"Миледи", – почтительно произнес он.
"Терн", – ответила Лорна. – "Мои Смотрители в безопасности?" – спросила она.
Он кивнул в ответ.
"Каждый из них", – ответил воин. Он повернулся к Мерку. – "А кто это рядом с Вами?" – спросил он, крепче сжимая свою цепь.
"Друг", – ответила девушка. – "Не причиняйте ему вред".
Солдат неохотно оторвал взгляд от Мерка и снова посмотрел на нее. Мерку не нравилось находиться на этом острове, но ему понравилось слово "друг". Никто никогда раньше не называл его другом и по какой-то причине это тронуло его. Чем больше Мерк думал об этом, тем больше ощущал сильную связь с Лорной. Он спрашивал себя, она просто использует этот термин или же искренне относится к нему таким образом.
"Армия троллей следует за нами по пятам", – в спешке произнесла Лорна. – "Мы не можем защищаться. Даже вы не можете. Пойдемте с нами на материк. Мы продолжим сражение в Эскалоне".
Солдат мрачно смотрел на нее.
"Мы – Кноссос", – ответил он. – "Мы никогда не отступаем перед врагом".
"Даже если это означает верную смерть?" – спросила Лорна.
"Особенно если это означает верную смерть", – ответил воин. – "Сбежать означает потерять нашу честь, а честь более священна, чем жизнь. Берите своих Смотрителей и отправляйтесь на материк. Мы будем держать оборону здесь".
Лорна разочарованно вздохнула.
"Вас убьют здесь за то, что вы укрывали моих людей. Я не могу этого допустить".
"Нас убьют за исполнение нашего долга", – ответил Терн.
Лорна нахмурилась, осознавая, что этот разговор ни к чему не приводит.
"Разве ты не понимаешь?" – добавила она. – "Вы встретитесь с монстрами, а не с людьми. Тролли – бесчестные, отвратительные существа. Они не ценят жизнь. Они пересекают Залив Смерти и вскоре окружат этот форт. Сейчас ваш шанс на побег. Уезжайте и живите, чтобы сразиться в другой день, в другом месте на своих условиях. Есть и другие пути для победы. Если останетесь, то погибнете".
Впервые солдат улыбнулся, окинув взглядом горизонт позади нее.
"Благородная смерть в окружении моих врагов", – ответил он. – "Это все, о чем я когда-либо молился. Бог ответил на наши молитвы сегодня".
Все воины Кноссоса, которые позади него выстроились идеальными рядами, вдруг высоко в воздух подняли свои цепи и заворчали в знак согласия. Они все бесстрашно посмотрели сквозь металлические щели своих шлемов.
Мерк никогда не видел такого проявления храбрости, и это его тронуло. Впервые в жизни ему показалось, что здесь, на этом острове, с этими мужчинами он стал частью чего-то большего, частью дела, которого он отчаянно искал.
Лорна повернулась к Мерку. Казалось, она смирилась.
"Уходи", – сказала она. – "Отправляйся на нашем корабле на материк. Отправляйся в Лептус. Там ты будешь в безопасности. Ты сможешь добраться до столицы и сразиться за наше дело".
Мерк восхищался ею, осознав, что она собиралась остаться здесь.
Он медленно покачал головой, уже приняв свое собственное решение. Вместо этого он повернулся к Терну и улыбнулся.
"Вы собираетесь сражаться не на жизнь, а на смерть, не так ли?" – спросил он.
Терн кивнул в ответ.
"Да".
Мерк улыбнулся.
"Насколько тяжелы эти цепи?" – спросил он.
Терн посмотрел вниз, очевидно, удивившись этому вопросу, после чего, наконец, осознал, что Мерк имел в виду. Он одобрительно посмотрел на Мерка. Он кивнул, после чего один солдат бросился вперед и передал Мерку дополнительную цепь и шипы.
Мерк проверил ее вес – она была тяжелее, чем он думал. Он замахнулся ею и был потрясен, увидев, что железные шипы на конце раскачались над головой подобно молнии, производя пронзительный свист. Это было необычное и существенное оружие, которое произвело на Мерка впечатление.
"Вам нужен еще один человек?" – спросил он.
Терн впервые улыбнулся Мерку.
"Полагаю", – ответил он. – "Мы всегда можем найти место".
Глава шестнадцатая
Кира крепко держалась за чешую Теона, пока они летели на север через облака, небо вокруг них темнело, когда они приблизились к земле Марды. Слова Софтиса все еще звенели в ее голове, когда она вспоминала свой жуткий визит в Волис, встречу с предками, когда их духи летали в воздухе, словно все еще были с ней.
