- Не хотите ли пива?
- Не позволяй им пить пиво, пока они в него не плюнут и не споют шестнадцать раз "Ты скажи, барашек наш"! - прозвучал приказ свыше, а затем: - И скажи им, что нам понадобится керосин для ламп.
- Боже мой! - Это были первые слова ее отца при виде богов. Он некоторое время озирался с открытым ртом, а потом выговорил: - Невероятно! Всему этому место в музее.
Дафна не могла этого так оставить, поэтому сказала:
- Да, я знаю. Потому это все здесь и находится.
- Но здесь этого никто не увидит!
- Увидят, папа, - любой, кто захочет приехать и посмотреть. А это значит - все ученые мира.
- Но это место отовсюду очень далеко, - заметил его превосходительство, проводя пальцами по каменному глобусу.
- Нет, папа. Это все остальные места далеко. Центр - здесь. Для Королевского общества, во всяком случае, расстояния не будут помехой. Они сюда приплывут и с края света!
- На край света, малыш, - возразил отец.
Дафна толкнула глобус. Он немного откатился, и континенты заплясали. Мир перевернулся.
- Это планета, папа. С края света или на край света, зависит только от точки зрения. Я уверена, что здешние жители не будут возражать, если крупные музеи захотят сделать копии. Но нельзя забирать сокровище у островитян. Оно принадлежит им.
- Думаю, люди скажут, что оно принадлежит всему миру.
- Значит, они думают как воры. У нас нет никаких прав на эти сокровища. Но если мы не поведем себя как идиоты и хамы, думаю, местные жители проявят великодушие.
- Великодушие, - повторил отец, пробуя это слово на вкус, как незнакомое печенье.
Дафна прищурилась.
- Уж не думаешь ли ты, что великодушие встречается только на том краю света?
- Нет, ты права, конечно. Я сделаю все, что от меня зависит. Я вижу, что это очень важное место.
Она его поцеловала.
Он опять заговорил, колеблясь, не зная, как лучше выразить свою мысль:
- Так с тобой тут… было все в порядке? Тебя хорошо кормили? Тебе было чем заняться… помимо отпиливания ног?
- Если честно, я только одну ногу отпилила. А, и еще ступню. Я помогла родиться двум младенцам - правда, в первый раз я только смотрела и спела песню. И еще миссис Бурбур рассказывала мне про лекарства за то, что я жевала для нее свинину…
- Жевала… для нее… свинину… - повторил отец как завороженный.
- Потому что у нее нет своих зубов, понимаешь?
- А, ну да, тогда конечно. - Его превосходительство неловко переступил с ноги на ногу. - А еще какие-нибудь… приключения?
- Дай подумать… Мау спас меня, когда я тонула, он теперь вождь… а, да, еще я встретила вождя людоедов, он был как две капли воды похож на премьер-министра!
- Правда? - отозвался отец. - Хотя, если вдуматься, в этом нет ничего особенно удивительного. А никто не… не пытался… тебя обидеть?
Он так осторожно это сформулировал, что она чуть не рассмеялась. Ох уж эти отцы! Но она не могла рассказать ему о хихикающих горничных, о кухонных сплетнях, а тем более - о шуточках Кале. Она столько времени провела в Женской деревне. Уж не думает ли папа, что она ходила, заткнув уши и зажмурившись?
- Один убийца. К сожалению, надо сказать, он был из экипажа "Джуди". Он застрелил одного человека, а потом наставил пистолет на меня.
- Боже милостивый!
- Поэтому я его отравила. Ну, что-то вроде. Но Народ назвал это… как называется, когда палач кого-нибудь вешает?
- Э-э-э… приведением приговора в исполнение? - спросил его превосходительство, изо всех сил стараясь уследить за нитью ее рассказа.
- Точно. А еще я сломала нос другому человеку глиняной чашкой, потому что он собирался меня застрелить.
- В самом деле? Ну да, наверное, это быстрее, чем отравить, - сказал его превосходительство, стараясь во всем найти рациональное зерно.
