Луч фонаря Сэта остановился на одной из стен, снизу доверху покрытых бесчисленными, вырезанными во льду огромными и едва заметными надписями, которые частично переходили на потолок и полностью усеивали пол. Присмотревшись, Сэт увидел, что все эти бесчисленные надписи повторяли только одно слово.
"Ненавижу ".
"Ненавижу".
"Ненавижу".
Тысячи, и даже десятки тысяч "ненавижу". Сэта пробрал мороз, не имеющий ничего общего с леденящем холодом царившем здесь во мраке.
- Было бы странным, если это писал покойник.
- Что здесь написано? - спросила Сандра. - Не могу разобрать.
- Это на довоенно-русском, - несколько удивленным тоном сообщил Сэт. - Тут везде лишь одно слово: "Ненавижу".
Повисло молчание, и в уши Сэта оглушительно ударил звон тишины.
- Знаешь, - сказал он, не выдержав, - я думаю, ты права. Человек не протянул бы здесь и дня. Но чтобы проделать подобное, любому потребуется очень большой срок и океан нечеловеческой ненависти…
- Поверь на слово, - сказала Сандра, - кто бы это не написал, но его ненависть не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытываю к тебе.
Она отобрала у Сэта фонарь и мазанула лучом света по кругу.
- Тебя послушать - так здесь жил монстр, - добавила она с сарказмом, но наткнувшись на его взгляд, сурово произнесла: - монстров не существует, Саймон Сэт. Ни монстров, ни магии…
В следующий момент случилось сразу две вещи: фонарь в руках девушки высветил труп Гусара, который был изодран, изорван и выпотрошен - объяснить это просто падением с большой высоты было невозможно, даже с большой натяжкой. А над их головами раздался позабытый было рёв, который заставил их обоих содрогнуться. Сандра направила луч фонаря и дуло пистолета в шахту колодца, да так и замерла на десяток секунд.
- …Надеюсь, что все обстоит действительно так, как ты говоришь, - полушепотом произнес Сэт. - Очень надеюсь, что этот собачий холод был вызван перепадом ночной температуры, а не каким-то колдовством, и в этой ледяном склепе жил совсем не монстр…
- Хватит болтать, - оборвала его Сандра. - Лезь наверх.
- Почему я?
- Потому что я так сказала!
Сэт с секунду помялся, а потом ласково произнес:
- А ты не боишься, что взобравшись наверх, я перережу веревку, и ты останешься здесь навсегда?
Сандра раздумывала втрое больше:
- Черт с тобой. Сиди тут, пока я тебя не позову.
- Зачем сейчас вообще туда лезть? - поинтересовался Сэт.
- Что бы это ни было, у нас есть оружие, - сказала она так, будто уговаривала сама себя. - А если веревку перерубят, или поставят тот валун на место, мы останемся здесь навсегда - как и обещал этот с ирокезом.
Сэт кивнул с серьезным видом, однако на его лице мелькнула едва заметная тень ухмылки: он не мог ни обратить внимания на её оговорку по поводу оружия в их руках. Потом стал наблюдать за тем, как по мере продвижения девушки вверх, все далее исчезает свет фонаря.
На мгновение ему показалось, что совершил ошибку: остаться здесь, в прямом смысле ледяной тьме на деле было практически невыносимым испытанием для воли. Но он не позволил нарастающей панике взять над собой вверх - его расчет был верен, и точка.
Еще до того, как девушка добралась до края колодца, и внутрь перестали падать последние отблески света, Сэт склонился над трупом Гусара. То, что он заметил в самом начале, когда они только что упали в колодец, а девушка еще не отобрала у него фонарь, не могло быть ничем иным, кроме того, чего он втайне желал. Но добраться до этого во мраке, брезгливо избегая месива плоти и костей в которое превратился Гусар, было затруднительно.
