Высокая фигура была в таком же фиолетовом балахоне, как у любого, кто обитал в этой горной крепости, только с изящными расшитыми золотыми нитями краями. Лицо скрывала непроницаемая черная маска.
- Что ты здесь делаешь? - спросила его фигура.
Не растерявшись, юноша изящно поклонился и, не поднимая глаз, сказал:
- Служу Культу Сумеречного молота, господин.
Юноша этого не видел, но лицо, скрытое под маской, беззвучно смеялось.
Неизвестный в маске занимал высокий пост в рядах Культа, и юношу это не могло не радовать, что при первой же возможности, он попал к влиятельному человеку. И этот человек, никогда не снимавший маски и плаща, очень быстро приблизил юношу к себе, поручая мелкие дела. Каждый вечер он вызывал к себе юношу и подолгу разговаривал с ним.
- Что есть Культ? - спрашивал он его.
- Сумеречный Культ есть Вершина мироздания и существования в нем. Ничто не вечно, кроме смерти. Смерть приносит очищение от мирского. Отказаться от страха перед лицом смерти – первая обязанность каждого, кто примкнет к Культу, - говорил заученные наизусть трактаты юноша.
- Готов ли ты пройти очищение?
- Да.
- Я не верю тебе, - отвечала маска. - Ты еще слишком занят мирским, слишком вовлечен в эту жизнь. Еще что-то держит тебя за это бренное существование. И если это продлится слишком долго, я откажусь от тебя и не приму тебя в свои ученики. Отрекись от мелочей, которые, как тебе кажется, ценны для тебя и несут смысл.
- Что есть Культ? - вновь спрашивала его маска через несколько дней.
- Культ есть Вершина мироздания. Культ – это Истина, а Истина – это смерть. Только смерть правдива, только смерть очищает.
Маска долго хранила молчание, но потом тяжело сказала:
- И все же ты не готов еще. Твои речи стали красноречивыми, но не этим ты должен убедить меня. Ты смотришь на Культ с высока, ты смеешься над всеми нами, верными последователями конца света.
И днем юноша, теперь облаченный в такой же фиолетовый, бесформенный балахон, бегал по поручениям маски, как и десятки других, читал ночами трактаты Культа и с каждым днем, каждой вечерней беседой забывал истинную цель прибытия в каменную крепость, ради которой когда-то перепрыгивал через горы. Его мысли перевернулись с ног на голову. Загадочная маска взяла его на живца, на молодость и горячность, доказывая, что он не способен и не готов, поджигая его любопытство и желание выслужиться. И он с головой кинулся в этот омут, с оговоркой для самого себя: "Я ничего не забыл. Я знаю свое предназначение, просто это так интересно – доказать этому человеку, что я истинный последователь Культа. Возможно, это откроет мне новые пути в моем жизненном предначертании. И потом, я всегда успею сделать то, что предначертано мне судьбой. И если эта судьба подвернула мне этого господина в маске, значит, так и должно быть. Значит, я должен делать то, о чем он просит меня".
- Что есть Культ? - снова спрашивала его маска.
- Сумеречный Культ есть жизнь моя. Служение Культу – возможность привнести в мое бренное существование смысл. Цель Культа – смерть, и смерть есть высшая для меня похвала, которой я недостоин. Только верные и истинные последователи Культа могут нести Смерть и дарить ее другим, и эта честь омывается собственной кровью.
Господин вскочил на ноги. Юноша, склонив голову, стоял перед ним на коленях, и глаза его горели огнем безумного фанатика. Неужели он полностью поверил в учение Культа? Господин вытащил из ножен кинжал.
- Служители Культа могут нести смерть, ибо это высшее благо, - заговорил он, - и убивать каждого, кто достоин ее. Верно?
- Да, господин, - шептал юноша.
- И убивать тех, - холодный клинок коснулся шеи юноши, - кто притворяется последователем Культа, но таковым не является. Кто идет на поводу собственных желаний, и проповедует идеи Культа ради собственной выгоды. Верно?
- Да.
- Достоин ли ты принять высшее из благ этого мира из моих рук?
