Дина понимала, что ей придется сделать еще один, более радикальный шаг, от которого, в конечном итоге, будут зависеть ее спасение. Она попросит Снегова о встрече и расскажет ему про сегодняшнее. Максим взрослый человек и способен более взвешенно оценить ситуацию - стоит положиться на его жизненный опыт.
Ей придется быть откровенной до конца, рассказать о том, о чем умолчала в письме. Она расскажет и будет ждать, как лягут брошенные кости.
По сути, ей необходим спасательный круг. Возможность обсуждения проблемы с матерью Дина даже не рассматривала. Последствия будут катастрофическими.
Чтобы связаться со Снеговым, у нее есть только электронная почта, значит, времени терять нельзя. Если Дина застанет писателя дома сразу после отправки нового сообщения, прекрасно, если нет, то придется запастись терпением. Здесь-то и выявились все минусы ее "шпионской" игры. Она не знала номеров его телефонов и всегда отказывалась от общения вне почтового ящика.
Сегодня, Дина надеялась, положение изменится.
Она вышла из туалета. В коридоре третьего этажа, напротив математического кабинета, стояли несколько ее одноклассников. Староста, Виктор Новожилов, окликнул Дину и сказал, что они собирают деньги на венок.
Она отдала, сколько смогла, а остальное обещала внести завтра. Ей нужно было немедленно покинуть школу, поэтому Дина больше не задержалась.
4
Пока Максим ехал к дому Кочнева, перед глазами у него маячила пресловутая черная тетрадь. Он ясно видел ее и стремился к ней изо всех сил, как бегун, мчащийся к финишу. Снегов ловил себя на мысли, что больше думает об этом предмете, чем о погибшем друге. Ему было стыдно, но возбуждение и азарт оказались сильней.
Тетрадь должна непременно попасть к нему в руки, иначе он не успокоится. Вообще, лучше всего было бы забрать ее у Кочнева с самого начала.
Снегов припарковался возле девятиэтажного дома, вышел из машины под яркое солнце и пошел к подъезду. Он поискал глазами милицейскую машину, но ничего не нашел. Может быть, следователи уже уехали. Тогда тем и лучше, не нужно терять время на всякую ерунду.
Кочнев поднялся на этаж и позвонил. Он вспомнил, что дверь, по словам Валерии, была открыта и успел осмотреть ее снаружи, пока сестра Дмитрия не открыла. Дверь как дверь - никаких следов. Ни гари, ни кровяных пятен.
Валерия открыла не сразу, видимо, потопталась возле порога какое-то время, принимая решение. Максим ждал, ожидая худшего. Она могла передумать и послать его куда подальше - и, в принципе, будет права, потому что никому ничем не обязана.
Но Валерия открыла. Максим посмотрел на нее и заметил, что они с братом похожи формой носа, губами, скулами. Почти одно лицо.
- Добрый день, - сказал писатель. - Можно?
- Конечно. Только сюда не наступайте. Они сказали, что пока нежелательно…
Женщина указала на пол возле самого порога. Максим уставился на странную многоугольную фигуру, начерченную мелом на линолеуме, ни на что не похожую.
- Что это? - спросил он, хотя ответ был известен.
- Все, что осталось, - сказала Валерия. Она стояла, упершись спиной в угол, и держала у рта сложенный вчетверо платок.
Писатель переступил через этот странный знак, не сводя с него глаз.
Фантастично, невозможно! Как это можно объяснить? Максим даже предположил, что спит, и с похмелья ему снится разная дрянь.
Валерия захлопнула входную дверь, и он вздрогнул. Тотчас его глаза зафиксировали на косяках и краях двери следы от порошка, при помощи которого снимались отпечатки пальцев.
- Так что они сказали?
Максим едва заставил себя произнести это нормальным голосом, а не так, чтобы было ясно - он на грани срыва.
- Скорее всего, дело закроют, так следователь заявил. Потому что следов взлома нет, никаких посторонних отпечатков, только один их вид. Логично, что они от Дмитрия…
- Логично?
