Агафон нахмурился. Конечно, он зубрил эти руны целых две недели перед зачетом - едва глаза не занозил, язык не вывихнул и мозги не сломал. И хоть пересдача осенью, а в голове из запомненного вокабуляра уже остался только счет до пяти, но читать-то он по-древнегвентянски всё-таки выучился! Худо-бедно, правда, с одной стороны… И произношение то еще - позориться только… Но с другой, наемник-то, прочитай он ему это слово хоть задом наперед, хоть с южноузамбарским акцентом, все равно не поймет ничего! А с третьей стороны, для чего эти руны изучались, спрашивается, в смысле, на кой пень? Должна же быть в жизни справедливость и применяемость полученных знаний на практике, даже если эта практика - услаждение слуха похмельного головореза!
- Ну, так что там пишут древние гвентяне? - наемник подошел к доспехам, приложил к нагруднику ладонь правой руки, а левой неожиданно коснулся груди Агафона. - Читай, маг! Покажи дубине медноголовой, чему вас в школах учат!
Удивленный школяр моргнул - и выпалил давно уже сложенное на язык позабытое слово:
- Онсизефитсал!
И едва последний звук слетел с губ практиканта, как доспехи вспыхнули голубоватым светом… и потекли. Ошарашенный Агафон наблюдал с разинутым ртом, как сначала железные поножи и наколенники, а потом и остальные части "костюма мечты" стали укорачиваться, втягиваясь к нагруднику, словно вода в яму, но вместо того, чтобы собираться в каплю, металл, светясь холодной синевой, ручьем потек по протянутой руке наемника, миновал грудь, дополз до запястья руки, приложенной к груди школяра - и остановился. Точно налитая в форму, сталь успокаивалась, твердела и застывала, формируя один за другим наруч, налокотник, наплечник, кирасу…
Растерянный и испуганный, дрожащий, как осина в землетрясение, практикант хотел отпрянуть, но не смог не то, что тронуться с места - даже пошевелиться. Единственным подвижным органом из всего Агафона оставались глаза: дико вытаращенные, отчаянно мигающие.
Пара минут - и доспехи в полном составе, включая шлем с нелепым рыбьим хвостом, оказались на новом хозяине. Последним к нему перекочевал меч. Медленно переплыл он из опустевшего пространства вокруг крестовины-подставки к своим доспехам, прицепился к ремню, и васильковое сияние тотчас пропало.
- И что это ты, по-твоему…
- Ну вот теперь с товаром порядочек, - словно не слыша, расплылся в недоброй ухмылке громила. - Можно и продавцом… заняться.
Агафон подавился возмущением и почувствовал, как волосы его обретают такую живость и объем, какие не снились ни одной покупательнице чудесных снадобий. Перехватывай управление у впавшего в ступор мозга, ноги его шагнули назад - но рука гиганта выметнулась и схватила студента за горло. Он захрипел что-то несвязное, то ли "пусти", то ли слова заклинания - и тут же получил сокрушительный удар в скулу. Перед глазами залетали серебристые мухи и поплыл нежно-алый туман в сопровождении ансамбля звонарей.
- Хотя можно было и не бить благодетеля, - не разжимая хватки, сам себе заметил наемник. - Магией это железо не прошибешь, тем более… такой. В них хоть в Веселый лес гулять идти можно… Да хоть самому Гавару ежа в задницу засунуть!
Он хохотнул и потряс практиканта.
- Эй, ты живой? Я ведь еще не сказал тебе спасибо, великий маг… с шестого курса. И не попрощался. Очень приятно было познакомиться, - ухмыльнулся гигант, сжал правую руку в кулак и быстро разжал.
Меч, оставив ножны, прыгнул ему в ладонь.
Наемник сомкнул на нем пальцы, осмотрел придирчиво, и покачал головой:
- Нет. Шестопер.
Меч послушно трансформировался…
- Топор.
…и еще раз…
- Булава.
…и еще… И еще несколько раз, пока счастливый обладатель новых доспехов и слишком богатого познания в области вооружения перебирал всё пришедшие на ум оружие - от стилета до копья и лука с колчаном, полным стрел.
Последний вариант - кривой короткий нож - в кулаке громилы задержался.
- Этого тебе хватит, - деловито кивнул он, будто студиозус спрашивал его, достаточно для него будет ножа, или стоит вернуться к чему повнушительней. - Извини, парень, но свидетели мне не нужны. И я бы еще с тобой поболтал, но надо валить, пока Гавар кого-нибудь не принес.
Агафон, с ужасом разглядев, как сквозь плавающую перед глазами розовую муть начал вырисовываться конец его жизни, заполошно рванулся, сжимая кулаки - и вдруг ладонь пронзила резкая боль.
- Что за?!.. Это…
И моментально, словно введенная уколом подкожно, в мозгу его вспыхнула идея.
- С-стой… - прохрипел он, протягивая гиганту руку. - Д…держи… на п-память…
И разжал кулак.
Наемник недоуменно прищурился, взял двумя пальцами неожиданный подарок - фигурку толстяка с рыбой и зонтиком… и тут практикант взмахнул руками, скроил жуткую рожу и взвыл дурным голосом:
- Проклятус посмертус навечнус!..
Рука громилы панически дернулась, отшвыривая фигурку - и в это же мгновение из мусора на полу материализовался камень, молнией взметнулся и ударил его в висок. Не успев издать даже хрипа, гигант закатил глаза и повалился, увлекая за собой Агафона. Голова студента встретилась с полом, и ансамбль звонарей с новой силой взялся за свои инструменты. Напуганные звоном, ввысь взвились серебристые мухи, пронзая пунцовый туман с тяжелым многоголосым криком:
- Что… тут… происходит?!..
* * *
Когда Агафон пришел в себя, звонари выступление заканчивали и играли уже только на маленьких колокольчиках меццо-пиано. Мухи улетели - наверное, им нравилось жить только в багряном тумане, который по большей части рассеялся тоже. Спохватившись, что хозяин проснулся, а они еще нет, за работу принялись и прочие чувства, и после короткой проверки доложили, что сидит он на твердом гладком холодном предмете, прислонившись спиной к другому твердому гладкому холодному предмету, что в воздухе пахнет мусорной кучей недельной давности, что правый глаз не открывается, левая ладонь болит в двух местах, зато голова являет собой символ равноправия и консенсуса, то есть разламывается без дискриминации на правых и левых.
Разлепив оставшийся в повиновении глаз, студиозус увидел мутные маленькие доспехи на подставке и висящий у них подмышкой меч - как ни в чем не бывало. Похмельного мордоворота не было нигде и следа.
А может, его никогда и не было? Может, он приснился? И не было ни странной магии доспехов, ни жуткой ухмылки, ни…
- Очухался? - голос магистра Броше не хуже любой дубины опустился на тонкую душевную организацию школяра.
- М-м-м-нет?.. - страдальчески скривился Агафон и сделал попытку провалиться обратно в спасительное небытие, как черепаха засовывается в панцирь, делая вид, что никого нет дома.
- Тем хуже для тебя, - загробным голосом проговорил Броше - и студент ему обреченно поверил.
- Я как лучше хотел! - взвыл он, испуганно крутя головой в поисках хозяина лавки. - Я магией не пользовался! Я помогал! Я всё при… брал… тут…
Взор его, ищущий магистра, пробежал несколько раз по торговому залу - по рассыпанному, раскиданному, растоптанному товару, по лопнувшим корзинам, разбросавшим в радиусе трех метров содержимое половины помойки квартала, по не понять откуда взявшемуся громадному рыжему хомяку в ржавой маленькой клетке рядом с доспехами, остановился на второй такой же клетке с призывно открытой дверцей - но пустой…
- Я приказывал тебе шагу с кухни не ступать, когда уходил, да или нет? - сквозь стиснутые зубы прошипел Броше, и с кончиков его нервно дернувшихся пальцев потекли фиолетовые искры.
- Я и не ступал! Только на одну минутку выглянул! Честное слово! - отчаянно хватаясь за рвущуюся ниточку надежды, которая вполне могла оказаться ниточкой его жизни, возопил Агафон. - Я вам уборку сделал!..
- Где?!
- …и в зеленый обпарат жидкости булькательной долил!
- Где?!
- И мужика игрушечного нашёл!
- Так ты его терял?!
- Но я же нашел! Сам! Сам потерял - сам нашел! И рыжего гада завалил! Тоже сам! Он доспехи ваши спернуть хотел, харя бесстыжая, а я его уделал! - заметив тень интереса на лице чародея, жарко затараторил студент. - Одной левой! Без магии, причем!
