- Нам не с руки вас обеих развлекать, - ответил Армин, не выдержав. - Вы вместе с багажом предназначены для того, чтобы привести в порядок вручённую нам покойным королём крепость.
- Там что - только одна? - недоумённо проговорила Олавирхо. - Говорилось же о двух разных.
Сента открыл было рот, чтобы пояснить, но учёная Барба сказала:
- Это замков два, по числу маркизатов. А крепость и в самом деле одна. Шарменуаз-а-Октомбер.
- Кроме замков, ещё и это? Роскошно… - протянула старшая.
- Не очень. Суп из курицы не всегда имеет в виду целую курицу, - ответила младшая. - Обыкновенно - кости и немного потрошков.
- Вы обе ошибаетесь, - жестковато объяснил Сентемир. - В иной земле есть город Будапешт из двух частей - старая Буда и новый Пешт. Вот примерно так и мы, только замки наши, как и мы, - ровесники.
Через город Ромалин проехали: невесты - вертя головками во все стороны, женихи - безуспешно пытаясь не смотреть ни на что, включая самих своих суженых.
Ромалин - поистине город чудес, и дочери Галины пролистали его сначала с переда на зад, как их матушка, а затем с зада на перёд, повторяя столицу, как хорошо заученный урок.
Площадь Храмов Истины - великанские пирамиды, застывшие фонтаны и гейзеры из камня, с ног до головы покрытые резьбой, библиотеки, хранилища древностей и королевские сокровищницы, храмы всех религий, примирившихся, как им казалось, при одном виде окружающего великолепия - удивляли островных дикарок, но не более монументальных криптомерий и секвой, явно превосходящих островные кедры. Крепостная стена, что окольцовывала весь Ромалин, удивляла их на равных с уютными домиками посреди безвременных и непогодных садов: сказывалась домашняя привычка к избам и шалашам, подсмеивался над ними Юлька. Пахучие трущобы и узкие лабиринты улочек, в которых обитало - вернее, которые держало за собой простонародье, исправно запутывали. И хотя это было их главной целью - на взгляд девушек, приманку для неприятеля можно было держать в куда большей чистоте и порядке. А рукотворные кедры или кипарисы, которые обеим представили под странным именем "небоскрёб", скорее удивили и чуточку обескуражили, чем привели в восторг.
- Больше всего поразительно, как всё держатся на такой пустяковине, как столб из закалённой стали, - резонно заметила учёная Барбара. - Их ведь собирают, как ребёнок - пирамидку.
- И голые какие-то. Нагая красота железобетонной цивилизации в духе Корбюзье и Гауди, - Олавирхо процитировала рутенский учебник по архитектуре, который специально ради них выменяли на что-то золотое или парчовое, и фыркнула.
- Специально ведь перевираешь, чтоб самой было смешнее, - сестра укоризненно нахмурилась. - Никакого Гауди тут не ночевало - разве что исконно вертские башни похожи на Барселону. Да, а что наши спутники всё отмалчиваются?
- Мы в таких учёных материях невежды, - ответил "осенний маркиз" на самых бархатных своих интонациях, - причём поразительные: ни с мэсом Корбюзье, ни с мэсом Гауди Барселоной знакомств не водили и за пределы наших владений выезжали лишь дважды.
"Врёт, - подумали одновременно обе сестры. - Не тот они народ, чтобы допрежь всего по игрищам не таскаться, хотя бы и королевским".
И снова со значением переглянулись.
На подъезде к городским воротам их четверых высадили, чтобы загрузить остальное - тюки и коробки, по внешнему виду никак не похожие на вместилище чего-либо драгоценного, - припрягли к карете дополнительную пару першерончиков, познакомили путников с капитаном небольшого вооружённого отряда, который должен был охранять их в пути, и с небольшим, чистеньким отхожим местом, где было можно переодеться вдали от мужских глаз.
- Барб, а ведь забавно было бы столкнуться с разбойниками, - говорила Олли, с кряхтеньем вылезая из платья и насовывая на себя привычные шаровары и тунику.
- Где я тебе их возьму? - отвечала сестра. - Любое ремесло отмирает, если не приносит осязаемой выгоды.
