- Нельзя, потому что в Новгороде ее съедят.
– Можно ли бегать в носках вокруг памятника Екатерине II?
- Можно, но только темной ночью, иначе вас могут ограбить.
Пустые полки в магазинах поражали своей девственной чистотой. Даже приобретение обыкновенных носков в то время вырастало в неразрешимую проблему. А народ при этом находил в себе силы еще и шутить. Вот каким анекдотом он отреагировал на бесконечные прямые трансляции по телевидению многочисленных официальных правительственных приемов, сопровождавшихся пиршествами с заставленными диковинными деликатесами столами:
Завтра в 19.00 телерадиокомпания "Петербург - 5 канал" будет показывать… бутерброд с икрой".
Телефонный звонок.
- Простите, это Летний сад?
- Летний сад.
- У вас лебеди в пруду плавают?
- Плавают.
- Простите, а до шести часов проплавают?
Угроза голода в то время была настолько реальной, что в нее верили самые испытанные и неисправимые оптимисты. Иногда не помогал даже юмор.
В знак протеста против исключения Ю. Ф. Соловьева из партии коммунист Ходырев объявил голодовку… на территории всей Ленинградской области.
Нет ничего проще превратить Ленинградскую область в регион благополучия. Надо лишь объявить войну Финляндии и, не начиная боевых действий, сдаться в плен.
Свободная и независимая Финляндия, добившаяся невероятных экономических успехов после выхода в 1918 г. из состава Российской империи, в петербургском городском фольклоре стала образцом для подражания. Финнам искренне завидовали, у них хотелось учиться.
- Зачем ездила делегация из Петербурга в Финляндию?
- Перенять у финнов опыт, как отбиться от великого восточного соседа.
Обратился Собчак к Горбачеву с просьбой предоставить Ленинграду полную самостоятельность. Хотя бы на один день. Хотя бы в порядке эксперимента.
- Ну, что ж, - ответил Горбачев, - на один день ничего страшного. Получайте.
Наутро Собчак собрал Ленсовет и провел решение об объявлении войны Финляндии. А к вечеру война закончилась. Ленинград безоговорочно сдался в плен и тем самым навсегда решил продовольственную программу.
Преимущества капиталистического строя перед социалистическим стали так очевидны, что это нашло отражение даже в фольклорных названиях такого всемирно известного паркового шедевра, как фонтан "Самсон, разрывающий пасть льву", центральной скульптурной композиции Большого петергофского каскада. В начале перестройки в память о двух ненавидящих друг друга телевизионных авантюристах Анатолии Кашпировском и Алане Чумаке, одинаково заряжавших якобы целительной энергией на глазах миллионов телезрителей бутылки с водопроводной водой, этот знаменитый фонтан первоначально назвали "Кашпировский, разрывающий пасть Чумаку".
Однако очень скоро фольклор нашел более важное применение мощным художественным метафорам, изначально заложенным в композиции фонтана. Он стал служить еще одним доказательством победы капиталистической экономики над коммунистической идеологией. Фонтан получил новое прозвище. На этот раз его связали с названием процветающей южнокорейской фирмы по производству электронной техники "Самсунг" и именем вождя всех трудящихся погрязшей в социализме Северной Кореи Ким Ир Сена "Самсунг, разрывающий пасть Ким Ир Сену".
В начале 1990-х гг. экономическое положение в России дошло до того, что судьба Ленинграда была поставлена в зависимость от гуманитарной помощи, организованной странами Запада Советскому Союзу в канун Рождества 1991 г. В арсенале городского фольклора осталась поговорка того смутного времени: "Стоит Питер у ворот, широко разинув рот". Правда, как бы в оправдание, появилась и довольно неуклюжая попытка все свести к обыкновенной шутке:
Идет по Невскому проспекту старушка с кружкой. Навстречу ей - американец. Порылся в кармане, достал доллар и бросил в кружку.
- Какой же ты противный, иностранец, - проворчала старушка, - всю сметану испортил.
А может быть, это никакая не шутка. Просто сработал иммунитет, выработанный еще во время блокады. Не случайно, выстаивая в бесконечных продовольственных очередях, стойкие ленинградцы обменивались лозунгами нового времени: "Блокаду пережили, изобилие переживем"; "Выстояли в блокаду, выстоим и за хлебом"; "Пережившие реформы приравниваются к блокадникам".
