- Сан Саныч! - За его спиной возникла Света. - Приехал внук, - она мотнула головой, указывая на прикрытое простыней тело, - умершей. Хочет с вами встретиться.
- Я думаю, что это уже ни к чему. Сообщите ему о смерти… как фамилия умершей?
- Петрякова Лариса Сигизмундовна, совсем немного не дотянула до ста четырех лет.
- …о смерти Петряковой и готовьте на нее документы. Свидетельство о смерти я подпишу. Да, и ровно через час доложите мне о состоянии больного, которого мы реанимировали.
- Суворкин Александр Александрович, тридцать пять лет, - напомнила не без ехидства Света. У заведующего отделением был один недостаток: он часто забывал фамилии больных, прекрасно помня до мельчайших подробностей их истории болезней.
- Ты смотри - двойной тезка! - удивился Сан Саныч. - Словом, жду. Что-то его беспамятство уж слишком затянулось. Да, и от моего имени напишите докладную главврачу - что в реанимационном отделении на протяжении двадцати минут отсутствовало электричество, - я подпишу. Пусть разберется с технической службой.
Я торопливо вошла в высотное офисное здание, проходя через огромный вестибюль с дорогой мягкой мебелью, кивнула охране - двум неотличимым один от другого молодцам в темных костюмах и светлых сорочках, и, только войдя в лифт, немного успокоилась. Отдышавшись, сосредоточилась на предстоящем разговоре. Он обещал быть непростым, поэтому я мысленно готовилась, намереваясь сразить словом и логикой. Мне предстояло сражение с "дядей Василиной" - нашим заместителем главного редактора, боявшегося всего на свете. Чтобы моя статья прошла и попала на первую полосу, мне надо было суметь его испугать, а значит - убедить. Я придирчиво осмотрела себя в зеркале, занимавшем полстенки просторной кабины лифта. Зеркало - это первая ложь, которую на себя лишь примеряешь сначала, а потом с ней живешь.
Из него на меня немного растерянно смотрела высокая стройная блондинка с пышными волосами, схваченными сзади в узел, продолговатым лицом, серыми глазами и слегка вздернутым носиком, одетая в строгий деловой костюм, с кожаной папкой в руке. Выражение лица отражения мне не совсем понравилось, и я придала ему непримиримость и упорство. Пользуясь тем, что в кабине находилась одна, я подрисовала глаза и губы - чуть более агрессивно, чем обычно. Взгляд стал более глубоким к весомым.
Скоростной лифт остановился на последнем этаже здания, где располагалась редакция.
Она параллельно выполняла функции секретаря и любовницы главного редактора. В редакции ее прозвали Лакмусом, так как ее отношение к сотрудникам зеркально отражало отношение шефа.
- Валерий Борисович уже несколько раз спрашивал тебя, - строго произнесла Мари, не удостоив меня ответным приветствием. - Поспеши - он тебя ждет!
- Валерий Борисович забыл дать мне для поездки редакционный автомобиль, так что в следующий раз пусть сверится с расписанием прибытия поездов или попросит это сделать секретаря, - поставила я ее на место. Не терплю хамства, тем более от Лакмуса, которая, очевидно, с главредом уже перемыла мои косточки.
- Я к себе, подготовлю собранные материалы, узнаю последние сплетни, выпью чашечку кофе, а уж затем поспешу к Валерию Борисовичу. Мари, не перепутай, когда будешь докладывать: сплетни, кофе - и на ковер!
Лицо Мари покрылось желтоватыми ядовитыми пятнами, она на мгновение потеряла дар речи и замерла, как кобра перед броском, но я не стала дожидаться ее укуса, а умчалась в свою комнату.
Марта, светловолосая круглолицая молодая женщина лет тридцати пяти, пышечка с мягкой доброй улыбкой и очаровательными ямочками на щеках, мгновенно растворилась в моем радостном настроении:
- Отлично, Ваня! Я рада за тебя!
Она поспешила выйти из-за стола, и мы, взявшись за руки, весело закружились по комнате. Ваней Марта называла меня, лишь когда мы были вдвоем, а я в отместку прозвала ее Мариком.
- Что за "бомба"? - Марта, не прерывая нашего кружения, приступила к расспросам.
- Мои результаты командировки! ДТП - наезд на человека, с погоней и стрельбой. Виновник - помощник депутата. Но это еще не все…
- Как это называется?! - раздался за нашими спинами раздраженный голос главного редактора Валерия Борисовича - крупного пятидесятилетнего мужчины, придающего большое значение своей внешности, подкрашивающего седину и истязающего себя на теннисных кортах, хотя игры этой он не любил, играя весьма посредственно.
