Сэйтан с трудом набрал полные легкие воздуха и медленно выдохнул:
– Будучи его отцом, я могу дотянуться до него без прямого физического контакта.
– Но он не доверяет тебе.
– Я могу помочь тебе, Джанелль.
Она обернулась, взглянула на него, и Сэйтан неожиданно увидел незнакомку.
– Мне не нужна ваша помощь, Повелитель, – тихо сказала девушка.
Джанелль направилась прочь, и Сэйтан прекрасно понял, что она не просто выходит из комнаты.
За все нужно платить.
Люцивар нашел ее в саду через пару часов. Джанелль сидела на каменной скамейке, изо всех сил сжав руки коленями. Оседлав сиденье, Люцивар придвинулся поближе, но не прикоснулся к девушке.
– Кошка? – тихо позвал он, боясь, что любой звук может вновь вывести ее из себя. – Поговори со мной. Пожалуйста.
– Я… – Она только содрогнулась.
– Ты вспомнила.
– Вспомнила. – Джанелль издала смешок, в котором Люцивар услышал смертельно опасный лязг ножа, острого как бритва. – Я все вспомнила. Марджану, Денни, Розу. Брайарвуд. Грира. Все. – Она взглянула на эйрианца. – Ты знал о Брайарвуде. И о Грире.
Люцивар заправил за ухо длинную прядь своих черных волос. Может, следовало бы вновь остричь их покороче, как было принято у эйрианских воинов.
– Иногда, когда тебе снятся плохие сны, ты говоришь во сне.
– Значит, вы оба знали. И ничего не сказали мне.
– А что мы могли сказать, Кошка? – медленно спросил Люцивар. – Если бы мы силой заставили кого-то вспомнить нечто настолько страшное… Ты бы пришла в ярость. От Зала бы камня на камне не осталось.
Губы Джанелль слегка изогнулись. Призрак улыбки, не больше.
– Это верно. – Угас и он. – Знаешь, что самое страшное во всем этом? Я забыла его. Деймон был моим другом, а я забыла его. В тот Винсоль, прежде чем меня… он подарил мне серебряный браслет, а я не знаю, что с ним сталось. У меня был его портрет, но что случилось с картиной, я тоже не знаю. Затем он сделал все, чтобы помочь мне, а когда задача была выполнена, все отвернулись от него, словно Деймон не имеет никакого значения.
– Если бы ты вспомнила об изнасиловании, когда впервые вернулась в свое тело, ты бы осталась? Или опять сбежала бы в бездну?
– Не знаю.
– В таком случае, если утрата воспоминаний о Деймоне – та цена, которую необходимо было заплатить за возвращение и возможность начать жить заново, за то, чтобы плохие картины стерлись до тех пор, пока ты не окрепла… Он бы сказал, что это честная цена.
– Очень легко говорить о том, что бы Деймон сказал или сделал, особенно если учесть, что он не может опровергнуть твои слова, верно? – В ее глазах заблестели слезы.
– Ты кое о чем забыла, маленькая ведьма, – резко произнес Люцивар. – Он мой брат. Он – Верховный Князь. Я знал его гораздо дольше и лучше, чем ты.
Джанелль поерзала на скамейке.
– Я не виню тебя за то, что случилось с ним. Повелитель…
– Если ты собираешься возложить всю вину за то, что Деймон оказался в Искаженном Королевстве, на плечи Повелителя, то лучше прибереги кое-что и для меня.
Джанелль резко повернулась к Люцивару. В ее глазах поселился холод.
Эйрианец глубоко вздохнул:
– Он вернулся, чтобы вытащить меня из Прууля. Хотел, чтобы я отправился с ним. Я отказался, потому что считал, что это он убил тебя, что это он тебя изнасиловал.
– Деймон?!
Люцивар яростно выругался.
– Иногда ты бываешь просто до нелепости наивна. Ты даже представить себе не можешь, на что способен Деймон, когда мир вокруг него покрывается инеем.
– И ты на самом деле в это поверил?!
Люцивар обхватил голову руками:
– Было столько крови, столько боли… Я никак не мог преодолеть горе, чтобы суметь наконец мыслить связно и усомниться в том, что мне сообщили. И когда я обвинил во всем его, Деймон не стал ничего отрицать.