Его лицо в свете ламп выглядело ужасно. Дафне казалось, что оно сделано из воска и вот-вот расплавится.
- Знаешь, теперь, когда я вспоминаю, мне самой кажется, что все это было чересчур… - Она замолчала.
- Богато событиями? - предположил отец.
И она рассказала ему все - о том, как светит луна над лагуной и как сияют звезды, и про мятеж, и про бедного капитана Робертса, и про попугая, и про красных крабов, и про птиц-панталоны, и про осьминогов-древолазов, и про Кокса, первого помощника. А боги смотрели на них сверху вниз. Дафна тащила отца мимо сотен белых каменных плит, украшающих стены, и говорила не переставая.
- Смотри, жираф. Значит, они знали про Африку! Дальше там есть еще и слон, но он, может быть, индииский. Это явно лев. На одном камне, который в конце концов оказался на пляже, вырезана лошадь, а кто мог привезти сюда лошадь? А вот на других плитах вырезано что-то непонятное, я думаю - не алфавит ли это… А - арбуз, и так далее… Но на многих плитах по краям вот такие точки и черточки, так что, может быть, я и ошибаюсь. И посмотри, как часто среди резьбы повторяется изображение руки! Я думаю, это для масштаба. А вон там…
И так далее, и тому подобное. Наконец она закончила словами:
- И еще я уверена, что у них были телескопы.
- Не может быть! Ты нашла изображение?
- Ну… нет. Но многих плит не хватает.
Она рассказала ему о сыновьях Юпитера и змее вокруг Сатурна.
На отца это не произвело особого впечатления, но он погладил ее по руке.
- А может быть, раньше небо было яснее, - сказал он. - Или нашелся человек с очень хорошим зрением.
- Но я выработала замечательное научное объяснение!
Отец покачал головой.
- Я тебя очень люблю, но это всего лишь догадка. И, смею добавить, надежда. Я жду от тебя большего, малыш.
"Ага, это совсем как те споры, которые мы вели, возвращаясь домой из Королевского общества, - подумала Дафна. - Я должна защитить свою точку зрения. Отлично!"
Она указала на богов.
- Они сияют, потому что покрыты мельчайшими стеклянными пластинками, - сказала она. - Пластинки закреплены свинцовыми гвоздиками. Один мальчик по моей просьбе поплавал в пруду и поискал там. Эти люди умели делать тонкое стекло!
Отец сел, привалившись спиной к прохладному камню. Он кивнул.
- Это вполне вероятно. Стекло знали многие культуры. У нас есть зачатки гипотезы, но ты еще не нашла мастера - изготовителя линз.
- Папа, здравый смысл подсказывает, что однажды стеклодув обратил внимание на пузырек воздуха в стекле и заметил, как свет…
Отец жестом остановил ее.
- Науку не интересует то, что "подсказывает здравый смысл", - сказал он. - "Здравый смысл подсказывает", что Земля плоская. Мы точно знаем, что древние римляне интересовались примитивными линзами, но очки были изобретены только в тринадцатом веке. Обычно честь их изобретения приписывается итальянцу Сальвино Д'Армате…
- Почему всегда все… в Северном полушарии? - спросила Дафна. - Переверни мир вверх тормашками!
Она подтащила отца к стене рядом с глобусом и показала на одну из плит.
- Помнишь, я тебе говорила, что они любят изображать руки, держащие предметы? - спросила она и подняла повыше лампу. - Вот! Разве это не очки?
Он критически осмотрел плиту, словно человек, пытающийся решить, чего ему хочется - пирога или торта.
- Возможно, - ответил он. - Но возможно также, что это маска, или весы, или загадочный предмет ритуального назначения. Боюсь, это тебе не очень поможет.
Дафна вздохнула.
- Ну хорошо, если я найду какие-нибудь доказательства, что они знали о существовании линз, ты поверишь, что они могли знать, как сделать телескоп?
- Да, тогда у тебя будут основания. Но все равно, имей в виду, я не приму это как доказательство того, что они делали телескопы. Только как доказательство того, что они могли их делать.
- Пойдем, я тебе покажу.
