоил я рабыню.
- Я теперь нуждаюсь в мужчине, - признала она. - Я сделаю всё, чтобы он взял меня свой в вигвам, чтобы служить ему как рабыня.
- Ты теперь беспомощна, не так ли?
- Да, Господин, - улыбнулась она. - Мне можно покинуть одеяло?
- Да, - разрешил я.
Она подошла к маленькому лоскуту кожи, в который был завёрнут хлыст, подняла лоскут, принесла его и расстелила рядом с краем покрывала.
- Вы сказали мне, - улыбнулась девушка, - что это кожа, того же размера, что и циновки подчинения в Тахари.
- Да.
- Смотрите. Я встаю на колени на циновку, - сказала она с улыбкой, и низко склонив голову.
Я внимательно рассмотрел её. Тысячи фрагментов воспоминаний всплыли в моём сознании: обширная, желтовато-коричневая пустыня Тахари, её однообразие, её барханы, караваны, оазисы и дворцы. В культуре Тахари у циновки подчинения свое особое место.
- Могут ли такие девушки как я, в Тахари становиться на колени на таких циновках? - поинтересовалась она.
- Да, - ответил я, и вновь пред моим глазами всплыли картинки многих таких рабынь, виденных мною, белокурых и красивых, стоящих на коленях на циновках перед их смуглыми владельцами.
- О-о-о! - закричала рабыня, сметённая с подобия циновки подчинения, схваченная и взятая.
Девушка вновь поднялась на колени передо мной. Её голова склонилась.
- Я прошу Вашей нежности, Господин, - прошептал она.
Я улыбнулся. Хорошо ли она помнила начало нашей беседы?
Я посмотрел на солнце, проглядывающее сквозь листву деревьев, и подумал, что у нас ещё есть время.
- Заслужи это, - велел я.
- Да, Господин, - сказала она, со счастливой улыбкой.
И мгновением позже я снова сжимал её, стонущую и извивающуюся, в кольце моих рук.
- Нам уже пора расставаться, - напомнил я.
- Я знаю, - прошептала рабыня.
Я встал, и начал собрать свои вещи.
- Скатай покрывало, - приказал я, и она сделала это быстро и беспрекословно. Она опустилась на колени, прямо на землю.
- Свяжите мои руки, - попросила она, - как можно туже, чтобы я не могла ими пошевелить, и приведите меня в стадо, на верёвке за шею.
- Нет. Ты назад Ты пойдёшь, передо мной, спокойно, как подобает рабыне.
- Слушаюсь, Господин, - улыбнулась она.
Этой верёвкой я перевязал свои вещи. С девушкой, предшествующей мне, я оставил маленькую рощу. Я лишь однажды оглянулся назад, посмотрев на то место, где я прекрасно провел время.
13. Я узнаю о присутствии ваниямпи
- Покажи мне, рыжеволосую рабыню, - приказал Махпиясапа, вождь клана Исбу племени Кайилы, встав перед вигвамом Кэнки.
Кэнка гордо стоял перед вождём, сложив руки на груди, не выказывая ни малейшего испуга.
- Виньела, - позвал он.
Напуганная девушка показалась из вигвама и встала на колени около его порога.
- Это - она, - сказал один из мужчин с Махпиясапой.
- Именно она, танцевала на шесте, - подтвердил другой.
- Привлекательная рабыня, - похвалил третий.
- Я хочу эту женщину, - объявил Махпиясапа Кэнке, указывая на Виньелу.
- Вы не можете её иметь, - отказал Кэнка.
- Говори, Вопетон, - велел Махпиясапа Гранту, которого он привёл вместе с собой.
- Мой друг Кэнка, - обратился торговец, - женщина была приведена в Прерии для Махпиясапы. Он заказал мне такую женщину в прошлом году. Именно для него я купил её в Кайилиауке около Иханке, и для него я вёл её на восток на моей цепи. Сделка была старой, заключённой в прошлом году. Он - ваш вождь. Отдайте ему женщину.
- Нет, - вновь наотрез отказал Кэнка.
- Я должен был получить пять шкур жёлтого кайилиаука за неё, - объяснил Грант. - Однако главное, это то, что я не хочу, видеть вражду между двумя великими воинами клана Исбу. Отдайте её Махпиясапе. Я откажусь от своего вознаграждения.