Джанелль задумчиво устремила взгляд вдаль:
– Он соблазнил меня. Точнее, соблазнил Ведьму. Когда мы были в бездне.
– Что он сделал? – с убийственным спокойствием переспросил Люцивар.
– Не заводись! – отрезала Джанелль. – Это был просто хитрый трюк, чтобы заставить меня исцелить тело. Он не хотел меня на самом деле. Точнее, ее. Он не… – Ее голос дрогнул, и Джанелль замолчала. Через несколько секунд она продолжила: – Деймон сказал, что ждал Ведьму всю свою жизнь. Что был рожден стать ее любовником. Но он не хотел быть ее любовником.
– Огни Ада, Кошка! – взорвался Люцивар. – Ты была двенадцатилетней девчонкой, которую только что зверски изнасиловали! Чего еще ты могла от него ожидать?!
– Но в бездне мне было не двенадцать.
Люцивар сузил глаза, гадая, что она хотела этим сказать.
– Он солгал мне, – тихо и очень тоненько завершила она.
– Нет, не солгал. Он имел в виду именно то, что сказал. Если бы тебе было восемнадцать и ты предложила бы ему Кольцо Консорта, то сама быстро убедилась бы в этом. – Люцивар устремил взгляд на размытые, затертые очертания сада и прочистил горло. – Сэйтан любит тебя, Кошка. А ты любишь его. Он сделал то, что должен был, чтобы спасти свою Королеву. Он сделал то, что сделал бы на его месте любой Верховный Князь. Если ты не можешь простить его, как же ты когда-нибудь сумеешь простить меня?
– Ох, Люцивар… – Всхлипывая, Джанелль крепко обняла его.
Эйрианец держал девушку в своих объятиях, гладил по голове, находя утешение в том, как крепко она прижималась к нему. Его беззвучно катившиеся слезы падали на золотистые волосы. Он плакал о Джанелль, чьи душевные раны так внезапно открылись; о самом себе, потому что сегодня мог потерять нечто драгоценное, едва успев обрести это; о Сэйтане, который, возможно, утратил гораздо, гораздо больше, и о Деймоне. В первую очередь о Деймоне.
На землю уже начали опускаться сумерки, когда девушка наконец отстранилась.
– Мне нужно кое с кем поговорить. Я скоро вернусь.
Люцивар, забеспокоившись, окинул взглядом бледное личико и поникшие плечи.
– Куда… – Осторожность соперничала с инстинктом, и он умолк, не зная, что делать теперь.
По ее губам скользнула легкая тень понимающей улыбки.
– Я буду в безопасности. И не покину Кэйлеер. И нет, Князь Яслана, я не буду ничем рисковать. Я просто хочу повидать друга.
Люцивар отпустил ее, не в силах больше ничего сделать.
* * *
Сэйтан невидящим взглядом смотрел в пустоту, сдерживая боль и воспоминания. Если он потеряет над собой контроль и они ринутся вперед, затапливая его разум… Повелитель не был уверен, что переживет их наплыва. Более того, он не был уверен даже в том, что попытается это сделать.
– Сэйтан? – В дверном проеме появилась Джанелль.
– Леди. – Кодекс. Вежливое обращение, указанное в нем, с которым Верховный Князь обращается к Королеве равной или более темной ступени. Он потерял право и привилегию называть ее по-другому – равно как и быть кем-то большим.
Когда Джанелль вошла в комнату, Сэйтан поднялся и обошел стол. Он не имел права сидеть, пока Леди стоит, и не мог предложить ей присесть, поскольку вся остальная мебель в его кабинете была уничтожена, а он не позволил Беале прибрать здесь.
Джанелль неуверенно приблизилась к нему, прикусив нижнюю губу и безостановочно растирая пальцы.
– Я говорила с Лорном. – Ее голос жалко дрогнул, и она быстро заморгала. – Он согласился с тобой, сказав, что мне не следует отправляться в Террилль – точнее, покидать стены Цитадели. Мы решили, что я создам свою тень, которая сможет общаться с людьми, – тогда я смогу отыскать Деймона, а мое тело будет находиться в полной безопасности. Я смогу вести поиски каждый месяц по три дня, потому что тень неизбежно вытягивает энергию и приведет к физическому истощению. Но мне кажется, я знаю одного человека, который сможет обо мне позаботиться и поможет мне отыскать Деймона.
– Вы должны поступать так, как считаете нужным, – осторожно ответил Сэйтан.
Джанелль взглянула на него. Ее красивые, глубокие, древние глаза наполнились слезами.
– С-Сэйтан?
По-прежнему слишком молода – при всей своей силе и мудрости.
Он раскрыл объятия, распахнув перед ней свое сердце.
Джанелль прильнула к приемному отцу, дрожа всем телом.
Она была самым сложным и славным танцем в его жизни.
– Сэйтан, я…
Он прижал палец к ее губам, заставив девушку замолчать.
– Нет, ведьмочка, – с сожалением произнес он. – Прощение не приходит вот так. Возможно, ты действительно хочешь простить меня, но не можешь пока сделать это. На это могут потребоваться недели, месяцы, годы. Иногда уходит вся жизнь. До тех пор пока Деймон не обретет вновь целостность, все, что мы можем сделать, – это попытаться быть добрее друг к другу, проявлять понимание и принимать каждый день, каким бы он ни был. – Сэйтан прижал Джанелль к себе, наслаждаясь их близостью, не зная, когда он сумеет вновь ощутить ее, доведется ли ему вообще вновь обнять девушку, как прежде. – Пойдем, ведьмочка. Уже почти рассвело. Тебе нужно отдохнуть.
Он проводил Джанелль до ее спальни, но не вошел внутрь. Только оказавшись в своей комнате, в безопасности, он почувствовал, как одиночество начинает давить на него.
Сэйтан свернулся в клубок на постели, не в силах остановить поток слез, сдерживаемый на протяжении этой долгой, ужасной ночи. Да, потребуется очень много времени. Недели, месяцы, возможно, и годы. Он знал, что на это нужно время.
Но пожалуйста, благая Тьма, пожалуйста, пусть путь к прощению не займет всю жизнь!
4. Террилль
Сюрреаль прошлась по грязной улице к рыночной площади, надеясь, что ледяное выражение лица поможет скрыть ее уязвимость. Не следовало, конечно, принимать то зелье в прошлом месяце, чтобы подавить лунные дни, но хейллианские стражники, которых за ней послал Картан Са-Дьябло, дышали ей в затылок. Сюрреаль не чувствовала себя в безопасности и не могла рискнуть, оставшись беззащитной на протяжении тех дней, когда ее тело не переносит использования более сложных видов Ремесла, чем его основы.
Будь прокляты все мужчины Крови и отправлены в недра Ада! Когда тело ведьмы делало ее уязвимой на несколько дней цикла, каждый мужчина Крови становился потенциальным врагом. И прямо сейчас Сюрреаль вполне хватало причин для беспокойства.
Ничего, она быстренько прикупит кое-что на рынке, а потом забаррикадируется у себя в комнатах с парочкой толстых романов, чтобы переждать это время.
Приглушенные крики, исполненные дикого ужаса, донеслись до нее из ближайшего переулка.
Призвав длинный острый нож, Сюрреаль скользнула в поворот и замерла в тени, осторожно заглянув за угол.
Четверо огромных, здоровых хейллианских мужчин. Одна девушка, совсем недавно переставшая быть ребенком. Двое стояли сзади, наблюдая за тем, как один из их товарищей держит девчонку, а второй сдирает с нее одежду.
Проклятье, проклятье и еще раз проклятье! Это ловушка. У хейллианцев нет никаких причин находиться в этой части Королевства, особенно в этом умирающем районе города. Ей следует просто вернуться в свою квартиру. Если она будет осторожна, возможно, они так и не найдут ее. Будут и другие хейллианцы, поджидающие ее там, где можно купить билет на экипаж, чтобы отправиться в путь по Ветрам. Вскочить же на них сейчас без защиты экипажа, может, будет и не чистым самоубийством, но очень недалеко от этого.
Но девочка… Если Сюрреаль не вмешается прямо сейчас, малышка окажется под одним из четырех мерзавцев. Даже если кто-то "спасет" ее потом, она будет переходить от одного к другому до тех пор, пока постоянное унижение или жестокость не убьют ее.
Сделав глубокий вдох, Сюрреаль бросилась в переулок.
Жестокий, неожиданный удар распорол одного негодяя от подмышки до ключицы. Сюрреаль взмахнула рукой, едва не попав по лицу девочки, и сумела оставить кровоточащий порез на груди другого, одновременно отталкивая ее.
В схватку вступили двое остальных.
Поднырнув под кулак, который мог бы запросто превратить половину ее лица в кровоточащую ссадину, Сюрреаль перекатилась по земле и ловко вскочила на ноги, сделала два шага и развернулась. Никто не бросился за ней.
Позади был тупик, а хейллианцы загораживали единственный выход.
Сюрреаль посмотрела на девочку, пытаясь взглядом передать, как ей жаль, что все так обернулось.
Однако та жадно усмехнулась, когда один из уцелевших мужчин бросил ей в руки мешочек с деньгами, а затем быстро оделась и бросилась прочь.
Маленькая продажная сучка.
Сюрреаль попыталась вспомнить, скольким другим девочкам она действительно помогла за последние пять лет, однако даже это не помогло подавить всепоглощающее чувство предательства. Что ж, она прошла полный круг – начала свою жизнь в вонючих переулках и сдохнет в одном из таких, потому что ни за что не позволит Картану Са-Дьябло связать себя и вручить в качестве подарка Верховной Жрице Хейлля.
Мужчины, жестоко улыбаясь, шагнули вперед.
– Отпустите ее.
Тихий, сверхъестественный полуночный голос раздался за ее спиной.
Сюрреаль, внимательно наблюдавшая за мужчинами, заметила, как на их лицах удивление, беспокойство и страх сплавляются в выражение, которое всегда означает, что женщине предстоит испытать ужасную боль.
– Отпустите ее, – повторил тот же голос.
– Отправляйся в Ад, – бросил самый крупный из хейллианцев, шагнув вперед.
За спинами мужчин поднялся туман, стеной перегородивший переулок.
– Перережь молодой сучке горло, и покончим с этим, – произнес мужчина, которого Сюрреаль успела ранить в плечо.
– Жаль, что нельзя немного поиграть и позабавиться с полукровкой, чтобы смогла научиться хорошим манерам, – бросил здоровяк.
Густой туман неожиданно заполнил переулок. В его гуще появились глаза, яростно горящие алым огнем, и невидимое существо испустило дьявольское рычание.
Сюрреаль беззвучно завопила, когда на ее левой руке сомкнулись холодные пальцы.
– Идем со мной, – произнес тот же ужасающе знакомый полуночный голос.
Дымка заклубилась и начала вращаться, туман стал слишком густым, чтобы можно было рассмотреть того, кто ведет ее прочь с той же легкостью, словно воздух по-прежнему прозрачен.
Снова рычание. А затем высокие, отчаянные крики.
– Ч-что эт-то т-т… – заикаясь, начала Сюрреаль, но ее прервали:
– Гончие Ада.
Справа от них что-то ударилось о землю и мокро хлюпнуло.
Сюрреаль с трудом сглотнула, а потом попыталась не дышать.
Следующий шаг вывел их из тумана. Сюрреаль никогда еще так не радовалась виду грязных, бедных улочек.
– Ты живешь поблизости? – спросил голос.
Сюрреаль обернулась к своей спутнице и ощутила острое разочарование, за которым последовало чувство облегчения. Женщина была ее роста, одета в черные обтягивающие штаны и свитер, очень стройная, но все же не тот ребенок, которого она помнила. Однако длинные волосы были золотистого цвета, а глаза – скрыты за солнечными очками.
Сюрреаль попыталась вырвать руку.
– Я очень благодарна за то, что ты спасла мою задницу и все такое, но мама учила меня не говорить незнакомым людям, где я живу.
– Мы не незнакомы, и я уверена, что Тишьян успела научить тебя не только этому.
Сюрреаль вновь попыталась вырвать руку, однако пальцы незнакомки только крепче стиснули ее предплечье. Наконец, сообразив, что в другой руке она по-прежнему держит оружие, Сюрреаль взмахнула ножом, с силой опустив его на запястье женщины. Лезвие прошло сквозь плоть, словно той и не было, и исчезло.
– Что ты такое? – охнула девушка.
– Иллюзия, называемая тенью.
– Кто ты?
– Брайарвуд – сладкий яд. От него нет лекарства. – Женщина холодно улыбнулась. – Это отвечает на твой вопрос?
Сюрреаль рассматривала незнакомку, пытаясь найти хоть какие-то следы той девочки, которую помнила. Через минуту она произнесла:
– Ты на самом деле Джанелль, не так ли? Или лишь какая-то ее часть?
Она улыбнулась, хотя веселья в этой гримасе не было.
– Это на самом деле я. – Пауза. Затем: – Нам нужно поговорить, Сюрреаль. Наедине.
О да, им определенно нужно поговорить!
– Сначала мне нужно сходить на рынок.
Рука с острыми как лезвие ногтями, выкрашенными в черный цвет, напряглась на мгновение, а затем пальцы разжались.
– Хорошо.
Сюрреаль поколебалась. Из тумана за их спинами по-прежнему доносилось рычание и хруст.
– А разве ты не должна вернуться и завершить начатое? Довести убийство до конца?
– Не думаю, что с этим будут какие-то проблемы, – сухо отозвалась Джанелль. – Кучи дерьма, которые оставят Гончие, ни для кого не будут представлять угрозу.
Сюрреаль побледнела.
Джанелль крепче сжала губы.
– Прошу прощения, – через минуту произнесла она. – Мы все обладаем разными гранями характера. Боюсь, эта история пробудила мои самые неприятные черты. Никто не войдет в этот переулок, ничто не сможет его покинуть. Скоро прибудут Гарпии и обо всем позаботятся.
Сюрреаль направилась к рыночной площади, где купила у одного торговца холодные бутерброды с цыпленком и овощами, у другого – маленькие пирожки с говядиной, у третьего – немного свежих фруктов.
– Я сделаю тебе целительный отвар, – пообещала Джанелль, когда они обе вернулись в комнаты Сюрреаль.
По-прежнему гадая, зачем спутнице неожиданно понадобилось выслеживать ее, девушка кивнула, а затем направилась в ванную, чтобы смыть грязь и немного освежиться. Когда она вернулась, на маленьком кухонном столике уже стояла накрытая тарелка и чашка с дымящимся зельем.
Устроившись в кресле, Сюрреаль отхлебнула немного отвара, и боль внизу живота пошла на убыль.
– Как ты меня нашла? – спросила она.
Впервые за все это время в улыбке Джанелль появилась искра веселья.
– Знаешь ли, дорогуша, поскольку во всем Королевстве Террилля ты – единственная, кто носит Серый Камень, сделать это было не так уж трудно.
– А я даже не знала, что человека можно отыскать таким способом.
– Тот, кто охотится за тобой, не может прибегнуть к этому методу. Необходимо, чтобы ищущий носил Камень, равный твоему или темнее.
– Зачем ты искала меня? – спокойно продолжила Сюрреаль.
– Мне нужна твоя помощь. Я хочу отыскать Деймона.
Сюрреаль опустила глаза на чашку.
– Что бы он ни сделал на Алтаре Кассандры, он хотел только одного – помочь тебе. Неужели он еще не настрадался?
– Слишком.
В голосе Джанелль прозвучали глубокое горе и сожаление. Глаза бы рассказали куда больше.
– А тебе обязательно нужно носить эти чертовы очки? – резко спросила Сюрреаль.
Джанелль ответила не сразу.
– Ты можешь обнаружить, что в мои глаза весьма неприятно смотреть. Они у многих вызывают беспокойство.
– Я рискну.
Джанелль сняла очки.
Эти глаза принадлежали человеку, перенесшему самые страшные и жуткие кошмары – и выжившему.
Сюрреаль с трудом сглотнула.
– Я вижу, что ты имела в виду.
Джанелль вновь надела очки.
– Я могу вывести его из Искаженного Королевства, но мне необходимо установить связь с ним через его тело.