На этот раз она повела его по другую сторону от богов, к нише, образовавшейся там, где из стены вывалилась белая плита.
- Один мальчик нашел вот это в иле на дне пруда богов. Одно стеклышко разбито, другое треснуло, но ты видишь, что это линзы. Осторожно.
Она осторожно положила очки ему на ладонь.
Он моргнул.
- Очки в золотой оправе… - скорее выдохнул, чем произнес он.
- Ну что, папа, доказала я свою теорию телескопа? - радостно спросила она. - Мы знаем, что изобретение очков ведет к изобретению телескопов.
- Нас ведь привело, по крайней мере, однажды - еще раньше, чем островитян. Я знаю, ты скажешь - "не раньше, а позже". Почему ты мне сразу не показала эти очки?
- Я хотела, чтобы ты признал: я все делаю по-научному.
- Ты молодец, - сказал его превосходительство. - Ты построила очень сильную гипотезу. Но, к сожалению, я должен сказать, что это еще не полноправная теория. Тебе нужно найти телескоп.
- Это нечестно! - воскликнула Дафна.
- Нет, это наука, - ответил отец. - Одной возможности недостаточно. Вероятности - тоже! Нужно точно знать, что произошло. Но когда ты опубликуешь свою теорию, множество людей попытаются ее опровергнуть. Чем больше неудач они потерпят, тем более правой ты окажешься. А они, скорее всего, предположат, что какой-нибудь путешественник из Европы приплыл сюда и потерял тут очки.
- И золотые вставные челюсти? - срезала его Дафна.
Она рассказала ему про самую ценную собственность миссис Бурбур.
- Я бы очень хотел на них посмотреть. В них кое-кому будет легче поверить. Не расстраивайся насчет телескопа. Ясно, что ты открыла неизвестную ранее культуру мореплавателей, весьма сведущих в технике. Девочка моя, большинство людей до потолка бы прыгало после такого открытия!
- Я их не открывала, - сказала Дафна. - Это Мау их открыл. Я только заглядывала ему через плечо. Это ему пришлось пройти мимо ста тысяч своих предков. Это их место, папа. Их предки его построили. И высекли на глобусе изображение волны, разбивающейся на фоне заходящего солнца, - такую татуировку носят все мужчины на островах уже тысячи лет. Я ее видела! И знаешь что? Я могу доказать, что в этой пещере до меня не бывал ни один европеец.
Дафна огляделась. Она глубоко дышала от наплыва чувств.
- Видишь золото на богах и на глобусе и большую золотую дверь?
- Да. Конечно, малыш. Это трудно не заметить.
- Вот именно, - сказала Дафна, поднимая лампу. - Оно до сих пор здесь!
Мау сидел, расстелив на коленях карту, принесенную с "Джуди". Официально это было заседанием островного совета или могло быть, будь на острове хоть что-нибудь официальное. На совет мог прийти любой - а поскольку любой мог прийти, многие не приходили. На остров во множестве прибыли новые люди, которых надо было накормить и обиходить; потом, может быть, многие из них отправятся обратно на свои острова, если те еще существуют, но для путешествия нужно быть здоровым и сытым. Это означало дополнительную работу для всех островитян. Кое-кто не явился на совет, потому что ушел в море рыбачить; при выборе между рыбалкой и голосованием рыба обычно побеждает.
- Что, все это красное принадлежит английским брючникам? - спросил Мау.
- Угу, - ответил Пилу.
- Такая куча мест!
- Угу.
- Они неплохие, - сказал Пилу. - Главное, чего они требуют, - чтобы люди носили брюки и поклонялись ихнему богу. Его зовут Бог.
- Просто Бог?
- Ну да. У него есть сын-плотник, и если ты ему поклоняешься, то после смерти взойдешь по сверкающей тропе. Они красиво поют и иногда угощают печеньем.
Пилу пристально посмотрел на Мау.
- Мау, о чем ты думаешь?
- Придут другие люди. Некоторые - с пушками- задумчиво произнес Мау.