- Нет, - перебил его Махпиясапа. - Никогда никто не сможет сказать, что Махпиясапа не сдержал своего слова. Когда я получу женщину, я отдам тебе шкуры.
- У него нет прав на эту женщину, - заявил Кэнка. - По праву захвата она является моей. Махпиясапа, мой вождь, знает это. Мой вождь Махпиясапа, - Кайила. Он не будет нарушать наши обычаи.
- Но нам действительно нужно заключить мир между Кайилами и Жёлтыми Ножами, - сказал Махпиясапа. - Ватонка организовал это. Уже сейчас гражданские вожди Жёлтых Ножей живут в его вигваме.
- Какое отношение это имеет ко мне? - удивился Кэнка.
- Ты повёл себя неправильно, - сказал Махпиясапа. - Женщина должна быть моей. Как вождь я мог бы взять её в свой вигвам. Но как вождь я не буду этого делать. Я не хочу тебя сердить.
- Позвольте мне купить вам две женщины, и отдать их вместо неё, - предложил Кэнка.
- Эта - та, которую я хочу, - указал Махпиясапа на Виньелу.
- Эта, моя, - отказал Кэнка.
- Я хочу её, - повторил Махпиясапа.
- Она моя по праву захвата, - объяснил Кэнка.
Махпиясапа замолчал. Было видно, что он зол.
- Мне жаль, мой вождь, - заговорил Кэнка. - Если я поступаю неправильно. Я сожалею, если я действовал неподобающим образом. Если бы это была другая женщина, я не задумываясь, привёл бы её с верёвкой на шее в ваш вигвам. Однако едва только увидев эту женщину, я понял, что хочу её. Я знаю, что не смог бы отдохнуть до тех пор, пока её шея не оказалась бы в моём ошейнике, пока она не стала бы моей.
- Я хочу её не для себя непосредственно, - объяснил Махпиясапа. - Она нужна мне как дар для Жёлтых Ножей. Я и мои товарищи идем по стойбищу, собирая дары Жёлтым Ножам, кайил и седла, одеяла, одежды, ткани и женщин.
- Я дам вам кайилу, - предложил Кэнка.
- Она красива, и её цвет волос редкость в наших землях, - попытался объяснить вождь. - Она стала бы превосходным подарком.
- Ни Вы, ни Жёлтые Ножи её не получите, - стоял на своём Кэнка.
- Груди у неё слишком маленькие, - прокомментировал Махпиясапа.
- Я содержу её. Она моя. Я хочу её. - Заявил Кэнка.
Когда Махпиясапа сделал замечание о её грудях, обеспокоенная и озадаченная, Виньела нечаянно коснулось их. Что до меня, так груди у девушки были очень привлекательны и восхитительно пропорциональны по отношению к её фигуре в целом. Однако, Махпиясапе они показались маловатыми, поскольку его, как и большинство краснокожих мужчин, привлекали полногрудые женщины. Это страсть к более пышнотелым женщинам, кстати, также характерна для мужчин Тахари. На Горе, вообще, насколько я могу сказать, нет никакого особенно заметного недостатка в различных типах женщин. Всеми признано, что женская красота, представляет собой целый комплекс тонких нюансов, собранных вместе, прекрасный и обильный в его почти бесчисленных вариантах. Не существует единого стандарта красоты, всегда всё зависит от каждой конкретной женщины. Есть великое множество способов быть красивой.
- Это - твоё последнее слово по этому вопросу? - спросил Махпиясапа.
- Да, - твёрдо ответил Кэнка.
Махпиясапа, резко развернулся и зашагал прочь, сопровождаемый его свитой.
Кэнка, проводив вождя взглядом, обернулся и посмотрел вниз на Виньелу, которая покорно опустив голову, стояла на коленях перед входом в его вигвам.
Можно добавить, что ограниченные, стереотипные концепции женской красоты вообще чужды гореанскому сознанию. Для гореанина покажется нелепым, или даже непостижимым, если он узнает, что в какой-то культуре на женскую красоту накладываются ограничения, и красивыми считаются только очень высокие, или худые, или плоскогрудые женщины. Такая концепция была бы слишком ограничена для него. Кроме того гореанин интересуется женщиной с точки зрения работы и любви, а отнюдь не для фотографирования в варварских предметах одежды. Большинство гореанских женщин, как и большинство человеческих женщин вообще - это невысокие, соблазнительные брюнетки. И большинство женщин, продаваемых на невольничьих рынках Гора, конечно же, относятся к этому типу. Они хорошо выглядят в цепях, стоя перед вами на коленях.
