Я улыбнулся. Сам я думал, что почести в этом весёлом обмене более заслуженно надо предоставить Кувигнаке, а не его брату. Его острый ум, как показалось мне, выиграл сегодня и предотвратил возможное кровопролитие. Я уверен, что и Кэнка не ни разу не заблуждался по этому поводу.
- Хорошая история, - заметил какой-то мужчина. - В течение лет её не раз ещё будут пересказывать.
- И это не собственная повесть, - добавил кто-то. - Мы все можем рассказать про это.
- Да, это точно, - в предвкушении, сказал первый.
Множество историй среди краснокожих, являются собственными повестями, то есть историями, которые имеет право рассказывать только один мужчина. Если кто-то захочет услышать такую повесть, ему надо попросить, чтобы сам владелец рассказал её. Это - привилегия владеть повестью. Она может сделать владельца важным человеком, ведь чтобы послушать повесть, нужно приехать к нему. Иногда они рассказывают в специальные дни, дни пересказа повести, и многие люди придут в такой день, чтобы послушать. Некоторые мужчины бедны, и владеют немногим, но у них есть повесть, и обладание хорошей повестью, по мнению дикарей, делает мужчину богачом. Такие истории, как и другие формы движимого имущества, могут быть отданы или проданы. Однако они, редко продаются, поскольку дикарям не нравится думать, что у их повести, может быть цена. Им нравится думать об этом как о чём-то слишком драгоценном, чтобы это можно было продать. Таким образом, как все драгоценные или бесценные вещи, они должны сохраняться, или дариться, сохраняться как сокровища, или отдаваться даром мужчиной, сердце которого поёт, делая подарки. Иногда мужчина завещает свою повесть своим наследникам. Например, некоторые повести в течение нескольких поколений были в собственности одной семьи. С другой стороны, владелец может передать повесть тому, кому она понравилась, или тому о ком он думает, что тот является хорошим рассказчиком.
- Завтра, - в сердцах закричал Хси, тыкая его пальцем в Кэнку, - мой отец заберёт женщину! Завтра, к полудню, он возьмет её у тебя для Жёлтых Ножей!
Хси взбешённо развернулся и зашагал между вигвамами. Его сопровождали товарищи из Солдат Слинов, уводя следом табун кайил.
- Как думаешь, он правда сделает это? - поинтересовался я у Кэнки.
- Нет. Махпиясапа рассержен на меня, но он - хороший вождь. Он знает традиции Кайила. Он никогда не заберёт женщину у меня против моей воли.
Затем Кэнка присел рядом с Виньелой, и помог ей подняться на колени, удерживая перед собой.
- Не бойся, - постарался он успокоить девушка.
- Вы отдали меня, - прошептала она.
- Только на мгновение, - объяснил он, - и только в пределах наших традиций. Не было опасности потерять тебя.
- Вы отдали меня, - как сомнамбула повторила девушка.
- Уже всё позади, - постарался успокоить её Кэнка. - Я не сделаю этого снова.
- Разве я Вам не нравлюсь? - спросила Виньела шёпотом.
- Да, - сказал Кэнка, - Ты мне нравишься.
- Не отдавайте меня всем и каждому, - попросила она.
- Я никогда никому тебя не отдам, - пообещал он. - Я люблю тебя.
Она пораженно посмотрела на него, а затем, дрожа и рыдая прижалась к его рукам.
- Я тоже люблю Вас, мой Господин, - сквозь счастливые слёзы проговорила рабыня.
Кэнка позволил ей поплакать какое-то время, сжимая её в своих руках. Потом поднял её на руки и осторожно занес своё сокровище в темноту своего вигвама.
- Кэнка вполне себе неплохо пообщался с Хси, как мне кажется, - заметил Кувигнака.
- А мне показалось, что это Кувигнака пообщался с Хси вполне себе неплохо, - усмехнулся я. - Конечно, Кэнка это знает, но я подозреваю, что, к сожалению, и Хси это тоже понял.
- Хси - умный парень, - согласился Кувигнака. - Я думаю, что самое время, ему самому вкусить его собственное горькое лекарство.