- Верно, - сказал Пилу. - В пещере много желтого золота. Брючники любят золото, потому что оно блестит. Они как дети.
- Большие дети, - заметил Мило, - с ружьями.
- Кале, как ты думаешь, что нам делать? - спросил Мау, не отрываясь от карты.
Женщина пожала плечами.
- Я доверяю девочке-призраку. Отец такой девочки должен быть хорошим человеком.
- А что будет, если я возьму каноэ, съезжу на остров брючников и воткну там свой флаг? - спросил Том-Али. - Тогда их остров станет нашим?
- Нет, - сказал Мау. - Они только посмеются. Флаги - это как ружья, только не стреляют. Если у тебя есть флаг, к нему нужно ружье.
- Ну и что? У нас есть пушки.
Мау замолчал.
- И негодный порох, - заметил Пилу.
- Я думаю… Я думаю, что если рыба-прилипала оказалась в море, полном акул, она должна плавать с самой большой акулой, - сказал Мило.
Эти слова встретили всеобщее одобрение; островной совет делал лишь первые шаги в международной политике, но в рыбах члены совета разбирались.
Все посмотрели на Мау, который опять уставился на карту. Он смотрел на нее так долго, что все забеспокоились. С тех пор как бежали охотники за черепами, Мау как-то изменился. Все это видели. Казалось, при ходьбе его ноги касаются земли только потому, что он им так велит; если с ним заговаривали, он глядел на собеседника взглядом человека, осматривающего новые, одному ему видные горизонты.
- Мы не можем быть сильнее империи, - сказал он, - но мы можем быть чем-то таким, чем она быть не осмеливается. Мы можем быть слабыми. Девочка-призрак рассказала мне о человеке по имени Ис-Ак Ню-Тан. Он не был воином, у него не было копья, но солнце и луна вращались у него в голове, и он стоял на плечах великанов. Король того времени оказал Ню-Тану величайшую честь, потому что он знал тайны неба. И у меня есть идея. Я поговорю с девочкой-призраком.
"Должно быть слово вроде "медового месяца", - подумала Дафна, - но не для мужа и жены, а для отца и дочери". Этот "медовый месяц" продолжался двенадцать дней. Она ощущала себя родителем, а отца - ребенком. Она никогда раньше не видела его таким. Они исследовали весь остров; за короткое время отец научился поразительно хорошо говорить на местном языке. Он плавал с Мило на ночной лов при свете факелов и ужасно напился пива вместе со всеми остальными мужчинами; в результате они на большом каноэ принялись грести в нескольких направлениях одновременно, распевая при этом старую песнюстуденческих лет отца.
Он научил островитян играть в крикет, и они сыграли матч против солдат и моряков с корабля, используя винтовки в качестве столбиков. Самое интересное началось, когда Кале стала подавать мячи.
Отец Дафны объявил, что Кале не только подает мячи быстрее всех, кого он когда-либо видел, но к тому же подает их с меткостью австралийского аборигена, нанося патологоанатомически точные и злонамеренные удары. Сначала трех солдат, повизгивающих от боли, отнесли в лагуну - пусть посидят в воде, пока не полегчает. Четвертому хватило одного взгляда на Кале, которая неслась к нему громовой поступью, замахиваясь правой рукой. Он помчался к лесу, прикрывая пах шлемом. Чтобы спасти игру, Кале отстранили от роли подающего, особенно после того, как отец Дафны объяснил, что женщин на самом деле не следует допускать к игре в крикет, ибо они не понимают ее сущности. Но Дафне показалось, что Кале как раз очень хорошо поняла сущность игры и решила ее поскорее закончить, чтобы наконец заняться чем-нибудь поинтереснее, ибо, по мнению Кале, в мире было полным-полно вещей поинтереснее крикета.
Когда островитяне отбивали мячи, солдатам приходилось немногим лучше. Мало того что жители острова обладали дьявольской меткостью, они почему-то решили, что мячом нужно попасть в кого-нибудь из команды противника. В конце концов объявили ничью из-за большого количества травм - почти все травмированные к этому времени сидели в лагуне.