"Не бойся опасности, Кира. Ищи ее. Это единственный способ спасти свою жизнь".
Кира чувствовала, что это правда. Она чувствовала, что у нее священная миссия, ощущала ответственность, чтобы быть достойной своего рода, всех своих предков, чтобы достичь того, чего они не смогли: истинная свобода для Эскалона, безопасность от троллей, безопасность от драконов. Кира спрашивала себя, что если настоящая свобода всегда была только иллюзией, что настоящую безопасность всегда очень сложно достичь поколение за поколением?
Улетая все дальше и дальше на север, Кира ощущала все больший холод в воздухе. Дело было не столько в холоде и мраке, сколько в надвигающемся зле. Кира посмотрела вниз в надежде поймать последний проблеск Эскалона перед тем, как оказаться в Марде, в надежде увидеть то, что она видела каждый день своей жизни в Волисе: огромную Стену Пламени, поднимающуюся в небо, освещающую опускающуюся ночь. Будет захватывающе пролететь над ней и увидеть, насколько высоко поднимается пламя.
Но, когда Кира подлетела ближе к границе и посмотрела вниз, она была сбита с толку, ничего не увидев. Она посмотрела еще раз, сомневаясь в себе.
"Ниже, Теон", – приказала девушка.
Теон нырнул ниже, опускаясь сквозь слои плотных черных облаков, пока, наконец, они не вырвались из них и она не увидела проблеск ландшафта внизу.
Ее сердце замерло в груди.
Внизу, под ней, находилось то, что навсегда запечатлеется в ее душе, то, от чего она утратила все надежды. Кира была потрясена не увиденным, а тем, чего она не увидела, отсутствием. Пламя внизу исчезло.
Впервые в жизни Кира увидела, что северная граница не поглощена своим вечным свечением и потрескиванием. Вместо этого она увидела обугленную землю и открытое небо без преграды между Эскалоном и Мардой. Священная стена защиты, волшебное Пламя, вечно защищенное ее предками, исчезла.
Еще более шокирующим было то, что на ее месте Кира увидела народ троллей, бегущий по земле, наполняющий ее родину. Теперь две страны стали единым целым, и ничто не могло их остановить. Их были тысячи, они бежали под ней подобно стаду буйволов, их грохот и крики были слышны даже отсюда. Миллионы троллей покидали Марду, являя собой великое переселение, и вторгались в ее страну.
Кровь Киры закипела от увиденного. Она видела все сожженные, разграбленные деревни, оставленные на их пути, видела разрушение, которое приносила ее родине эта приливная волна.
"Теон, вниз!" – крикнула Кира.
Теона не нужно было просить дважды. Он нырнул прямо вниз, пока они не оказались в тридцати футах над ними.
"ОГОНЬ!" – крикнула Кира.
Теон открыл пасть и задышал огнем до того, как она выкрикнула свой приказ. Они оба думали об одном и том же одновременно.
Тролли подняли головы вверх, в их глазах читались потрясение и ужас. Они закричали, когда Теон выпустил столб огня, сея смерть прямо посреди их рядов. Оглушительный рев пламени смешался с криками, и дракон пролетел над ними милю за милей, убивая десятки тысяч троллей. В его сторону полетели копья, но Теон теперь был сильнее и сумел сжечь оружие сильным жаром своего пламени до того, как оно коснулось его.
В конце концов, послышалось шипение, и у Теона, который все еще был ребенком, закончился огонь. Кира оценила то, что они натворили: все тролли были мертвы. Она уже почти ощутила гордость, когда, подняв голову вверх, увидела еще большую волну приближающихся троллей.
Ее сердце ушло в пятки. Их атака едва пробила брешь в рядах троллей. Кира поняла, что с Эскалоном покончено. Она поняла, что единственная надежда для нее – выполнить свою миссию.
"Выше, Теон!" – приказала она.
Теон поднялся, когда новая волна троллей метнула в небо копья. Он летел все выше и выше, находясь вне их досягаемости, и вскоре они уже снова оказались за облаками. Кира летела быстрее в сторону Марды. Она закрыла глаза, понимая, что должна сосредоточиться, прогнать из своей головы видения. Она знала, что единственная надежда для ее родины находится, как это ни парадоксально, дальше на севере, в самом сердце Марды.
* * *
Кира ощутила холод, обволакивающий ее плечи подобно плащу зла, когда она оказалась на земле Марды. Девушка почувствовала мгновенное изменение в воздухе, что-то тяжелое и влажное, словно это место было окутано темными чарами, которые хватали ее и крепко держали. Небо сразу же почернело – так сильно, что Кира больше не понимала, день сейчас или ночь. Наступил вечный полумрак – было ни светло, ни темно. Лучины алого цвета чередовались с плотными черными тучами, словно само небо истекало кровью.
