- Тяжело не знать обстановку, что тут происходит. Что будем делать?
- Решим это вечером. А пока будем устраиваться тут.
- Нужно заправить дежурное звено, на случай налета. Тут есть где взять горючее? - поинтересовался я.
- Вон встречающие, сейчас узнаем.
Топливо было, так что мы заправили не только дежурное звено, но и целую эскадрилью - еще хватило и на мою пару - и выставили наблюдателей. Радист уже устанавливал радиостанцию, готовясь слушать эфир. Штаб полка размещался в полуземлянке, где до этого обитал штаб наших предшественников. В течение всего светового дня мы обживались, я же, пользуясь свободным временем, усиленно изучал карты местности, которые обнаружил в штабе. Даже не сами карты, а ориентиры, по которым работали истребители. Пока Стриж летал знакомиться с командующим фронтом, которого мы будем прикрывать, узнавать насчет "глаз и ушей" и почему нас посадили на одну площадку, когда был запрос на семь, а комиссар поехал по соседям - узнать, какие стоят части рядом, - начштаба занимался бытовыми вопросами. Готовил к ночевке полк, включая самолеты, маскируя их белыми масксетями и готовя ледяные капониры. Приданный аэродрому охранный взвод помогал силами свободной смены.
- Что думаешь? - спросил у меня майор Литвинов.
Оторвавшись от карты, я озадаченно посмотрел на него:
- Что?
- Что ты думаешь об аэродроме?
- А. Валить отсюда надо. Пока немцы о нас не знают. Побыстрее разбить полк на маленькие группы и начать свою работу, то есть охоту. Будем надеяться, комиссар узнает у соседей, где есть нормальные площадки для базирования групп, раз местные не помогают, а командир выбьет инженерный батальон для строительства аэродромов подскока.
- Думаешь, не сможем защитить аэродром?
- Не в этом дело, могут быть налеты в любой момент, а это постоянное моральное давление, будет накапливаться усталость, боевые потери. Оно нам надо?
- А подразделения ВНОС? Зенитки?
- Посты ВНОС не смогут засечь самолеты, летящие на бреющем, да и не знаем мы, в каком они состоянии, а зенитки… То есть расчеты? Вы их видели? Тридцать семь - это, конечно, хорошо, но нужны опытные расчеты. Нет, я, конечно, понимаю, что опыт приходит со временем, но его-то у нас нет! Нам нужны опытные расчеты, а не вчерашние школьники. Тренировки в Центре показали всю эффективность зенитного огня. Нужны автоматические пушки, можно даже меньшего калибра. Их тоже, конечно, осваивать надо, но они хотя бы могут поставить стену заградительного огня. Тем более мест базирования у нас будет немало, так что нужно защищать каждое из них. Не хватит нам своих зениток. Будем у штаба фронта просить.
- Да, ты прав. Как решили разбивать полк? Поэскадрильно?
- Вообще-то он уже разбит на части. Вы разве не знали?! - озадачился я. Это ведь майор оформлял на бумагах охотничьи группы, кому как не ему знать количество и качественный состав групп.
- Да знаю, конечно, но в случае меньшего количества мест базирования…
- Узнаем это позже, но все-таки я за полную разбивку и рассредоточение. Тем более разделенную на небольшие подразделения часть невозможно будет уничтожить сразу, даже при большом налете.
Задумчивый начштаба ушел проверять маскировку истребителей, а я продолжил штудировать наброски вместе с остальными свободными летчиками. Проверка маскировки - это, конечно, хорошо, но не ночью же?
Утром Стриж приказал нам знакомиться с привезенными картами местности, пока не прибыл БАО, сообщив, что с ВНОСом дело швах.
Вызвав меня и комиссара к себе, подполковник хмуро сказал:
- Садитесь. Узнал я в штабе, почему нас так приняли.
- Нас приняли за обычный истребительный полк? - попытался я угадать.
Бросив на меня быстрый взгляд, Стриж скривился:
- В моей телеграмме ошибка. Шифровальщик даты перепутал, а здешние всё на последний момент отложили. Они там сейчас бегают как наскипидаренные. Площадки не готовы, места базирования - тоже. Вообще ничего нет.
- А когда будет?
То, что будет, я не сомневался - слишком серьезно был упакован Стриж. Он мог даже перечить командующему, если приказы того поведут за собой потери с нашей стороны.
- Завтра все будет. Придется провести еще один день на этой площадке. Топливо будет к обеду, зенитки через час, а пока всем изучать карты местности.
- А ВНОС? - спросил я и получил исчерпывающий ответ.
Его фактически не существовало, так что придётся справляться своими силами. Будем надеяться, что три грузовика с мощными штатовскими рациями, приготовленные нами именно для такого случая, помогут. Причина отсутствия постов объяснялась просто: из-за отсутствия мощных радиостанций. Штатовские, что шли большим потоком в СССР, доставлялись малыми количествами и отправлялись в стрелковые части. Так что со связью здесь хоть и не так безнадежно, но и хорошего про нее не скажешь.
Бегло осмотрев карты, я определил, что они дают те же ориентиры, что и наброски, оставленные прошлым полком.
- Иди готовь машины к вылету, а я пока к командиру, - тихо сказал я своему ведомому.
- Хорошо, - так же тихо ответил он мне.
Проводив Степку, развернулся и направился в землянку, которую занимал радиовзвод, именно там сейчас находился командир.
- Товарищ подполковник, разрешите обратиться? - отчеканил я, спустившись вниз мимо часового.
Оторвавшись от просмотра сегодняшних переговорив немцев, Стриж вопросительно приподнял правую бровь, кивком разрешая мне продолжать.
- Разрешите вылететь на ознакомительный полет?
- Ты карты местности изучил? - по-еврейски ответил он вопросом на вопрос.
- Да. Вчера еще начал. Прошлая часть оставила тут свои, вот и воспользовался случаем. Привезенные карты изучил, сравнил, там то же самое.
- Понятно. Что с машинами?
- В порядке. Заправлены топливом и боезапасом.
- Ну… хорошо. Сдашь Евстигнееву знание местности и можешь вылетать. Во сколько собираешься?
- Через полчаса, товарищ подполковник.
Особых проблем со штурманом полка старшим лейтенантом Евстигнеевым не возникло, что я начал изучать местность еще со вчерашнего дня, он знал, так что быстро принял зачет, и я направился к комиссару. Беседовали мы с ним в основном о соседях. Их тут было аж трое. Это истребительный полк на "ишачках" - ну тот, про который мы знали. Они находились в ста километрах от нас. Потом - бомбардировочный полк, летают на Ар-2. Находятся от нас на расстоянии шестьдесят километров. И еще один бомбардировочный полк. Вернее, его остатки. Всего шесть СБ, хотя, помнится, в сорок первом в Белоруссии мы и с меньшим воевали. Базировался он в пятидесяти километрах от соседнего бомбардировочного полка, соответственно - от нас в ста десяти. Про посыльные машины можно не говорить: хотя у комфронта была связная эскадрилья, но за последние месяцы она понесла значительные потери.
Получив разрешение на вылет, я под взглядами других летчиков, вынужденно прикованных к земле, направился к своей машине. Оба истребителя - и мой, и Степкин - уже работали на холостых оборотах, прогревая моторы. Молодцы механики, не зря хлеб едят.
- Убрать колодки! - привычно скомандовал я и захлопнул фонарь. В кабине было тепло - как ни старались конструкторы из бюро Лавочкина, но этот недостаток преодолеть не смогли, виня во всем КБ моторостроения. Мол, из-за них такая температура в кабине, мотор греет. Но сейчас еще ничего, посмотрим, что летом будет.
Вылетели вслепую, но и я не рассчитывал встретиться с немцами. Понятное дело, работать над территорией противника нам было запрещено, как и приближаться к ней, так что будем летать над своей. Набрав высоту, мы на подлете к переднему краю - определили по небольшой деревеньке - повернули влево и пошли параллельно фронту, километрах в двадцати от него. Через пару минут вдали показалась стайка птиц, летевших слишком правильно.