Но как бы тяжело ни было в то время обыкновенному простому человеку, едва появлялась угроза прекращения реформ и возврата в недалекое советское прошлое, как народ настораживался и тут же решительно переходил на сторону демократов. Опасность подстерегала всюду. 13 марта 1988 г. в газете "Советская Россия" появилось открытое письмо никому до того не известного преподавателя химии Ленинградского технологического института Нины Андреевой с красноречивым заголовком: "Не могу поступиться принципами". В статье, насквозь пронизанной животным страхом перед наступившими переменами, содержались откровенные призывы сохранить основные идеологические и политические принципы, выработанные за годы советской власти, остановить или круто изменить ход начавшихся реформ, прекратить либеральные демократические преобразования.
О самой Нине Андреевой можно было бы вообще не вспоминать, тем более что она уже давно выпала из исторического контекста, если бы не фольклор, возникший на волне ее короткой популярности и сохранивший аромат того, навсегда ушедшего в прошлое времени.
Тогда, в самом конце бурных 1980-х, ее называли - с нескрываемой иронией - "Железной леди Ленинграда" или с ядовитым сарказмом именовали: "Генсек Нин Андреев". А "знамя" всех антиперестроечных сил, поднятое ею и подхваченное коммунистами-ленинцами, окрестили "НинаАндреевским флагом".
На Загородном проспекте, напротив Технологического института, где некогда преподавала Нина Андреева, до сих пор существует малозаметное кафе. Здесь под негромкие разговоры за чашечкой горячего кофе любят проводить свободное время студенты и преподаватели института. В разговорной речи кафе называется: "У Нины Андреевой".
Письмо Нины Андреевой вызвало нешуточную дискуссию, итоги которой, как это обычно бывает, подвел фольклор. На одном из плакатов ленинградцев на антикоммунистических митингах того времени было: "Боря + Нина = любовь". Напомним, что "Боря", то есть Борис Вениаминович Гидаспов, был последним первым секретарем Ленинградского обкома КПСС. Тогда же появился анекдот, не оставляющий абсолютно никаких сомнений в том, на чьей стороне народ. Он несколько грубоват по форме, но зато точен по смыслу.
Нина Андреевна на митинге кричит:
- Демократы хотят меня расПять!
- Да ты никому и на один раз не нужна! - выкрикивают в толпе.
Правда, в народе жили опасения и иного рода. Люди привыкли жить при социализме, который худо-бедно, но обеспечивал видимость всеобщего равенства, пусть это и было равенство в нищете. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они всерьез боялись возвращения в дореволюционные времена, тем более в их монархическом варианте. Вот один из анекдотов того времени.
- Чем закончится советская впасть?
- ПРЕСТОЛОМ.
По иронии судьбы, творительный падеж этого слова, если рассматривать его как аббревиатуру и читать справа налево, прочитывается: "молот" и "серп". А изображения этих родных и понятных рабоче-крестьянских символов многие десятилетия присутствовали в гербе РСФСР - республики, ставшей теперь Россией, или Российской Федерацией. Разгадка этого мистического шифра якобы давно была известна посвященным. И только простой народ не был обучен правильному прочтению советской символики. Но пришло время, и тайное стало явным.
В Ленинграде перестройка ознаменовалось событием, ставшим одновременно и историческим, и знаковым на многие годы вперед. Городу наконец было возвращено его родовое имя - Санкт-Петербург. Появилась надежда на возрождение. Ведь известно, что переименования к добру не приводят. Переименованные люди плохо спят по ночам, переименованные корабли тонут, переименованные города приходят в запустение.
История возникновения официального названия города, основанного Петром I в устье реки Невы, довольно запутана и, вероятно, уже поэтому до сих пор питает одно из самых прекрасных заблуждений петербуржцев о том, что их город назван по имени своего основателя - Петра I. Но это не так. Петр родился 30 мая 1672 г. Однако в силу ряда обстоятельств, в том числе семейного свойства, крещен был только через месяц, 29 июня, в день поминовения святого апостола Петра. Вот почему уже с юности Петром Алексеевичем владела идея назвать какую-нибудь русскую крепость именем своего небесного покровителя. По замыслу Петра, крепость должна была стать ключевой, то есть открывающей России выход к морю. Это полностью соответствовало значению апостола Петра в христианской мифологии, где он слыл ключарем, хранителем ключей от рая. За шесть лет до основания Петербурга, в 1697 г., в случае успеха Азовского похода такую крепость Петр собирался воздвигнуть в устье Дона.