- Это как? - еще больше заинтересовался Броше. - Я, если по правде, так и не понял, как ты его - в таком-то снаряжении…
- Уври… несальное… оружие открыл, во как! - чуя, что помещение в свободную клетку откладывается, гордо приосанился студиозус. - Я…
Договорить он не успел: дверь лавки распахнулась, и на пороге предстала пара разъяренных матрон и старик. В руках он держал собачонку. Вернее, то, что от нее осталось, после того, как хвост ее выгнулся дугой и покрылся разноцветными перьями, уши заменились на крылья из чешуи, а бока обросли то ли корой, то ли крокодиловой шкурой. Глянув на разинувшего рот чародея, собака помахала петушиным хвостом, раззявила пасть и мяукнула.
Матрона потолще всхлипнула:
- Кусик, миленький!.. На помойке что-то съел… и вот… Твоя работа, изверг! Гаварово отродье! Руки оборвать!..
- Немедленно сделай, как было! А не то мы пожалуемся в мэрию… - потрясла кулаком вторая матрона.
- …и тебе не дадут лизать… лицом… лицей… - грозно прорычал старик.
- Что… - потрясенно моргнул Броше.
Дверь распахнулась снова и, вталкивая в лавку жалобщиков, на пороге предстала новая тройка горожан.
- Ну так мы не поняли - сколько ждать-то еще будем? - не утруждая себя приветствиями, недовольно спросила молодая краснолицая тетка.
- Говорил, что скоро взрывать будет, а сам тут расселся! - поддержала вторая - по виду мать первой.
- Так нам платить мусорщикам, али как? - боевито скрестил на груди руки костлявый мужик. - А то мы пожалуемся в мэрию, и тебе не дадут лизать… лицом… лицей…
- Что?..
- Как это - не платить?! - дверь распахнулась, и в лавку ввалился глава гильдии мусорщиков в сопровождении группы поддержки из трех грузчиков. Судя по телосложению, каждый из них мог быть братом-близнецом утрамбованного в клетку вояки. - Кто вообще позволил тебе, магу, вмешиваться в дела другой гильдии?! Да еще с нанесением ей значительного финансового ущерба?! Мы пожалуемся в мэрию…
- …и тебе не дадут лизать…
- …лицом…
- …лицей…
- Что?!
Дверь распахнулась, и последнюю делегацию яростно отодвинула новая:
- Мы не позволим перекидывать ихние помои к нам!
- Это нахальство!
- Это неслыханно!
- Это нечестно!
- Вот если бы наши к ним…
- Мы пожалуемся в мэрию, и тебе не дадут лизать…
- …лицом… лицей…
- Что?..
Дверь распахнулась…
- Расступись перед помощником мэра Мюрье!
- Дай дорогу!
- Не толпись!
- Не воняй!
- Где обвиняемый? Кто позволил?
- Что…
- Кто позволил ему заниматься мусороперемещательной деятельностью без разрешения, я говорю?! За такие штучки он должен будет выплатить штраф, а не то город больше не даст ему лизать… лицом… лицей…
- Недоумок… болван… твою… тебя… тебе!.. - обернулся к Агафону магистр, обретший, наконец, дар связной речи, хотя и состоявшей пока исключительно из слов-связок и инвектив.
- Ну, я это… на кухню пойду… да?.. - втянув голову в плечи, практикант поднялся и медленно, словно от этого становился невидимым, по стеночке начал путь к задней двери…
И тут пыхнуло зеленым и раздался оглушительный взрыв.
* * *
Уллокрафт отвел взгляд от только что закрывшейся двери, поморщился, глядя на зеленые отпечатки ног на ковре, и помахал рукой перед носом, бормоча заклинание. Изумрудный туман с ароматом мусорной кучи недельной давности, оставшийся после визитера, пронзили белые лучи, коснулись ручки окна - и оно распахнулось, впуская в кабинет прохладный ветер. Ректор с наслаждением вдохнул свежий воздух и откинулся на спинку кресла. Пальцы его с умиротворенным блаженством поигрывали какой-то безделушкой величиной со сливу - но странно-зеленоватого оттенка.
Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул дежурный студент:
- Ваше премудрие, к вам травник магистр Гербион, говорит, что вы его приглашали.
- Зови, - моментально поскучнев, выдохнул Уллокрафт.
Удовольствие - удовольствием, а неприятные разговоры еще никто не отменял…
- Привет, Гийом, - с перестуком трости и деревянной ноги в кабинет ввалился сутулый высокий старик, пересек ковер и хлопнулся на стул для посетителей перед монументальным ректорским столом. - Зачем звал? Решился?
- Привет, Юбе́р, старина, - с вымученным дружелюбием улыбнулся главный маг ВыШиМыШи. - Не буду ходить вокруг да около, ты всё равно знаешь, зачем я тебя пригласил… Помнишь, ты обещал подумать… посчитать… Ведь мы ж с тобой друзьями были! Учились вместе! Троица - не разлей вода! Броше, Гербион и Уллокрафт, попойки, проказы, девчонки с факультета феечек…
- Ну, помню. Ну и что? И не надо меня на сентиментальщину брать: лет на двести опоздал, старик, - пренебрежительно хмыкнул гость. - А про цену я тебе еще в прошлый раз сказал, что не снижу, и не уговаривай.
- Но ты же обещал подумать!
- Чтобы ты тогда отвязался и успокоился. Не свои ж денежки тратишь, казенные.
- Денежки?! Деньжищи, ты хотел сказать! На какую-то… лебеду!
Посетитель презрительно фыркнул:
- Сам ты - лебеда. Трава - это только кажется, что она сама по себе растет, сорняк, да и всё… А ведь ее еще найти надо! В нужный срок собрать! Обработать! До Шантони довезти!.. Думаешь, это тебе хухры-мухры?
- Но не на вес же золота она от этого становится! - взмолился Уллокрафт. - Нам же на год всю Школу надо обеспечить, и не только импортными травами, заметь! На твой товар мы весь годовой бюджет на расходные материалы потратим! А нам ведь, как минимум, еще студентов кормить надо - и не одуванчиками!
- Рыбачить пусть ходят. Или на заработки, - безучастно пожал плечами торговец. - Моё-то предприятие с чего из-за этого страдать должно?
- Но в прошлом году было дешевле в разы!
- В прошлом году у меня конкуренты были - пока зимой в Веселый лес по утиные глазки не ушли, - усмехнулся Юбер. - А в этом появились объективные причины для наценки. В Уладе засуха была, Вамаяси дожди залили, в Лукоморье местные ведьмы всё повыдрали, в Веселом лесу чудовища активизировались, до Узамбара просто далеко… А это всё на конечной стоимости отражается!
- Значит, не уступишь? - понурился Уллокрафт. - Ни на десятку?
- И не уговаривай, - мотнул головой Гербион, поднимаясь. - Благотворительностью не занимаюсь, нищим не подаю.
- Да что ты такое говоришь?! - оскорбленно подскочил волшебник.
- А что слышал, старик. Дружба - дружбой, а дело прежде всего. Надумаешь - сообщишь, да не мешкай, тебе же лучше будет. Время пошло.
- Ну ты и… - ректор рассерженно прикусил губу, стукнул кулаком по столу - и ойкнул, разжимая.
На ладони его, укоризненно хмурясь и закрывая зонтик, стоял костяной толстяк с рыбой.
- Извини, - жалобно пробормотал чародей. - Забыл про тебя из-за этого…
И тут лицо его озарилось.
- Нет, погоди, Юбер! - вскочил он. - Я еще не всё!
- Да ну, - насмешливо обернулся травник.
- Я вот тут вспомнил… - физиономия ректора дернулась и расплылась в неконтролируемой улыбке. - А ведь давненько мы к тебе студентов на практику не присылали!
- Так присылайте, мне-то что, - снисходительно фыркнул торговец. - Или это должно было меня растрогать? Школьные годы чудесные, ля-ля-тополя?
- Растрогать?!..
Уллокрафт - абсолютно неожиданно не только для визитера, но и для себя - загоготал так, что стукнулся лбом о чернильницу.
- Через часик… к тебе придет… первокурсник… на две недели, - кое-как отсмеявшись, пропыхтел он, рукавом вытирая слезы и синее пятно между глаз.
- Пусть приходит, - подозрительно оглядывая приятеля, насупился Юбер.
- Ну так ты это… запомни. Каждый оставшийся от его практики день будет стоить тебе двадцать золотых с запрошенной цены твоей партии.
- Что?!
- А что слышал, старик, - Уллокрафт усмехнулся и заговорщицки подмигнул костяному толстяку. Тот энергично замигал в ответ. Хотя не исключено, что это был нервный тик.
- Дружба - дружбой, а дело прежде всего, - весело ухмыльнулся в усы чародей. - Надумаешь - сообщишь, да не мешкай, тебе же лучше будет. Время пошло!