Внизу было не лучше. В пейзаже не было никаких признаков жизни, лишь участки черной грязи, пепла и черных скал. Не было ни растительности, ни деревьев, лишь мириад вулканов, из которых со всех сторон стекала расплавленная лава. Кира увидела озера лавы, их реки текли по ландшафту в каждую сторону.
Несмотря на лаву, земля была холодной и от нее несло серой, а воздух был настолько наполнен пеплом, что было тяжело дышать. Кира не могла представить ничего хуже в своих самых страшных кошмарах. Казалось, словно сам ад нашел место на земле.
Пока они летели, дурное предчувствие Киры только усиливалось, она ощущала стеснение в груди. Она понятия не имела о том, куда летит, ведомая только слепым инстинктом, велением ее матери, и девушка не могла избавиться от ощущения, что она никогда не вернется.
Кира рассматривала ландшафт в поисках какой-либо отметки, какого-либо знака, указателя, который подсказал бы ей, куда лететь. Она искала любую дорогу, нечто, что могло привести ее к Жезлу Правды. Но ничего не видела. Чем глубже в Марду она летела, тем более потерянной себя чувствовала, спрашивая себя, куда отправиться в этом обширном и бесконечном пустыре, найдет ли она когда-нибудь то, ради чего ее сюда отправили. Наконец, когда Кира посмотрела вниз, она заметила то, что привлекло ее внимание. Это было движение, нечто выделяющееся в пейзаже. Оно извергалось, черное на черном.
"Ниже, Теон", – прошептала Кира.
Теон нырнул и, когда они опустились под мрачные слои облаков, Кира начала видеть четче. Внизу быстро текла река черного цвета, прорезая путь через ландшафт мрака. Она текла на север, каким-то образом поднимаясь в гору, через узкий разрыв между двумя высокими вершинами.
Наблюдая за рекой, Кира почувствовала, что на дальней стороне тех гор что-то находится. Она сердцем чувствовала, что именно туда она и должна отправиться.
"Вниз, Теон".
Теон полетел в сторону вершин, Кира планировала перелететь через них, но, когда они приблизились, вдруг, к ее потрясению, дракон закричал и резко остановился.
Он размахивал крыльями, опасаясь лететь дальше.
"В чем дело, Теон?" – спросила девушка.
В ее голове прозвучали его слова.
"Я не могу лететь вперед".
Кира посмотрела вперед и со страхом осознала, что здесь есть некая невидимая сила, щит, удерживающий Теона. Она посмотрела вниз на ландшафт, на бушующую реку, чье устье ожидало ее внизу, и поняла, что именно туда она и должна отправиться. Кира должна держать путь на тот берег реки на другой стороне тех гор. Кира осознала, что в это путешествие она должна отправиться одна.
Ощутив приступ паники, Кира поняла, что она должна оставить Теона здесь.
"Вниз, Теон", – тихо произнесла она. – "Я оправлюсь по суше".
Теон неохотно подчинился, ныряя и опускаясь у устья реки. Спешившись, Кира ощутила нечто жуткое под ногами, когда она ступила на мягкий, покрытый мхом, ландшафт – полностью черный.
Теон опустил голову, он казался пристыженным, и с тревогой посмотрел на девушку.
"Возвращайся со мной", – мысленно произнес дракон. – "Давай вместе покинем это место".
Кира медленно покачала головой, поглаживая чешую на его длинном носу.
"Я не могу", – ответила она. – "Моя судьба находится там. Лети на юг и жди меня в Эскалоне".
Кира оглянулась на медленно текущую реку и увидела широкий черный плот, построенный из связанных вместе бревен, словно ждал у устья реки только ее. На плоту стояло какое-то существо – возможно, человек или некое злое создание, спиной к ней, в черном плаще, с длинным жезлом в руках, чей наконечник находился в воде. Он не поворачивал свое лицо к Кире.
Теон опустил голову и прижался к ее голове. Кира почесала его чешую и поцеловала дракона.
"Лети, друг мой", – приказала она.
Наконец, Теон закричал и взлетел в воздух, его огромные когти чудом не задели ее. Он широко расправил крылья и улетел, не оглядываясь назад, и только его крик напоминал о том, что он вообще здесь был. Вскоре небо опустело. Теон исчез.
Кира, у которой засосало под ложечкой, повернулась и направилась к плоту. Она медленно ступила на него.
Как только она это сделала, плот раскачался под ее ногами, и ее сердце бешено заколотилось. Она чувствовала себя совершенно одинокой – более одинокой, чем когда-либо в своей жизни.