Однако результаты Азовского похода не позволили Петру выйти в Европу через Черное море. Впрочем, неудача не сломила неуемного царя. Через несколько лет он объявляет войну Швеции. Основной целью войны, вошедшей в историю под названием Северной, стало возвращение России ее исконных прибалтийских земель и выход континентальной до того страны к морю. Война продлится долго, до мира со Швецией пройдет более двадцати лет, но уже благодаря первым успехам в этой войне 16 мая 1703 г. на Заячьем острове в устье Невы основывается крепость, названная в честь святого апостола Петра - Санкт-Петербург. Крепость. Еще никакого города не было. А еще через полтора месяца, опять же в день святого Петра, 29 июня 1703 г., в центре крепости закладывается собор во имя Святых апостолов Христовых Петра и Павла. Вот тогда-то собственно крепость стали называть Петропавловской, а старое ее название - Санкт-Петербург - переносится на город, к тому времени уже возникший под стенами крепости и под ее защитой.
Очень скоро к Петербургу пришла известность, а затем и слава. Новая столица российской империи с каждым годом приобретала все больший авторитет в Европе и в мире. С ней считались. О ней восторженно писали иностранные дипломаты и путешественники. Уже в XVIII в. появились первые лестные эпитеты, многие из которых вошли в городской фольклор, образуя мощный синонимический ряд неофициальных, бытовых названий города. Петербург сравнивали с древними прославленными городами мира и называли: "Новый Рим", "Северный Рим", "Четвертый Рим", "Северная Венеция", "Северная Пальмира", "Парадиз", "Новый Вавилон", "Снежный Вавилон", "Второй Париж", "Русские Афины", "Царица Балтики". На греческий лад его величали "Петрополисом" и "Петрополем".
Первое переименование постигло Санкт-Петербург в 1914 г. Начало Первой мировой войны вызвало такую бурю ура-патриотизма, что в столице это сопровождалось разгромом немецких магазинов и воинственными массовыми демонстрациями у германского посольства на Исаакиевской площади. Подогреваемая погромными лозунгами толпа сбросила с карниза посольства огромные каменные скульптуры коней. В этих условиях переименование Санкт-Петербурга в Петроград было встречено с завидным пониманием.
Волна шовинизма захлестнула и средства массовой информации. Старейшая городская газета "Санкт-Петербургские ведомости", которая поторопилась в эти же дни переименоваться в "Петроградские ведомости", захлебываясь от нахлынувших чувств, писала: "Петроград - это наименование будет, несомненно, любимее русскому народу, чем Петербург" - и подобострастно советовала правительству переименовать Кронштадт в Котлин, Ораниенбаум в Рамбов, а Петергоф в Петров Двор.
Петроградом город назывался чуть меньше десяти лет. В январе 1924 г., якобы по просьбе трудящихся, Петроград был переименован в Ленинград. На фоне всеобщего ликования по поводу этого события явным диссонансом выглядит реакция городского фольклора. Шаляпин в своих воспоминаниях "Маска и душа" пересказывает популярный в то время анекдот:
Когда Петроград переименовали в Ленинград, то есть когда именем Ленина окрестили творение Петра Великого, Демьян Бедный потребовал переименовать произведения великого русского поэта Пушкина в произведения Демьяна Бедного.
Анекдот имел такой успех в обществе, что за короткое время вызвал настоящую бурю подражаний. Появилась мода на "переименования". Каждый анонимный автор старался быть и более изощренным, и более умным.
В связи с волной переименований всего и вся, последовавшей за смертью Ленина, возник еще один проект: следующим после декрета о переименовании Петрограда в Ленинград будет выпущен декрет, по которому полное собрание сочинений Пушкина будет переименовано в полное собрание сочинений Ленина.
Абсурд происходящего был настолько очевиден, что в фольклоре появились попытки довести его до предела.
Вскоре после смерти Ленина в Госиздате был выпущен популярный очерк по астрономии. Просмотрев книгу, Крупская, заведовавшая в Главполитпросвете цензурой по общественно-политическим вопросам, написала письмо в Госиздат: "Товарищи, ставлю вам на вид недопустимое политическое головотяпство. Предлагаю немедленно изъять эту книгу и выпустить ее в исправленном виде. И в соответствии с решением Совнаркома поменять название "Юпитер" на "Ю-Ленин"".