- Нет. Мои мысли нечисты, мои действия не направлены только во благо Культа, я ищу своей выгоды. Если вы даруете мне очищение от мирского, я приму это с большой благодарностью, но прошу, дайте мне время, чтобы очиститься и отказаться от всего, что связывает меня с миром.
- Ты действительно готов отказаться от своего предначертания ради служения Культу?
- Да, - чуть помедлив, ответил юноша.
И кулаки маски, облаченные в кожаные перчатки, сжались; кинжал взметнулся вверх. За доли секунды юноша осознал, что не испытывает страха и действительно ждет свой смерти, как освобождения и чуда, но кинжал со звоном отлетел к стене. Фигура в темном плаще тяжело опустилась обратно в кресло, закрыв лицо в маске руками. Казалось, он даже качал головой.
- Господин...
Жестом маска велела ему остановиться.
- Прошу вас… Я достоин.
- О, идиот! - вскричала маска. - Тарион! Какой же ты идиот!
Плотная магическая маска полетела на пол. Юноша, которого действительно звали Тарион, готов был провалиться от стыда сквозь землю. Аспект времени, Ноздорму Вневременный смотрел на него пылающими гневом бронзовыми глазами.
- Вот для чего ты сбежал! "Вершить предначертанное", - повторил Вневременный когда-то сказанное юношей. - Тебе казалось, ты уже все умеешь. Но одного умения перемещаться во времени не достаточно для пророчества, Тарион. Я говорил, что кровь твоя пропитана жестокостью, и тебе нужно многое узнать, чтобы научиться сдерживать это. Ты жесток и безумен, как и твой отец. Я знал это, но твоя одержимость убивать и умирать самому только подтвердила мои худшие опасения.
- Магна Эгвин говорила то же самое, - понуро ответил Тарион.
- С кем еще ты разговаривал, пока пребывал в этом мире? - железным тоном спросил Ноздорму.
Тарион поднял свои глаза, ставшие небесно-голубого цвета.
Высокий, с рельефными руками и большими, крепкими ладонями, его учитель также не сводил с него мудрого взора. Его бронзовые кудри выбились из-под темного капюшона.
- С Вождем Траллом… Но он не знал, кто я, - поспешно сказал юноша. - Я передал ему письмо из Терамора.
- Так это твое появление нарушило все планы Культа по поводу Тралла, - задумчиво сказал учитель. - Замечательно. Это письмо не должно было дойти до получателя, Тарион. Зачем ты вообще направился к оркам?
- Хотел увидеть Тралла своими глазами. Он ведь ушел с поста Вождя...
- Сколько раз ты превращался?
- Раза два всего. Мне это очень тяжело дается.
- Ты находишься не в своем времени, поэтому перекидываясь, ты изменяешь не только свою физическую форму, но и временное пространство.
- И чем это грозит?
- А чем может грозить внезапное вмешательство во Время?
- Изменением будущего, - прошептал Тарион. - Но мое предназначение… Оно ведь не изменилось?
Вневременный прищурил глаза.
- Ждешь ответа? - спросил он. - Я не дам его тебе. Ты итак натворил много бед. Ты даже не представляешь, каких именно. Ты знал только, что станешь спасителем своего отца. Ничтожная информация, приоткрывающая крошечную завесу твоего будущего, вселила в тебя веру, что ворвись ты в любой временной пласт, ты можешь менять его, как тебе вздумается?
- Я не выбирал это время. В другие временные отрезки я просто не мог пройти, и у меня не осталось выхода.
- В других плоскостях времени уже присутствует твоя сущность. И только здесь она – единственная, ведь ты еще даже не родился. И ты без особых трудностей смог пройти. Проникнуть в плоскость, где уже есть твоя сущность, без моей помощи – невозможно. Наличие двух одинаковых сущностей из разных времен приведет к хаосу и дестабилизации временного пространства. Впрочем, тебе ведь неинтересно, ты же сбежал. Долой скучные лекции, вперед – вершить будущее!