- Чиж, на одиннадцать часов наблюдаю группу самолетов. Идем ближе, посмотрим, кто это.
При приближении самолеты были опознаны. Соседи на Ар-2 в количестве неполной эскадрильи - семи штук.
- Выше на два от бомбардировщиков вижу группу "худых"! - сообщил ведомый.
Нас немцы, похоже, пока не видели. Во-первых, мы подходили со стороны солнца, а во-вторых, находились выше их на полкилометра. Идеальная позиция для атаки.
- Усиль наблюдение, - велел я Степану. Может, и нас вот так рассматривают, готовясь к атаке.
- Все чисто, - ответил мне через несколько секунд он. Проверив, я убедился в его правоте - больше немцев, кроме этой шестерки, поблизости не было.
- Понял. Немцы атаковали наших, идем на помощь. Работаем "клубком", потом в паре. Понял?
- Да, понял.
Услышав как подрагивает голос ведомого, сказал успокаивающе:
- Не волнуйся, просто действуй, как на тренировках, понял?
- Да, - уже бодрее отозвался Степка.
- Вот и хорошо. Атака! - крикнул я, бросая "Лавочкин" в пике.
Немцы сделали ошибку, атаковав бомбардировщиков не лесенкой, парами по очереди, что было не только выгодно, но и правильно, а разобщённо. Одна пара разбилась по одному, ещё две оторвались друг от друга. Короче, такой удачи я просто не ждал. Противник представлял из себя просто идеальную цель для атаки.
Атакующий отбившийся от строя одинокий бомбардировщик с дымящимся левым мотором "мессер" взорвался огненными брызгами от попаданий усовершенствованных снарядов. В ста метрах от меня еще один "худой" лишился крыла и закувыркался вниз. Молодец, Степка, поздравляю с первым сбитым.
Прорычав что-то невразумительное, я после выхода из пике с нижней позиции атаковал еще одну пару немцев.
- Степка, бей их!
По-хорошему, нам следовало не ввязываясь в бой уйти, чтобы не засвечивать технику и прибытие новой части. Про Ла-5 немцы, конечно, знали - войсковые испытания проходили и бои были. Насколько мне известно - Архипов говорил - один из самолётов даже был сбит над территорией противника, но остальные машины при отходе расстреляли его, успев поджечь. Так что и силуэт, и некоторые характеристики истребителя фрицы знали, но вот все… Поэтому была одна возможность. Не утаить, нет - более чем уверен, гитлеровцы уже вопят о нас на всех волнах - а дать понять, что с нами лучше не связываться. То есть нам с Микояном требовалось уничтожить все шесть "мессеров", и, главное, не сразу - пусть местное командование Люфтваффе послушает вопли убиваемых летчиков. Я знал, к какому эффекту это приведет: сбитые немецкие летчики - после того, как меня ранили - рассказывали, как упал дух, когда услышали вопли группы охотников подполковника Шредера. Мне хотелось создать тут такой же эффект, чтобы они даже думать не смели нападать на одиночные или небольшие группы "Лавочкиных".
Подобную возможность мы уже обговаривали с командованием полка, так что кодовое слово я фрицам сказал - более чем уверен, они слушают эфир.
Оставалась только одна проблема. На моем "ястребке" были нанесены обозначения. В принципе я был против, но командование настояло. Не Стриж, он согласился с моими доводами, а отдел пропаганды ВВС. Так что на борту моего истребителя были нанесены звезды по количеству сбитых и художественно нарисованы две Золотые Звезды. Реклама, мля! Ну никакой секретности!
Поэтому, одновременно командуя ведомым - его неопытность бросалась в глаза, и приходилось немного подправлять, - я с нижней позиции атаковал второй "мессер", который испуганно дернулся, когда рядом сбили ведущего - Степка своего первого свалил.
Капитан Ермолов был опытным летчиком. Впервые он поднялся в небо в мае тридцать пятого. Сперва истребительная авиация, а потом, после Испании, по настоятельной просьбе командования - бомбардировочная. Дослужился до майора, командовал полком, но, заподозренный в троцкизме, был понижен в звании. Он не обижался: могло быть хуже, как с командиром его дивизии - пропал, и ни слуху ни духу. А он с начала войны даже до капитана дорос. С лейтенантов-то. Сейчас - комэск в сто пятом бомбардировочном.
Приказ на вылет пришел сверху внезапно. После того как ушел на переформирование и переподготовку соседний истребительный полк, стало совсем тяжко - за две недели потеряли одиннадцать машин. Поэтому последние три дня их освободили от полетов, чтобы пришли в себя. У командира полка был брат, служил в штабе ВВС фронта, так что он смог протолкнуть решение отправить полк на переформирование. Ермолов был не против, даже за, но этот сегодняшний приказ - разбомбить крупный артиллерийский склад, обнаруженный фронтовой разведкой…
Слетали, разбомбили. По какой-то случайности за все время полета не повстречался ни один немец. Верить в везение капитан перестал с тридцать девятого, поэтому приказал усилить наблюдение.
"Мессеры" они обнаружили, уже когда пересекли линию фронта. Мысленно поблагодарив американцев за такие прекрасные рации, Ермолов приказал сомкнуть строй и приготовиться к бою. Радовало одно - над своей территорией. Если что, прыгать не в объятия противника.
Машинально пощупав плотный пакет в большом кармане на груди, он вспомнил, как тяжело проходили эти средства спасения экипажей через политруков. Они обвиняли летчиков в трусости, предательстве, пока не пришел приказ сверху. Это сразу заткнуло им рты, а то не понимали, зачем это летчику средства спасения? Он что, погибать в бою не собирается? Были такие среди политсостава, были, но не сказать, что много.
В пакете были медицинские препараты, бинт, еда, компас. В общем, все, чтобы сбитый мог справиться с ситуацией, оказавшись на территории противника. Причем серьезно помогало: экипаж старшины Леонова смог выйти к своим. Потом они долго вспоминали старшего лейтенанта из "выживальщиков", что учил их пользоваться всеми средствами, ориентированию и выживанию на враждебной территории…
Ермолов передернулся, вспоминая рассказ сослуживцев, как они выбирались в тридцатиградусный мороз по лесам к своим.
Вообще-то в такие морозы никто не летал, сегодня потеплело, всего двадцать, но и сейчас через щели хорошо задувало, студя кабину.
А вот немцы сопровождали их, не нападая.
- Готовятся су…и. Позицию удобную выбирают. Сейчас поднимутся повыше и атакуют, - сказал штурман, пристально следя за гитлеровцами.
- Позиция у них хорошая. Хотели бы напасть, давно бы уже напали, выжидают чего-то, - ответил Ермолов.
- Пугают?
- Угу. Наверняка. У нас так же в Испании было…
- Атакую-ю-ют! - закричал штурман, прерывая командира.
Первую атаку они отбили. Чудом, но смогли, только машина лейтенанта Иванова стала отставать, дымя поврежденным мотором.
Вообще-то они должны были лететь с прикрытием - Ермолов знал, что пришел новый полк, - но сколько ни звонили в штаб фронта, прикрытие им так и не дали.
- Су…и-и! На! На-на-на! - орал штурман, перекрывая треск пулемета.
И тут случилось странное: один "мессер" вдруг взорвался, второй, лишившись крыла, закувыркался вниз. Мимо строя бомбардировщиков промелькнули две стремительные тени.
- Что за черт? - удивленно проорал штурман.
Ермолов, отдавая приказ еще больше сплотить строй, с нарастающим изумлением наблюдал за работой двух истребителей со странными, незнакомыми хищными силуэтами.
"Видимо, это из соседнего полка, откуда комиссар прилетал. Новейшие машины!" - понял капитан, во все глаза наблюдая за дальнейшим боем.
Истребители бились не парой, а по отдельности, видимо, им так было выгодно. Почти сразу они, выйдя из пике, снизу атаковали растерянных немцев. Еще один огненный комок полетел вниз…
В манере пилотирования у обоих спасителей была некоторая однотипность. Манёвры или резко-внезапные, или легкие порхающие.
Завязалась круговерть воздушного боя. На этот раз советские истребители - Ермолов рассмотрел красные звезды на хвосте одного из них - бились парой, время от времени меняясь местами. Капитан пристально наблюдал за боем - ему еще не приходилось видеть ничего подобного, поэтому он смотрел во все глаза, изредка отвлекаясь на управление самолётом и командование группой.
- Артем, попробуй связаться с ними, - велел он радисту.
- Уже. Обматерили, велели не мешать, - сразу отозвался тот.
Бой все удалялся и удалялся от строя бомбардировщиков, но пока все отчетливо было видно. Вот вниз полетел пятый бесформенный комок в россыпи обломков, от него отделилась человеческая фигурка, и открылся парашют. Три оставшиеся машины - издалека не было заметно, кто именно - рванули сторону линии фронта. Один явно уходил, два его преследовали - победа была за нашими.
Проводив взглядом - насколько позволял фонарь из кабины - скрывшиеся точки, Ермолов пробормотал:
- Мля, что ж за часть к нам пришла?
Ответы остальных экипажей, услышавших вопрос капитана, были только недоуменно-восхищенные.
При подлете к аэродрому Ермолова отвлек возглас штурмана.
- Что?
- Слева!
Посмотрев в указанную сторону, капитан вздрогнул: в десяти метрах от них висел истребитель в белом камуфляже. Больше всего привлекали внимание не нарисованные на нем звездочки сбитых, а две звезды Героя. Смутные подозрения получили подтверждение, теперь лётчики знали, кто спас их.
Последний ганс оказался упорным донельзя. Прижимаясь к земле, он уходил к своим, дергаясь из стороны в сторону, уворачиваясь от пушечных снарядов, поднимающих фонтаны снега в местах попаданий.
- Степка, потренируйся пока, - скомандовал я ведомому. Пусть упражняется, пока есть такая возможность. Сам же, заняв его место, следил за обстановкой вокруг да комментариями помогал Степану. - Да бери на опережение, он сам влетит в очередь! - О том, что опытный фриц дважды увернулся от моих огневых завес, скромно умолчал.
К моему разочарованию, на этот раз гитлеровцу не повезло, и по земле покатилась куча обломков.
- Молодец, возвращаемся.
Полетели мы не домой, а к бомбардировщикам. Догнали их быстро. Они как раз подходили к своему аэродрому, когда мы настигли их на бреющем. Я сомневался, что они меня видели, но все равно велел Степке "делай как я" и рванул ручку на себя. Такой трюк мы с ним изучали. Это не так просто, как кажется. Нужно определить скорость летевшего сверху аппарата, разогнаться и уйти в резкий набор высоты, на середине убавив обороты, чтобы по инерции достигнуть нужной машины и зависнуть рядом на той же скорости. У меня в первый раз тоже не получилось, но потом набил руку, и это уже не казалось чем-то особенным. Главное - хороший глазомер и некоторая ловкость.
В общем, я завис рядом с ведущим бомбардировщиком. Судя по тому, что самолет дернулся, меня заметили. Огня я не опасался, опознавательные знаки были отчетливо видны.
Помахав рукой повернувшемуся в мою сторону летчику в зеркальных очках, как у меня - их американцы стали поставлять, но они все равно были дефицитом, - сделал рукой жест, что прошу принять гостей. Согласно кивнув головой, он коснулся наушников.
- По рации не проще? - услышал я.
- Проще, конечно, но где интрига? Интерес?
- И забывчивость?
- Ну не без этого. Так как насчет чаем угостить?
- Милости просим.
- Хорошо. Степка, поднимайся, не бойся, они стрелять не будут.
Ведомый, в отличие от меня, повторить трюк не смог и завис на пятьдесят метров ниже. Прибавив газу, он занял свое положенное место, и мы занялись охраной бомберов, пока они заходили на посадку.