- Ага, только уж очень простая. Решать скучно. Все слова такие, что даже ты знаешь.
- Ну - ка, ну - ка, зачитай.
- Ну вот, например:
"одна из книг серии"
.
-
Том
, - тут же отвечает Азамат.
- Ага.
"Мера молекулярного веса"
.
-
Моль.
- Пра - авильно. "Дачное ложе".
-
Какое… что?
-
Ну, в чём лежат на даче.
-
На чём? Что такое дача?
-
Ах да, -
вспоминаю. - Ты же не знаешь. Это такое жильё за городом, типа моего дома на Доле, туда ездят в выходные отдыхать.
- И в чём там лежат?
-
В гамаке.
- А, слово "гамак" я знаю, - радостно сообщает Азамат. - Давай дальше.
-
Царь зверей.
Азамат ненадолго задумывается.
- Вообще демон, но как он по - вашему…
- Ты чего, какой демон! Лев!
- Почему лев?
- Ну как почему? - моргаю. - Потому что лев - царь зверей. Откуда я знаю, почему!
- Ну ладно, - с сомнением соглашается муж. - Наверное, у вас какой - то миф про это есть, а ты его не знаешь… Давай ещё.
- Э - э-э… Так, ну повесть Гоголя ты не знаешь, президента США тоже… Соседка Харибды?.. Ясно. Блин, а не так всё просто, как мне казалось!
- Можно я сам посмотрю? - Азамат косит глазом в сторону журнальчика.
- Конечно, давай руль.
Азамат передаёт мне управление и утыкается в сканворд. После долгих размышлений вписывает каллиграфическими буквами несколько физических терминов и названий планет. Потом зависает.
- Что такое
"…вопиющего в пустыне"
? - наконец сдаётся он.
-
Глас
, - отвечаю тут же.
- Это просто отлично, - усмехается муж. - А что значат все эти слова?
- Ну… Это, кажется, из Библии.
Азамат хмыкает, достаёт телефон, долго в нём шарит, наконец зачитывает:
- Неудачные попытки установить контакт.
Я прыскаю и хохочу.
- Неправильно? - озабоченно спрашивает Азамат.
- Да нет, в общем, по сути правильно, просто очень современно. Так себе и представляю, сидит чувак в пустыне с антеннкой… А где ты это откопал?
- В справочнике "Библия на всех языках с комментариями", - охотно отвечает Азамат. - Твоя бабушка мне его выдала с другими словарями. Ладно, вот ещё помоги…
Ис - ко - па - е-мая птица
Я в словаре посмотрел, это значит, добытая из земли, как нефть. Что у вас там за подземные птицы водятся?
Я хохочу так, что сбиваюсь с курса. Азамат закрывает журнал и убирает обратно в бардачок.
- Я ещё не готов решать твои "простые" головоломки, - качает он головой. - Давай руль обратно, пока в Сирий не улетели.
С рулём я расстаюсь неохотно: мне скучно, а если отвлечься не на что, в голову лезут всякие неприятные мысли.
- Слушай, а тебе не показалось странным, - спрашиваю задумчиво, - что на снимке мальчик такой маленький? Сколько ему сейчас лет, восемь?
- Я не знаю точно, когда он родился, но я видел Алансэ за день до изгнания, и по ней не было заметно… Это было в середине лета. Значит, осенью родила. Так что сейчас ему должно быть или почти восемь или только что восемь.
- Это ж четырнадцать с лишним земных! А на фотке ему от силы лет десять. Земных, я хочу сказать.
Азамат достаёт из нагрудного кармана снимок - он небольшой и довольно тёмный, рассмотреть ребёнка трудно.
- Не знаю, по - моему, восьмилетний мальчик так и должен выглядеть. Тем более, приютские дети кажутся младше, потому что их не так хорошо кормят.
- Погоди, - я лезу в Сеть на лобовом стекле. - Вот, глянь, сколько бы ты дал этим детям?
Азамат притормаживает и рассматривает подборку фотографий десятилетних мальчишек.
- Около семи муданжских лет.
- Семи? Не пяти?
- Нет, что ты, в пять ещё совсем маленькие. Ты вспомни Ирих, внучку Унгуца. Вот ей пять.