Виньела подняла голову, и несчастно посмотрела на Кэнку. В её глазах стояли слезы.
- Возможно, Вы должны отдать меня ему, Господин, - прошептала она. - И возможно, мои груди действительно слишком маленькие.
- Не говори глупостей. Они прекрасны, - успокоил он свою рабыню. - Лучше иди готовить.
- Да, Господин, - сказала она, счастливым голосом.
- Вы не боитесь, что из-за этого могут возникнуть проблемы? - поинтересовался я
Мы с Кувигнакой стояли поблизости, и слышали весь разговор Кэнки и Махпиясапы. Этим вечером мы были приглашены в вигвам Кэнки на варёное мясо, подготовленное по особо любимому краснокожими рецепту.
- Я так не думаю, - ответил Кэнка. - Но давайте не будем волноваться об этих вещах. Эти дни должны быть временем веселья и пиров.
- Завтра я войду в вигвам танцев, - сообщил Кувигнака.
- Я видел, как много подарков переходит из рук в руки по всему стойбищу, - рассказал я.
- Это - время для счастья и обмена подарками, - пояснил Кувигнака. - Даже кайилиауки в этом году пришли раньше.
- Это верно, - согласился я, вновь задумавшись над причиной столь раннего прибытия стада кайилиаука. Всё это, казалось мне очень странным.
- Ты уже насладился использованием украшенного бисером хлыста? - поинтересовался Кэнка.
- Да, от всей души, - улыбнулся я, вспомнив белокурую девушку из стада, подарившую мне весьма приятный день.
- Ты можешь оставить его себе и после праздников, после танцев и пиров, - разрешил молодой краснокожий.
- Спасибо, - поблагодарил я.
- Это - пустяк, - усмехался Кэнка.
Я вспомнил, как вернул белокурую рабыню её пастухам.
- Это, в самом деле - та же самая рабыня? - пораженно спросил меня один из мальчишек пасших стадо, когда я возвратил блондинку в стадо.
- Да вроде она самая, - усмехнулся я.
- Кажется, что Ты взял у нас женщину, которая была просто порабощена, а возвращаешь женщину, которая является настоящей рабыней.
Девушка стояла на коленях, около нас, покорно склонив голов, и улыбалась.
- И какова она была? - поинтересовались пастухи.
- Похотливое извивающееся рабское мясо. Горячее, беспомощное, страстное и отзывчивое.
- Великолепно! - воскликнул один из мальчишек, тот что был постарше, ударяя себя по бедру.
- Я думаю теперь, любой мужчина найдет её удовлетворительной, - усмехнулся я.
- Я попытаюсь, стать лучше, чем просто удовлетворительной, Господин, - пообещала девушка.
- Хорошо, - похвалил пастух.
- Назад в стадо, девка, - приказал другой паренёк, направляя на неё кайилу.
Она протиснулась назад в стадо, быстро найдя себе место среди её товарок, других прекрасных животных. Некоторые из этих животных смотрели на неё с завистью и удивлением. Сейчас она совершенно отличалась, от того какой она была ещё этим утром. Принятие женственности и своего подчинения мужчинам, полной капитуляции перед ними в её сердце, стало основным моментом в духовной жизни этой женщины. Подобный момент великой духовной значимости происходит, конечно, и в жизни мужчины, когда он принимает свою мужественность. Впредь он отрекается ото лжи и иллюзий. Впредь он будет мужчиной.
- Уже - закат, - заметил один из парней. - Нам пора гнать этих самок кайилы к деревне, где нам ещё придётся стреноживать их и привязывать на ночь.
Я видел, что часть животных смотрели на белокурую девушку с ненавистью. Однако, были и те, что подошли к ней и нежно поцеловали, приветствуя её в обществе сестёр ошейника. Насколько же несчастны и сварливы, сколь обижены и зажаты те, кто завидует другим полным жизни и удовольствия в их искренности.
- Хэй! - закричали юные краснокожие пастухи, раскручивая свои лассо.