Называемой отдельными безответственными личностями ВыШиМыШи.
По крайней мере он очень на это надеялся.
При мысли о том, насколько хуже всё могло бы быть, хозяин лавки содрогнулся.
Единственное, о чем не сказал Гийом Уллокрафт - это про свое пари с самим же собой, на какой минуте знакомства с Агафоном Броше заговорит о замене.
Корпус развернут правым плечом к объекту, левая нога отведена назад и полусогнута, пергамент в левой руке напротив глаз, правая рука с зловеще скрюченными пальцами направлена вперед для фокусировки заклинания с параллельной предварительной деморализацией объекта.
К своему ужасу внезапно выяснившими, что значит быть летучими.
Вспоминая собственные попытки завлечь на сеновал хоть кого-нибудь из своенравного девичьего батальона родной деревни.
Не успевшие убежать и спрятаться - в лавке волшебных товаров тоже дело вполне обычное.
Попеременно напоминавший то цирк, то гастроли самодеятельности сумасшедшего дома.
Не в последнюю очередь потому, что прилип к гортани - ничто с таким содержанием сахара не могло перемещаться беспрепятственно даже по человеческому организму.
Или чаще не мог.
Агафон не знал, что как названия настольной игры произошло от имени и титула сулейманского шаха Мата аль-Фиряза, так и это воинское звание вошло в армейский обиход после того, как некий вондерландский вундеркинд Г. Блицкригер дошел до высшей ступени командования в пятнадцать лет и пробыл на ней в четыре раза дольше.
Не исключено, что над хладным трупом Агафона.
Иногда настойчиво протестуя словом и делом.
Власти Мильпардона всегда страдали от того, что безответственные жители вываливали мусор как попало и куда попало, и муниципальные мусорщики и старьевщики постоянно жаловались, что собирать мусор, расстеленный ровным слоем по всем улицам, невозможно, и грозили то массовым увольнением и уходом в разбойники, то забастовками. Не зная, что еще предпринять, тогдашний мэр города обратился за помощью и советом к профессуре ВыШиМыШи, а те, не мудрствуя лукаво, к страноведческому отделу школьной библиотеки. Ибо профессиональный маг отличается тем, что знает, когда за решением проблемы нужно лезть в книжку, а когда - в соседнее измерение. На полках книгохранилища были отысканы свидетельства путешественников о том, что в Лукоморье открыт и работает неведомый в Шантони закон Вселенной: стоит на улице вкопать столб, как жители соседних домов натащат под него через полчаса кучу мусора. Не понимая и удивляясь, профессора эксперимент всё же провели. Первый, по инструкции Школы удаленный от города на километр из соображений безопасности, результатов не дал. Второй же, риск проведения которого ректор, поддавшись мольбам (и не только) магистрата, взял на себя, был максимально приближен к жилым кварталам - и превзошел все ожидания. Как оказалось, закон Вселенной на то и закон Вселенной, чтобы работать повсеместно, а в Мильпардоне - еще и с поправкой: патент на "волшебные столбы", как быстро прозвал их народ, оплатил постройку Школе новой библиотеки. Овеществленные же мольбы магистрата о риске еще раньше отремонтировали ректору загородный дом.
Нет, не груды искореженных артефактов, стоимостью в еще большую груду денег. Хотя и их тоже. Особенно хозяину.
Почти успешно.
В тысячи раз - если судить по весу и объему.
Почти угадали.
Так же стремительно и недалеко: а вдруг пропустишь что-то интересное?
"Спасибочки. Я сейчас чаю вскипячу, будете?" - с рассеянным указанием в сторону булькающего зеленью агрегата вместо кухни.
"Погребальным", - подумал студент, пытаясь опознать обломок артефакта Броше в непонятной склизкой штуковине с торчащими из нее апельсиновыми корками на вершине кучи.
Хотя предпочел бы зажать обеими руками нос и рот.
"Хорошо, что на меня, а не на пол! И хорошо, что посуда, а не утюги-самоглады и молотки-самостуки…"
Ибо у наемников денег сегодня нет, а завтра есть, а лишать руководителя практики прибыли, даже вероятной, для практикующегося было дурной приметой.
"Ворон на огороде пугать", - не договорил он.
Хорошего. Очень.
И чем выше цена товара, тем любее цена втюхивания.
Никакой магией такое не выведешь, придется уборщиц звать.