- Те, кто прописывают такое лекарство, редко любят принимать его сами, - предупредил я.
- Я думаю, что теперь у меня есть некоторое удовлетворение за его уловку с лощиной и потерю мяса, - хихикнул Кувигнака.
- Ты не думаешь, что это может обернуться проблемой?
- Нет, - отмахнулся Кувигнака. - Хси конечно взбешён, но он ничего не может поделать. В пределах наших обычаев он беспомощен.
- А что, если он выйдет за пределы ваших обычаев?
- Он не сделает этого, - покачал головой Кувигнака. - Хси, что бы он ни говорил и ни делал, является Кайилой. Он благороден.
- Он угрожал Кэнке, что Махпиясапа завтра отберёт Виньелу, - напомнил я. - Он, конечно, не мог знать, что этого наверняка, и как мне кажется по всей вероятности, это просто ложная угроза. Но, в то же время, справедливо и то, что он лгал в случае с мясом.
- Это верно, - задумчиво сказал Кувигнака. - Он действительно не должен был так поступать. Это не то, что было бы приличным для мужчины.
- Да, такие понятия, как цивилизация, дружба и товарообмен чрезвычайно зависят от доверия.
- Также, это может быть опасно для него, - размышлял Кувигнака.
- Как это? - удивился я.
- Щит может предать его, - объяснил Кувигнака.
Я пристально посмотрел на Кувигнаку, ожидая продолжения.
- Да. Это - известный факт. Щит может не захотеть защищать тебя, если Ты - лгун.
- Щиты не ведут себя так за пределами Прерий, - улыбнулся я.
- Ты - скептик, я вижу, - сказала Кувигнака. - Но, заверяю тебя, мой друг, я говорю о щитах народов Прерий и в пределах Прерий. Это не Ваши обычные щиты. Они сделаны при помощи заклятий. Магия войны использована при их конструировании и создании. Они не просто доспехи, не просто хитрые конструкции из металла или кожи. Они святы. Они драгоценны. Они - друзья и союзники. Конечно, Ты же видел их установленных на треногах позади вигвамов, греющихся на солнце?
- Да, - признал я.
- Они должны впитать силу солнца.
- Я понимаю.
- Ты не стал бы делать этого с обычным щитом, не так ли? - спросил Кувигнака.
- Конечно, нет, - согласился я.
- А значит, это не обычные щиты.
- В сражении, некоторые воины более удачливы, чем другие.
- Конечно. Просто их магия войны, более сильна.
- Понимаю.
- Пора возвратиться в наш вигвам, - сказал Кувигнака.
- Ты говоришь по-гореански, - заметил я. - Ты жил среди белых.
- Да, и что? - спросил Кувигнака.
- Ты действительно веришь в это?
- Во что, в это?
- Я о щитах, - напомнил я.
- Конечно.
- А если серьезно.
- Я сам не знаю, - улыбнулся Кувигнака. - Возможно - да. Возможно - нет.
- Все ваши люди верят таким вещам?
- Большинство, как мне кажется, - ответил Кувигнака.
- А что на счёт воинов, таких как Кэнка и Хси, они верят в это?
- Конечно, - уверенно сказал Кувигнака.
- Пойдем в наш вигвам, - предложил я.
- Да, - поддержал меня Кувигнака. - Я должен отдохнуть. Завтра я буду танцевать. Завтра будет великий день!
16. Оипутаке
- Господин! Господин! - радостно крикнула девушка с белокурыми волосами, хватая меня за руку.
Блондинка удачно встретила меня позади вигвама. Она была обнажена, за исключением бисерного ошейника завязанного на её горле. Это утро, было утром дня большого танца. Рабыня встала передо мной на колени, как-никак я был мужчина.
- Я так счастлива, Господин! Я так счастлива! - восклицала она.
- Почему Ты не в стаде? - оглядываясь вокруг, спросил я, беспокоясь за неё. - Надеюсь, Ты не сбежала, не так ли?