- От него осталось ни малейшей косточки, не то что пальцев, откуда можно было бы снять рисунок… - Валерия произносила слова нарочито неэмоционально, играла примерно в ту же игру, что и Максим. Ей-то досталось сполна, она видела то, во что превратился ее брат. - Они проведут экспертизу. Здесь был дознаватель из пожарной лаборатории… Странный такой мужик. Осмотрел квартиру, место, где лежала Димина одежда, понюхал, что-то замерил и ушел…
- И трупа не было?
- Нет. Вот здесь вперемешку с одеждой лежала кучка пепла. Следователь сказал, что Дима сгорел именно возле двери, хотя…
- На линолеуме ничего нет, - сказал Максим.
- Пепел и одежду забрали, но дело все равно закроют… Я спрашивала, как такое могло произойти, а мне сказала, что это бывает, хотя редко.
Необъяснимое явление, самовозгорание…
- Ага, - сказал Максим, невольно принюхиваясь. - Здесь не пахло горелым, когда вы пришли?
- Нет. Да я и не помню, ничего почти не помню.
Она вновь стала плакать.
- Горелым не пахло, а Дмитрий сгорел. И одежда цела была?
- Да. - Валерия всхлипнула.
- Успокойтесь, сейчас все равно поздно.
Максим, чувствуя, что ноги у него одеревенели и что он переставляет ими точно протезами, отправился обследовать квартиру.
- Они не запретили уносить отсюда вещи?
- Нет. Сказали, что я могу ими распоряжаться.
- А какая у них версия? - Максим остановился на пороге комнаты, где спал Кочнев.
- Несчастный случай.
Писатель кивнул и вошел в комнату. Здесь был беспорядок. Постель неубрана, одеяло скомкано, белье не менялось давно. На полу возле батареи стояли бутылки из-под пива и водки. В пепельнице окурки - и они воняли.
Покосившийся книжный шкаф был открыт, и повсюду следы от порошка для дактилоскопии.
Максим здесь давно не был. Расположение вещей не изменилось, но все пришло в упадок. Здесь Дмитрий провел свои последние бессонные ночи, здесь он понемногу сходил с ума, здесь же с ним произошло нечто. По всей видимости, Кочнев пробовал убежать из дома и даже открыл входную дверь, но огонь настиг его там.
Какой же температуры он был, чтобы превратить человека в кучу пепла?
Валерия появилась в дверях.
- Вы еще что-нибудь знаете? - спросил писатель.
- О чем?
- Ну, об этом… Что еще милиция говорила? О времени смерти?
- Я только краем уха слышала… около часа дня.
Максим слушал ее и смотрел на столик, задвинутый в угол, на котором стоял погребенный под книгами и всяким хламом небольшой магнитофон. Книги в мягких обложках, в основном, детективы, потом его собственные романы в твердых обложках. Листы писчей бумаги с отпечатанным на них на принтере текстом, с пометками, стрелками, значками. Края листов, засунутых между книгами, изодраны и помяты, покрыты пылью. Это роли. Сыгранные Кочневым ранее и те, к которым он больше не приступит.
Но где же тетрадь? Максим беспокоился все сильней.
- Вы нашли то, что надо? - спросила женщина.
- Должна быть где-то здесь, - сказал Максим, наклоняясь над столом.
Интересно было бы посмотреть на черновики пьесы, которую Дмитрий писал.
Как можно сейчас об этом думать? Писатель сглотнул горький ком слюны.
- Так вы видели Диму последним?
- Выходит, что я. Позавчера он ко мне зашел, мы посидели, потом стали пить пиво, и он заночевал у меня. Ушел утром на следующий день.
Рассказывать ей про бессонницу, кошмары и прочее? Максим решил, что лучше не надо. У него самого нет ответов на все вопросы и неизвестно, будут ли.
Писатель отставил в сторону стопку из пяти книжек в мягкой обложке и обнаружил ту самую тетрадь.
В нее были вложены листы. Несколько больших, свернутых вдвое, и не меньше дюжины тетрадных в клеточку, исписанных мелким почерком Кочнева.
Максим ощутил, что покрывается потом. Он роется в вещах покойника, которые, может быть, еще сохраняют крошечные частички его тепла.
Неподалеку лежала старая записная книжка Кочнева, которую писатель на всякий случай взял тоже. Почему-то милиция ее не прихватила. Хотя, с другой стороны, насильственной смерти нет. Вот если бы его облили бензином и подожгли…
- Понимаете, ничего странного в нем не было, - заговорил Максим. -
Были, конечно, проблемы. Его уволили из театра в очередной раз, поэтому настроение, понятно, не ахти какое замечательное.
Писатель открыл тетрадь, пролистал ее, убеждаясь, что все нормально. По его пальцам пробежал в этот момент легкий ток, на который он не обратил внимание. Максим выпрямился, ощутив головокружение. Оно прошло моментально, но ему показалось, что комната сдвинулась на секунду с места и вернулась в заданные границы вновь.
Валерия стояла опершись на дверь и смотрела на писателя. Странное у ней было лицо в ту минуту. Недоверчивое, что ли?
Максим опустил глаза.
- Ну, я одолжил ему немного денег, я его всегда выручал, если мог. А вчера целый день ему звонил и так и не дозвонился… Кто мог подумать? - Он оглядел комнату и ему захотелось отсюда уйти как можно быстрей. - Вы извините, Валерия, что я вас так расспрашивал, ведь… мне это тоже как неожиданная затрещина… Вы Алле еще не звонили?
Валерия широко открыла глаза. Видимо, об этом она еще не думала.
Немудрено.
- Я могу сам позвонить, я как раз говорил с ней вчера.
- Наверное. Позвоните…
- Может быть, она захочет какие-то вещи отсюда забрать. Хотя вряд ли.
Но все равно позвоню…
Крепко сжимая тетрадь, Максим отправился в прихожую. Ему было неудобно здесь находиться, словно он в чем-то был виноват перед Дмитрием и его старшей сестрой.
- Вам чем-нибудь помочь? - спросил Максим, собираясь уходить.
- Даже не знаю. Ну…
- Возьмите мой телефон, вот. Звоните. Я очень соболезную, мне самому очень больно, мы десять лет дружим, дружили… - Писатель протянул Валерии визитную карту. Она взяла ее и чуть не уронила. - Звоните, не стесняйтесь.
Женщина кивнула.
- А что там в этой тетради?
- Ничего особенного. Мой старый дневник… Дима писал пьесу, так я хочу посмотреть, что у него получилось. Может быть, я закончу за него.
Валерия удовлетворилась таким объяснением, или же спросила просто так, машинально. Хорошо, что она не имеет понятия, что это за тетрадка, подумал писатель.
Он каждый раз покрывался холодным потом, когда взгляд падал на то место, где превратился в пепел его друг. Максим вспомнил о том, что рассказывала в письме Дина. Надо обязательно написать ей письмо - и немедленно по приезде домой.
Максим попрощался с Валерией и быстро сбежал по лестнице.
5
Не обнаружив в ящике ни одного послания, Дина села писать свое собственное. Она подбирала слова осторожно, чтобы не сорваться на бессвязно-истерическое повествование, и то и дело останавливалась. Руки тряслись, Дина постоянно попадала не по тем клавишам.
В итоге получилось вот что: Привет. Я не дождалась, когда ответишь, решила написать. А не написать не могла, извини, если что.
Не знаю, поверил ты или нет всему этому)) Звучит как бред, знаю, но не представляю, как тебе доказать, что все правда…
Я сейчас в патовой ситуации, мне нужно с кем-то переговорить, поделиться. Сегодня нам в школе сообщили, что умер наш одноклассник. Он сгорел - говорят, несчастный случай…
Понимаешь, у меня есть некоторые гипотезы на счет его смерти… Мне нужен совет. Если ты не против, нам надо встретиться. Ну, если не можешь, то извини, что влезла не в свое дело.
Ответь мне обязательно, мы договоримся.
Мой телефон… Я буду дома.
Жду. Дина.
Она усомнилась в правильности своего решения, но было поздно - сообщение ушло к адресату. Девушка обхватила голову руками и уперлась локтями в столешницу. Не сиди так, ведь за спиной может быть кто-то! Она обернулась, но сейчас не чувствовала, что в квартиру проникло ее знакомое привидение.
Самое кошмарное - это ожидание. Может быть, Снегов занят и ответит ей вечером или же он решил, что она сдвинутая и общаться с ней не имеет смысла.
Что тогда?
Необходимо все хорошо обдумать, привести в порядок имеющиеся факты.
Первое - на пленке обнаружился отпечаток привидения и она, Дина на какое-то время исчезала из кадра. Второе - Серж пригласил ее обсудить это открытие, но обсуждения толком не получилось. Третье - Дина узнала, что он никому не раскрыл эту тайну, а получается, что не успел. Четвертое - Дина узнала про пустую квартиру и про девушку-самоубийцу, как две капли воды похожую на призрак, который ей являлся. Пятое - призрак убивает Сержа, но не трогает ее - почему? Выходит, у него есть какая-то цель. Шестое - Дина рассказывает Снегову о своих "способностях", открывает ему большую часть правды и хочет рассказать остальное.
Дина пошла в большую комнату, села на диван, так чтобы видеть дверь и включила телевизор. Трубка телефона лежала неподалеку, хватит одного движения, чтобы ее взять. Дина попереключала каналы, не вникая в то, что по ним идет. Сериалы, реклама, непонятные передачи. Она прибавила звук и сидела неподвижно, думая о призраке.
Мысль способна привлечь чудовище, но не думать невозможно. Страх никуда не делся. Невидимка чего-то хочет от нее. Что в таких случаях требуется духам, не перешедшим границу? Дина имела об этом смутное представление.
Может быть, успокоение, помощь в преодолении препятствия… однако все это отдает романами и фильмами ужасов, которые Дина терпеть не могла. С другой стороны, истории о привидениях основываются, пускай и косвенно, на реальных фактах. Они искажаются, переосмысляются, перевираются беллетристами, но какое-то рациональное зерно в них присутствует изначально. Дина надеялась, что Максим прольет свет на этот вопрос, ведь он же писатель и должен знать гораздо больше, чем она. Ведь если разобраться, Дина всего-навсего подросток, еще не закончивший школу.
Она поглядела на часы. Полдень, без нескольких минут. Дина сходила на кухню, сделала себе бутерброд с ветчиной, налила высокий стакан с кефиром, добавила в него сахар. Максим все не звонил, Дина просидела перед телевизором два часа и уже начала отчаиваться.
Трель телефонной трубки чуть не довела ее до сердечного приступа. Дина схватила ее, одновременно убавляя у телевизора звук.
- Слушаю.
На том конце линии вздохнули, и Снегов произнес:
- Дин, это ты?
- Я.
- Привет, очень рад тебя слышать. Что поделываешь?
- Телевизор смотрю, всякую муру…
Голос у Максима был сдавленным, глухим, и Дина испугалась.
- Да, надо встретиться. Ты не представляешь, что я хочу тебе рассказать. Это ни в какие ворота не лезет.
- Ладно. А где?
У Дины душа ушла в пятки. Зачем же так яростно жечь мосты? Затем, что другого выхода уже нет.
- На Плотинке, внизу, есть летнее кафе, по-моему, оно еще стоит…
Глава пятая
1
Когда Дина появилась под зеленым навесом, Максим уже сидел за столиком в углу, заняв место подальше от стойки, за которой находились продавцы.
Снегов подробно описал, как будет выглядеть. Ошибиться невозможно еще и потому, что больше в кафе никого не было. Дина заметила, что он, сгорбившись, смотрит в высокий пластиковый стакан с пивом. Она остановилась на секунду, испытывая неловкость. Может быть, надо было назначить другое место, где-нибудь на скамейке, подальше от глаз.
Ну да дело сделано - Дина двинулась вперед.
Максим поднял глаза от пива и улыбнулся. Она правильно себе его представляла, светловолосого, сероглазого, широкоплечего. Пожалуй, он мог возбудить в ней какие-то чувства.
- Привет, присаживайся, - произнес писатель. - Давай, я тебе что-нибудь куплю. Пиво пьешь?
- Не хочу пива, - скала Дина, садясь напротив него.
- Тогда пепси?
Она нахмурилась, но потом кивнула. Снегов соскочил и подошел к стойке.
Дина бросила на него изучающий взгляд, не совсем веря в то, что с этим человеком она переписывается давно и до сих пор не представляла, кто он.
Максим быстро вернулся, поставив перед ней бутылку пепси, Дина поблагодарила. Он сел, и они замолчали на какое-то время. Писатель отхлебнул пива, может быть, для храбрости, и сказал:
- Неожиданно довольно… Думал, ты никогда не согласишься на встречу.
Дина промолчала. Она хотела развеять свои подозрения в том, что Снегов сразу начнет подбивать под нее клинья.
Вид у Максима был не из лучших. Видимо, узнал скверную новость.
- Давай сразу начистоту, - сказал он. - Я вчера не поверил во все это.
До сегодняшнего утра думал, что это игра, ерунда всякая. А потом позвонил своему другу, а потом… ну, поехал к нему… И прочитал твое сообщение сегодня. Я думал сначала, что я свихнулся… или это какое-то издевательство, извини, конечно.
- Что именно?
Максим поглядел на нее, закусив губу.
- Сегодня я узнал, что мой друг умер. Вчера он сгорел, от него остался только пепел. Пепел и целая одежда.
- Тот самый, который бессонницей страдал?
- Он.
Дина вздохнула. Земная твердь медленно уплывала у нее из-под ног.
Значит, все гораздо хуже, чем можно было ожидать. Знала ли она об этом? Нет, но предчувствовала нечто подобное.
- И что же теперь?
- Я пытаюсь сообразить, - сказал Максим. - Для начала надо убедиться, сплю я или нет.
Дина поглядела на него с выражением "А ты не сдурел, дружочек?"
- Понимаешь, какая штука получается. Между нами, вернее, между событиями, которые с нами происходят, есть связь. Непосредственная. Но какая она - неизвестно.
Дина отпила пепси, поморщилась от газов. Максим проглотил пиво, которое пару секунд держал во рту.
- У меня есть, что рассказать, по поводу моего одноклассника, в письме вчера я не упомянула эту историю… Она дурацкая, не знаю, как можно к ней нормально относиться.
Максим кивнул, думая о тетради. По дороге сюда он понял, что бессонница Кочнева - прямое следствие того, что тетрадь самоубийцы попала к нему в руки. Начитавшись пространных откровений той девушку, Дмитрий что-то вбил себе в голову. Сначала появились кошмары, затем сон пропал вообще. Психика его не выдержала и разлетелась в дребезги. Правда, объяснить его самовозгорание пока невозможно никоим образом. Снегов намеревался рассказать про тетрадь Дине. Зачем? Ну, хотя бы потому, что глупо сейчас останавливаться на полдороги.
Писатель видел, какими огромными и испуганными стали ее глаза при упоминании гибели Кочнева. Максим теперь не сомневался ни минуты, что Дина в письме говорила правду.
Девушка замялась, Максим попробовал ее приободрить и улыбнулся.
- Давай так: сначала говоришь ты, потом я, раз мы решились на эту авантюру. Потом попытаемся поискать связи, если они есть…
- Ладно. Может, я и дура, но пойти мне больше некуда. Мой одноклассник, который немного знал, ну или догадывался, как раз и погиб…
Дина наблюдала, как писатель достает из куртки блокнот.
- Зачем тебе это? - спросила она.
- Привычка. Я записываю всякие интересные мысли, которые в голову приходят, к тому же, надо ничего не забыть.
Он думал о записях Кочнева, которые еще не читал, и надеялся, что там найдет какие-нибудь ответы. В машине Снегов только пробежал глазами все свои трофеи.
- Буду фиксировать ключевые моменты.