И тут пришел корабль, и игру так или иначе пришлось прекратить.
Мау завидел его первым; он всегда первым замечал все, что являлось с моря. Он впервые в жизни видел такой большой корабль, с таким количеством парусов. Казалось, к острову движется шторм. Все ждали на пляже. Корабль бросил якорь у рифа и спустил шлюпку. На этот раз в шлюпке были не солдаты. Гребли четверо людей в черном.
- Боже мой, да это же "Катти Рен", - сказал его превосходительство и отдал Пилу свою биту. - Интересно, что им тут надо… Эй, на шлюпке! Вам помощь нужна или как?
Шлюпка коснулась берега, один человек выскочил из нее, подбежал к отцу Дафны и, невзирая на протесты, увлек его подальше от игровой площадки.
Последовал разговор, повергший Мау в недоумение, поскольку человек в черном говорил шепотом, а его превосходительство отвечал в полный голос. Мау слышал только шелест, перебиваемый громогласными восклицаниями: "Я?..", "Что, все сразу?..", "А дядя Берни? Я точно знаю, что он в Америке!..", "Там водятся львы?..", "Послушайте, я правда не…", "Прямо тут?..", "Разумеется, никто не хочет появления нового Ричарда Львиное Сердце, но, я думаю, все же не обязательно…" - и так далее. Потом его превосходительство поднял руку, остановив человека в черном посреди очередной шелестящей тирады, и обратился к Мау. Его превосходительство явно был чем-то ошарашен. Он сказал напряженным голосом: "Простите, вы бы не могли привести мою дочь? Я полагаю, она в дамской резиденции зашивает кого-нибудь. Э… я уверен, что произошло недоразумение, которое скоро разъяснится. Я уверен, тут не о чем беспокоиться".
Когда они вернулись, солдаты его превосходительства, которые больше недели прохлаждались в штанах и рубахах, уже натянули свои красные мундиры и стояли на часах, хотя пока было не очень понятно, кого они охраняют, от чего и как, не говоря уже зачем. Поэтому до получения приказов в явном виде они охраняли всех от всех.
С корабля на воду спустили еще одну шлюпку, и она тоже направилась в лагуну. Один из пассажиров шлюпки, сидящий прямо, будто аршин проглотил, оказался Дафне знаком. К несчастью.
Она подбежала к отцу.
- Что происходит? - Она окинула взглядом людей в черном и добавила: - И кто все эти… люди?
- Это ваша очаровательная дочь, сир? - спросил один из людей в черном, приподнимая шляпу перед Дафной.
- "Сир"? - переспросила Дафна.
Она уставилась на человека в черном. Обзывать кого бы то ни было очаровательным можно только при наличии письменных доказательств.
- Оказывается, я, если не принимать в расчет некоторые тонкости, король, - объяснил его величество. - Надо сказать, это очень не вовремя. Этот джентльмен - мистер Блэк из Лондона.
Дафна перестала сверлить незнакомца взглядом.
- Но я думала, сто тридцать во… - начала она. Потом у нее на лице проступил ужас. Она оглянулась на приближающуюся шлюпку. - Неужели бабушка… выкинула какую-нибудь глупость? С кинжалами и пистолетами?
- Ее светлость? Насколько мне известно, нет, - сказал Джентльмен Последней Надежды. - А вот и она сама, ваше величество. Мы сначала, конечно, зашли в Порт-Мерсию и забрали его преосвященство епископа Топли. К сожалению, архиепископ Кентерберийский плохо переносит путешествия, но он вручил нам подробные указания насчет коронации.
- Коронации? Здесь? Уж это, конечно, может подождать! - сказал его величество.
Но Дафна не сводила глаз с фигуры в приближающейся шлюпке. Не может быть! Неужели она отважилась на весь этот путь? Хотя ради возможности покомандовать королем… Еще как отважилась! Да она потащила бы корабль зубами на буксире! И на этот раз папе уже не сбежать на другой край света.
- Строго говоря, да, - сказал мистер Блэк. - Вы стали королем, как только умер предыдущий король. В ту же самую секунду. Так это работает.