- Нерон - тоже норма? - перебил я его.
Петр Иванович бросил на меня резкий взгляд.
- Не пытайтесь поймать меня на противоречиях. Во-первых, мы не знаем, что считалось нормой два тысячелетия назад, во-вторых, это они делают выбор, а не мы, и, в-третьих, я действительно не знаю, к примеру, ни одного случая педерастии среди нынешних обитателей рая.
У моего нового знакомого был легкий характер. Он тут же засмеялся и продолжил:
- Я напросился к вам в друзья по другой причине… - Петр Иванович пристально посмотрел на меня и смущенно признался: - Дело в том, что на днях я лишился своего лучшего друга. Он самоликвидировался. Надоело, знаете ли, коптить Вселенную. В общей сложности он прожил на Земле и здесь 862 года, с раннего средневековья. Всё приелось.
- Значит, и эту "жизнь" можно прекратить?
- В принципе, да, хоть и очень трудно. Первое, чему учится человек везде и всегда - убивать самого себя. Здесь это происходит в других формах, чем на Земле, во много крат сложнее, но тоже в принципе возможно. Научились за столетия существования рая. Называется - "окончательная самоликвидация".
- Крошечный ядерный взрыв?
- Несколько иначе.
- А можно ли убить себе подобного?
- Пока о таких случаях неизвестно. Но, наверное, и это со временем придумают, как сделать.
Мы помолчали.
- Вам-то самому будет поменьше лет, чем вашему покойному другу? - спросил я психолога. Теперь я уже понимал, что внешность "субстанций" на небесах крайне обманчива.
- Намного. Чуть больше ста лет. Умер на Земле в семидесятые годы двадцатого века. И в раю покончить с собой пока не собираюсь. В ближайший век.
- Слушайте, но вы выглядите лет на пятьдесят. Как я понял, здесь можно без труда менять свой облик. Почему же вы не превратили себя в эдакого Аполлона с горой мышц и внешностью двадцатилетнего красавца?
Мой новый собеседник рассмеялся:
- Еще увидите здесь миллион Аполлонов. Всё объясню. Только сначала давайте расположимся в каком-нибудь более приятном месте и будем пировать, как римские патриции.
- Пировать?
- Поймете. Что вы предпочитаете: горы и альпийские луга, лесную чащу или берег моря? Как я понял, у вас довольно устойчивая психика и превращения вас не пугают.
- Не пугают. Берег моря. Только ответьте мне сначала на один вопрос: вы сами-то - русский, Петр Иванович? - Я снова с подозрением посмотрел на него.
- Нет, болгарин. "Ивановичем" я себя назвал, чтобы вам было привычнее. На самом деле - Петр Иванов Иванов. У болгар по-другому создаются отчества, как вы, наверное, знаете.
- А язык? Вы говорите по-русски без акцента.
- В той жизни я тоже умел говорить по-русски, но плохо. А здесь это не имеет значения. Все понимают друг друга. Как бы вам объяснить попроще… То, что вы слышите - это язык вашего и моего сознания. "Над-язык". Вы так же легко будете разговаривать и с бразильцем, даже если никогда раньше не слышали португальский. Мы только стремимся, чтобы вновь прибывших встречал человек со схожим менталитетом. У нас ведь с вами схожий менталитет, не так ли? Оба - славяне и жили при социализме.
- А здесь какой …строй?
- Райский, - захохотал Петр Иванович. - Но можете называть его коммунистическим, хотя это очевидная глупость.
- Почему?
- Эх, Николай Викторович… - он укоризненно посмотрел на меня. - А еще писатель. - (Я уже не удивился тому, что он знает мое имя). - Про общественный строй можно говорить в обществе, где есть какие-то материальные отношения между людьми. А здесь их нет.
- Вообще нет?
- Вообще. Итак, берег моря?
- Да, тропического моря.
- Отлично.
…Сине-зеленый туман вокруг нас рассеялся, и мы оказались на берегу моря. Белый песок, бирюзовое море, сливающееся с небом, и большой разноцветный шатер на берегу среди пальм.
