- Не то слово, - кивнул Гвайнард. - Впрочем, хайборийское нашествие являлось лишь одной из причин падения Империи, причем не самой значительной. Они сами себя погубили…
* * *
Когда меня, ученого летописца и тайного советника короля, спрашивают, что я могу рассказать о Великой Империи Ахерона, то чаще всего я затрудняюсь с ответом.
Как это ни удивительно, великое государство, существовавшее более двух тысяч лет, не оставило после себя почти никаких следов. Это вовсе не означает, что кхарийцы не являлись талантливым и многоученым народом - сохранившиеся до наших дней единичные рукописи, трактаты, артефакты, развалины зданий непреложно свидетельствуют: Империя действительно достигла больших высот во многих областях человеческих знаний, а особенно в магии. Именно магия и стала главной причиной падения Кхарии.
Собственно, в последние десятилетия Ахерона жизнь в государстве проистекала довольно вяло и благополучно. Как выразился бы прагматичный Конан - кхарийцы попросту зажрались. Ради блага сравнительно небольшого народа трудились сотни покоренных племен, армия отвыкла от больших войн и растеряла славу самого непобедимого и дисциплинированного войска обитаемого мира, владыки Кхарии увлеклись колдовством, в котором видели основу своей власти и безопасности. Короче говоря, Империя постепенно подтачивалась изнутри, и было достаточно одного сильного удара, чтобы этот колосс рухнул и более не поднялся.
Ударов было нанесено сразу несколько, причем каждый из них являлся смертельным. Во-первых, многочисленные племена хайборийцев, явившиеся с Полуночи и Восхода, начали войну за порубежные провинции Кхарии, а когда вожди варваров уяснили, что слухи о несокрушимой мощи имперской армии несколько преувеличены, началось полномасштабное вторжение несметных дикарских орд на земли Ахерона.
Во-вторых, после нескольких крупных поражений, когда ситуация стала угрожающей, правители Империи приняли решение не стесняться в средствах и использовать в войне магию. Последствия этого шага стали роковыми, и вот почему. Последние императоры сделали ставку не на вооруженный отпор хайборийцам всеми доступными военными силами, а на свои знания в колдовстве. Результатом изощреннейших магических опытов стало появление на землях Закатного материка невероятного количества монстров, созданных кхарийцами - как ни странно, эти твари не только представляли собой значительную опасность, но и подчинялись своим хозяевам-людям. Однако лихие опыты подданных Ахерона закончились плачевно - природа не вынесла столь невероятного надругательства над собой, мир переполнился магией, и она неожиданно вышла из-под контроля кхарийцев.
Всем известно, чем является так называемая "Буря Перемен" - буйство сорвавшегося с цепи колдовства, когда заклинания не направляются волей мага, а действуют сами по себе, переплетаясь в самых невероятных сочетаниях. Подобные магические штормы способны натворить немало бед, однако они всегда кратковременны - обычная Буря Перемен продолжается не более суток, вдобавок это явление считается крайне редким, и встретиться с ним можно исключительно в странах, где волшебство доселе является главным занятием большей части подданных - в Гиперборее и Стигии.
Катастрофа, произошедшая в Кхарии, являлась своеобразной Бурей Перемен, только продолжалась она несколько лет и захватила огромные территории. Взбесившееся бесконтрольное колдовство уничтожало целые города, порождало к жизни совсем уж невиданных чудовищ, открывались врата в мир духов, откуда вылезали такие мерзопакостные демоны, что и подумать страшно. Гвайнард сказал совершенно правильно - заигравшиеся с магией кхарийцы сами погубили свое государство и свой народ, ужасный колдовской шторм, бушевавший над материком, не щадил никого и ничего, хотя, надо признать, на некоторое время остановил хайборийское нашествие.