- Скажите все-таки, - буравя взглядом носки своих сапог, сказал Тарион. - Я сильно изменил свое будущее?
- Оно бы окончательно изменилось, если бы я отрубил тебе твою голову. Подумать только, стать последователем Культа! Искренне поверить в эту чушь! И кстати, быть готовым отказаться от своего будущего. Нет, Тарион, ты ни на шаг не изменил предначертанного.
- Я думал… Ведь отец был связан с Культом, и я хотел…
- Проникай, исследуй, но не верь! Тебе не хватает мудрости, опыта, зрелости, чтобы смотреть поверх будничного. Ты провел жалкое количество времени среди людей, и вот – ты уже стал частью их.
- Нет! Нет! Я не человек! - закричал Тарион.
- В людях нет ничего плохого, Тарион. Твоя мать – человек, и ты должен быть благодарен ей за свое рождение. Но твоя вторая сущность льстит тебе гораздо больше, чем человеческая. Умерь свою гордыню, иначе ничего не выйдет.
- Вы из-за меня пришли в Сумеречное Нагорье?
- Сказал же, умерь свою гордыню. Не все в этом мире вертится вокруг тебя. В мои обязанности входит наблюдение за течением Времени в Азероте. Один из Оракулов Культа очень настойчиво добивался ответов о будущем. Настолько настойчиво, что, несмотря на усилия временных драконов, Культу удалось узнать, что падший Аспект Смертокрыл может быть остановлен.
- Спасен, - прошептал Тарион.
- Для Культа его спасение сродни уничтожению. Если его мощь обратиться против них это будет означать только одно – поражение, этого они допустить не могут. Они даже прозвали тебя – Слезой Земли. Хорошо подметили, да? Все, что мы смогли сделать, это внушить Оракулу, что Слеза – это артефакт, и никак не живое существо. Но Оракул упорствовал. Пришлось затянуть его в Искривленное Временное пространство. Никому, кроме меня, не позволено так вольно обращаться со временем.
Тарион не знал, куда спрятать глаза.
- Я занял место Оракула в Темном Совете Культа, чтобы впредь не допустить проникновения во Время, а ты, воспользовавшись моим отсутствием, сбежал.
- Культ ищет меня?
- Да. Но пока ты единственный в этом времени, ты неуловим.
Пока… Тарион вспыхнул. Осознать, что скоро в этот мир, придешь ты сам, красным орущим младенцем, ему было не под силу.
- Когда? - спросил он хрипло. - Когда это произойдет?
- Даже если я позволю тебе задержаться в этом времени до твоего рождения, чтобы избежать временной аномалии от присутствия двух одинаковых сущностей, это будет на руку Культу. Твоя энергия, удвоившись, станет неуёмной, и если ты сможешь исчезнуть, то твое новорожденное я, оставшись в этом мире, станет легкой добычей.
- Я могу забрать его с собой.
- И изменить будущее настолько, что даже сам Аспект Времени в нем не разберется? Да, на такое ты способен.
Тарион молчал, погруженный в мысли.
- Какой же я дурак, - сказал он потрясенно. - Я переместился в собственное прошлое, чтобы вершить будущее!
- Да, Тарион, так и есть. Я сразу знал, где ты, но не предпринимал никаких действий, потому что тебе по силам перемещаться только в прошлое.
- Я хочу учиться. Я хочу научиться всему, что я пропустил за это время. Я хочу обрести волю над своей силой, которая бьется внутри меня, но я не в состоянии ее контролировать. Еще ведь не поздно?
- Для тех, кому подвластно Время, никогда не бывает поздно.
- А мой отец здесь?.... Он в Нагорье?
- Еще нет, Тарион. Учись терпению. И начинай прямо сейчас.
Глава 14. Отрекшийся.
Все это время представитель Вождя Тралла орк Парук жил в Подгороде. И с того момента, как он прилетел из Оргриммара, Рэндал Сварт под разными предлогами отказывал ему в визитах к Темной Госпоже.