Наказание для девушки, отбившейся от её стада, или сбежавшей оттуда, было не шуточным. Первое нарушение влекло за собой передачу краснокожим женщинам, что означало многие дни мучений и пыток. За второе нарушение перерезали сухожилия и оставляли в прериях.
- Нет, - засмеялась она, не поднимаясь с колен. - Меня забрали оттуда! Я больше не стадная девка!
- У тебя другой ошейник, - заметил я.
Это был красивый ошейник, сделанный из красно-жёлтого бисера.
- У меня теперь новый господин, - гордо и счастливо сказала блондинка.
- Что же произошло? - поинтересовался я.
- Вчера вечером, - начала рассказывать она, - меня, и других рабынь, передали во время обмена подарками. Мой бывший владелец, я думаю, собирался избавиться от никчёмной девки, но как только я оказалась на расстеленной шкуре внутри вигвама моего нового владельца, начала служить ему, восхитительно, как покорённая рабыня. Он ликовал. Я думаю, что он был очень мной доволен. Он сказал, что я оказалась изумительным подарком. Он даже дал моему прежнему хозяину ещё одну кайилу. Тот хозяин был просто в бешенстве от того, что избавился от меня. Но теперь он уже ничего не может поделать с этим. Я теперь принадлежу новому краснокожему господину.
- Замечательно, - порадовался я за свою знакомую.
- А ещё, у меня теперь есть имя! - похвасталась она.
- И что же это?
- Oiputake, - гордо сказала она.
- Это слово переводится как поцелуй, - кивнул я.
- Да, - заулыбалась Оипутаке, и, хихикнув, добавила: - Иногда, я не знаю, это мой владелец просто подзывает меня или приказывает, чтобы я ублажила его!
- Раз уж Ты - рабыня, то я не думаю, что Ты можешь иметь выбор в этом вопросе, - улыбнулся я.
- Я и не выбираю, - смеясь, сказала блондинка. - Если я имею малейшие сомнения, я целую его.
Я улыбнулся.
- И это изумительное чудовище в том, что касается власти надо мной, совершенно не строг в моём решении этой двусмысленности!
- Оипутаке - произнёс я.
- Да, Господин, - сказала она, и, наклонившись вперед, поцеловал меня в бедро.
- Я вижу, что есть некоторые преимущества, в предоставлении девушке такого имени, - признал я.
- Вы, мужчины абсолютно одинаковы, в том, что касается владения нами, - засмеялась Оипутаке.
- Возможно, - не стал я спорить.
- Мой Господин пообещал мне, что, если я продолжу ублажать его, как ему нравится, он может даже разрешить мне одежду, - похвасталась она.
- Замечательно.
- И он может заплести мне волосы, - радостно добавила она.
- Он должен остерегаться, чтобы он не стать безвольным с тобой.
- Я не думаю, что существует подобная вероятность. Он - краснокожий.
- А Ты хотела бы сделать его безвольным, так, чтобы Ты могла вертеть им как захочешь? - поинтересовался я.
- Нет, - твёрдо сказала она. - Я хочу только быть его прекрасной во всех отношениях рабыней.
- Он - краснокожий. Я не думаю, что есть малейший шанс, что тебе бы позволили быть чем-либо еще.
- Нет, Господин, он не позволит, - засмеялась она.
- Ты кажешься счастливой, - отметил я.
- Я, непередаваемо счастлива. И я в долгу перед Вами за это, - сказала Оипутаке.
- Передо мной, - я пожал плечами, - или перед любым другим мужчиной.
- Это были Вы. И я никогда не забуду этого, - сказала девушка, и её глаза подёрнулись дымкой.
- Есть только одна вещь, которая меня пугает, - добавила она.
- И что же это, - заинтересовался я.
- Я стала так беспомощна, перед моими потребностями, - призналась она.
- Да, и что в этом пугающего?
- Мои аппетиты были разожжены вами, - пояснила она. - Вы пробудили мои потребности. Теперь это бросает меня в полную власть мужчин.
Она заёрзала на коленях, свела и сильно сдавила бедра.
- Это обычное дело для рабыни, - отметил я.