Я ахнул от восхищения.
- Как это произошло? Как мы переместились?
- Боюсь, что мы никуда не перемещались, - сказал Петр Иванович. - Поймите, здесь все иначе. Нужно время, чтобы освоиться.
- А море настоящее?
- Ну, как бы настоящее. Можете поплавать, только не забывайте, что вы плывете.
- А если забуду, то утону?
- Нет, просто пойдете по дну, а я не знаю, какой здесь рельеф дна. Можете где-нибудь застрять среди подводных скал и испугаться. Умереть - не умрете, но ощущения будут схожими.
Вздохнув, я еще раз оглянулся вокруг себя и со скепсисом посмотрел на нового знакомого:
- Не хотите ли вы сказать, Петр Иванович, что все это вокруг создано вашим воображением, которое передалось и мне?
- Частично и моим, и вашим. Мы проверяли - то, что видят перед собой разные люди, несколько разнится. Но это частности. Ни моего, ни вашего воображения не хватит, чтобы представить этот мир, пусть и воображаемый, во всех деталях. Тем более, не хватит знаний о предмете. Вы, к примеру, знаете, как устроена эта сосновая шишка? - Он поднял её с песка. - Или вот эта раковина? В лучшем случае вы вспомните, если хорошо учили химию в школе, что это какое-то соединение кальция. Но какое именно - наверняка не знаете. То есть, на молекулярном уровне не знаете. И я не знаю. Видимо, при наших перемещениях в этом "пространстве" происходит подключение какого-то внешнего источника информации с почти абсолютным знанием о вселенной.
Петр Иванович забросил шишку в море, и она поплыла по волнам, как ей и полагалось.
- Впрочем, если вас интересуют философские вопросы райского бытия, вам лучше поговорить с кем-то из философов. Могу познакомить вас с Лениным, я случайно с ним знаком.
- С Лениным?!!
- Да успокойтесь вы! - снова стал хохотать Иванов, взглянув на меня. - С Владимиром Ильичом Ульяновым. Разве вас должно удивлять, что и он здесь?
От этой новости я минуту приходил в себя, потом робко спросил:
- И как он здесь …поживает?
- Как все. Разве что популярным личностям здесь надоедают больше, чем нам, менее известным. Поэтому они, как правило, ведут себя уединенно. У него есть достаточно интересная теория о том, где мы и что с нами. А если же его не заинтересует общение с вами, можете просто скачать эту теория с его сайта.
- С компьютера? На небесах есть компьютеры?
- И интернет. Пора вам начать объяснять основы здешней жизни. Итак, здесь есть все, что создано к этому моменту на Земле. К примеру, сто лет назад в раю был только телеграф и радио, так же, как и на Земле, а теперь есть и интернет. Только с той разницей, что материальная основа жизни и предметов здесь совершенно иная. Если её вообще можно назвать материальной. Хотя, скорее всего, это тоже какая-то форма материи, но неизвестная ученым на Земле. Вы - марксист?
- Хотел бы надеяться, что да.
- Здесь есть все, что имеется в настоящий момент на Земле. Только по отношению к ней мы выступаем невольными потребителями. Физические опыты здесь производить чрезвычайно сложно и опасно - есть риск взорвать к чертям собачим все эти небеса и нас вместе с ними. Но воссоздать всё уже имеющееся на Земле - можно мгновенно, из ничего. По крайней мере, для нас, субстанций, это выглядит именно так. Хотите мороженое? - В руках у него появились два батончика эскимо. - Полагаю, что им не испортим себе аппетит перед едой, это фруктовое и не очень сладкое.
- Мы бесплодны? - спросил я своего Вергилия, откусывая кусок эскимо малинового цвета, которое ломило зубы холодом.
Петр Иванович кивнул головой:
- В биологическом смысле, да. Во всяком случаи дети здесь не рождаются. И нет большинства из того нематериального, что есть у человека на Земле.
- Чего же?
- Много чего. Например, нет работы как средства существования.
- Но вы же только что были на работе, встречали субстанции с Земли?