- Моя благодарность, парни! - кричал я им вслед.
Они махали мне руками, показывая, что услышали и поняли мои слова. Я отошёл в сторону, наблюдая, как они без суеты погнали своё стадо в сторону стойбища.
Белокурая девушка повернулась лишь однажды, и помахав мне рукой, послала мне воздушный поцелуй гореанским способом, поцеловав свои пальцы и помахав ими в воздухе. Я возвратил ей поцелуй, и также помахал рукой вслед. Постояв немного и подождав пока стадо двуногих животных отгонят подальше, я тоже направился к деревне. Меня ждала встреча с Кувигнакой в вигваме Кэнки. Мы были приглашены на ужин.
- Это было здорово, - похвалил я, только что проглоченный ужин.
- Спасибо, Господин, - довольно, отозвалась Виньела.
- Не порти мне рабыню, - предупредил Кэнка, с улыбкой.
- Извините, - улыбнулся я.
- Это было превосходно! - присоединился к похвалам Кувигнака.
- Спасибо, Господин, - улыбнулась Виньела.
Трапеза была намного больше, чем просто варёное мясо. На самом деле это было вкуснейшее мясо тушеное с овощами и приправами, некоторые из которых Виньела выпросила у Гранта.
- Разве Ты с этим не согласен? - удивился Кувигнака, глядя на брата.
- Возможно, - уклончиво ответил Кэнка.
- Мой господин доволен своей едой? - поинтересовалась Виньела.
- Возможно, - повторил наш хозяин.
- Жалкая рабыня надеется, что её скромные усилия порадовать своего господина были успешны.
- Это было неплохо, возможно, - уклонялся от прямого ответа Кэнка.
- Не порти рабыню, - смеясь, предупредил Кувигнака.
- Я люблю служить Вам, Господин, - сказала Виньела.
- Даже если бы тебе и не нравилось служить мне, - усмехнулся Кэнка, - Ты всё равно будешь делать это превосходно.
- Да, Господин.
- Поскольку Ты - рабыня, - добавил он.
- Да, Господин, - согласилась она, и добавила: - Ваша рабыня.
Он пристально на Виньелу.
- Если я не нравлюсь Вам, избейте меня, - сказала девушка, склонив голову.
- Не беспокойся. Если я буду недоволен тобой, то порки тебе не миновать, - успокоил Кэнка свою рабыню.
- Как Ты думаешь, её он часто будет её пороть? - поинтересовался у меня Кувигнака.
- Почему-то я так не думаю, - ответил я.
- Господин, - прошептала Виньела, обращаясь к Кэнке. Её глаза были мокрыми от слёз. Я заметил, что глаза хозяина направленные на рабыню возбуждённо сверкнули.
- По-моему в тушеном мясе было многовато овощей, - обратился я к Кувигнаке, делая вид, что не замечаю напряжённости между Кэнкой и Виньелой. Большую часть блюда - мелкорубленые овощи и мясо, мы ели из небольших чашек, наполненных Виньелой поварёшкой сделанной из кости кайилиаука. Куски мяса и овощей покрупнее, мы, как это принято в Прериях, доставали ножами прямо из казана. Кэнка, возможно из-за нашего присутствия, а может потому, что он хотел ещё больше углубить рабство Виньелы, кормил её с руки. Это иногда делается с рабынями, поскольку это помогает напомнить им, что они - домашние животные, и что они во всём зависят от рабовладельца, в том числе, это касается пищи. Также я заметил, что во время ужина, рабыня, взяв еду с его пальцев, украдкой успевала куснуть, лизнуть или поцеловать их, и чем дальше шёл процесс кормления, тем всё более возбуждённой становилась девушка. А ещё, мне показалось, что Кэнка поднося к её рту небольшие кусочки, сжимал их несколько плотнее, чем было необходимо, чтобы просто кормить рабыню.
- Это как-то необычно, не так ли? - спросил я.
- Да, - ответил Кувигнака. - Это - продукт, по большей части, с полей Ваниямпи.
- Я так и подумал, что это оттуда, - сказал я.
Собственно ваниямпи были, сельскохозяйственными рабами краснокожих. Они занимались фермерством и работали в садах, делали другую работу для своих краснокожих владельцев.
- Кого-то посылали в загоны за продуктами? - спросил я.