О том, что происходило в эти смутные времена, свидетельств почти не сохранилось, но общая картина приблизительно ясна. Происходили невероятные искажения пространства, тварной материи и времени, волны магии, подобно морскому прибою, уничтожающему песчаные домики на пляже, стирали с лица земли селения и храмы, люди сходили с ума или просто-напросто исчезали из нашей Сферы, перемещенные магией в такие места, о которых лучше не говорить перед наступлением ночи. Бесчинствовали вышедшие из подчинения кхарийцев монстры, которые, вдобавок, еще и скрещивались меж собой, давая потомство, являвшее собой абсолютно непредсказуемых и невиданных зверюг…
Словом, темный ужас.
Буря, исчерпав себя, закончилась спустя десять-пятнадцать лет, и к этому времени благоразумно отступившие на Полночь хайборийцы могли взять остатки Кхарии голыми руками, поскольку от Империи осталось несколько жалких обломков, крошечных государств, отчасти сумевших защититься от магического шторма. Дальнейшее представить не сложно: разрозненные княжества были уничтожены, на троны вновь образовавшихся государств взошли самые выдающиеся вожди хайборийских племен, святой Эпимитриус вместе с первыми королями, Алькоем и Олайетом, начали создавать на груде развалин, оставшейся от Кхарии, Аквилонию и Немедию, а у наших предков появилось новое увлекательное и опасное занятие - устранить последствия колдовской бури. Именно тогда и появилась гильдия Ночной Стражи, которая взялась за уничтожение бродивших по землям континента монстров, уцелевших после падения Ахерона.
Как уже сказано выше, Кхария не оставила после себя практически никакого наследия - все было уничтожено. Хайборийцам пришлось не восстанавливать ушедший в небытие мир, а буквально строить его заново. Все наши знания, алфавит, все достижения мысли и разума, все, что сделано нашими руками, - все это принадлежит нам и только нам, хайборийцам. Да, такие города как Тарантия или Бельверус построены на древних кхарийских фундаментах, да, мы помним о том, что тысячу триста лет назад одна цивилизация сменила другую, но мы никогда не использовали наследства предшественников. Его просто не осталось.
…Около полусотни рукописей, разбросанных по самым крупным библиотекам стран Заката, примерно столько же магических артефактов, найденных в чудом сохранившихся гробницах или в развалинах кхарийских храмов, монеты, нехитрая утварь - вот все, чем мы располагаем. И, конечно, в этот же список можно включить сохранившихся в отдаленных чащобах монстров и древнюю магию Ахерона, которая изредка дает о себе знать в виде неприятных казусов наподобие уже знакомого вам ревенанта.
И кто знает, может быть, под забытыми руинами кхарийских городов доселе дремлет нечто столь опасное, что все перипетии недавней войны Алого Камня покажутся нынешним владыкам Заката лишь мелкими неприятностями…
* * *
- Это просто невероятно, - сокрушенно качал головой киммериец. - Потерять лучший отряд гвардии, а потом бежать сломя голову от какого-то паршивого демона под теплое крылышко графа Ройла! Начинаю думать, что удача сегодня повернулась к нам не лицом, а стороной прямо противоположной.
- Не скули, - нахмурилась Зенобия. - "Драконов", конечно, жалко, но так уж сложилось. Надо благодарить всех богов за то, что мы живы. Лично я не вижу ничего страшного в том, что королевская свита ныне состоит только из монаршей супруги, личного летописца, охотника на монстров и капитана гвардии… Это в твоем стиле, Конан.
Замечу, что Вилькон пришел в себя довольно быстро - череп у его светлости графа оказался на редкость крепким. Вилькону очень повезло: когда ревенант ворвался в таверну и начал убивать всех, кто попадется на глаза, граф попытался атаковать его сзади и хоть ненадолго задержать, но демон сначала выбил оружие из рук месьора капитана, сам при этом потеряв меч, схватил Вилькона за ворот и с немыслимой для обычного человека силой вышвырнул в окно, тем самым сохранив ему жизнь. Голова у графа сейчас, разумеется, побаливала, рану на затылке пришлось перевязать, но в целом наш капитан пострадал не слишком сильно.
Мы, не слишком торопясь, но и не задерживаясь, продолжили путь к горам. Гвай утверждал, что ревенант будут преследовать короля до последнего и обязательно появится в замке Ройл, а посему, явившись к маркграфу, нам следует подготовиться к встрече и, когда настанет подходящий момент, уничтожить древнего монстра самым простым и доступным способом - заманить в яму, наполненную смолой, и благополучно сжечь. Как именно придется заманивать ревенанта, Гвайнард умолчал, равно как и не ответил на вопрос о том, позволит ли светлейший маркграф рыть во двое его резиденции помянутую яму. Сказал только, что разберемся на месте.
Холмы становились все выше, со стороны Восхода на нас смотрели мрачноватые горы, над которыми висели тяжелые свинцовые тучи, нагонявшие тоску. Настроение у всей компании было преотвратное - оно и понятно: веселая поездка в гости к месьору Ройлу обернулась весьма плачевно. Гвай сначала пытался развлекать нас рассказами о своих приключениях в Бритунии, однако разговор совершенно не клеился, и последний отрезок пути мы преодолели в полнейшем молчании.
- Кажется, приехали, - высказался киммериец, указывая вперед и влево. - Недурно Ройл устроился, ничего не скажу.
- Да, выглядит весьма впечатляюще, - кивнула Дженна. - Любопытно, как предки маркграфа это построили?
- Надо полагать, руками…
Представьте: огромная, почти черная гранитная скала, поднимающаяся к облакам подобно великаньему персту на высоту полутора тысяч локтей, склоны почти отвесные, ни единого деревца - только голый гранит. А в поднебесье парит замок-дворец о семи башнях, причем обиталище Ройла оказалось снизу доверху отделано светлыми мраморными плитами - поразительный контраст, черная гора и белый замок. Так красиво, что дух захватывает.
- Понимаю, почему немедийцы не смогли взять Ройл во время войны за тайборские земли, - протянул король, с интересом рассматривавший это потрясающее сооружение. - Если хватит припасов, в замке можно хоть триста лет отсиживаться. Штурмовать его абсолютно невозможно. Слишком высоко, слишком хорошо простреливаются все подходы… Я, находясь в Ройле, смог бы отбиться от любого числа неприятеля, располагая двумя десятками хорошо обученных лучников и парочкой катапульт.
- Все это замечательно, только как мы заберемся наверх? - проворчала Зенобия. - Лошади не пройдут, это совершенно исключено! А нам прикажете по веревочной лестнице карабкаться?
- Уверен, Ройл что-нибудь придумал, - сказал я. - Взгляните, моя королева, у подножия скалы - деревня. Мы можем оставить лошадей на постоялом дворе, если таковой отыщется, а сами поднимемся к воротам на своих двоих.
Чем дальше - тем страннее. Поселок, расположившийся под защитой замка, вовсе не походил на обыкновенную деревню в предгорьях. Дома не бревенчатые, а каменные, хотя строевого леса вокруг предостаточно, обитатели селения выглядят скорее как городские гильдейские мастеровые, а не как крестьяне, ощущается запах угольного дыма, звенят молоты в кузнях, люди выглядят слишком деловито…
Ограды вокруг поселка не было, даже застава на въезде не обнаружилась. Только подъехав ближе к центру деревни, над которым возвышался тонкий шпиль маленького митрианского храма, на нас обратили внимание. На дорогу (мощеную, вообразите!) вышел здешний обитатель, уткнул руки в бока и воззрился на дорогих гостюшек.
- Кто, откуда? - привычно прогудел бородатый месьор, одетый в ярко-синее блио гербовой расцветки Ройла.
- Конан Канах, король Аквилонии, - кратко ответил я, как всегда выполняя обязанности герольда. Разводить лишние церемонии совершенно не хотелось. - С визитом к его светлости маркграфу.
- Как же, извещены… - бородач почтительно поклонился, потом обернулся и рявкнул: - Эй, там! Примите лошадей у государя Конана и свиты!
Конюхи будто из-под земли выпрыгнули. Мы спешились и забрали остатки вещей, которые были спасены во время бегства от ревенанта. Впрочем, нетяжелые дорожные мешки тотчас подхватил бородатый.
- Идемте к подъемному механизму, - сказал он. - Иным способом в замок попасть невозможно, уж прощенья просим за неудобство.
- Подъемный механизм? - наклонила голову Зенобия. - Иштар Милостивая, благодарю тебя! Я-то полагала, что придется ноги на камнях ломать.
- Не извольте беспокоиться… э… благородная дама, все предусмотрено.
- Обращайся к госпоже "ваше королевское величество", - важно сказал я. - Перед тобой королева!
- Королева, значит? - наш проводник взъерошил пятерней черную разбойничью бородищу. - Извиняйте, у нас тут по простому, к столичным куртуазиям не приучены. С позволения достойнейших месьоров - я Эгар, конюший их светлости маркграфа. Идемте, покажу дорогу…
Чудо механики представляло из себя довольно широкую дощатую платформу, огороженную по краям перилами, достигавшими высоты пояса. Толстые канаты, привязанные по углам, уходили в непостижимую высоту. Наверное, падать оттуда будет неприятно.
- Эта штука надежна? - обеспокоено спросил я, с недоверием ступая на доски. - Не сломается?
- Двести лет как не ломается, только канаты да блоки раз в год меняем, - насквозь безмятежно ответил месьор Эгар. - Каждый день пользуемся и ничего, живы. Поехали?
Он звякнул в укрепленный на отдельном столбике колокольчик, канаты натянулись, и квадратная платформа медленно поползла вверх.
Добро пожаловать в замок Ройл!
Глава четвертая
Хозяева и гости
5-6 дни первой осенней луны 1296 г.
Замок Ройл
- Вы позволите войти, милорд?
- Называйте меня "господин барон".
- Как вам будет угодно, господин барон. Его светлость маркграф Ройл распорядился, чтобы во время вашего пребывания в замке я исполнял обязанности камердинера месьора Халька Юсдаля.
- Вот как? Что ж, замечательно… Как вас зовут?
- Джигг, господин барон. К вашим услугам.
Я уставился на внезапно объявившегося камердинера, пытаясь установить, что это за фрукт. Месьор Джигг имел три с половиной локтя от пяток до макушки, сиречь был роста среднего, чуть полноватую приятную физиономию, умные темно-карие глаза и короткие волосы, расчесанные на прямой пробор. Одевался он скромно - черный суконный колет, украшенный крошечной вышивкой слева на груди: на синем гербовом щите голова мыши. Это была эмблема Ройла.
- Какие-нибудь приказания, господин барон? - ненавязчиво напомнил о себе Джигг.
- Нет, благодарю… Впрочем… Джигг, замок хорошо охраняется?
- Я имею все основания гарантировать вашу безопасность, господин барон.
- Понимаете, в пути с нашим отрядом случилась большая неприятность…
- Это очень огорчительно, господин барон. Я знаю о происшедшем. Позвольте выразить вам свое сочувствие.
- Знаете? Откуда?
- Его величество Конан Канах в весьма ярких и экспрессивных выражениях обрисовал случившееся командиру гарнизона замка. Я при этом присутствовал.
- Ясно… Когда, говорите, вернется маркграф?
- Не ранее, чем к утру, господин барон. Поверьте, приняты все необходимые меры, чтобы в замок не проникли посторонние.
- Неужели вы и впрямь пользуетесь только подъемным механизмом? Никаких лестниц, ходов ведущих вниз?
- Мы привыкли, господин барон. Так было спокон веку.
- Но каким, в таком случае, образом был построен этот дворец? Столь огромные каменные блоки невозможно затащить на отвесную гору при помощи какого-то подъемника!
- В прежние времена, господин барон, существовала дорога, ведущая к подножию скалы. Она была завалена во время осады замка немедийскими войсками.
- Понятно. В таком случае, принесите мне холодного мяса, кувшин вина и ваших замечательных пшеничных лепешек.
- Будет исполнено, господин барон. Вы позволите мне взять ваше платье, чтобы к утру почистить?
- Разумеется…
- Другие распоряжения, господин барон?
- Нет, идите.
- Слушаюсь, господин барон.
Джигг бесшумно исчез за дверью.
Данная беседа происходила в отведенной мне комнате на втором этаже замка Ройл, хотя слова "второй этаж" в данной ситуации звучат чистейшим эвфемизмом. Стоит распахнуть ставни и выглянуть в узкое окно, вам станет понятно почему. Лично я, решив полюбоваться до заката здешними красотами, немедленно схватил жестокое головокружение - настолько было высоко. Такое впечатление, что смотришь на мир глазами коршуна из самого поднебесья. В принципе, так оно и есть - от моего уютного обиталища до земли было не меньше, чем две тысячи локтей.
Нас прекрасно приняли, однако вышедший встречать дорогих гостей каштелян замка осведомил Конана, что его светлость маркграф "уехал в горы по неотложным надобностям" и объявится в родовом гнезде скорее всего завтра утром. Засим нас проводили в комнаты, предложили воспользоваться купальней, в которой (о, радость!) даже была вскипяченная вода, после чего управитель замка предложил королю и остаткам его свиты отужинать - дело подходило к вечеру. Потом Конан отпустил капитана Вилькона спать - у графа начала сильно болеть голова, а сам пошел проверять здешнюю стражу, вполне обоснованно опасаясь возможного визита ревенанта.
Не скажу, что резиденция маркграфа Ройла слишком роскошна, по крайней мере, тарантийским дворцам канцлера Публио, обожающего вульгарную роскошь, она и в подметки не годится, не говоря уж о замке короны. Однако здесь мило - каменные стены прикрыты полированными деревянными панелями, картины и скульптуры, потемневшие, но очень красивые серебряные подсвечники, множество охотничьих трофеев, пушистые ковры, коллекции старинного оружия. Словом, неброско и удобно.
Моя комната оказалась отделана в офирском стиле, с низкой мебелью, пухлыми диванчиками, резным столиком и широкой кроватью, по счастью, безо всякого балдахина - терпеть не могу этих собирателей пыли. В довесок ко всему - личный камердинер, что тоже радует. По виду Джигг является замечательно вышколенным слугой с умом и утонченными манерами.
- Отдыхаем? - дверь открыли, разумеется, пинком. Конан решил меня проведать. - Ты неплохо устроился. Впрочем мы с Дженной ничуть не хуже, и Гвайнард с Вильконом тоже… Живет Ройл не на широкую ногу, но цену удобствам знает.
Киммериец расположился в пышном кресле напротив и с сожалением взглянул на девственно чистый столик, которому давно следовало бы украситься кувшином с вином. Положение спас неведомо откуда появившийся Джигг - мой новый камердинер с бесшумностью мыши проник в комнату и почтительно застыл у порога с серебряным подносом в руках.
- О, ваше величество… Вы позволите?
- Валяй, - кивнул Конан. - Вино и ветчина? Отлично! Эй, друг, притащи еще один кувшин. Этого нам будет маловато!
Джигг посмотрел на короля странно, но возражать не стал.
- Как будет угодно вашему величеству.
И снова растворился в пустоте.
- Конан, с прислугой подобного сорта не следует так обращаться, - усмехнувшись сказал я. - Этот Джигг по величественности и знанию куртуазии даст форы любому обыкновенному королю.
- А я какой?
- А ты - король варварский. Если будешь говорить камердинеру "валяй" или "эй, друг", введешь его в состояние, близкое к помешательству, - по его представлениям король должен быть…