- Как скучно, - поморщилась Олли. - Меркантилизм напрочь вытеснил романтику.
- Все люди, все человеки, - кивнула Барб. Она уже успела и штаны натянуть, и коралловые бусы нацепить под рубаху. - Прибыль гадательная - один розыск сколько будет стоить, - а убыль пребывает в границах от левой руки до правой… тьфу, до головы. Закон ужесточили, вместо ног сразу то, что наверху, отсекают. Впрочем, под местным наркозом, в отличие от конечностей.
- Как это?
- Наливают ковшик выдержанного вина из подвалов дедушки Акселя. Или кто он нам был по свойству?
- А разве он…
- Разумеется. Давай посчитаем колена с заду наперёд. Приемный папочка Великой Ма Эстре. Условный дед короля-монаха, а, значит, и нашего папы-по-судебному-решению Рауди. Побочный прадед, вот. Довольно хрупкая цепь родственных связей, но даёт при оказии право на двойную порцию вестфольдского эшафотного.
- Ты это к чему? - с подозрением спросила Олли.
- Да показалось, тебе не терпится податься на большую дорогу, караванщиков потрошить.
- Уж лучше потренироваться на собственном муже, - ответила старшая.
- Лучше? В смысле безопаснее или наоборот - веселее?
Ответа она не получила, потому что Олавирхо с показным возмущением фыркнула, кони стали ей вторить на четыре голоса, а в дверь сортира деликатно постучали рукоятью кучерского хлыста.
И экипаж тронулся дальше…
Путь их вначале пролегал как бы навстречу давней материнской авантюре - из столицы по приморским холмистым равнинам, оставляя в стороне Вестфольд. Постоялые дворы и харчевни в этих местах заслуживали куда лучшего названия, чем было им дано, каменные плиты были уложены стык в стык, сменивший их гравий - отлично утрамбован. Но постепенно дорога сужалась, гонцы одвуконь, на резвых скондских меринах, и в седле грозно рычащих сайклов попадались изредка и в конце концов исчезли насовсем Трактиры испарились тоже: путники останавливались в селениях на две-три лачуги, прилепленных к каменистому уступу. Впрочем, лачуги были чистые и без паразитов - здешние клопы мёрзнуть в соломе явно не желали.
После одной из таких ночёвок девицы смеха ради уселись напротив одна другой, колено к колену - посмотреть, как поступят их наречённые. Однако близкого соседства не выторговали: юноши просто повторили ход, а к тому же загромоздили межеумочное пространство вещами - получилась как бы невысокая перегородка. И вовсю пытались не глядеть в сторону противоположного пола.
Гладкое сменилось тряским, влажная весна - сухим, как кремень, летом, а за скалистыми холмами как-то незаметно возвысились горы. Рыдван раскачивало на осях, девушки цеплялись за потолок и стены, юноши тихо ругались сквозь зубы, чайная посуда и ночные вазы то и дело норовили расплескать содержимое.
- Верхом было бы приятнее, - однажды сказала Олли. - Правда, Барб?
- Вы умеете, сэния? - неожиданно для неё вмешался Армин.
- Ну как тебе сказать, - объяснила она. - На этих слонопотамах да в дамском седле - вряд ли у нас что-то путное получится. Но на Чумном Острове, бывало, мулагров подсёдлывали, а это куда как похлеще. Ещё у мамы чистокровный жеребец был, ему нарочно родовитых подруг с континента выписывали. Но дети шли не под седло, а для торговли.
- Хороши были, наверное, жеребчики и кобылки, - заинтересованно спросил Сента. - Я бы не продавал, пожалуй. Ваша семья были зажиточна, разве не так?
- Золото-серебро у нас водилось, и верно, - объяснила рассудительная Барб. - Одним рейсом увозили раритеты и всякие домашние поделки, рукописи там, самоцветное низанье, другим привозили монету. Но зачем корабли пустяками грузить? Торговать не с кем, одно семейство всю округу держит. Нам были нужны вещи.
- Ну а себе оставить?
