Когда она подростком стала, то ее поместили в спецшколу и там наблюдали. Это после того случилось, как мама подожгла пустующий дом в конце улицы, а было сухое жаркое лето - пожар мог спалить все жилые дома поблизости! Она не сказала, почему подожгла. Родители опасались за нее и решили отдать на время специалистам. Отец сказал, что бабушка спрашивала у знахарки, древней старухи, откуда это могло быть, а знахарка ответила, что это нечистая сила.
И послала бабушку еще спросить - у старика, который жил один в лесу. Будто бы он волхв, стерегущий старое капище. Так этот вот старик заявил, что рядом с моей мамой ходит дух, связанный со стихией огня. Откуда она его подцепила, он не может сказать, пока не встретиться с девочкой сам. Вот, оказывается.
Может, отец, конечно, и выдумывает, но сомневаюсь. Я ведь и раньше чувствовала нечто такое, что идет от мамы. Ну вот, а в спецшколе она ничего такого не выкинула, не пыталась ничего жечь, и родители забрали ее назад.
Правда, по словам отца, она долго ничего не говорила, месяц, наверное.
Бабушка хотела ее отвести к тому старику, да в последний момент испугалась.
Решила все оставить как есть. Вдруг само исчезнет. Об этом своему мужу, дедушке моему, она только перед смертью рассказала. Когда мама выросла, ничего за ней особенно странного не было. Пришибленная - так сказал отец. Он ее впервые такой и увидел. Я вот и думаю… Может, ненависть между ними из-за этого возникла… Не знаю, у меня сейчас с головой не в порядке. Сплю плохо с похорон. Все запах горелого чудится. Может, из-за того, что узнала от отца? Ему тяжело, несмотря ни на что. И мне. Хотя и меня мама ненавидела, но я ее люблю. Плачу. Зареванная хожу.
Максим провел рукой по шее, на которой выступил пот.
Не может быть! Так просто? Он уже и не надеялся найти что-нибудь этакое. Снегов встал из кресла и заходил по комнате. Мысль напряженно работала.
Надо уложить все факты в нечто более стройное, чем сейчас. И ведь это все было на поверхности. Еще вчера Максим мог узнать о матери Ксении и о ее… связи с потусторонним.
Максим положил тетрадь на стол, сжал виски обоими кулаками. Голова шла кругом.
Итак, тропинка резво бежит в прошлое - яснее ясного. Там существует некая отправная точка, от которой начинается отсчет странных событий. Скорее всего, узнать, каким образом Галина получила этот "подарок" не удастся, потому что бабка и дед Ксении умерли. Может, это и не столь важно пока.
Дальше. Мать Ксении умирает в 2000 году, за четыре года до самоубийства дочери. Мать и отец ненавидели друг друга. Мать при этом не очень хорошо относилась к дочери. Остается вопрос: почему? Можно ненавидеть мужа, однако ребенок есть ребенок… Хотя кто знает. Способна ли была Галина мыслить нормальными категориями. Трудно представить ему, Максиму, человеку постороннему, что пережил ее муж за все эти годы. Возможно, только смерть жены позволила ему откровенничать с Ксенией. Горе их сблизило. В ее случае горе, а в его…
- Облегчение, - сказал Максим, глядя на темный экран монитора. -
Облегчение, вот что. Он рассказывает дочери о прошлом… Не сходится… Стал бы он делать это, если бы люто ненавидел ее?.. А про их вражду я слышал.
Значит, тогда между ними отношения были нормальными, сразу после материных похорон! Кстати, на протяжении всего дневника намека на конфликт с отцом не было. Их стычки не выходили за рамки мелких бытовых ссор, которые ничего не значили.
Что-то начало происходить с Ксенией после смерти матери вплоть до того момента, как девушка не ушла из квартиры отца и не стала жить отдельно, заручившись поддержкой своего парня.
Эта гипотеза уже на что-то похожа. Постепенно картина проясняется.
В голове у Максима возник шум, черные точки замелькали перед глазами.
Писатель посмотрел на тетрадь.
- Неужели это ты?
Снегов уперся рукой в стену, чтобы не упасть. Надо позвонить Дине и рассказать.
Телефон откликнулся сам, почти мгновенно. Максиму показалось, что он находится за много километров от него. Еще до того, как писатель поднял трубку, он уже знал, что новости плохие.
- Это Дина. Не отвлекла?
Максим крепко зажмурился и потом осмотрел комнату. Казалось, ее осветили мощными прожекторами.
- Не смотрел новости?
- Новости?
- ТАУ?
- Нет, я вообще телевизор не включал. Читал дневник. Там…
- Лидин погиб!
Максим сел на подлокотник кресла. Сейчас было особенно остро чувство подкрадывающейся смерти. Инстинкты требовали немедленного бегства.
- Откуда ты знаешь?
- Я смотрела новости, говорю же! - Голос Дины походил на звон бьющегося стекла, и Снегов вспомнил, как лопнуло стекло в проклятой квартире. -
Рассказывали про человека, который врезался в "Газель" и выскочил из машины под дождь… Он горел на ходу и кричал. А потом упал… и… умер… Ничего не осталось…
- Ничего не осталось, - повторил Максим. Так или иначе усталость сказывалась на его реакциях. Смысл слов доходил не сразу.
- Один пепел. В репортаже сказали, что это было очень быстро. У некоторых свидетелей спрашивали, там было много людей!.. И…
- Дин, успокойся, пожалуйста…
- Люди умирают. Все, кто в это ввязывается! - вскрикнула она.
- Дина, криками мы ничего не изменим!
Девушка издала невнятный звук. Наверное, плакала.
- Надо это остановить! Макс! Остановить!
- Я знаю. Я пытаюсь понять, в чем дело и откуда все началось… Я нашел…
- Показывали машину. Белая "Ока". Я знаю, хорошо рассмотрела. Это Лидин - призрак его сжег! Лидин был с нами, и его убили!
- А тело?
- Нет тела, я же сказала! Пепел только. Его в ливневую канализацию смыло почти сразу же! Милиция никак не комментирует. Никто ничего не знает… А я знаю!
Максим повысил голос.
- Я тебя понял! Понял! Подожди, давай не будем истерить, ладно? Это только мешает. Да, он погиб, я тебе верю. Он уехал от нас, где-то был, занимался своими делами, а потом призрак решил с ним разделаться. Тут есть своя логика, я имею в виду это чудовище… оно нам, конечно, не выложит свои мотивы на блюдечке с голубой каемочкой… Нам нужны светлые холодные мозги…
Дина плакала и, видимо, не слышала его. Максим остановился и стал ждать, когда она успокоится.
- Я выяснил кое-что из дневника… Возможно, дальше появится еще информация. Слушай. Мать Ксении была немного ненормальной - в обывательском понимании… Я думаю, что у нее было что-то не в порядке с генами, и они определили ее предрасположенность к психозу. Ксения пишет, что она - пироманка. В подростковом возрасте Галина была опасна, какое-то время провела в спецшколе, но там ничего опасного не проявилось. Не знаю, был ли у ней диагноз… Ксения узнала про мать от отца после того, как та умерла в
2000 году. Бабка Ксении узнала от волхва, что ее дочь имеет связь с каким-то духом, который относится к стихии огня. Понимаешь? Вот откуда ниточка тянется…
- Семейное проклятье, что ли?
- В точку! Именно об этом я и думаю. Очень может быть, что предки Ксении подверглись проклятию давным-давно, но оно приобрело эти формы относительно недавно. И получилось, что связь с потусторонним миром начала проявляться у матери Ксении. Этот огненный дух, возможно, вселялся в нее.
Полный контроль Галина, наверное, смогла установить только над проявлениями своей мании и способностей к пирокинезу… об этом Ксения тоже упоминает. Но характер и личность Галины, видимо, подверглись некой деформации, отсюда жуткие конфликты между родителями Ксении. Галина ненавидела своего мужа! И, возможно, Ксению тоже. Потому как, видимо, не всегда была человеком…
- Ужас! Она ничего не сжигала? Ну, при этой девушке?
- Я пока не встретил упоминаний об этом. Просто я думаю, что могло быть там, в недостающих листах! И еще: между 2000 и 2004 годом произошло нечто, что испортило отношения между отцом и Ксенией. Вплоть до того, что они перестали жить в одной квартире.
- Да, понятно. Выходит, дух огня соединился с призраком самоубийцы… и они теперь вдвоем принялись за дело. Сначала дух слился с привидением, а теперь… ко мне подбирается? Довольно смешно…
- Другого объяснения пока не вижу, - сказал Максим. - Но ты погоди. Я еще не встречался с отцом Ксении и с Шевцовым. Рано делать окончательный вывод…
- А я чувствую, что это правда. И… Я не хочу, чтобы он был во мне. Я не допущу, чтобы в меня влезла какая-то дрянь… Надо прекратить эти смерти.
Сколько еще должно умереть народу?..
Максим мысленно увидел пальцы с черно-синими подушечками, безвольно упавшие руки - и догадка сродни озарению привела его в ужас.
Нет, ей не надо этого знать сейчас. Ни в коем случае! Молчи!
Снегов удержался с большим трудом.
- Дина, только ничего не предпринимай не посоветовавшись со мной, ладно!
- Хорошо. Что я могу предпринять? Сижу дома… Завтра на похороны пойду.
- Соберись, не вешай нос, - сказал Максим. - Мы победим. - Но тут же понял, что не верит в победу.
Дина, кажется, думала о том же.
- Сомневаюсь.
- Брось… Ксения дает нам ключи, надо только ими правильно воспользоваться. Она пишет о том, что ее посещал запах гари. Это началось после смерти матери. Ксения плохо себя чувствовала - и не только из-за того, что переживала по поводу ее смерти.
- Как ее мать умерла?
- К сожалению, Авеличева не написала. Есть слабая надежда, что мне расскажет ее муж.
- Ну, попробуй, не знаю. Э… слушай, мне уже некогда разговаривать. И неудобно. До завтра тогда.
- Хорошо, я позвоню.
- Ага, пока.
Максим не успел спросить ее, все еще ли она собирается написать призраку письмо. Впрочем, эта идея ничем не хуже все других.
Снегов приготовил себе ужин, уже чувствуя себя смертельно уставшим. Он еле волочил ноги, однако ему нужно было подкрепиться, чтобы поработать с дневником еще пару-тройку часов.
Пока разогревалась еда, Максим составил себе примерный план завтрашнего дня. С похорон он сразу поедет к отцу Авеличевой. Тянуть с этим не стоит.
Погиб еще один человек, и наверняка смерть эта не последняя. Потом, если будет время, попытается встретиться с Шевцовым. Что-то из этого должно дать результаты.
Время ускоряется. Смертельный механизм работает и отсчитывает секунды.
Максим начинал сходить с ума от дурных предчувствий. Что-то в его голове стало разлаживаться.
Снегов воображал себе, как Дина берет лист бумаги и пишет на нем какое-то сообщение, тщательно подбирая слова. Может, быть так: "Скажи, что ты хочешь! Если у тебя есть, что написать, вот тебе ручка. Я внимательно выслушаю. Эту проблему необходимо решить".
…Девушка прочитала несколько раз свое послание и занесла ручку, чтобы зачеркнуть все, но остановилась, подумав, что сейчас не до красивостей.
Ей хотелось спать. Эти дни истощили ее душевные и физические силы.
Дина положила записку на край стола и оставила ручку рядом с ней. Через десять минут девушка лежала под одеялом в смотрела на потолок. В комнате родителей тихо работал телевизор, но нельзя было различить ни слова. Сердце у Дины неровно стучало, отдаваясь в висках. Она боялась, что вдруг услышит, как призрак пишет ответ. Увидит тот же самый обнаженный силуэт…
Перед тем, как заснуть, Дина подумала, что теперь уже, наверное, поздно. Они с Максимом потратили время попусту и упустили возможность все это остановить… Уходя в сон, она не сомневалась, что права.
Глава восьмая
1
- Ты что, пил вчера?
- Нет. Почему спрашиваешь?
Алла посмотрела на Максима искоса.
- Твоим лицом только беременных пугать. Не ходи по оживленным улицам.
Снегов хотел сказать, что и сама она выглядит не для обложки глянцевого журнала. Мешки под глазами, лицо не накрашенное, серое, тонкие губы сжаты в полоску. За то время, пока Максим ее не видел, Алла постарела, а тут еще смерть бывшего мужа.
- Не буду ходить…
- Так в чем дело?
- Не выспался ни черта.
Алла промолчала. Погода была хуже некуда. Небо затянуло наглухо, медленно ползли на юг темно-серые массы туч. Моросил дождь, больше похожий просто на водяную пыль.
И было холодно. Сырость пробиралась под одежду, изо рта шел пар.
Максим стоял вместе с Аллой чуть в стороне от свежей могилы и смотрел, как Валерия и невесть откуда взявшиеся дальние родственники Дмитрия раскладывают на холмике цветы. Дождь тихо стучал по зонтам. Муж Аллы, Макар, помогал остальным.
Максим чувствовал себя лишним. Его тянуло в сон, и он как будто соскальзывал туда на несколько мгновений. Из-за этого грань между реальностью и грезами становилась все более зыбкой.
Вопрос Аллы как раз заставил Максима проснуться. Он поежился, понимая, насколько жалок и бессмыслен этот похоронный ритуал. Здесь, на кладбище, в серой влажной пелене и сумраке писатель почти осязал присутствие смерти.
Дмитрия хоронили в закрытом гробу. Алла сказала, что класть туда было нечего. Они с Валерией принесли в морг только его лучший костюм, темно-серый. Максим вообразил себе эту картину. Подкатила тошнота.
Сейчас бы он поехал домой, забрался под теплое одеяло, свернулся в позу эмбриона и забыл обо всем на свете…
Похоронная бригада ушла, оставив родственников отдать умершему последние почести.
Максим огляделся. Елисеев так и не пришел. Вообще, не было никого, кто когда-то учился с Кочневым в Театральном или работал с ним в разных труппах.
Никого. Память о человеке испарилась мгновенно.
- Поедешь с нами? - спросила Алла. - Посидим… Видишь, народу не много.
- Нет, скорее всего. Извини… у меня срочное дело.
- Да ты белены объелся!
Макар Савинов посмотрел на них и вернулся к разговору с Валерией. Они стояли возле могилы. Макар курил. Облачка белого дыма под моросящим дождем походили на призраков. Максим поежился.
- Хочешь нас бросить? Совесть-то у тебя есть?
- Я никогда этого не любил. Мертвому-то все равно… Да не вру я - сегодня у меня есть важное дело, встреча важная, пойми.
- Какое может быть сегодня дело? Никто, кто с нами, кто с Димой работал, не пришли, хотя я звонила! Свиньи! А теперь и ты уйдешь…
Максим закурил.
- Извини, не могу.
- Рассказать не можешь?
- Да, не могу. Личное…
Алла вздохнула.
- Врешь ведь. Ну и ладно…
Снегов мысленно извинился перед Кочневым. Тот бы его понял. О, еще как!
Дело ведь касается напрямую и его смерти.
Ночью Максима мучили кошмары, гораздо более сильные, чем накануне. Он не бегал по квартире и не кричал, но хорошо помнил силуэт обнаженной женщины, которая стояла перед его кроватью, освещенная сероватым светом из-за сдвинутых штор.
Она смотрела на него и улыбалась. Или это было лишь похоже на улыбку, трудно сказать. Максим видел ее и пытался заговорить, назвать ее по имени, а в ответ увидел, что она отрицательно качает головой.
Пришел запах горелого и чувство, что его душат. Максим метался по кровати в полубреду, вспоминая записи Кочнева, описания его снов. На грани помешательства ему почудилось, что Кочнев - это он сам. Симптомы сумасшествия были идентичными. Один раз Максим даже услышал, как ботинки бьют по бетонным ступеням. Неужели в тот момент он вторгся в сон Дины?
Потом серо-черная завеса разорвалась, и Снегов увидел, что призрак склонился над ним, словно пытался рассмотреть поближе.
Максим открыл рот, чтобы заорать, но женщина приложила длинный белый палец к губам. У нее были огромные, глубокие, как шахта, глаза. В них Снегов различил отсвет тлеющих углей.
Костер. Огонь. Угли. Запах горелого.
Максим вспоминает мать Ксении.
Рядом с ней был дух огня… Неизвестно, что ему нужно.
Бабка не повела Галину к волхву, потому что испугалась в последний момент и решила оставить все как есть…
А если бы повела, может, ничего этого и не было бы? Откуда это пришло?
Максим просыпается с криком - разбудил его будильник. Вместе с этим электронным звуком на него навалилась усталость. Он спал, но не накапливал силы, а тратил их неизвестно куда. Теперь ясно, что призрак начал использовать в качестве батарейки и его тоже.
Только в этот раз все происходит быстрее, думает Снегов. Я не буду мучиться так долго, как Дима…
- Эй, Снегов, уснул, что ли? - сказала Алла.
Максим посмотрел на нее.
- О, совсем выпал… Кажется, точно не спал. Как лунатик, честное слово!
- Что? - Максим выбросил недокуренную сигарету.
- Подумай еще раз. Я лично тебя зову, приглашаю… Ну, посидишь час, никто не будет тебя поить до полусмерти. Или вообще не пей, раз за рулем.
Максим посмотрел на украшенную цветами и венками могилу.
- Извини, время дорого.
- Псих. Ненормальный. Проваливай и будь проклят.