- Это только мое хобби. В раю трудно себя занять чем-то полезным для общества.
- Вы сказали, что здесь есть интернет. Значит, можно и связаться с Землей?
- Нельзя. Можно открыть любой земной сайт, можно связаться с любым местным сайтом, но вот обратной связи с Землей нет.
- Почему?
Петр Иванович развел руками:
- Очевидно, так было задумано. Не спрашивайте - кем. Здесь много странного для землянина. Мы даже не знаем, в какой точке пространства находится наш "рай". Параллельный мир, наверное.
- А мы сами - что-то вроде привидений?
- Похоже. Поплаваем или будем пировать?
- Пировать.
- Тогда пошли в шатер.
Глава третья. Пир двух субстанций
Я уже не удивлялся, когда в шатре обнаружился все, что принято ассоциировать с попойками почтенных патрициев Древнего Рима. Несколько низких лежанок с подлокотниками, такой же низенький, но громадный по габаритам стол, весь заставленный многочисленными яствами (назвать это просто едой было бы кощунством). В центре стола бил фонтан, изображающий собой писающего мальчика. И в диссонанс к ним в углу шатра стоял …компьютерный стол, правда, тоже изящной работы, на котором небрежно валялись большой ноутбук и беспроводная мышь.
- Извините, Петр Иванович, за глупый вопрос новичка, но как все это мы станем есть и пить, если мы …нематериальны?
- Объясняю. Еда и питье, совершенно очевидно, тоже не материальны. Как и то эскимо, которым мы только полакомились. Видимый, осязательный и вкусовой фантом, создающийся нашим воображением. Но если вы хоть раз в жизни попробовали, допустим, виноград - он отщипнул виноградинку от большой грозди - то у вас в голове остались воспоминания о вкусе винограда. Что и будет воспроизведено, когда вы отправите ее в рот.
Он подкинул виноградинку и ловко поймал ее ртом.
- Черт побери, изабелла, - поморщился мой Вергилий - Я родился в селе, где каждый дом был оплетен этот изабеллой. И воображение мне подсунуло, по умолчанию, как говорят компьютерщики, именно изабеллу. Нужно было запрограммировать себя, что я хочу "Лидию".
Он отщипнул еще виноградинку:
- Ну вот, другое дело. "Лидия".
- А предположим, Петр Иванович, что я никогда в жизни не ел виноград. Тогда что?
- Тогда рай сформирует фантом за вас, только и всего.
- Ну, хорошо, с этим понятно. А как я могу, пардон, набраться градусов от этой выпивки? - я показал на большой кувшин. - Ведь это, как-никак, биологический процесс, когда кровь насыщается алкоголем.
- Э, товарищ писатель, разве вы не знаете, что патриции пили сухое вино, разбавленное водой? Не крепче современного пива.
- Но я…
- Ладно, я пошутил, - добродушно рассмеялся Иванов. - "Нажраться" можно так же, как и наесться - достаточно захотеть почувствовать себя пьяным. Но у нас здесь в раю и свое преимущество - "протрезветь" можно буквально за секунду.
- А допустим, я хочу выпить водки?
- Она уже на столе.
- Где?
- Где-то здесь. Господь или Сверхцивилизация, которые создали этот рай, все продумали. Ничто не материализуется прямо у вас в руках, если этого не требуется. Иначе бы это раздражало. Предмет появляется как бы незаметно. Наверное, ваша "Столичная" стоит вот за той аппетитной на вид бараньей тушей.
И действительно, водка стояла там. Внешне - вполне реальная бутылка "Столичной" с новомодной завинчивающейся пробкой. Я разлил ее по донышкам кубков, стоящих перед нами.
- Ну, за встречу?
- За встречу и за дружбу, - откликнулся Петр Иванович. - И давайте перейдем на ты. Согласны?
- Согласен.
- Только я превращу свою водку в ракию, болгарскую фруктовую водку. Так мне привычнее.
Подмигнув мне, он жестами фокусника сделал нарочитые пассы над своим кубком, принюхался и удовлетворенно крякнул:
- Ну, будем!