- Оставляли, конечно, - кивнула Олли. - Старине Сардеру уже под два десятка, карьером не пустишь. Молодая смена требуется. Для радости - но и для красы тоже. И ради пользы. Пустишь такого на корде вокруг посадок - вся вредная мелкота, полёвки там, землеройки - из-под копыт прямо шарахается!
- Как цепную собаку, что ли? - рассмеялся Армин.
- Пса или волка не дело привязывать, - авторитетно объяснила Барбара. - Сердитей становятся, а оборонять могут куда меньшую площадь.
- Волки? Это как же?
- Если кормить волчьего щенка грудью или хотя бы к своей груди соску с молоком прикладывать. Мама Орри говорит - старый готийский обычай.
Юнцы только головами качали…
Это был интересный момент для всех четверых путешественников. Но дальше снова началась рутина: в дороге для любого день идёт за два, а юных дворянчиков, тем более, уже третий раз тягали оттуда-сюда и обратно.
Но вот, наконец, ближе к полудню передовой охранник - он был из местных - свернул назад и сказал, наклонясь к окошку:
- В виду кастель Шарменуаз-а-Октомбер, милорды и высокие сэнии.
- Как Игрица, разлилась от дождей? - спросил Армин.
- Не буйствует, мэсы маркизы. Но сам я не переправлялся.
Через некоторое время карета свернула к берегу речки, бултыхнулась с обрыва и покатилась по береговой гальке, разбрызгивая её в стороны, а потом решительно влезла в мокрое и бурное по ступицу.
Волны, вызванные движением, крепко поддавали в кузов, иная заплёскивала внутрь, но сёстры молчаливо постановили между собой не визжать.
Наконец, кони выкарабкались на другой берег, чуть более пологий. Здесь начиналась тропа - явно не езженная, а хоженая, однако довольно торная. Вся она умещалась между колёс: всадники перестроились цепью и рысили позади.
Смысл последнего прояснился, когда через некое время пассажиров учтиво попросили вылезти наружу и вместе со всеми подставить плечо под дверцы и колёса: тропа резко пошла ввысь.
- Эх, дубина моя, ухнем… - фальшиво пропела Олавирхо. - Штанцы жалко - удобные, а стираются плоховато.
Уперлась спиной в кузов и попятилась. Кони послушно потянули лямку. Экипаж тронулся, у Армина конкретно отвалилась челюсть.
- Долго ещё работать? - с задышкой проговорила его невеста. - Пока кураж не ушёл, я могу, но через пол-фарсаха явно сдохну.
- А ну перестань, - сказала её сестра. - Отойди, кому говорю. Простонародья и так много, а тебе вдруг да в самом деле рожать придётся.
И Армину:
- Ты что ли, не знал, маркиз, кого берёшь? Олли не просто полукровка ба-инхсани, а помесь из самых драгоценных.
Девушка невольно повторила слова, какие говорились мамой Орри о папе Рауди и предназначались маме Галине.
А чуть позже все разговоры стали неактуальными, потому что все - и люди, и лошади - встали и разом глянули вверх.
Они находились у подножия огромного утёса, похожего на монумент. Река, в среднем течении буйная, резала скалу пополам и с гулом ударялась в гранитные берега ущелья. Наверху высилась цитадель - две одинаковых восьмигранных башни из того же серого камня, что и скалы. Обе части крепости соединялись мостом-перемычкой, в полутьме похожим на яркую белую нить.
- Оль, красота какая. Цельнокаменная. Видишь? - прошептала Барбара.
- Вижу. А что именно - о том как-нибудь погодя доложусь, - так же тихо ответила сестра.
- Прекрасные сэнии! Мы находимся у подножия замка Шарменуаз, - проговорил Армин учительским тоном. - Он куда более сохранен, чем замок Октомбер. Вверх, как вы видите, ведёт удобная лестница с перилами, вырубленная в боку горы. Это путь для господ. Лошадей и экипаж слуги заведут вниз, в конюшню, и уже оттуда перенесут вещи наверх. Сэниям не стоит беспокоиться - наряды, посуда и кушанья на первое время вам приготовлены.
Указал вверх - и все четверо начали карабкаться по гранитным ступеням, посередине выгнутым и источенным сотнями ног: Армин - вперёдмотрящим, девицы - следом за ним и Сентемир - замыкающим шествие.
Окованная железными лентами дубовая дверь в полтора человеческих роста была гостеприимно распахнута. Крытая галерея вела ко второй двери, решётчатой и довольно ржавой. За ними обеими гостей уже поджидали гостеприимные сквозняки.
- Ух ты, какой воздух свежий! - сказала Олли, подрагивая плечами, как цыганка. - Прямо как на воле. А прислуга здесь имеется?
- Кастеллан готовит для нас второй замок - мой, - объяснил Сентемир. - Мы решили пока жить там, чтобы не создавать дамам неудобства своим присутствием. Друг к другу вполне можно ходить по мосту.
Выдали совместный церемонный поклон и удалились.
Некоторое время девушки, оставшись наедине в восьмигранной комнате со сводчатым, затканным паутиной потолком и прахом гобеленов на стенах, изучали боковые двери, особенно ту, за которой без следа исчезли женихи. Было их ровно восемь, как и следовало ожидать, но открывались явно не все.
- Оль, тут и в самом деле нет лишних ушей, - наконец сказала Барба. - Я бы учуяла. Помнишь, па Барбе на корабле говорил, что у меня нюх как у эльфа или него самого - собачий?
- Ну конечно, нет - отмёрзли бы сразу, - ответила сестра, потирая свои собственные. - Лишние или не лишние - всё равно. И потайных ходов тоже нет? Тех, какие камнеточцы сверлят?
- Не думаю. Монолит очень твёрдый, кремнем пахнет. Сухая кладка. Ма Гали ведь чертила нам примерные схемы Замка-на-Скале. Скондских братцев-синоби, понимаешь? Ну, где она до твоего рождения училась. Там нарочно внутри стены кирпичные - для патерн.
- Отлично, Барба. То есть тут и на стены потихоньку не поднимешься и в тылы врага не зайдёшь?
- Почему же. Ты разве не поняла, что каждая башня двойная и там внутри чего только не может быть? Между внешней стеной и основным корпусом где-то четыре мужских шага - и тайный отряд проведёшь, и отличная ловушка для незваных пришельцев. Но акустика там, пожалуй, скверная - звук уходит наружу. Вот. А теперь говори, что снаружи увидела.
- Да никакой это не секрет, - ответила Олавирхо. - Мост нависает над боевыми ходами или чем там ещё, ведёт из донжона в другой донжон и узкий, двум обыкновенным людям не разминуться. Перила ниже, чем на внешней лестнице.
- А на ней спасибо если до пояса, - кивнула Барба.
- И насчёт сохранности - не скажу. Кавалеры что - полагают, мы к ним на пузе приползём?
- Или вообще не явимся нарушить их уединение. Единение.
- Ладно, это задача номер два. Стратегическая. А перед нами - тактическая: проверить насчёт гигиены и комфорта, - решительно сказала Олли. - И, пожалуй, носильных тряпок.
Интерьер их более или менее удовлетворил: никаких необъятных зал и пыльных коридоров - крошечные (или таковыми кажущиеся) клетушки, вытянутые кверху. Вопреки опасениям неоштукатуренные, лишь кое-где по отполированным глыбам - мазки смутной белизны. Спальня: двойная кровать с опускным пологом, чтобы в холода согреваться своим теплом, с медвежьим покрывалом и даже кое-какими пледами и простынками. Столовая над с погребом, в такое время, как сейчас, вроде бы и не нужным. ("Лето в этих местах вообще-то гостит? - ворчала Олавирхо. - Или постояло чуточку и дальше пошло?" "Так камень же кругом, - ответствовала младшенькая. - Могильный".) В столовой - буфет с надбитым фарфором, двумя-тремя разнокалиберными серебряными пиалами и вязанкой ножей и вилок, небольшой круглый стол на одной ноге (три других ампутированы) и четыре табурета разной вышины и сложения: да одном питаться, на двух сидеть, в недрах четвёртого (четыре стойки, между которыми закреплены полки) - там держать скудную снедь.
В данный момент там находилось полкаравая чёрного хлеба, предусмотрительно нарубленного острым тесаком на тонкие ломти, скляница домашнего вина и головка плесневелого овечьего сыра на треснутом глиняном блюде.
- Барб, а мы уже хотим есть или пока нет? - подумала вслух Олли, созерцая картину.
- Нет. Захотим - спустимся вниз. Вообще-то сыр похож на благородный камамбер и явно местного приготовления. Кажется, я видела в долине пастуха с герлыгой, пока ты изображала из себя бурлака навыворот.
Гардероб, занимающий отдельную каморку, удовлетворил девиц куда больше - дамские наряды, пребывающие в строгом заточении за дверцами полированных шкапов из морёного дуба, напомнили им мама-Галины драгоценные раритеты, только были слегка трачены молью и посеклись по швам.
- Как по-твоему, стоит осквернить своим немытым телом одежды предков? - спросила Барба у своей старшей.
- Если не будет другого выбора. В нашем пеньковом полотне, признаться, холодновато, - ответила Олли. - И кое-какой иной морозец по коже пробегает. Здесь привидения водятся, не знаешь? В порядочном замке должны быть тени предков, стоны, зубовный скрежет, лязг цепей, скелеты в шкафу и тому подобные развлечения.
Но тут они одновременно обнаружили за четвёртой дверью ванную, оборудованную не хуже, чем во дворце. Круглый бассейн никак не менее знаменитого иудейского "медного моря", с двумя кранами и эмалевой облицовкой, наполнялся холодной водой из колодца, расположенного где-то на уровне скалы-основания, и горячей - из подземного озера глубоко внизу. Девушек учили распознавать такое по звуку работающих насосов.
- Фортификация, - глубокомысленно произнесла Олли. - Во время осады пить одно и лить на головы противнику другое.
- А помои куда? - спросила младшая. - Тоже на него, прямо из окошка? Не вижу камня-поглотителя.
Поискав, обнаружили в полу лючок с натянутой в глубине частой решёткой. Поискав ещё - кусок недурного мыла и морскую губку размером с детскую голову. Полотенец явно не полагалось, но было решено, что оботрутся своим старым тряпьём. Или так обсохнут.
Потом они быстренько сбегали за одеждой, выбрав себе по тугой сорочке, обтягивающей формы, и суконному платью из тех, что кроем попроще и без дырок от моли: для старшей винноцветного, для младшей - цвета пуганой блохи. В просторечии - бледно-янтарного и рубинового. С туфлями было куда хуже: от времени все они ссохлись и были куда меньше, чем надобно. Пришлось оставить свои башмаки в надежде, что юбки всё скроют.
После мытья, которое длилось в общей сложности два часа, расчёсывания и укладки кос с помощью костяного гребня, отысканного в гардеробе, полностью экипированные барышни почувствовали нехилый аппетит. Который кстати придал и вину, и сыру, и даже хлебным сухарям оттенок старомодной изысканности.
- Ну что, пойдём дальше смотреть владения? - спросила Олли, сыто ковыряясь костяной шпилькой в крепких зубах. - Пожалуй, меж двух слоёв кожи пока лезть не будем - глянем сверху, что там во внутреннем дворике.
- По теории здесь должны быть смотровые бойницы для луков, - задумчиво ответила сестра. - Где-то на уровне третьего высокого этажа. Эх, надо было теорию больше учить, а не мотаться по лугам и лесам, словно шайка бродяг!
- Ты так говоришь, словно нас был легион, - возразила Олли.
- То, что было в книгах, - ответила Барба, - выдуманные герои и декорации, что мы возвели в мечтах. Они тоже стояли рядом и направляли.
В поисках лестницы, ведущей вверх, они влезли на самый краешек моста - полотно, куда спускались три крутых ступени, находилось много ниже пола, а под ним возвышался пирамидальный хаос балок и перекрытий. Остальные три двери оказались заперты.
- Оль, - подытожила Барба, раскачав их по очереди. - Я снова слышу. Эта на одном лезвии врезного замка держится, другая ещё и на засове с той стороны, лязгает как проклятая, а третья будто замурована или вросла в косяк. Посодействуй.
- Кормить меня надо лучше, - Олавирхо оттеснила сестру, уперлась ладонями в якобы вросшую дверь - и та с мерзостным воем подвинулась вбок ладони на две.