Я задумываюсь. Возраст Ирих меня весной не смутил, но скорее потому, что я тогда не задумалась, сколько же ей по земному исчислению. А выходит, что земных ей примерно девять - десять, и она на это точно не тянет.
- Значит, у вас и правда дети медленнее развиваются, чем на Земле, - резюмирую я. - Скорей бы ты уже договаривался с ЗС, чтобы кого - нибудь прислали исследовать вашу физиологию, а то тычемся, как в потёмках…
- А ты разве не можешь сама этим заняться? - поднимает бровь Азамат.
- Я же не лабораторный работник… - теряюсь я. - У меня совсем другое образование, я практик, а не теоретик. Да и оборудования для таких исследований у меня нет, и пользоваться я им не умею. И так приходится работать по десяти специальностям вместо одной, потому что врачей мало, ещё не хватало брать на себя обязанности полевого антрополога.
Азамат хмурится и вздыхает.
- Мне страшно полумать, насколько же вы, земляне, знаете больше нашего, если у вас даже целитель - не просто целитель, а только по одной специальности. Не верится, что мы когда - нибудь вас догоним. Но я приложу все усилия, - с этими словами он жмёт на ускорение, и мы устремляемся вперёд.
В лесах по берегам Сиримирна уже выпал первый снег, а опавшая листва на ночь обросла мохнатым инеем. Азамат сажает унгуц на обочине дороги, мы укутываемся в шубы и вылезаем в глухую холодную ночь.
Приют даже Азамат не сразу замечает, хотя мы приземлились очень близко. Это большой деревянный дом, тёмный от времени и слегка покосившийся, двухэтажный, но от этого не меньше похожий на барак. Ни одно окно не светится, видимо, обитатели уже все спят, только где - то за сараем поодаль глухо лает собака. Наш весёлый полёт так внезапно завершился, что я как - то не успела морально подготовиться к этому мрачному месту, хотя, конечно, понимала, что ничего хорошего тут не увижу и никто нас с распростёртыми объятьями не ждёт.
С первого взгляда вход не обнаруживается, так что мы обходим постройку, хрустя сапогами по заиндевелой траве. Азамат заглядывает в окно, для чего ему приходится встать на цыпочки, но там так темно, что даже он ничего не различает.
Однако с другой стороны мы тоже не находим дверь, приходится огибать дом с торца, продравшись сквозь какие - то кусты.
- Они тут вообще не ходят, что ли? - вопрошаю, отцепляя юбку от колючих веток.
- Странно, - кивает Азамат. Потом снимает перчатку и щупает стену. - Тут несомненно живут, стены тёплые. Ещё бы понять, как они попадают внутрь…
С торца тоже глухо. Мы нарезаем ещё два круга под стенами неприветливой постройки и протаптываем тропу прежде чем Азамат наконец замечает в кустах полуподвальную дверку. Поскольку ничего лучшего не предлагается, стучимся в неё. Ответа, естественно, нет. Азамат тяжело вздыхает, спрыгивает в приямок и с усилием открывает дверь. Потом помогает мне спуститься, и мы заходим внутрь.
Там заметно теплее, чем снаружи, хотя мы явно в подвале: пол земляной, потолок подпёрт брёвнами, в углу штабеля каких - то ящиков, пахнет прелыми овощами. Мы светим себе мобильниками.
- Что это за чудо муданжской архитектуры? - шепчу. - Без окон, без дверей, полна…
- Вон лестница, - перебивает меня Азамат. - Деревянных домов почти никто не строит, так что каждый импровизирует, как может. Сейчас, подожди, я люк открою…
Лестница совсем новая, пахнет свежей сосной. Я очень стараюсь её не коснуться, потому что в слабом свете телефона на сучках поблёскивает густая смола. Азамат поднимается первым и откидывает тяжеленную крышку люка, потом помогает мне взобраться. Мы оказываемся в большом помещении с окнами и несколькими столами. Видимо, кухня.
Моя голова ещё только высунулась из люка, когда я слышу шаги. Азамат собирался подать мне руку, но оборачивается на звук. В кухне темно, а крышка люка перекрывает мне обзор, и я только слышу, что происходит, но ничего не вижу.