Инерция, заданная фольклором, оказалась непреодолимой. Процесс, пользуясь современным расхожим штампом, пошел. Записные остряки использовали всякий подходящий случай, чтобы обогатить фольклор очередным именем очередного претендента на славу и бессмертие. При Брежневе Ленинград называли "Ленинград", при Гидаспове - "Гидасповбург", при Собчаке - "Собчакстан" и "Собчакбург". При Андропове, который всерьез напугал общественность своими чекистскими методами управления страной, появился пугающий анекдот:
Андропов издает указ по переименованиям, состоящий из пяти пунктов. Впредь именовать:
1. ЦК КПСС - ЧК КПСС.
2. Кремль - Андрополь.
3. Москву - ЧеКаго.
4. Ленинград - Питекандроповск.
5. СССР - Коммунистическое Государство Будущего (КГБ).
Надо, правда, сказать, что в этой блестящей пародии на советскую власть все понятно, кроме четвертого пункта, в котором ленинградцам отводится сомнительная роль древнейших ископаемых людей, то ли человекообезьян, то ли обезьяночеловеков, которых ученые называют питекантропами. Ведь были и другие возможные варианты. Достаточно вспомнить анекдот знаменитого "Армянского радио":
- На какие группы разделилось советское общество после прихода к власти Андропова?
- На питекандропов, андропоидов имизандропов.
Остается только предположить, что авторами анекдота были москвичи, которые за что-то постоянно мстят ленинградцам.
Началась эксплуатация имени Президента Российской Федерации, петербуржца по происхождению В. В. Путина. Петербург становится "Путинбургом". Рождаются новые анекдоты.
Президента Соединенных Штатов Америки Джорджа Буша спрашивают о впечатлениях от встречи с Владимиром Путиным.
- Мне очень понравилось в России, - отвечает Буш, - особенно когда Путин свозил меня к себе на ранчо. Очень хорошее ранчо: разводные мосты, каналы, белые ночи. Правда, от Москвы далековато.
Но при всех правителях, в Москве ли, в Ленинграде, в ленинградский период петербургской истории питерцы остро чувствовали и четко различали разницу между названиями, обозначавшими тот или иной исторический период.
"Армянское радио" спросили:
- Что останется от Ленинграда, если на него сбросить атомную бомбу?
- Останется Петербург.
Несмотря на официальную советскую идеологию, при которой история Ленинграда всегда и во всем превалировала над историей Петербурга, фольклор никогда на этот счет не заблуждался.
- Какие три лучшие города в мире?
- Петербург, Петроград и Ленинград.
Между тем, опыт эксплуатации темы переименований в фольклоре связан не только с названием самого города. Шквал переименований, постигший городскую топонимику сразу после революции, не мог оставить эту тему без внимания общества. В середине 1920-х гг., после переименования Садовой улицы в улицу 3-го Июля, в журнале "Бегемот" был опубликован анекдот:
- Где он поморозился-то?
- И не говорите. На улице Третьего Июля, и в самой горячей сутолоке - на углу Сенной!
Тогда же и знаменитый Невский проспект потерял свое историческое имя. Он стал проспектом 25-го Октября. Такой акт вандализма не мог остаться незамеченным. Владимир Набоков, который детство и юность провел в доме своего отца на Большой Морской улице, в повести "Другие берега" вспоминал и бывший Невский проспект и Большую Морскую, переименованную в улицу Герцена: "Проспект какого-то октября, куда вливается удивленный Герцен". Абсурд переименований отмечен и в городском фольклоре:
Старушка спрашивает у милиционера, как пройти в Пассаж.
- Пойдете с 3-го Июля до 25-го Октября… - начал объяснять милиционер.
- Милый, - перебивает его старушка, - это мне три месяца топать?
За всю историю Петербурга линии Васильевского острова, за исключением Кадетской, которую в 1918 г. переименовали в Съездовскую, ни разу не меняли своих исторических названий, оставаясь своеобразными топонимическими памятниками первым годам существования Петербурга. Но оказалось, что в качестве инструмента для осмеяния неизлечимой в советские времена страсти к переименованиям линии Васильевского острова подходили как нельзя кстати. Приводим два варианта одного замечательного анекдота:
Ленгорисполком принял решение о переименовании линий Васильевского острова. Впредь они должны называться: 1-я - Ленинской, 2-я - Сталинской, 3-я - Маленковской, 4-я - Булганинской, 5-я - Хрущевской, 6-я - Брежневской… Косая - Генеральной.
Согласно постановлению Ленгорисполкома, все линии Васильевского острова переименовываются в честь съездов партии: Первая линия - в честь I съезда, Вторая - в честь II съезда, Третья - в честь III съезда и т. д. Косая линия впредь будет называться линией имени Генеральной линии КПСС.