Однако десяток секунд спустя он нащупал искомое: пальцы вцепились в тонкий ремень, рука дернулась, и Сэт стал счастливым обладателем разорванной и влажной от крови кобуры с пистолетом. Можно было надеяться, что в нем достаточно патрон. Но если это так, оставалось загадкой, почему Гусар им не воспользовался и почему его не отобрали сектанты. Не было возможности стрелять? Сектанты на дух не переносят огнестрельное оружие? Дьявол его знает.
Как бы там ни было, проверить боеприпас, Сэт не рискнул - не так уж хорошо он владеет огнестрельным оружием, чтобы извлекать рожок в почти кромешной тьме.
Борясь с ознобом и прислушиваясь к звукам, доносящимся сверху, он ощупал кобуру совсем как слепец незнакомый предмет. Осмотр наводил на неутешительные выводы: в том месте, где в петлях кобуры должны были располагаться запасные обоймы, зияла пустота, - что в свою очередь могло значить, что весь боеприпас был расстрелян. С другой стороны, это могло не значить ровным счетом ничего.
Отбросив бесполезную кобуру, он несколько раз сжал пальцы на холодной массивной рукояти пистолета - проклятый ледяной налет не желал так просто покидать насиженное место. Но спустя пол минуты, Сэт уже продвигался к тусклому пятну света, на фоне которого из шахты свисал канат.
Когда он проделал тот же путь, что и Сандра, замеру самого выхода из колодца. Крепко сжимая веревку, он искал причину своей нерешительности, не позволяющей ему выглянуть на поверхность.
Наверно он не хотел понапрасну злить Сандру, но еще больше беспокоило отсутствие от неё известий. С тех пор как она вылезла, с поверхности не донеслось ни единого звука. В таких обстоятельствах высовывать из колодца голову, было сродни борьбе со штормовыми волнами, которые не дают выйти из воды. В этом случае штормовыми волнами выступали древние инстинкты, велящие Сэту замереть, или бежать что есть силы.
В очередной раз Саймон Сэт совладал с самим собой: кажется, до тех пор, пока не потерял память, он признавал только холодную, иногда циничную логику, а в ней не было места для сильных чувств, и уж тем более для иррационального страха. Сандра была права: оставаться внизу было намного опасней, чем лезть на поверхность - тем более сейчас, когда он вооружен. Если с ней что-то случится, его шансы выжить резко понизятся. И не важно, что она сама мечтает с ним разделаться - он и дальше может балансировать на самой границе между её ненавистью и долгом…
Зацепившись за выступ, одним резким движением он выдернул вверх половину своего тела и вскинул перед собой пистолет.
Первое, что он увидел, целящуюся во что-то Сандру. На поверхности было гораздо светлее, чем внизу, однако Сэт так и не смог разглядеть цель девушки: вокруг были лишь кресты с телами людей, и непроглядная мгла между ними.
Сандра не двигалась.
Сэт направил дуло пистолета в ту же сторону и во все глаза стал пялиться, в черноту…
Движение рядом с девушкой едва не заставило его сорваться в колодец. Что-то зловещее, едва различимое, с ледяным спокойствием игнорируя направленный на себя пистолет, медленно надвигалось на Сандру.
Сэт не мог различить детали. Он вообще не мог различить силуэт. Он знал, что существо там, ощущал его каким-то шестым чувством. Знал, но не мог видеть!
Оно уже было в трех шагах от девушки, ледяные потоки воздуха исходили от него во все стороны, дуло пистолета Сандры стало покрываться инеем, а из её рта начали вырваться белые облака пара. Сэт видел, как задрожал её пистолет, но сама она словно оледенев, не делала ничего, чтобы остановить надвигающийся ужас…
Сэт надавил на спусковой крючок… Не произошло ничего. Мысль, которая не пришла ему в голову в колодце, яростной вспышкой озарила его сейчас.
Лихорадочно сняв оружие с предохранителя, передернул затвор и вновь направил оружие на, обретшую форму, квинсистенцию ужаса из ночных кошмаров. Сухой щелчок затвора привлек к себе внимание: Сэт почуял обращенный к себе взгляд полный лютой ненависти и алчного вожделения. Его всего передернуло, когда он ощутил, насколько сильно его ненавидят и с каким удовольствием хотят уничтожить.