- Будем вечно жить?
- Вечно.
Мы чокнулись.
* * *
Выпил я много, хоть и "заказал" сам себе среднюю стадию опьянения. В голове привычно зашумело, но вот настроение, напротив, стало падать. Я впервые стал задумываться о случившемся. Господи, Я - МЕРТВЫЙ. Где-то там, на Земле мое голое тело лежит на столе или полу, и какая-нибудь соседская бабка, давно привыкшая к подобной работе, обмывает его перед тем, как МЕНЯ оденут в лучший костюм и положат в гроб. А послезавтра отвезут на кладбище в стареньком автобусе-катафалке еще советских времен. И все будут плакать - кто искренне, а кто тайком размазывая по лицу обслюнявленный палец. Друган-писатель толкнет проникновенную речь над гробом и все с ним согласятся, терпеливо ожидая, когда закончится эта неприятная церемония и их пригласят на поминки. Еще через час они напьются и начнут рассказывать скабрезные анекдоты, убеждая друг друга, что покойный любил соленые шутки. А жена в черной косынке будет уже думать не обо мне, а о том, хватит ли водки и закуски на всю эту ораву.
Тут я вспомнил: а ведь в раю есть интернет. Хоть и односторонний, но должна ведь хоть одна сволочь написать обо мне некролог? Я пошел к столику с ноутбуком.
- Не торопись, Коля, - угадал мои мысли Петр, - некролог о тебе еще не написан. А возможно, он и не появится вовсе.
- С чего ты решил? - обиделся я.
- Если честно, то я не читал ни одной твоей книги. Может быть, Господь или Сверхцивилизация поместила тебя здесь по каким-то другим признакам?
- Это по каким же? - рассвирепел я.
- Не кипятись. Ну, по еще нераскрытым твоим талантам. Например, станешь здесь великим физиком или философом. Откуда мне знать? У тебя ведь впереди вечность.
Мне стало смешно. И, действительно, с чего я решил, что меня забрали "наверх" - лишь одного из каждой тысячи землян - из-за моих литературных "шедевров"? Средней паршивости повестушки.
- Давай еще выпьем, Петя.
- Давай. Только я хочу показать тебе еще один фокус.
- Валяй.
- Еще раз поздороваемся, - он протянул мне руку.
Я удивленно протянул свою ладонь.
- Ничего не чувствуешь?
- Ничего. Рука как рука. Горя…, - споткнулся я на полуслове - ГОРЯЧАЯ! Так ты меня обманул? Мы из плоти и крови?! Так?
Петр покачал головой:
- Нет, мы - информационно-энергетические субстанции, как я тебе объяснил сразу. Ты ведь проткнул мою ладонь насквозь?
- Проткнул. Значит, это был все-таки гипноз?!
- Ничего подобного. Увы. Просто я живу в раю полвека и умею в определенных границах управлять и своим энергетическим полем, и твоим. В первый раз я его ослабил, чтобы ты сразу убедился, что мертвый, а сейчас восстановил. В том числе, и твои дактильные ощущения.
- Чем же мы отличаемся от людей в подобном случае?
- Если одним словом, Коля, то ВСЕМ. Ты это вскоре поймешь.
Глава четвертая. Райские кущи
Отягощенные спиртным, мы вышли подышать на берег моря. Петр, в очередной раз улыбнувшись, сказал:
- Мне кажется, Коля, что море без островов выглядит как-то тоскливо. Давай создадим здесь несколько романтичных островов.
- Давай!
Острова тут же появились. Один, громадный, со средневековым замком на горе - в двух сотнях метров от берега, еще три - у линии горизонта. На башнях замка, как в детском фильме, развевались разноцветные флаги, но не было сомнений, что он реален, по крайней мере, выглядит таковым в моих глазах.
Петр, уже не вызывая у меня удивления, оттолкнулся от песка и легко взмыл вверх на полсотни метров, видимо, чтобы критично осмотреть созданный им пейзаж. А затем чуть-чуть передвинул острова на этой волшебной картине и плавно опустился на берег.