Кира крепко держала свой жезл.
"Поплыли", – сказала она существу, чувствуя, что он ждет ее приказа.
Стоя спиной к ней, он потянулся вперед со своим жезлом, оттолкнулся от дна реки и вскоре они уже уплывали прочь вниз по реке, во мрак, в самое сердце ада.
Глава семнадцатая
Софтис медленно пробирался через руины Волиса, нащупывая свой путь жезлом, предаваясь воспоминаниям. Он остановился у разрушенной стены и пробежал рукой по ее все еще гладкому краю, вспомнив о том, как играл здесь мальчишкой. Он вспомнил, как, будучи мальчиком, думал, что Волис будет стоять вечность.
Софтис вспомнил своего отца и деда, как он играл у их ног, узнавая обо всех великих историках, о прославленных Летописцах Королевства, которые путешествовали из Андроса. Он знал, что нет высшего призвания и, как только научился ходить, знал – это именно то, что он должен делать. Для него это были истории, в которых заключалась слава, а не военные действия. В конце концов, войны заканчиваются, в то время как именно благодаря Летописцам они живут вечно.
Софтис сделал глубокий вдох, продолжая свой путь, его жезл осторожно пробирался через камни. Теперь он был один, совершенно один: все, кого он знал и любил, мертвы. По какой-то странной причине, которую Софтис не понимал, он был одновременно и проклят, и благословлен на выживание. Он пережил своего деда, своего отца, жену, сестер и братьев, и даже собственных детей. Он пережил королей и войны, одного командира за другим. Он видел Эскалон при разных формах правления, но никогда не видел его полностью свободным. Теперь ему около ста лет, и он пережил все это.
Софтис знал, что он должен найти способ, чтобы продолжать, чтобы жить без мужчин, женщин и детей, которых ему отчаянно не хватало, но которых он не смог бы увидеть, потому что практически ослеп. Он мог жить без разнообразия пищи, найти способ существовать только на добытых травах и ягодах – в любом случае, он слишком стар, чтобы на самом деле наслаждаться пищей. Но то, без чего Софтис не мог жить, без чего он чувствовал себя еще более одиноким, была потеря его книг. Те дикари уничтожили все книги, а в процессе разорвали на части его душу.
Ну, хорошо, не все книги. Одну книгу Софтис спас и спрятал под каменным склепом. Это были Хроники его Отцов – большая книга в кожаном переплете с такими изношенными от использования страницами, что они практически рассыпались на части.
Софтис прижимал ее сейчас к груди, пока шел. Это все, ради чего ему осталось жить.
Софтис пришел к выводу, что Эскалон терзают. Это была одновременно и благословенная, и проклятая земля. Она всегда подвергалась угрозам со стороны драконов, троллей и Пандезии. Это было место необычайной красоты и, как это ни парадоксально, место, где никогда нельзя по-настоящему спокойно отдохнуть. В этой земле заключалась какая-то загадка, нечто, чего он не до конца понимал. Софтис думал над этой легендой почти сто лет, и он чувствовал, что что-то упускает. Возможно, это что-то утаивают от него – некий секрет, слишком большой для него и его предков. Что же это?
Может быть, ответ находится в одной из пропавших книг, в каком-то исчезнувшем свитке, в некой пропавшей легенде, которую он не слышал. Софтис был уверен в том, что было нечто, что решало все это, что придавало смысл загадочному происхождению Эскалона, того, почему он одновременно и проклят, и благословлен.
Теперь, когда его глаза потускнели и его жизнь начала увядать, он жаждал не жизни, а знания, мудрости, разгадки тайны и, больше всего, ответа на загадку. Теперь Софтис знал, как закончится история. Она закончится так же, как встречали свой конец все люди – смертью, ничем. Но он все еще не знал, как история началась. А в его глазах это, по какой-то причине, было важнее.
Софтис пошел дальше через щебень, этот город-призрак был наполнен лишь слабым стуком его посоха и порывов ветра, пролетающего здесь и никого не находящего. Найдя небольшой, старый, черствый кусок хлеба, Софтис нагнулся и поднял его, тяжелый как камень, спрашивая себя, сколько недель он уже здесь лежит. Тем не менее, он был благодарен за него, зная, что это станет его лучшей находкой за день. Это придаст ему достаточно энергии, по крайней мере, для путешествия. По пути в мавзолей он навестит старых друзей, погрузится в прежние времена. Он закроет глаза и представит своего отца живым, рассказывающим ему историю за историей. Это утешило его. На самом деле, в эти дни призраки утешали его больше, чем живые.
Пробираясь через местность, Софтис вдруг остановился. Он что-то почувствовал. Неужели это была дрожь?