Он сам не заметил, как спустил курок. Пистолет дернулся, отдача едва не отбросила его в черную пропасть колодца. В то же мгновение прозвучал еще один выстрел: Сандра все-таки решилась нажать на спуск!
Рёв, похожий на вой сирены усиленный стократ, пронесся по холму и раскатился по всему миру. Ледяная корка, обернувшая весь холм, кресты и даже висящие на них тела, отозвалась леденящим душу звоном и лопнула, не выдержав этого крика. На том месте, где стояло нечто, произошло быстрое движение, заставившее взвиться в воздух тучу снежной пыли и крохотных осколков льда.
Когда Сэт пришел в себя, эффект присутствия потустороннего существа пропал, а Сандра с безумным взглядом направила трясущийся пистолет на него…
- Брось! Брось пушку!
Сэт не сразу понял, о чем она, но когда осознал, возмутился:
- Сандра, я только что спас…
- Я сказала, брось пушку, урод!
Сэт откинул от себя пистолет, и, не сводя взгляда с обезумевшей Сандры, принялся окончательно выползать из колодца. Прежде чем ему это удалось, она оказалась рядом, подобрав валяющийся пистолет, схватила Сэта за шиворот и поставила его на ноги.
- Ты урод! Сколько у тебя еще уловок?! Откуда у тебя оружие?!
Сэт взглянул на трясущуюся девушку, посмотрел в наполненные безумием глаза, перевел взгляд на ее угрожающе выставленный пистолет и догадался, что свободной рукой она обыскивает его, скорее на автомате, чем хоть сколько-нибудь осмысленно.
Он попытался воззвать к её разуму:
- Я не враг. Я только что спас тебе жизнь…
- Заткнись! Это из-за тебя мы здесь! Ты во всем виноват! Я с самого начала была против этой затеи! Я бы ударила тебя да боюсь, что не сумею остановиться!
- Хорошо, хорошо, - размеренно произнес Сэт. - Ты не знаешь, что это было?
Против его ожиданий мысли девушки не потекли в ином направлении, она снова выдавила сквозь зубы:
- Замолчи! Лучше не провоцируй меня! Я велела тебе молчать!
Попутно завершив бесцеремонный обыск, она отошла на два шага и обхватила голову руками. На какое-то время она замерла, направив дуло пистолета в копну собственных волос. Другой пистолет она держала в кобуре под мышкой, но у Сэта не было и мысли воспользоваться ситуацией.
Девушка, уже не обращая на него внимания, бормотала что-то бессвязное, что-то, знакомое, но ускользающее.
- Я им говорила. Я говорила… Не стоило сюда лезть… А магии не существует. Нет, не существует… Ни монстров, ни демонов, ни магии!
Сэт, наконец, зацепил хвост ускользающих воспоминаний. Он потянул его, и развернул память, словно рулон бумаги.
На этот раз не было никакой боли в голове, просто его разум на секунду помутился и перенесся назад, в далекое и вместе с тем такое близкое прошлое…
Такси пролетало над городом, спящим и видящим цветные сны о миллионах душ купающихся в страстях и пороках, взбирающимися вверх по стенам небоскребов и сбрасывающими друг друга в пропасть из жажды взобраться как можно выше - на самые вершины.
Дневная суета ушла вместе с убежавшим солнцем, и на воздушных трассах, протянутых невидимыми лентами над тысячами крыш, лавирующих между сотен стеклянных небоскребов, у летающей машины не было иных попутчиков.
Сэт и Сандра сидели в салоне, молча поглядывая в окна и думая каждый о своем. О чем конкретно думала Сандра, несмотря на всю свою прозорливость Сэт определить не мог… Пока еще не мог.
Зато сам он смотрел вниз и размышлял о человеческом муравейнике, изолированном от остального мира неприступными стенами. Современный город - это миниатюрная система, своего рода кастрюля с крышкой, предоставляющая человечеству вариться в собственном соку. Просто удивительно, что люди вообще выжили и не истребили сами себя.