Любого путника, направившегося в столицу Отрекшихся, сначала встречали холодные руины величественного королевства людей - Лордаерона. Поговаривали, что во внутреннем дворе, усыпанном обломками каменных колоннад и статуй, среди разрушенных арок, до сих пор бродили неуспокоенные души погибших в сражениях с Королем Мертвых. На неопытных путешественников неизгладимое впечатление производил уцелевший Тронный Зал короля Теренаса Менетила, в котором он принял смерть от руки своего сына - принца Артаса. Но завсегдатаи столицы Отрекшихся, не сбавляя скорости, верхом на разнообразных ездовых животных Азерота пролетали по сохранившейся мозаичной кладке Тронного Зала прямиком к подземным лифтам. Сам Подгород располагался в склепах и подвалах бывшей столицы людей. И туда можно было проникнуть при помощи одного из четырех подземных лифтов.
Мрачный и сырой, с гнетущей тишиной, подземный город нежити никогда не слышал детского смеха. Каналы со странной светло-зеленной жидкостью опоясывали круглый город, поделенный на четыре квартала. Только Тронный Зал Темной Госпожи отделялся от всего города длинным узким коридором, охраняемый стражей-нежитью. Каждое утро покидая таверну, Парук направлялся к Тронному залу, где его неизменно поджидал Рэндал Сварт.
Вести о том, что лорд Фордринг вернулся в Дольный Очаг и что Круг Кенария способен излечить землю Чумного Края, быстрее пожара облетели Тирисфальские леса. Мнения Отрекшихся разделились. Одни считали, что действия Альянса равносильны объявлению войны, другие успокаивали, что в Серебряный Рассвет могли вступить даже они сами, если бы захотели, а значит, зла ждать не стоило. Серебряный Рассвет был основан, чтобы защищать Азерот от Плети, логично, что после уничтожения Короля Мертвых, Рассвет взялся очищать земли от остатков чумы, но ведь и самих Отрекшихся можно назвать остатками Плети, рассуждали воинственно настроенные граждане Подгорода. Пшеница служит им как прикрытие, считали они. Некоторым только дай волю, отмахивались миролюбивые граждане, и они найдут следы геноцида даже в желании лорда Фордринга заделаться в фермеры. А знают ли присутствующие, сколько кораблей в день прибывают теперь в Чумные земли из Западного Края, измученного засухой? Сколько фермеров Альянса ожидают в Дольном Очаге земельного надела? Если миграция людей будет продолжаться, однажды король Вариан сможет объявить эти земли вотчиной Штормграда. Тогда под пшеницу могут пустить и леса вокруг Подгорода. Миролюбиво настроенным гражданам крыть подобные высказывания было нечем. Всем был хорошо известен воинственный характер короля, а подданных Штормграда в Чумных землях и вправду становилось только больше.
Эти важные новости Парук, как ни странно, узнавал в таверне из пересудов граждан. Рэндал Сварт немногим позже своим скрипучим голосом лишь пересказывал общее положение дел, добавляя некоторые мелкие подробности. Например, дату основания Серебряного Рассвета или точное количество его последователей.
Изуродованные смертью лица нежити не выражали эмоций, но Парук не терял надежды и, стараясь заметить хоть единый жест, который мог выдать посла Сильваны, во все глаза следил за Рэндалом. Не имея никаких доказательств, орк мог полагаться лишь на свое чутье. Постоянные отказы в визитах к ночным эльфам в пыточные камеры или в Тронный зал к Сильване не располагали к доверию.
- Перестаньте сверлить меня взглядом, - не выдержал однажды Отрекшийся. - Выражение моего лица уже лет десять не менялось.
- Я должен видеть леди Сильвану, - настаивал орк.
- Приказ Вождя Тралла сохранить жизнь пленным эльфам не был нарушен. Вы также получаете необходимую вам информацию, о которой просил Вождь. А Темная Госпожа не любит, когда ее беспокоят по пустякам.
- Ничего себе пустяки! Ночные эльфы до сих пор в пыточных камерах?
- Гораздо важнее не их местоположение, а то, что они до сих пор живы.
Парук экспериментировал с провокационными вопросами:
- Чем для друидов Круга Кенария обернется выращивание пшеницы под боком у Отрекшихся?