Марта вспыхнула, сразу же юркнула за стол и начала что-то набирать на клавиатуре компьютера. Чувство собственного достоинства не позволило мне дергаться и шарахаться при виде редакционного пугала, словно суслик при виде хищника, и я спокойно объяснила:
- Трехминутная психологическая разгрузка, Валерий Борисович. Японцы рекомендуют - способствует повышению производительности труда работников умственной деятельности.
- А японцы не рекомендуют работникам умственной деятельности немедленно явиться к руководству, когда их нетерпеливо ожидают с результатами командировки?!
- Я слышала, что являются только привидения, - задумчиво произнесла я.
- Через минуту жду в моем кабинете! Время пошло! - Он демонстративно посмотрел на часы, перед тем как покинуть комнату.
Я сделала выразительный жест "fuck you" в сторону закрывшейся двери. Валерия Борисовича я недолюбливаю по одной очень важной причине - за его непрофессионализм. Три месяца прошло с тех пор, как у газеты сменились хозяева" а новые посчитали, что лучше распрощаться со старым опытным редактором, Владимиром Владимировичем, и поставили на его место Валерия Борисовича, ничего не смыслящего в журналистике. Газета вскоре потеряла свое лицо, стала терять и читателей. Когда к нему приходили с новыми идеями и предложениями, он в одних случаях брал тайм-аут для консультаций с хозяевами газеты, в других делал загадочное лицо и говорил:
- Это не наш формат, наша главная цепь - сберечь силы для выборов. Вот тогда… - и он многозначительно замолкал.
Как Валерий Борисович собирался "сберечь силы", растеряв читателей, никто не мог понять, но уточнять не решались. По натуре он был самодуром, не терпящим, чтобы ему перечили, или, не дай Бог, выставляли на посмешище, задавая вопросы, на которые он не знал ответа. С моей легкой руки "главред" расшифровывали как "главный вредитель". Основную редакторскую работу делал его заместитель - тишайший Василий Иванович, имевший прозвище "дядя Василина", а за собой Валерий Борисович оставлял решение вопросов "политического" характера.
Услышав от Мари, что главный редактор вдруг проявил интерес к моей работе, я почувствовала недоброе и посчитала, что лучше вначале отправиться к "дяде Василине", однако теперь, получив конкретный приказ, не могла ему не подчиниться.
- Ни пуха ни пера! - пожелала мне Марта.
- К черту, Марик! - Взяв папку с материалами командировки, я направилась к двери.
- Я буду держать за тебя кулаки! - Марта продемонстрировала свои кулачки, которыми даже комара не испугаешь.
- Вот кулаков мне как раз не хватает! - согласилась я и поделилась сомнениями: - Меня гложут плохие предчувствия, но я буду бороться до конца!
У меня решительности хватит на троих, особенно когда я знаю, что права. Лакмус при моем появлении величественно скосила глаза, ожидая, что я поинтересуюсь, свободен ли Валерий Борисович, чтобы выдать заранее приготовленную фразу. Игнорируя секретаршу, я быстро прошла к двери кабинета и, не стучась, открыла ее. Сзади раздался то ли вскрик, то ли стон - может, Лакмусу стало плохо? Но я не из "Армии спасения" и не собиралась реагировать на ее вопли.
Лицо у главреда было напряженным от волнения, он сидел, втупившись в экран монитора. "Вот Бог послал начальничка - в игры играет!"
- Проходи, Иванна. Кофе будешь? - Он с сожалением оторвался от экрана.
- Спасибо, нет. - Присев на стул, я скрестила ноги.
Короткая юбка при этом задралась, и, поправляя ее, я уловила его взгляд. "Да, ноги у меня в порядке - как говорят мужчины, от шеи растут. Хорош товар, но не про вас, Валерий Борисович".
"Это так подействовали на него мои ноги? Он что, раньше их не видел? Или это преддверие грядущих неприятностей - от штиля к урагану?)"
- Буду и хочу, - не раздумывая, согласилась я. - А можно коньяк отдельно, к кофе? - Когда я общалась с Валерием Борисовичем, то в меня будто вселялся черт и поведение мое становилось вызывающим. Коньяк я не люблю, а тут попросила, только чтобы подразнить шефа.
- Конечно! - обрадовался Валерий Борисович и по селектору: - Мари, захвати два бокала.
- Вот класс - Лакмус просто умрет от злости, прислуживая мне! - У меня улучшилось настроение. - Может, я зря к главреду так отношусь? Я начала докладывать:
- Поездка оказалась необыкновенно плодотворной. Рядовое дорожно-транспортное происшествие в несколько строк, как мы думали вначале, вылилось в приличную статью. Итак, по порядку: гражданин Бескадин совершил на автомобиле наезд на гражданина Соленого - тот сейчас в больнице с травмами средней тяжести - и, не оказав ему помощи, попытался скрыться. Когда его начала преследовать патрульная машина ГАИ, открыл стрельбу из травматического пистолета, оставив на их автомобиле следы от резиновых пуль. Гаишники в свою очередь открыли стрельбу и, пробив колесо, заставили его остановиться. Нарушитель продолжал отстреливаться, как говорится, до последнего патрона, и лишь потом его смогли захватить. Бескадин был в невменяемом состоянии, но не от алкоголя, а от наркотиков. В его машине обнаружили пакетик с пятью граммами кокаина и портфель с крупной суммой в валюте. Он начал угрожать гаишникам, предъявил удостоверение помощника депутата и потребовал, чтобы ему дали возможность связаться с его шефом - депутатом Крловоротовым. Гаишники решились вместе с ним поехать по адресу, названному гражданином Бескадиным, и оказались в подпольном борделе-сауне, где депутат Коловоротов, в не лучшем состоянии, чем его помощник, развлекался с голыми, явно несовершеннолетними девицами. Один из гаишников, получив крупный нагоняй от начальства за излишнее усердие и оказавшись на грани увольнения, позвонил в редакцию, и я срочно отправилась в командировку. В подтверждение своих слов он передал мне тайно сделанные мобильным телефоном снимки - они у меня на флешке. Кроме этого, у меня есть диктофонная запись беседы с ним и с пострадавшим Соленым. Сами же Бескадин и Коловоротов в крепких выражениях высказали пожелания в мою сторону и от общения отказались - я это также записала на диктофон. Думаю, моя статья заслуживает того, чтобы попасть на первую полосу. Материал горячий, свежий, как говорится, с пылу, с жару.
- Подумаем, рассмотрим материалы, - как всегда, ушел от конкретики Валерий Борисович. - А где флешка, записи?
- Дала Марте, чтобы она отнесла в фотолабораторию - надо распечатать снимки, а потом она должна расшифровать записи с диктофона. - Мне виляние главреда не понравилось, и настроение стало ухудшаться.
В кабинет с непроницаемым лицом зашла Мари, неся на подносе чашки с кофе и бокалы. Поставив все это на стол, она молча вышла. Валерий Борисович достал из шкафа бутылку коньяка и налил в бокалы. В бутылке явно был не яд, но желание выпендриваться у меня исчезло, и я прикрыла рукой стоящий передо мной бокал.
- Пожалуй, я не буду. Статья сейчас лишь в черновых набросках, над ней еще надо поработать, отшлифовать. А от коньяка у меня голова обычно болит.
- Ничего от такого количества не будет, Иванна, - возразил Валерий Борисович и поднял бокал, хитро поблескивая глазками, отчего стал похож на кота, подбирающегося к сметане. - За успех твоей статьи - на первой полосе!
- Спасибо, - искренне откликнулась я. "За такое не грех и выпить". Я пригубила коньяк и сразу торопливо поднялась. - Я пойду готовить статью - мне часа два потребуется, чтобы довести ее до соответствующего уровня..
- Хорошо. Подготовишь статью - сразу ко мне.
- Предварительно не показывая Василию Ивановичу? - удивилась я.
Это было что-то новое в практике главного редактора, но мне очень понравившееся. "Дядя Василина" был придирчив, въедлив, и не со всеми его правками я была согласна, часто вступала в спор, обычно заканчивающийся его словами: "Когда будете на моем месте, вот тогда делайте что хотите". Правда, по его тону можно было понять, что он не верит в такой поворот событий.
Окрыленная его обещанием, я, вбежав в свою комнату, заявила Марте:
- Мы в нем ошибались, Марик. Он хоть и не душка, но ничто человеческое ему не чуждо. Со временем он может стать неплохим главным редактором. Теперь главное: меня ни для кого нет! За два часа надо подготовить статью на Первую полосу! Будешь отвечать на звонки по моему мобильному телефону.
- Тебе только что звонил мужчина, представился нотариусом Чирляевым. Это твое новое увлечение? Голос очень приятный.
- Фамилия мне незнакома. А неизвестность иногда чревата сюрпризами. Пожалуй, для него я сделаю исключение - отвечу на звонок сама. - Некстати в памяти всплыли презрение во взгляде Егора и с горечью брошенное им: "Провинциалка!" Сжав зубы до скрипа, я отбросила воспоминания и эмоций, готовые захлестнуть меня. "Мне надо работать!"
- Слушаюсь, товарищ начальник! - рассмеялась Марта, но я уже полностью отдалась будущей статье. Время и окружающая обстановка перестали существовать для меня.
- Иванна, это он! - Марта попыталась всунуть мне в руку телефон. - Очень приятный голос!
- Я же просила - не отвлекать! - вскипела я, отмахнувшись, но Марта не отступала:
- Баня, он сказал, что это очень важно! - И я сдалась.
Голос у мужчины был в самом деле очень приятный, его тембр завораживал, пока смысл услышанного не проник в мое сознание.
- Моя фамилия Чирляев, Виталий Геннадьевич. Я являюсь душеприказчиком небезызвестной вам Петряковой Ларисы Сигизмундовны.
- Что с ней?! - Я вздрогнула, вспомнив, как всего несколько дней тому назад она настойчиво просила меня навестить ее, но как раз наметилась эта командировка, и я забыла обо всем на свете.
- Лариса Сигизмундовна скончалась три дня тому назад, и сегодня утром ее похоронили. Согласно завещанию вы становитесь владелицей се двухкомнатной квартиры и всего, что там находится. Как понимаете, это не телефонный разговор. Нам надо встретиться в самое ближайшее время. Когда вам будет удобно?
- Завтра утром, - машинально ответила я, переживая горестное известие о смерти бывшей квартирной хозяйки, у которой не так давно снимала комнату.
"Могла же перед отъездом найти полчаса, чтобы навестить старушку, - ругала я себя. - Ведь она так просила, видно, предчувствовала, что это будет наша последняя встреча. А я - свинья!"
- Меня это устраивает. Записывайте, куда вам следует завтра подойти к одиннадцати часам утра. - Нотариус, продиктовав адрес, попрощался, а я продолжала сидеть с телефоном в руке, погрузившись в горестные раздумья и даже забыв о статье. Ведь в моей жизни будет еще не одна статья, а вот человека с того света не вернуть. К сожалению, мы часто начинаем ценить людей только когда их теряем.
- Что ты как в воду опущенная? - встревожилась Марта. - Что он сказал?
- Умерла моя очень хорошая знакомая, - медленно произнесла я, понимая, что Лариса Сигизмундовна для меня не просто квартирная хозяйка, у которой я в позапрошлом году снимала комнату.
Несмотря на огромную разницу в возрасте, нам было интересно общаться, и она мне здорово помогла в раскрытии тайны оборотней села Страхолесье. Связь между нами не оборвалась, даже когда я уехала от нее.
Через полчаса я закончила статью и поспешила в кабинет главного редактора, несмотря на то что Марта заварила свежесмолотый кофе, насытивший все вокруг одуряющим ароматом. В коридоре я встретила Василия Ивановича, из кабинета главреда он брел обреченно и не спеша. Это могло означать лишь то, что Валерий Борисович не сдержал слова и утвердил макет завтрашнего выпуска газеты без моей статьи.
- Как это?! Я ведь только несу свою статью на первую полосу! - возмутилась я. - Мне Валерий Борисович обещал! "Дядя Василина" молча пожал плечами и, согнувшись больше обычного, проследовал дальше. Я не раздумывая бросилась в бой: молнией пролетев мимо Лакмуса, что-то озабоченно набиравшей на компьютере, ворвалась в кабинет главного редактора.
- Вы что, собираетесь поставить статью позже?! - вознегодовала я с порога, - Не думаете ли вы, что этот материал могут перехватить другие газеты и опередить нас?
- Успокойтесь, Иванна. Никто этот материал не перехватит и не напечатает - факты не подтвердились. - Валерий Борисович был спокоен, как тюлень.
- Как не подтвердились?! - изумилась я, плюхнувшись на стул.
- Вся эта история - иллюзия, не более того. ДТП не было, гаишники не задерживали помощника депутата. Не волнуйтесь; вас неправильно информировали, но то, что в командировку съездили, - это хорошо, надо побольше ездить, быть ближе к людям, не закрываться в четырех стенах. - Он с притворным негодованием обвел взглядом свой шикарно обставленный кабинет. - Ваша инициатива, безусловно, стоит того, чтобы ее поощрить. - Он залез рукой в ящик стола, достал конверт и протянул мне, - Здесь пятьсот долларов. А на первую полосу мы пустим вашу статью, но только другую - готовьте материал. Кофе, коньяк?
- Вы хотите меня купить?! - разозлилась я, отталкивая от себя конверт с деньгами. "Он что - за дурочку меня принимает?"
- Ни в коем случае! - возразил Валерий Борисович. - Это просто поощрение инициативного работника, но если вы против… - Он быстро бросил конверт обратно в ящик стола.
- Вы как главный редактор можете не напечатать ее, но это сделают другие газеты! - заявила я первое, что пришло в голову, и эта идея мне понравилась.
- О чем вы?! Подобная статья должна основываться на фактах, документах, иначе судебные иски разорят газету. А ведь ничего нет, кроме ваших слов.
- Фотографии, аудиозаписи - разве этого мало?
- Их нет и никогда не было, - пожал плечами Валерий Борисович.
- Как это - не было? Я этого так не оставлю! - с вызовом произнесла я и покинула кабинет, правда, уже не так быстро, как попала в него.