- Я ведь еще и художник-любитель, - виновато объяснил он свой поступок. И неожиданно добавил: - Тебе не кажется, что в нашей кампании не хватает женщин?
- Зачем нам женщины? - удивился я. - Мне еще о многом нужно у тебя выспросить. Нормально сидим и пьем.
- Для секса, - просто объяснил Петя. - Чтобы у тебя успокоились нервы после перемещения на небо.
- Ты собрался пригласить сюда гулящих баб?! - поразился я. - А откуда здесь проститутки? Они тоже, что ли, входят в 50 миллионов избранных интеллектуалов? Бывший академик Российской академии наук и по совместительству - шлюха в раю? Или это мифические гурии, как в исламе?
- Никакие они не шлюхи. Забудь свои земные представления о женщинах. Любое общество живет по тем законам, которые ему навязывает окружающий мир. Здесь мир иной, совсем иной.
- Ну и что с того?
- А то, что женщина, неспособная отныне рожать, потерявшая свою функцию - главную на Земле, здесь формирует совсем иное общество. Здесь, к примеру, очень мало особей, которые поддерживают семейные отношения, они отягощают. Разве что какие-нибудь отъявленные чудаки, либо крайне редко встречающиеся семейные пары, которые таковыми были и на Земле.
- Свободный секс? Теория "стакана чистой воды" в действии?
- В каком-то смысле.
- Знаешь, Петя, извини, но после всего услышанного и увиденного мне нужно часок побыть одному. Погуляю по берегу, подумаю.
- Прекрасно тебя понимаю. Если заблудишься, вообрази себя стоящим возле меня в шатре. С первого раза у тебя это может и не получится. Не паникуй и повтори попытку. Понятно? А я пока искупаюсь и позагораю. Решено?
Я пошел вдоль береговой черты. Потом снял античные сандалии, невесть как оказавшиеся на моих ногах, и зашел в воду. Вода была холодной, но не обжигала ног холодом. Именно такой, какую я любил в молодости. Неожиданно для себя я рассмеялся. Да, и вода будет приятной, и это невысокое солнце, скрытое за легкими облаками на горизонте, и все, все, все. Все, чего я пожелаю. Сейчас я дойду до этого небольшого мыска, а за ним увижу небольшую лодку, нет, пусть лучше это будет маленький одноместный прогулочный катамаран, сяду на него и поплыву.
…Ярко-красный катамаран уже ждал меня, уткнувшись в песок в расщелине между скал. Я спихнул его в воду и удобно устроился на пластиковом сидении. "Наверное, - подумал я, - если его заставить самостоятельно крутить лопасти, то он и поплывет сам". Как бы в подтверждение моих слов, гребные лопасти слегка дернулись. А сам катамаран, почти незаметно для меня, слегка поменял свой облик. Теперь на его носу вырос небольшой горб, где по логике вещей должен был скрываться маленький электромотор. "А аккумулятор, наверное, у меня под сидением", - догадался я.
В поплавке катамарана был небольшой люк - "бардачок". Уже не сомневаясь в результате, я сунул в него руку и вытащил бутылку кока-колы. Холодной кока-колы, словно в "бардачке" незаметно приютился и микрохолодильник. После этого я вообразил у себя на голове большое сомбреро, которое не замедлило появиться, создав приятную тень, откинулся на сидение и стал кайфовать, лениво покачиваясь на волнах.
Итак, я в раю, где возможно все. Как говорится - "любой каприз за ваши деньги". Только и денег здесь нет. Зачем они кому-то сдались, кроме любителей нумизматики? Но как же жить в месте, где все мечты сбываются, где сама "жизнь" - вещь странная, ибо она бесконечна? От сознания, что мне предстоит, скорее всего, в этом раю пробыть тысячелетия, узнать, что случится с Землей и землянами в далеком будущем, когда они полетят к далеким планетам, - захватывало дух. Однако где-то в душе копался странный червячок - а способен ли человек жить беззаботно и бесконфликтно столетиями? Неужели здесь действительно царит вечный мир?