- Полным провалом, - бесстрастно отвечал Сварт. - Население Азерота скорее умрет от голода, чем отведает чумное зерно. Никому не хочется повторять судьбу жителей Стратхольма. Хотите, я расскажу вам о чуме подробней? Вы можете мне верить, Парук. В отличие от вас, я знаю о чуме не понаслышке.
* * *
В мутной поверхности зеркала в полный рост, перед которым стояла Сильвана Ветрокрылая, отразился Рэндал Сварт. Глаза его вновь были опущены. Должно быть, за это время он наизусть изучил каждую трещину в каменных плитах, выстилавших пол в ее покоях.
- Моя госпожа, - поклонился Рэндал.
Она знала, по какой причине Отрекшийся избегал пересекаться с ней взглядом. Сварт самовольно отправился в Оргриммар спрашивать у Тралла совета, как поступать с пленными ночными эльфами. Но не судьба пленников так взволновала его.
- Завтра я отправляюсь в Серебряный Бор, Рэндал. Нужно, чтобы вы проследили, как упакуют зеркало. Хотите вновь донести Траллу о моем решении?
Живые не почувствовали бы разницы. Королева Мертвых видела ужас за непроницаемым лицом и чувствовала панику в голосе. Она управляла эти людьми.
Он спросил:
- Вы так и не передумали, моя госпожа?
Больше, чем судьба эльфов, Рэндала Сварта волновала судьба злосчастного зеркала Мертвых Душ. Последний подарок сгинувшего в Пустоту повелителя Плети.
Серебряная рама с витиеватыми узорами завораживала взгляд. Когда-то его мутная поверхность беспристрастно отражала изломанное тело высшей эльфийки и зловещую ухмылку склонившегося над ней наследника человеческого королевства.
- Ты будешь принадлежать мне, - пообещал проклятый принц. - Вечно.
А оказалось, что и он сам не вечен. Силы всего Азерота расправились с ним в его Ледяной Цитадели. Сильвана тоже была там. Она пересилила презрение и зашла в оплот Плети. Мало что способно было ее удивить, если бы не это зеркало. Последним, кто видел ее живой, было это зеркало. Рэндал Сварт никогда не поймет этого. Его смерть не была унизительной, он принял ее на поле боя.
Генералы Орды недолго раздумывали над ее просьбой забрать его с собой в Лордаерон. Кажется, один из орков даже фыркнул: "Женщина!".
Белокурая, со смертельно бледной кожей и сверкающими рубиновыми глазами в тени надвинутого капюшона. Сама того не сознавая, Сильвана часами глядела на свое мутное отражение, изучая его, будто надеясь, что теперь, оказавшись в ее власти, зеркало одумается и повернет время вспять, применит свои силы наоборот. Заберет смерть и подарит жизнь.
В Подгороде тоже мало кто интересовался новым предметом интерьера покоев Темной Госпожи. И пока весь Азерот, и все Тирисфальские луга пребывали в безмятежном неведении, близость могущественного артефакта одной лишь Сильване кружила голову. Она наслаждалась знанием этой тайны, пока однажды не рассказала обо всем Рэндалу Сварту. Ведь нужно было с чего-то начинать? Его реакция на правду об этом мутном стекле неприятно поразила.
- Моя Госпожа, - прошептал он, - вы не имеет права… Король Мертвых сделал это с нами, но вы… Вы не должны повторять его судьбу!
Впредь Сильвана зареклась обсуждать свои интерьерные решения с посторонними. А служивший ей верой и правдой Рэндал Сварт отправился в Оргриммар, надеясь, что представитель Оргриммара остановит ее от необдуманного шага. Сильвана не спрашивала, рассказал ли он Траллу, какой артефакт она увезла из Цитадели. Если Лордаерон еще не оккупировали орки, значит, нет. Этого было достаточно. Один посол из Оргриммара не представлял опасности. А его присутствие было даже на руку, рано или поздно Сильване все равно пришлось бы вызывать официальных представителей Вождя.