- Теперь, я загораюсь, едва только завидев привлекательного мужчину, - кусая губы, призналась Оипутаке. - При этом я сразу становлюсь теплой и влажной. Я уже не говорю о том, что со мной происходит, когда я голая в ошейнике и на коленях перед ним.
- Я понимаю тебя.
- Когда-то, я не могла даже представить, что могла бы однажды молить мужчину о его прикосновении, но вчера вечером, в руках моего господина, я это сделала. Слезно, я, когда-то гордая свободная женщина Ара, теперь всего лишь рабыня, я умоляла его о ласке, - прошептала рабыня.
- И он снизошёл до твоей мольбы?
- Да, - улыбнулась она. - Я люблю его!
- А ведь он мог бы выпороть тебя вместо этого, - предупредил я.
- Я знаю, - сказала она, - поскольку я - всего лишь рабыня. Я люблю его! Я люблю его!
- Я счастлив за тебя, - признался я.
- Спасибо, Господин.
- Надеюсь, Ты ему отдалась полностью?
- О да, - довольно улыбнулась рабыня. - Я отдалась ему до самого дна моего живота.
- Превосходно, - похвалил я девушку.
Она снова заёрзала на коленях передо мной.
- Тебя что-то мучает?
- Но ведь именно Вы первым вызвали во мне эти ощущения, - напомнила она.
- Да?
- Они делают меня беспомощным перед почти любым мужчиной, - созналась девушка.
- И что, это за ощущения? - решил уточнить я.
- Иногда мое сердце трепещет, а мое дыхание ускоряется. Иногда вся моя кожа внезапно оказывается, залита теплом. Тогда мне кажется, что мои груди и бедра просят о прикосновении. Я хочу оказаться в объятиях, я хочу ласки. Мой живот становится горячим и чувствительным. Я чувствую желание. Моё лоно увлажняется. Запах моего желания окружает меня.
- Поцелуй мои ноги, - скомандовал я Оипутаке.
Она наклонилась и целовала мои ноги, потом подняла голову и посмотрела на меня. В её глазах стояли слезы.
- Тебя тревожат такие ощущения? - спросил я.
- Иногда, - признала Оипутаке, - я так стыжусь этих изменений, происходящих в моем теле.
- Это пустяки, и не стоят того, чтобы их стыдиться, - объяснил я. Скорее надо радоваться, что твоё тело, наконец-то, освобожденное от запретов, комплексов и жёсткости, теперь находится в прекрасном рабочем состоянии.
- Прекрасное рабочее состояние? - удивлённо переспросила блондинка.
- Конечно. Ощущения, которые Ты описываешь, и многие другие подобные, являются естественными реакциями здоровой и влюбленной женщины в присутствии привлекательного мужчины. Вместо того чтобы чувствовать стыд при их появлении, тебе стоит чувствовать беспокойство, если бы они не возникали. Не появление таких ощущений, в ситуациях, в которых было бы естественно их почувствовать, по-видимому, будет тебе подсказкой относительно присутствия некоего неуместного барьера или блока, физического, или что более вероятно психологического характера.
- Но бывают ли такие ощущения у хороших женщин?
- Я не знаю, - пожал я плечами. - Знаю, что у больных женщин их не бывает.
Она посмотрела на меня.
- Что есть "хорошая женщина", - спросил я, - та, кто является естественной, непосредственной, женственной и любящей, или та, кто соответствует определенным культурным стереотипам. Кстати, эти стереотипы часто являются результатом попыток со стороны агрессивных сумасшедших наложить свои комплексы, которые они неспособными изжить на других?
Она не говорила, стояла на коленях, и размышляла
- Некоторые добродетели, на мой взгляд, требуют лечения, - высказал я своё мнение.
- Но такие ощущения, могут сделать женщину рабыней.
- Да, - согласился я.
- Теперь, я понимаю, почему некоторые женщины так их боятся, - сказала Оипутаке.
- Я тоже это понимаю, - согласился я с ней. - Но Ты - рабыня, так что, Ты не должна беспокоиться по этому поводу. Порабощенная, Ты освобождена, как это ни парадоксально, чтобы быть свободной.
