- Его имя Аллэн. Альдред и Лаэна вместе зачаровывали его для своего старшего сына. Этот меч - и защитник, и учитель. Если ты не сможешь защититься - он сам твою руку поведет. Любое движение, однажды тебе показанное, раз за разом поможет повторить, пока ты сама не сделаешь его правильно. Все дети нашего рода начинали постигать воинскую науку с его помощью. Ты, конечно, не ребенок, но и для тебя он будет помощником.
- А кинжал такой же?
- Да. Это неразлучная пара. - Вир улыбнулся, ласково коснувшись ладонью рукоятей.
- А теперь пойдем. Не стоит злить Баала. От него и я тебя спасти не смогу.
- Почему? Ты же его господин.
- Я еще и его ученик. Негоже ученику учителю приказывать.
Помог Вир мне перевязь одеть, показал, как клинки на ней закреплять. И повел к выходу. Я уж было приготовилась вверх эти сотни ступенек топать, но, как только двери сокровищницы за нами затворились, и мы на первую ступеньку встали, демон портал прямо к казармам открыл.
Баал нас уже дожидался, под старым дубом в тенечке лежал.
Как нас увидел, на ноги вскочил, одним взглядом всю картину охватил - и довольное лицо Виррана, и мою до глупости счастливую физиономию, и ладони, на рукоятях клинков сжатые. На долю мига позволил себе ухмыльнуться, но тут же с серьезным видом поклонился Виррану, а потом мне. Рукой в сторону площадки повел:
- Прошу вас, госпожа.
Что это с ним? С утра по голове чем-то тяжелым успели приложить? Интересно, и кто такой ловкий выискался?
Вчера, помнится, он мне беззастенчиво тыкал и, иначе чем ведьмой и неуклюжей человечкой, не величал. А тут 'госпожа'…
- Снимите перевязь, герцогиня. Мы начнем урок с деревянных мечей.
Я послушно взялась за пряжку поясного ремня, когда до меня дошло. Как до жирафа. Гер… ЧТО?! Как он меня назвал?!!
Стою столбом, взгляд с одного на другого перевожу. У старого демона ехидство в глазах так и плещется, молодой глазищи свои зеленые, лживые от земли не поднимает.
А Баал с этаким великосветским сдержанным удивлением в голосе:
- Как, мой герцог, Вы не объяснили своей жене смысл вчерашнего обряда?
Жене?!!
Ах ты, гад хвостатый, а меня ты спросил?!! Ну погоди… Либо ты мне сейчас же развод дашь, либо я овдовею.
Ярость волной во мне поднялась, костром в небо взметнулась.
Душой потянулась, рукой повела - земля вздыбилась, сбила демонов с ног. Ветер поднялся, пыль да песок в лицо им кидает, во все стороны перекатывает, встать не дает.
Баал ухитрился в сторону откатиться, я его преследовать не стала. Хоть и хотелось мне эту ухмылочку ехидную с морды его клыкастой стереть.
А Вир мне кричит сквозь шум ветра:
- Мара! Выслушай!
- Что слушать?! Очередную ложь?! Ты на мне обманом женился, так разведешься по правде!
Ветер уже ураганом свищет, ветки и листья с дуба сбивает, и всем этим добром демона забрасывает. А тут еще и дождь пошел. Во что этот красавчик превратился - смотреть без смеха нельзя. Вот только мне не до смеха было.
- Я тебя не обманывал!
- Ты мне вчера хоть слово сказал?! Ты меня спросил?! - кричу, пытаясь в него еще и молнией попасть.
- Я тебя дважды спрашивал, по обычаю! Остановись, я все объясню!
- Спрашивал? Когда?! И почему я этого не помню?! Развод! - взвыла я, переходя на ультразвук.
- Все, хватит! - вдруг взмыл демон на ноги. - Не смей произносить этого слова!!!
И резко ладонь вниз опустил.
Стихло все разом. И ветер, и дождь, и земля успокоилась.
Упс, так он так с самого начала мог? Ой-ёй… Кажется, попала я не по-детски…
Вир ко мне идет, а я даже пошевелиться не могу. Говорить, кажется, тоже. И когда заклинание успел наложить - ума не приложу. А говорил - дар иссяк…
Подошел вплотную, за подбородок лицо приподнял, в глаза смотрит. А зрачки вертикальные; злится, значит. И медленно, четко, как маленькому ребенку, объясняет:
- Вчера я принес малые брачные клятвы. Это означает, что я женат и принимаю на себя все обязательства мужа по отношению к тебе. Перед этим я дважды предлагал тебе себя и свою любовь. И дважды ты согласилась. Брачный кубок был свидетелем.
Все черти этого мира! Ведь чувствовала я, что с этим кубком что-то не так! Так нет, чтоб остеречься!
- Но клятвы принес я, а не ты. - Продолжил демон. - По нашему закону ты свободна и можешь уйти в любой момент. Достаточно лишь объявить об этом при свидетелях. И никто не посмеет тебя удерживать.
'Даже ты?' - хотела я поинтересоваться, но язык не слушался.
- Даже я. - подтвердил Вир. - Брак становится нерасторжимым лишь после того, как и женщина произносит брачные клятвы. Такой обряд называется полным. Тогда лишь смерть одного из супругов освобождает другого. И я хочу, чтобы ты принесла эти клятвы добровольно, потому, что этого захочет твое сердце. А пока я буду рядом с тобой, буду любить и оберегать. И отпущу, если ты этого захочешь.
Я почувствовала, что могу говорить, но что сказать - я не знала.
Ярость уступила место растерянности. Как ни крути, после смерти бабушки это был первый человек, тьфу, демон, в общем, неважно, которому была небезразлична моя судьба. Который хотел связать свою жизнь с моей…
Очевидно, мой взгляд достаточно точно отразил мои переживания, так как магические путы исчезли, а Вирран, одним жестом вернув себе и Баалу приличный вид, обнял меня за плечи, легко коснулся губ и сказал:
- Прошу об одном: подумай и не руби с плеча. Не губи то, что только зародилось.
Последующие часы я только и занималась тем, что рубила.
После ухода Виррана, благоразумно исчезнувшего с моих глаз, я поняла, что думать я не могу, а возвращаться в замок - не хочу, потому как через пару минут начну крушить все, что под руку попадется. А раз так… то надо использовать полученную дозу озверина с пользой. И потребовала от Баала продолжения урока. Что, как мне показалось, вызвало у него вздох облегчения.
Мажордома, пришедшего пригласить госпожу герцогиню к обеду, я отправила восвояси, вызвав маленький смерч, доставивший беднягу прямо к крыльцу замка. Правда, изрядно потрепанным.
Но, когда на обед позвали воинов, я решительно увязалась за Баалом. Гордость - гордостью, но кушать-то хоцеца.
Демоны, конечно, слегка обалдели от такого соседства, затаились, настороженно присматриваясь. Но, когда увидели, что новоявленная герцогиня великосветскую даму из себя не корчит (знали бы они, что я просто не знаю, как это делается), а с аппетитом уминает кашу из общего котла, чуть расслабились. За столом зазвучали шуточки, часть из которых была явно по мою душу, но я предпочла их не услышать.
Я просто наслаждалась невероятным для Земли зрелищем.
Около пятидесяти великолепно сложенных мужчин (демоны товарищи чистоплотные, перед обедом одним умыванием и мытьем рук не ограничились: пыльные безрукавки сняли, по пояс обмылись). Шевелюры у всех роскошные, самые короткие - чуть ниже плеч, самая длинная - у Баала, ниже пояса. Каждый красив по своему, каждый опасен так, что вскипает кровь.
Потом кто-то поинтересовался, а правда ли я из другого мира (наверное, видел сцену моего прибытия), а все ли девушки там носят такую одежду и т.д., и т.п. Я честно пыталась ответить на все вопросы, рассказывала, объясняла, даже попыталась создать в воздухе мысленную проекцию улиц своего города…
И мне это удалось!!! Меня Туся давно научить пыталась, заклинание я помнила, но увы… Впрочем, я уже говорила, на Земле мне ничего не удавалось, кроме растений и животных, а тут, в этом мире все по другому стало, словно признал он меня и с готовностью на мой зов откликался.
А если вспомнить, какой роскошный первый семейный скандал я тут учинила - да недавно я и мечтать не смела, что стихии на мой зов отзовутся.
Вывод: программа обучения срочно нуждается в корректировке. Военное дело, конечно, никто не отменяет, но занятия магией мне просто необходимы. Так что после обеда пойду отлавливать следующего мученика - придворного мага. А то, чудится мне, жизнь у него больно скучная. Теперь будет веселая.
Злорадно хихикая, мой внутренний голос пропел: 'Держитесь, демоны, русские идут!'
Туся
Сижу я себе на крылечке, смотрю на то, как местная зверюшка, точь в точь на белку похожая, только черненькая, шишку потрошит и думаю. И думы у меня не то, что невеселые, а тревожные такие думы. И рассказ Эндрика покоя не дает, и задумчивый взгляд Ратоны, в котором искрами вспыхивала надежда, чтобы тут же потухнуть. И повелитель, которого я теперь никак иначе как гадом хвостатым не называю. И ведь понимаю, что не заслужил он такого, но… виноватого во всех бедах надо было найти, а он самой подходящей кандидатурой для этого оказался.
Вот и теперь, стоило только ненароком о нем вспомнить, как тело жаркой волной обдало, словно вот он, рядышком, руки ко мне свои сильные протягивает. Я ж говорю, гад!
Жаль только, не было времени у меня на то, чтобы о том, что я с ним сотворю, как только он мне на глаза покажется, рассуждать. Другие проблемы в полный рост передо мной встали, да еще и руками замахали, чтобы не говорила потом, что не заметила.
А проблемой той стал рассказ Эндрика. Это же надо было парню так вляпаться!
В двух словах выглядело это так. Мальчиком он был избалованным. До определенного возраста. Но тому и объяснение было. И не только то, что младшеньким он был.
Жена повелителя погибла, когда его защищала. Войнушка у них тут была, с попыткой захвата власти. И хотя повелитель сделал все, чтобы уберечь свою любимую, проглядел предателя в своем окружении. За что и поплатился. Сумел прийти на помощь, когда она уже смерти в глаза смотрела. Ну и поклялся исполнить ее последнюю просьбу - воспитать самую младшую свою кровинушку не как одного из возможных наследников, а дать ему свободу выбрать, какая жизнь по душе его будет. Вот Эндрик и довыбирался.
В одном из своих странствий по чужим землям встретил девушку, в которой изящность тела сочеталась с красотой души. Ну и влюбился до беспамятства. Ну и та ему ответила взаимностью, правда, предупредив, что уже сосватана.
Вот только имя своего жениха не назвала. А когда Эндрик сам его узнал, неладное своей демонской душой ощутив, поздно было: Светала (так зовут его возлюбленную) уже дитя под сердцем носила. Его дитя.
Ну, тот, недолго думая, и выкрал барышню из дома ее отца (пока там об этой новости не прознали) и увез к своему другу, о котором мало кто догадывался, потому что тот человеком был. А демоны с людьми не очень-то и общались. И ведь нет бы, к отцу кинуться да все ему рассказать, совета попросить - решил, что сам со всем справится.
В любом другом случае, так, возможно, и случилось бы. Парень он высокородной крови, клятвы брачные дать не противится. К тому же для демонов все равно, в браке или нет, дите родилось. А уж ее родители с таким положением рано или поздно, но смирились бы.
Но возлюбленная его не просто человечкой была, а… ведьмой. Причем с силами яркими, необычными. Кроме того, что стихии ей подчинялись, могла она будущее видеть и на него влиять. Вот только… как только ребеночек себя проявил, почти полностью лишилась она своего дара и вновь обрести его должна была лишь тогда, когда дите от молока ее откажется. А женихом, который очень рассчитывал ее заполучить, оказался глава клана демонов ночи, в далеком прошлом отколовшейся ветви от обычных демонов, которые овладели страшной силой магии крови.
Вот и кинулся он невесту свою разыскивать. Ну и разыскал, как раз в тот день, когда мир услышал первый крик Ратоны. Дочь Эндрику удалось спасти, а вот друга и возлюбленную - нет. Друг погиб, а Светала попала в руки воинов Кирана. С тех пор и искал мой спутник ее следы по миру, потому как не знал, где его враг-соперник ее держит. Сомневаясь даже до некоторого времени, что жива она осталась.
А незадолго до моего появления довелось ему встретиться с одной из моих сестер местного производства. Та поверила в то, что любовь его так и не остыла и согласилась в будущее заглянуть. Многого не увидела, лишь место, где он меня встретит, меч, который должен ему помочь в схватке с Кираном, да пещеру в горах, что через Проклятые земли тянутся, где уже столько лет тяжелым сном спит его возлюбленная. А вот того, соглашусь ли я ему помочь, и удачен ли путь его будет или нет, разглядеть не смогла. Впрочем, уже и этого много было.
Вот после этого рассказа и сидела я на крылечке, думу думая. И каждый вопрос, на который я искала ответ, только новыми оборачивался. Вроде и Бабка Йожка я, но все, что мне с рождения дано было, лишь в мирных целях использовала. А тут даже не предчувствие нашептывало, сама знала, что оружие в руки придется брать. И не только для своей защиты - жизнь чужую отнимать. И хотя свободу другого существа тоже благородной целью можно было считать, душе, привыкшей к иному, трудно было такое принять.
Да только деваться, похоже, мне было некуда. Ведь даже меч, который он с собой вез, в его руки не дался. И в ножны не пошел. Как в тряпку завернутый хранился в сокровищнице у батюшки, так в путь-дорогу и отправился. Когда же я его развернула, чтобы доказать, что Эндрик ошибается, считая, что именно меня он дожидался, тот едва ощутимым теплом отозвался на мое прикосновение. А когда я его подняла, так таким ликованием в душе откликнулся, что я на мгновение себя потеряла, растворившись в солнечных бликах, заигравших на его гранях.
- Ратона обедать зовет, - присел со мной рядышком Эндрик.
Вроде и вопроса не задал, а отвечать придется. Потому как по себе знаю, насколько тяжелым может быть ожидание.
- Отцу про дочь, почему не сказал? Стыдно или боишься, что не примет?
Улыбнулся он мне. Не то, чтобы горестно, а с некоторой тяжестью.
- Сам я ее потерял, сам и найти должен. К тому же, если повелитель к этому причастен будет, опять война начнется между нами и ночными. А мы только-только к миру привыкать начали.
- Значит, стыдно, - перевела я его речь на свой язык.
Потому как успела уже понять, что демонам, что тем, что другим, только дай повод мечом помахать. И если уж захотят в войнушку поиграть, то причину найдут. Не эту, так ту.
- Стыдно, - признался он. Спокойно так.
Вот ведь картина какая странная: отцу - стыдно, а ведьме залетной - не стыдно. А может, так и должно быть? Я - человек чужой. Сегодня здесь, завтра…
Похоже, не верит он, что у нас с главным демоном, что серьезное может быть. Потому и в том, что гложет, не стыдится признаться.
- Говоришь, по дороге на Лысую Гору ночной твой враг логово устроил?
- Даже сворачивать никуда не придется, - подтвердил он еще раз то, что уже мне рассказывал. - От той пещеры до места твоего, пара дней верхом останется. И то потому, что тропинка кругами вьется. А если на метелочке твоей, то совсем близко будет.
И ведь не уговаривает он меня. Ни в глаза не смотрит, в ожидании моей реакции, ни голосом свою заинтересованность не проявляет. Так говорит, что уверенность моя все крепче становится: не пойду я с ним, так один отправится. Но мне-то ведомо то, о чем он не догадывается. Раз будущее меня показало, значит не обойтись ему без моей помощи. А раз так…
- А никакой другой дороги нет, чтобы не ждать, когда батюшка твой с погоней нас обгонит? - с легкой хитринкой в голосе спрашиваю. Потому как чувствую, как разгорается такой задор в душе, от которого самой страшно становится.
Нет, не за себя, конечно же. За того, кто под этот самый задор попадется. Потому как игры одного демона требуют, чтобы месть другому незабываемой была. Будет когда-нибудь Азаир своим внукам рассказывать, как одна из его барышень его старому недругу рога пообломала. И хоть я сама слышать этого не буду, но даже от одного представления на сердце приятно становится.
А уж когда сама девчонкам буду о своих приключениях докладывать…
Эх! Самое главное, чтобы самой в этих самых похождениях жизнь свою не оставить.
Подумала только, и сама себе подзатыльник дала. Мне еще шефство над Марысей держать, а я о глупостях всяких рассуждаю, беду на себя накликиваю.
- Есть, - улыбается он во все свои… - Но отец о ней тоже знает, ездили мы с ним как-то по ней. Правда, давно это было, но на память он никогда не жаловался. Так что риск большой будет.
- А… - махнула я рукой. - Куда уж больше, чем сейчас имеем. Пойдем обедать, а с утречка уже и в путь. Потому как если нам суждено с ним встретится, хоть зайцем петлять будем, а в лапы к нему попадем.
Похоже, ему и самому не терпелось быстрее в дорогу отправиться. Потому и не стал убеждать меня задержаться. Лишь головой кивнул, поднялся первым, да руку мне подал, помогая встать.
И все было здорово, если бы мысль одна в голове растревоженной птахой не билась: а что я с мечом-то делать буду? Если я его раньше даже в руках не держала.
День пятый. Для кого дорожный, а для кого - хлопотный… Туся
В дорогу мы отправились, как и решили, рано утром. Солнце еще даже не успело выглянуть из-за крон высоких деревьев. Ратона накормила нас завтраком (хозяйственная девочка, надо бы в хорошие руки пристроить) и собрала еды с собой. Эндрик когда увидел это изобилие, попытался половину оставить, сославшись на то, что лошади такого просто не вынесут.
Ну, ну… эти лошади не просто вынесут, а даже и не заметят.
Если бы я знала, что демоны такие злопамятные, спорить с ним и настаивать на своем мнении не стала бы. Но… догадалась я об этом слишком поздно.
Тропинка, по которой мы ехали, петляла, как тот самый заяц, о котором я так несвоевременно вспомнила. То к руслу реки по такому косогору, что я предпочла спускаться туда с закрытыми глазами и надеясь только на милость провидения. Потом наверх: коняшка моя скачет, как тот горный козел. И я с ним… скачу, зубами дробь выбивая, и мысленно складывая угрозы, которые в голову приходят, в заветные кладовые памяти, чтобы не забыть. Затем в овраг, потом из оврага. Там дерево поперек тропинки сваленное лежит, в другом месте ветви деревьев так низко склонились, что пришлось по спине лошади распластаться.
Короче, к обеду я поняла, что нет у меня врага страшнее, чем этот смуглый хвостатый красавчик, вместе с его папенькой и всем их родом.
На привал мы остановились у реки - как раз к ней в очередной раз и спустились. Я сползла с лошади прямо под ее копыта и решила, что лучше умереть здесь и сейчас, чем терпеть и дальше это издевательство. Когда мы ехали к домику, где Эндрик скрывал Ратону, я так не устала, как за эти несколько часов. Правда, тогда мы не ехали, а шли. Но это я поняла только сейчас.
Мой спутник, догадавшись, что переборщил с местью, перетащил меня подальше от нагло ухмыляющейся животинки и сам взялся за обустройство временного лагеря. Я же… перевернулась на спину и затихла, наблюдая за тем, как по небу плывут облака, ветер колышет листики на ветвях деревьев, летают бабочки. Красота!!!