- Кто здесь?! - рявкает незнакомый голос.
- Простите, что мы так поздно… - начинает Азамат, но сам себя перебивает. - Ну - ну, не волнуйтесь так, мы не воры.
- Порядочные люди ночью через подвал не лазят! - хрипло сообщает обитатель дома. Вероятно, это и есть Хромой Гхан. Я предпочитаю пока не высовываться, мало ли, вдруг у него там ружьё.
- Да мы бы рады не лазить, но дверь не нашли, - поясняет Азамат. - Ну тише, вы что… - слышу шорох ног, стук, кряхтение, глухой удар. Азамат снова заговаривает: - Вот так, и не переживайте, мы никому не хотим навредить. Где у вас тут свет включается?
Местный сердито пыхтит, но топает куда - то влево, и через секунду кухня озаряется оранжевым светом дешёвой лампочки. Я зажмуриваюсь, привыкая к яркости. Азамат подходит к люку и помогает мне выбраться. В руке у него здоровенный топор.
Местный смотрит на нас из - под густых седых бровей, стоя в дверном проёме. У него растрёпанные серые волосы, чуть ли не всё лицо поросло недельной щетиной, а вместо правой ноги классическая пиратская деревяшка.
- М - да, такая баба и правда вряд ли воровать полезет, - мрачно изрекает он, оглядывая меня. - Чего вам нужно?
Азамат аккуратно закрывает люк.
- Вы и есть Гхан?
Местный кивает.
- Мы хотим забрать ребёнка. Его зовут Кир. Есть у вас такой?
Гхан молчит и щурится, соображая. Наконец спрашивает:
- И чтой - то он вам вдруг занадобился? Столько лет жил, спросу на него не было. Мать - и то век бы его не видала.
- Она на самом деле не его мать, - говорю. - Она его украла.
- Да прям! - фыркает приютчик. - Парень всю жизнь здесь живёт. А она за него неплохо платит, между прочим. Кто б стал за ворованного платить, а? Да и на кой он ей сдался?
- Она была моей невестой, - объясняет Азамат. - Хотела притвориться, что он мой внебрачный сын, и шантажировать меня, как только я вернусь на планету. Ей пришлось долго ждать, увы. Я бы с радостью забрал его давным - давно. Но и теперь ещё не поздно, - Азамат запускает руку за пазуху и извлекает позвякивающий мешок. - Моя благодарность вам за то, что позаботились о нём, имеет доказательства.
Глаза Гхана загораются ярче фонаря. Он приоткрывает рот и пытается что - то сказать, следя за Азаматом, который вешает топор на плечо, развязывает мешок, запускает туда руку и извлекает на свет горсть
дулей
- монет седьмого порядка. Гхан шумно выдыхает, и я его понимаю. За мешок дулей можно купить хороший большой унгуц или тысячное овечье стадо. Гхан вряд ли когда - нибудь видел такие деньги.
- Забирайте! - выпаливает он, едва обретя дар речи. Потом, подумав, добавляет: - Если найдёте…
- А что, он не здесь? - хмурится Азамат.
- Да здесь - то он здесь, - вздыхает Гхан, - только уж больно хорошо прячется, а мне с такой ногой недосуг по балкам лазать, искать его. В подвале - то не видели?
- Не - ет, - говорю, - а почему он прячется?
- Да у меня с ним вчера… - приютчик отводит взгляд и покашливает, - спор небольшой вышел, понимаете, характер - то у него тот ещё… Короче говоря, он, чтоб меня позлить, от работы отлынивает, вот и прячется. Раз не в подвале, можете на чердаке посмотреть, только там света нету, я дам фонарь.
А сам всё на мешок у Азамата в руках косится.
- Фонарь - это хорошо, - соглашается Азамат, убирая мешок обратно под шубу. - Давайте, будем искать.
Лестницы на второй этаж и на чердак явно стали результатом позднейших усовершенствований этого сомнительного архитектурного произведения, потому что находятся в разных концах здания и очень по - разному выглядят. На втором этаже мы проходим по длинному узкому коридору, в котором всего две двери: направо и налево. Не знаю уж, что за дверьми, но в коридоре точно спрятаться негде. Азамат несёт фонарь - пластиковую трубку с поддоном и кольцом сверху, что там внутри светит, понятия не имею. Второй такой же у Гхана. Топор, к счастью, остался в комнатушке хозяина, из которой мы брали фонари.