Нет, он ошибался, город не походил на муравейник - здесь была невозможна экспансия вовне. Скорее его можно было сравнить с термитником, где миллионы насекомых выращивали для себя пропитание… Впрочем, и это неверно. Когда дерево, которое служило почвой для их "овощей" полностью превращалась в труху, колония термитов перебиралась в другое. А человечество не могло покинуть города.
Но как тогда люди выживали вот уже сотню лет?
Неужели человечество действительно превзошло природу, и смогло жить вне ее системы? Люди создали свой круговорот? У них появилось своя самовосполняющаяся цепь питания?
Сэту хотелось бы верить в это - но почему-то не верилось. Просветительные каналы объясняли это научным триумфом, позволяющим городу за счет тех крох, которые давали лучи редкого солнца в огромных количествах выращивать особые водоросли, массу которых в свою очередь можно было обогатить биологическими добавками и снабдить разнообразными вкусами. Люди ели на кухнях курицу - но на самом деле поедали особым образом спрессованные водоросли; отведывали в ресторанах говяжий бифштекс - забывая при этом, что пробуют на вкус лишь искусственный наполнитель.
Даже ресурсы затрачиваемые на упаковки продуктов, восполнялись при их же переработке. Полный круговорот - ни что не пропадает из этой системы…
Все вроде было логично. Почему бы человеческому термитнику и не выживать подобным образом в полной изоляции от мира. Но тогда почему что-то в Саймон Сэте противилось этому утверждению всякий раз, когда он об этом думал?
Что это говорило в нем: его чувствительность ко лжи, раздающейся из уст ведущих в телевизионных каналах, или же интуиция разумного человека, шепчущего о невозможности миллионов людей жить в изолированной самодостаточной системе?
Ответа на этот вопрос он не знал. Возможно все же человек добывает какие-то полезные ресурсы вне стен города… Могло ли правительство скрывать, например тот факт, что использует заключенных для добычи скажем урановой руды во внешнем мире, которую расходует для топлива в атомных реакторах тайно построенных в шахтах якобы давно заброшенного метрополитена?
Сэт еще раз посмотрел в окно на сверкающий сотнями огней, в основном рекламного характера, город. Это бы объясняло очень многое - например, отсутствие сверхжесткой экономии электроэнергии.
- Таксист, - неожиданно для себя произнес он, - внеси изменение в маршрут. Я хочу взглянуть на городские стены сверху.
- Приближаться к городским стенам запрещено, - вкрадчиво ответил приятный женский голос. - Наша кампания ставит приоритетной целью безопасность клиентов и не допускает возможности…
- Приблизься на максимально возможное расстояние, и набери максимально допустимую высоту, - попросил Сэт.
- Корректировка маршрута принята, - отозвался все тот же приятный и безмятежный голос.
Сэт повернулся к Сандре и наткнулся на внимательный, оценивающий взгляд:
- Что ты задумал?
- Просто хочу взглянуть на стены, - пояснил он. - Ты не против?
Она молча помотала головой и вновь уставилась в окно.
Тем временем, стены опоясывающие город гигантским сталебетонным кольцом показались на горизонте. Стоило лишь такси вылететь за пределы леса центральных небоскребов, непроницаемо-черные бастионы нависли над серыми, многоэтажными домами подобно вставшей на дыбы волне цунами.
На ее гребне, через каждую сотню метров располагались мощные прожекторы, освещающие ночь по обе стороны стены. Согласно общепринятому утверждению прожекторы расходовали энергию для привлечения туристов, желающих ощутить романтику ночного города, но как обычно Сэт не совсем в это верил. Должно быть, свою роль играла его природная подозрительность, а возможно кажущаяся абсолютная бессмысленность содеянного правительством.