- Вы заставляете меня почувствовать себя свободной.
- Берегись, а то выпорю, - предупредил я.
Она покаянно согнулась и поцеловала мои ноги.
- Господин, - позвала она.
- Да.
- Я действительно мучаюсь, - призналась она.
- Я вижу, - усмехнулся я.
- Это настоящее бедствие, - возбуждённо простонала она.
- Ты - женщина с сильным, хотя когда-то жёстко подавленным, сексуальным влечением, которая была порабощена, - объяснил я.
- Господин?
- Также, чувства нормальной женщины, при условиях прямого и явного рабства, часто умножаются в сто, а у некоторых женщин, кажется и в тысячу раз.
- Я не смогу выдержать это, Господин, - ужаснулась она.
- Пресмыкайся, - скомандовал я рабыне.
- Вы же не заставите меня сделать это? - удивлённо спросила Оипутаке.
Я бескомпромиссно указал на землю у своих ног. Она скользнула на живот передо мной, и я почувствовал её губы и язык на своих ногах.
- Очень важно, быть тем, кто Ты есть. Если Ты - рабыня, то и будь рабыней.
- Да, Господин, - ответила она.
- Кто Ты? - резко спросил я.
- Рабыня, - всхлипнула она, не переставая целовать мои ноги.
- Тогда будь рабыней, - посоветовал я.
- Да, Господин.
Ошейник хорошо смотрелся на её шее, выглядывая из-под волос.
- Вы обращаетесь со мной, - проговорила она между поцелуями, - как если я была - …, как если бы я была - ….
- Рабыня, - закончил я за неё.
- Да, - согласилась девушка.
- Ты - рабыня, - заключил я.
- Да, Господин.
- Ну, так и ожидай обращения как с рабыней.
- Да, Господин.
Я позволил ей какое-то время ублажать меня этим способом, лёжа на животе передо мной, целуя, облизывая и обсасывая мои ноги.
- Ты хорошо пресмыкаешься, рабыня, - похвалил я.
- Спасибо, Господин, - поблагодарила Оипутаке.
- Ты ведь не будешь скупиться, позволяя мужчине наслаждаться его властью над тобой, не так ли? - поинтересовался я.
- Нет, Господин.
- Ты хорошо выглядишь у ног мужчины, - похвалил я трудящуюся рабыню.
Она стонала от унижения, и от сурового сексуального голода.
- Ты можешь поблагодарить меня, - намекнул я.
- Спасибо, Господин, - простонала она.
- Не за что, - усмехнулся я.
- Вы наслаждаетесь моим унижением, - всхлипнула рабыня. - Вы наслаждаетесь этим!
- Да, - не стал я спорить, и добавил: - И Ты тоже.
Её маленькие плечи вздрогнули. Я видел, что то, что я сказал, было верно.
- Ты можешь встать на колени передо мной, - позволил я.
Она поднялась до коленопреклонённого положения.
- Вы не тронули меня, - обиженно сказала она, - и всё же Вы очень возбудили меня.
Я не стал отвечать на её укоризну. Человеческие женщины - такие роскошные и замечательные существа. Их сексуальная жизнь и ощущения такие тонкие, сложные и глубокие. Насколько же наивен мужчина, который полагает, что занятие сексом с женщиной так ничтожно и кратко, что может заключаться в пределах параметров горизонтальной плоскости, простого стимулирования кожи, вызывающего обслуживание в ответ на простую ловкость рук. Как убого невежественен такой механический подход к женской сексуальности. Сколько уже изучают её художники и поэты! Женщины так необузданно драгоценны. Они настолько чувствительны, настолько красивы, настолько интеллектуальны и настолько же необходимы. Никакой мужчина ещё не смог найти эталона, для измерения любви женщины. Кто может измерить горизонты её сердца? Есть вещи, более реальные, когда они кажутся наиболее неосязаемыми.
- Даже не прикоснувшись ко мне, Вы очень возбудили меня, - пожаловалась она. - И теперь я беспомощно стою перед Вами на коленях.