Чердак довольно просторный, и у него даже есть мансардное окно, правда, оно до середины завалено какими - то досками, а под ногами в художественном беспорядке разбросаны двери, ставни, оконные рамы и прочие результаты ремонта. Ноги поломать, как нечего делать.
- И часто дети сюда залезают? - спрашиваю, припоминая, что никаких замков или ограждений на лестнице не было.
- Да старшие - то постоянно тут толкутся, но днём, - отвечает Гхан. - Мелюзгу не пускают. А ночью - только ваш, он у нас один может по ночам не спать, прям демон, право слово, уж извините.
Азамат не то кашляет, не то хмыкает. Поднимает фонарь над головой и оглядывает чердак.
- По - моему, тут никого нет.
Гхан тоже осматривается.
- Забился, небось, под какую - нибудь дверь или за штабелем… Я ж говорю, его найти - только если по запаху, как собака. Хотите - ищите, мне вторая нога дорога.
Азамат смотрит на него с сомнением, но всё - таки решает поискать: осторожно двигается в глубь чердака. Я забираю у Гхана второй фонарь и направляюсь к противоположному торцу, где к стене под углом прислонены какие - то щиты. Бреду я туда долго и мучительно, но под щитами никого не оказывается. Азамат тем временем заглядывает за штабеля у окна и проверяет ещё несколько тёмных мест, но тоже никого не находит. Гхан стоит на верхней ступеньке лестницы и явно нервничает.
- Боюсь, как бы он в лес не сбежал, - негромко произносит приютчик, видя бесплодность наших поисков. Азамат резко распрямляется.
- А что, и такое бывает?
- Разок было… О прошлом годе, как заслышал, что мать едет… Но то летом было, сейчас - то уж, надеюсь, ума хватит…
- Тихо! - внезапно шикает Азамат, застывает и прислушивается. Я задерживаю дыхание, но ничего не слышу. Азамат, однако, по возможности быстро пробирается к окну. - Оно открывается?
- Почём я знаю… - бормочет Гхан. - Я к нему не подходил лет двадцать.
Азамат тщательно осматривает конструкцию, потом на что - то нажимает, и створка распахивается наружу. Тогда он вешает фонарь на торчащую из штабеля доску, взбирается на что - то и встаёт на карниз, держась за край крыши. Голова его скрывается из поля зрения.
- Кир! - слышу я его голос, приглушённый окном. - Кир, послушай, у нас к тебе дело. Ты не мог бы слезть?
Я слышу второй голос, но что он говорит, не разбираю.
- Это очень неудобно объяснять на крыше, - говорит Азамат. - Я обещаю, что тебе не будет ничего плохого, если слезешь. Пожалуйста! Не будешь же ты там до утра сидеть?
Голос с крыши отвечает не очень дружелюбно, а Гхан вздыхает.
- Будет. Этот будет сидеть, пока от голода не кильнётся. Дай - ка мне фонарь, женщина, я ему кое - что поубедительнее, чем "пожалуйста", скажу.
Я осторожно переставляю ноги между наваленным хламом и возвращаюсь к люку, где передаю фонарь Гхану. Он медленно, с большим трудом пробирается к окну. Азамат всё это время пытается убедить Кира слезть, но безо всякого эффекта. Весёлая жизнь нам предстоит, я чувствую, если на этого парня даже Азамат не действует.
Гхан наконец высовывается в окно и что есть мочи орёт:
- Кир, шакал, а ну слез быстро, не то я твою тварюгу пристрелю!
Наверху слышится шорох, и на краю крыши появляется косматая голова. Я немного различаю её на фоне неба.
- Не посмеешь, - заявляет голова.
- Да сдохнуть мне на этом месте! - обещает Гхан. - Вот прям щас пойду ружьё заряжать!
Из - под крыши доносится пара забористых выражений - я такие и от наёмников разве что пару раз слышала - потом голова втягивается и начинается какое - то шебуршание.
- Подвинься, - мрачно требуют сверху. Азамат послушно влезает обратно в окно и отходит в сторону. С края крыши свешивается узкое длинное тело и одним движением переправляется на чердак. Автоматически закрывает за собой окно. - Ну и чего вам от меня надо?
Азамат только открывает рот, чтобы объяснить, но Гхан встревает:
- Иди складывай пожитки, тебя забирает отец.
Кир вздрагивает, втягивает голову в плечи и обводит Азамата совсем другим взглядом. Потом дёргается в сторону люка, но Гхан хватает его за локоть.
- Только не думай, что можешь сбежать. Вы бы, уважаемый господин, его придержали, а то и правда в лес умотает, ищи его там свищи.
- Кир, послушай, мы не сделаем тебе ничего плохого, - снова принимается уговаривать Азамат. Парень оборачивается к нему, потом резко пихает Гхана локтем в живот, тот разжимает руку, и Кир мчится на меня, потому что я стою как раз между ним и люком. Как по этому чердаку можно передвигаться на такой скорости, я не знаю, но знаю, что мальчишку надо ловить, иначе ведь и правда спрячется в лесу и замёрзнет насмерть. Поэтому, когда он приближается, я отставляю ногу для устойчивости и хватаю его поперёк туловища обеими руками. Он даже не вырывается, просто замирает, как испуганная кошка, а через несколько секунд до нас добирается Азамат и прихватывает Кира за плечи.
- Успокойся, - говорит он с весёлой усмешкой. - В догонялки другой раз поиграем. Пошли собираться.
Мы конвоируем Кира до двери в коридоре. За ней оказывается общая спальня. Гхан крепко держит мальчишку за пояс штанов, рассудив, что без них он не сбежит. Мы с Азаматом остаёмся в дверях, чтобы не наступить ни на кого из спящих. Кир подходит к матрасику на полу, снимает с него простынку, потом открывает стенной шкаф и выгружает небольшую кучку мятой одежды, сапоги и ещё какие - то предметы, завязывает простыню в тючок и закидывает за плечо.
- Негусто вещей, - замечаю.
- Естественно, - вздыхает Азамат. - У них тут всего негусто.
Гхан подталкивает Кира к выходу. На соседних матрасах просыпаются несколько постояльцев, но виду не подают, наоборот, накрываются одеялами с головой, только ноги подтягивают, чтобы не наступили.
В коридоре Гхан сворачивает не к кухне, а обратно к чердачной лестнице. Азамат придерживает Кира за плечи, пока Гхан выволакивает из угла стремянку, открывает окно и спускает её на улицу.
- Так это и есть вход? - интересуется Азамат.
- Да, - отвечает Гхан. - Чтоб посторонние не шлялись.
Он садится на подоконник, перекидывает ноги наружу и шатко спускается по стремянке.
- Давайте его сюда, - предлагает, - я приму.
Азамат оглядывает своего отпрыска.
- У тебя тёплой одежды совсем никакой нету?
Кир смотрит на него презрительно.
- Эта тёплая.
На нём какая - то жиденькая свитерюлька и залатанные шерстяные штаны.
- Ясно, - вздыхает Азамат, - ладно, до унгуца добежишь. Давай полезай.
Однако Кир не рвётся лезть в окно.
- До
унгуца?
- ошеломлённо переспрашивает он. - У вас
унгуц
?!
- Ага, - довольно кивает Азамат. - Никогда не летал?
- Ну полезай быстро, весь дом выстудишь! - орёт Гхан снаружи. Из - за сарая доносится собачий вой. Кир так ничего и не отвечает, но всё - таки лезет в окно. Гхан его перехватывает и держит, пока мы спускаемся по лестнице.
На улице уже начинает светать, ночь сереет, снег создаёт белый фон. Азамат быстро шагает к унгуцу, чтобы поменьше морозить ребёнка, хотя тот не подаёт признаков замерзания. Внезапно он останавливается.
- Кир, ну пойдём, - подталкивает его Азамат, но парень встал намертво.
- Я хочу взять Филина, - угрюмо сообщает он.
- Кого? - не понимаем мы.
- Да ты рехнулся! - рявкает Гхан.
- Я не полечу без Филина, - упёрто заявляет Кир.