Рядом со стенами располагались ветхие, приземистые дома, большинство из которых принадлежали муниципалитету. В них ютились самые бедные: те, у кого правительство конфисковало собственное жилье и переселило сюда за неуплату налогов; те, кто лишился последнего и доживает свой век без всякой надежды. Существует поговорка о том, как далеко можно скатиться. Так вот, скатываться дальше было некуда - здесь у стен располагалось самое дно пропасти.
И тем более было совершенно нелогично освещать редким, так называемым туристам с верхних уровней города, творящееся внизу. Они ведь потом-то и заснуть спокойно не смогут - у них перед глазами так и будут стоять задыхающиеся люди с язвами по всему телу и клочьями облезающей кожи.
Конечно, кто-то не поймет, спросит как такое возможно: ведь у стен по идее должен быть более очищенный воздух, чем в центре города. Ведь именно в стены вмонтированы гигантские насосы с дорогостоящими фильтрами, которые беспрестанно выкачивают из города ядовитые испарения, скапливающиеся у земли и клубящиеся там подобно туманной дымке.
Возможно даже, они будут правы, если не учитывать тот факт, что из сотни насосов постоянно работает что-то около десятка. Да к тому же, эти насосы медленно перегоняют воздушные массы с центра города на его периферию, что в конечном итоге повышает концентрацию яда у стен, до сверхдопустимого предела.
И вновь было непонятно почему бы вместо освещения всей этой мерзости внизу, не направить энергию питающую прожекторы для работы еще одного-двух насосов.
А еще более неясным оставался вопрос, о том, зачем освещать никогда не меняющуюся молочную пустоту за стенами города?..
Такси, наконец, поднялось выше уровня гребня городских стен и Сэту видел освещаемый гигантскими прожекторными лучами океан: густой и вязкий как кисель, белый и волнистый, словно только что разлитое молоко. Этот океан сплошь обволакивал тридцатиметровые стены, понукаемые самыми слабыми порывами ветра, его волны бились о неё, будто обуреваемые страстным желанием перескочить вставшую на пути преграду и затопить город трехметровым потоком.
Сэт на секунду представил, что случится, если эта взвесь химических ядов найдет дорогу в стене-плотине и просочится в город. Представил и, невзирая на весь свой цинизм, по-настоящему ужаснулся последствиям. Все находящиеся в этот момент на нижнем уровне мгновенно погибнут - их тела будто бы сварятся в серной кислоте. Тем же несчастным, кто в этот момент находился на уровне вторых-третьих этажей повезет еще меньше - с жестокими ожогами дыхательных путей и покровов кожи будут умирать в больницах несколько дней. Оставшиеся до пятого этажа включительно будут всю жизнь страдать от онкологических заболеваний - как впрочем, с большой вероятностью и все те, кто находятся еще выше…
Нет. Все же он ошибался. Правительство никого не посылает туда. Ни что и никто не сможет добывать ресурсы в тумане вне стен города. Стоило лишь чему либо живому войти в него, как оно сгинет в ту же секунду. И разумеется, даже в самых лучших защитных костюмах не протянуть там долго - менять дыхательные фильтры придется каждые пару минут - а они стоят баснословно дорого.
- Ты удовлетворен, Саймон Сэт? - прервала его размышления Сандра. - Может мы, наконец, отправимся в клуб?
- Да конечно, - опомнился он. - Таксист, следуй в "Аврору".
- Так о чем ты думал, Саймон Сэт, - спросила она, спустя какое-то время. - О чем ты думаешь сейчас?
- Ты ведь знаешь, - сообщил он. - Я думаю о том, что не в силах изменить этот мир.
- Почему нет? - поинтересовалась она.
Он покачал головой:
- Город - это сложная сбалансированная система, и чтобы её изменить, при этом не разрушив, надо переделать законы самого мироздания - но это не в моих силах, я вовсе не великий волшебник.
- Волшебник?
- В детстве мать читала мне книги о могущественных магах и чародеях. Они могли менять привычный ход вещей лишь мановением пальца. Я вырос и понял, что это всего лишь сказки, но иногда, я так хочу, чтобы существовала настоящая магия - ведь только она способна изменить этот мир.
Она удивленно распахнула глаза: