Он покачнулся, но тут же с трудом выправился и осторожно поднялся на ноги.
"Вы пришли за тем, чтобы потребовать уплаты долга, Леди?"
Деймон не понял, почему в ее глазах вспыхнула печаль.
"Я здесь из-за долга", – произнесла она. Ее голос был полон боли. Джанелль медленно подняла руки.
Между берегом и быстро тонущим островом волновалось море, билось, билось, билось… Волны поднимались и застывали стенами высотой по пояс. Между ними море твердело, превращаясь в мост из свернувшейся крови.
"Идем, Деймон".
Его руки слегка погладили пенные навершия застывших алых волн. Деймон шагнул на мост.
Слова-акулы по-прежнему кружили, отрывая целые куски от острова, пытаясь изрезать мост под их ногами.
"Ты – мое орудие".
Джанелль призвала лук, положила стрелу на тетиву и прицелилась. Оружие нежно пропело. Слово-акула, мечась и извиваясь, утонуло в крови.
"Слова могут лгать. Кровь – никогда".
Еще одна стрела пропела песнь смерти.
"Мясник с серд…"
Остров и последнее слово-акула затонули вместе.
Джанелль заставила лук исчезнуть, отвернулась от моря и ступила на искаженную землю, словно заполненную хрустальными осколками.
Ее голос вернулся, зовя его за собой, слабый, угасающий.
"Идем, Деймон".
Тот бросился по мосту следом за Ведьмой, споткнулся и упал, больно ударившись грудью о берег. Он раздраженно выругался, отчаянно пытаясь понять, в каком направлении ушла Джанелль.
Деймон уловил ее ментальный аромат, а затем заметил сверкающий во тьме след. Он походил на ленту, свитую из звездного неба, который провел его по искаженному, ломаному ландшафту к скале, на которой сидела Ведьма.
Она опустила взгляд и улыбнулась. В ее ухмылке раздражение причудливо мешалось с весельем.
"Упрямый, ворчливый самец".
"Упрямство – та черта, которую часто недооценивают", – пропыхтел Деймон, карабкаясь на скалу.
Ее серебристый смех, обладавший бархатистой глубиной, словно наполнил собой весь этот ломаный мир.
Наконец Деймон сумел как следует ее рассмотреть. Он опустился на колени перед Ведьмой.
"Я должен вернуть вам долг, Леди".
Но она покачала головой:
"Это не ты должен мне, а я тебе".
"Я подвел вас", – горько произнес Деймон, глядя на ее измученное тело.
"Нет, Деймон, – тихо отозвалась Джанелль. – Это я подвела тебя. Ты просил меня собрать хрустальную чашу и вернуться в мир живых. Я это сделала. Но похоже, я так и не сумела простить свое тело за то, что его превратили в орудие, с помощью которого пытались меня уничтожить. Я стала его мучительницей. Злейшим врагом. И за это я прошу прощения – ведь ты так ценил эту мою часть…"
"Нет, я ценил всю тебя. Я люблю тебя, Ведьма. И всегда буду любить. Ты – все, о чем я когда-либо мечтал, именно такая, какую я желал обрести".
Джанелль улыбнулась.
"И я… – Она внезапно содрогнулась и прижала руку к груди. – Идем. Осталось очень мало времени".
Ведьма помчалась по скалам и исчезла из вида прежде, чем он успел хотя бы пошевелиться.
Он поспешил за ней, следуя по блестящему следу, хватая ртом воздух и чувствуя, как на него наваливается невыносимая тяжесть.
"Деймон, – вновь донесся до него голос Ведьмы, на сей раз совсем слабый и наполненный болью. – Если мы хотим, чтобы тело выжило, я должна вернуться. Я не могу больше оставаться здесь".
Он из последних сил боролся с жуткой тяжестью, обрушившейся на него.
"Джанелль!"
"Тебе придется идти помедленнее. Пока отдыхай там. Отдохни, Деймон. Я размечу для тебя путь. Прошу тебя, иди по тропе. Я буду ждать тебя в самом конце пути".
"Джанелль!!!"
Шепот без слов. Его имя – чувственная ласка на ветру. И молчание.
Время ничего не значило, пока он лежал там, свернувшись калачиком, изо всех сил цепляясь за сверкающий след, ведущий вверх, в то время как все оставшееся позади тянуло его вниз. Он яростно цеплялся за воспоминания о звуках ее голоса, об обещании ждать его у выхода.
Позже – гораздо позже – давление уменьшилось, невыносимая тяжесть ослабла, дав наконец-то нормально вздохнуть.
Сияющая тропа звездной лентой по-прежнему вела наверх.
Деймон собрался с силами и пошел вперед.
Сюрреаль наблюдала за тем, как светлеет небо, и прислушивалась к воплям и проклятиям стражников. Лабиринт шипел от соприкосновения нескольких враждующих сил. На протяжении этой долгой ночи хейллианцы сумели пробиться ближе к середине лабиринта, ломая один за другим щиты Джанелль. Судя по крикам, каждая новая тропа доставалась им очень дорогой ценой.
Эта мысль приносила известное удовлетворение, однако Сюрреаль знала, что стражники сделают с теми, кого в конце концов обнаружат в самом сердце лабиринта.
– Сюрреаль? Что происходит?
Девушка обернулась и обнаружила, что не может ответить. Глаза Джанелль словно остекленели, внутренний огонь обратился в пепел. Черные Камни перестали сиять, словно она осушила хранимую в них силу до почти до дна.
Сюрреаль опустилась на колени рядом с Деймоном. Если не считать ровного дыхания, он не шевелился с того самого мига, как потерял сознание.
– Охранники вот-вот прорвутся сквозь щит, – произнесла она наконец, пытаясь говорить спокойно. – Не думаю, что у нас осталось много времени.
Джанелль кивнула.
– Значит, тебе и Деймону нужно как можно скорее уходить. К краю сада примыкает Зеленый ветер. Сможете добраться до него?
Сюрреаль задумалась.
– Честно признаться, если учесть, сколько силы было выпущено сейчас в этом месте… не уверена.
– Позволь взглянуть на кольцо с Серым Камнем.
Сюрреаль протянула правую руку.
Джанелль коснулась Черным Камнем Серого.
Сюрреаль ощутила ментальную нить, протянувшуюся из ее кольца, и почувствовала, как ее притягивает к себе Зеленая Паутина.
– Вот, – хватая ртом воздух, произнесла Джанелль. – Как только доберетесь до места, нить сама притянет вас к Зеленой Сети. Возьми маячок с собой. Уничтожь его окончательно при первой же возможности.
Деймон тихо застонал и пошевелился.
– А как же ты? – спросила Сюрреаль.
Джанелль покачала головой:
– Не имеет значения, я все равно сюда не вернусь. Я задержу стражников, чтобы дать вам фору.
Она распахнула изорванную рубашку Деймона. Взяв правую руку Сюрреаль, Джанелль уколола средний палец и прижала его к груди мужчины, пробормотав несколько слов на языке, которого наемная убийца не знала.
– Это связывающее заклинание, оно заставит Деймона оставаться рядом с тобой до тех пор, пока он не выйдет из Искаженного Королевства. – Джанелль исчезла было, но в тот же миг снова вернулась. – И еще кое-что.
Сюрреаль взяла золотую монету, повисшую в воздухе. На одной стороне была стилизованная буква "С", на другой слова "Демлан Кэйлеер".
– Это знак безопасного прохода, – пояснила Джанелль, с трудом выговаривая слова. – Если вы сумеете попасть в Кэйлеер, покажите эту монету первому встречному и скажите, что вас ждут в Зале в Демлане. Это гарантирует вам сопровождение и безопасность.
Сюрреаль заставила золотую монету и маленькую сеть-факел исчезнуть.
Деймон перекатился на бок и открыл глаза.
Джанелль поднялась в воздух и скрылась за изгородью. "Поспеши, Сюрреаль. Пусть Тьма заключит вас в свои объятия".
Тихо ругаясь, Сюрреаль заставила Деймона подняться на ноги. Он уставился на нее с простодушным удивлением. Девушка закинула его левую руку себе на плечи и скривилась от боли, крепко обхватив его правой рукой за талию.
Сделав глубокий вдох, она позволила ментальной нити провести их через Тьму и вскоре вскочила на Зеленый ветер, направляясь на север.
Укрытие уже было подготовлено для них.
До той ночи, когда она спьяну разрушила теплую дружбу, существовавшую между ними на протяжении долгих веков, Деймон несколько раз рассказывал ей о двоих людях – лорде Маркусе, который контролировал личные доходы и вложения Деймона, и Мэнни.
Вскоре после того, как Джанелль впервые посетила ее, Сюрреаль поспешила связаться с лордом Маркусом и попросить его подыскать для них подходящее убежище. В ходе разговора выяснилось, что нечто подобное уже имелось – маленький островок, которым владел "тяжелобольной Предводитель, предпочитающий полное уединение". Он жил там с горсткой доверенных слуг.
Хозяином острова был Деймон. Все, кто населял его, были либо физически, либо эмоционально искалечены Доротеей Са-Дьябло. Это было тихое, спокойное место, где они могли заново выстроить для себя хотя бы подобие нормальной жизни.
Сама Сюрреаль не осмелилась отправиться туда, пока она еще выслеживала Деймона, поскольку знала, что Картан Са-Дьябло мог последовать за ней и обнаружить это убежище. Однако теперь они могли спокойно скрыться там от посторонних взглядов. Выдуманный "тяжелобольной Предводитель" и его только что появившаяся сиделка станут реальностью.
Однако сначала нужно задержаться еще кое-где и задать один вопрос. Сюрреаль надеялась сверх всякой меры, что Мэнни скажет "да".
"Сюрреаль…"
Она попыталась укрепить слабый контакт – нить от ножен к ножнам. "Джанелль?!"
"Сюрреаль… ид… Цитадель… и…"
Сюрреаль не позволила себе поддаться разочарованию и раздражению, когда непрочная связующая нить лопнула как мыльный пузырь. Она сделает все, что в ее силах, чтобы сохранить Деймону жизнь.
Потому что за ней остался должок. Потому что Джанелль, пусть и ослабевшая и сникшая, любила его.
Не позволяя себе думать о том, что сейчас происходит в центре лабиринта, Сюрреаль мчалась прочь на Зеленом ветре.
3. Кэйлеер
Неистовый лай Ладвариана и отчаянный вопль Люцивара "Отец!!!" вырвали Сэйтана из тяжелых размышлений. Подхватившись, он вскочил с кресла в гостиной Джанелль в Цитадели и помчался к двери в ее спальню, а затем схватился за косяк, не в силах пошевелиться – настолько ужасен был вид истерзанного тела, которое Люцивар держал в своих объятиях.
– Мать-Ночь… – пробормотал он, схватив Каэласа за шкирку и стащив зарычавшего молодого кота с постели. Отбросив простыни и одеяла, он наложил на них согревающее заклинание. – Положи ее сюда.
Люцивар послушался не сразу.
– Положи ее сюда! – рявкнул Сэйтан, выведенный из себя и вместе с тем обеспокоенный слезами, блеснувшими в глазах Люцивара. Как только сын осторожно уложил Джанелль в постель, Повелитель опустился на колени у изголовья. Легонько прикоснувшись ладонью к ее щеке, он выпустил тонкую ментальную нить, прощупывая повреждения.
Легкие быстро разрушаются, артерии и вены готовы лопнуть, сердце бьется слабо и неровно. Остальные внутренние органы работают на грани изнеможения. Кости не прочнее яичной скорлупы.
"Джанелль, – позвал Сэйтан. Благая Тьма, неужели она опять разорвала связь между телом и духом?! – Ведьмочка!"
"Сэйтан? – Ментальный голос Джанелль звучал слабо, словно доносился издалека. – Я все испортила, верно?"
Он пытался сохранять спокойствие. Джанелль обладала необходимыми знаниями Ремесла и силой, чтобы исцелить тело. Если он и дальше удержит связь между Сущностью и телом, возможно, еще будет шанс спасти ее. "Полагаю, можно и так сказать".
"Ладвариан принес целительную паутину из Цитадели в Террилле?"
– Ладвариан! – Сэйтан мгновенно пожалел о своей несдержанности, поскольку, услышав его крик, щенок сжался и захныкал, слишком расстроенный и испуганный, чтобы вспомнить, как нужно разговаривать с человеком. "Держи себя в руках, Са-Дьябло, – велел Сэйтан самому себе. – Гнев разрушителен в любой комнате, где совершается исцеление, а в этой он вполне может оказаться смертельным". – Леди спрашивает о целительной паутине, – тихо пояснил он. – Ты принес ее?
Каэлас обхватил тельце щенка обеими лапами и успокаивающе лизнул своего товарища в нос.
После второго тычка Ладвариан наконец собрался с мыслями и произнес: "Сеть? – Он поднялся, по-прежнему прячась за куда более крупным телом кота. – Сеть. Я принес сеть".
Между Ладварианом и кроватью появилась маленькая деревянная рама.
На взгляд Сэйтана, целительная сеть, заключенная в эту раму, выглядела слишком уж простой, чтобы помочь настолько поврежденному телу. Но затем он заметил, что единственная нить паучьего шелка, оплетающая кольцо с Черным Камнем, крепится к основанию рамы.
"Трех капель крови на кольцо будет достаточно, чтобы пробудить целительную паутину", – пояснила Джанелль.
Сэйтан взглянул на Люцивара, стоявшего у постели и сжавшегося, словно в ожидании смертельного удара. Он поколебался – и беззвучно выругался, поскольку ему по-прежнему было больно от старых обвинений, даже несмотря на то, что просил он не для себя.
– Джанелль говорит, что кольцо нужно смочить тремя каплями крови. Я не решаюсь применить свою, поскольку не знаю, что сделает с ней кровь Хранителя.
В глазах Люцивара вспыхнул холодный гнев, и Сэйтан осознал, что его сын прекрасно понял, почему он попросил не сразу.
– Чтоб ты провалился в самые недра Ада, – с горечью бросил Люцивар, доставая из голенища сапога маленький нож. – Ты никогда не брал мою кровь, когда я был ребенком, поэтому перестань уже просить прощения за то, чего не совершал! – Он уколол палец и выдавил три капли крови на Черный Камень.
Сэйтан задержал дыхание. Сеть наконец начала сиять.
Люцивар убрал нож на место.
– Я пойду позову Лютвиан.
Сэйтан кивнул. Впрочем, Люцивар и не стал дожидаться его согласия, поскольку уже успел выйти через стеклянные двери, ведущие в маленький садик, и взмыть в ночное небо.
Тело Джанелль дернулось и изогнулось. Через по-прежнему связывающую их ментальную нить Сэйтан почувствовал, как Ремесло, заключенное в паутине, омывает ее, стабилизируя состояние. Он покосился на сеть и попытался отогнать чувство отчаяния. Треть нитей уже успела почернеть, истратив свою силу.
"Я не ожидала, что все будет настолько плохо", – извиняющимся тоном мысленно произнесла Джанелль.
"Лютвиан скоро будет здесь".
"Это хорошо. С ее помощью я сумею направить энергию, которую не может вмещать мое тело, в сеть, чтобы использовать ее для исцеления".
Он почувствовал, как ее сознание угасает.
"Джанелль!"
"Я нашла его, Сэйтан. Я оставила след на тропе, за которым он может следовать. И я… я велела Сюрреаль отвести его в Цитадель, но не уверена, что она слышала меня".
"Не думай об этом сейчас, ведьмочка. Сосредоточься на исцелении".
Она погрузилась в легкий сон.
К тому времени, как Лютвиан прибыла в Цитадель, израсходовались уже две трети нитей простой целительной паутины Джанелль, и Сэйтан невольно начал думать, хватит ли времени сплести еще одну до того, как погаснет последняя.
Он понял, что не может просто стоять и наблюдать. Как только Лютвиан немного успокоилась и приступила к своей задаче, он ретировался в гостиную, забрав с собой Ладвариана и Каэласа. Он не стал спрашивать, где Люцивар. Сэйтан ощущал только благодарность за то, что им не придется сейчас рычать друг на друга, поскольку от беспокойства было намного сложнее держать себя в руках.
Повелитель мерил гостиную шагами до тех пор, пока нога не разнылась и не начала подкашиваться. Он приветствовал боль, как добрую знакомую, испытав существенное облегчение от возможности сосредоточиться на физических страданиях, а не на ужасном ударе, который может ожидать его в любой момент.
Потому что он не был уверен в том, что выдержит очередное бдение у ее постели.
Потому что не знал, действительно ли Джанелль достигла своей цели. Оправданны ли ее нынешние страдания?
4. Искаженное Королевство
Поднимаясь, он учился.
Она оставила на светящейся тропе небольшие местечки, где он мог отдохнуть: дикие фиалки, окружившие удобный на вид валун; чистый, прозрачный ручей, текущий по камням и собиравшийся в спокойное озерцо, возле которого можно было присесть и насладиться покоем; маленькую лужайку, поросшую густой, сочной зеленой травой, где можно было смело вытянуться во весь рост; пушистого коричневого кролика, застенчиво поглядывающего на него из зарослей клевера; весело потрескивающий огонь, возле которого растаял первый слой льда, давным-давно окружавший его сердце.
Поначалу Деймон пытался не обращать на такие места внимания, однако скоро он выяснил, что может миновать одно – реже два из них, борясь с тяжестью, затрудняющей каждый следующий шаг. Если же он пытался пройти мимо третьего, то обнаруживал непреодолимое препятствие. Инстинкт предупреждал, что стоит сойти прочь с сияющей дорожки, чтобы миновать преграду, и он может никогда не найти дороги обратно. Поэтому он возвращался назад по собственным следам и отдыхал до тех пор, пока давление не исчезало, давая возможность продолжить путь.
Он постепенно начал осознавать, что у этой тяжести было имя – тело. Это на какое-то время сбило его с толку. Разве у него не было тела? Он ходил, дышал, слышал, видел. Чувствовал усталость. Ощущал боль. Это другое тело казалось другим, слишком плотным, тяжелым. Деймон не был уверен в том, что ему нравится поглощать его сущность в себя – точнее, самому вплавляться в него.
Однако тело было частью все той же хитроумно сплетенной паутины – как и фиалки, вода, небо, огонь – напоминания о мире, существующем за пределами разбитого, ломаного ландшафта. Поэтому он твердо решил заново познакомиться с ним.
Через некоторое время в подобных местах Деймон начал находить небольшие, но очень ценные для него подарки – часть головоломки по Ремеслу, один аспект или строка того или иного заклинания. Постепенно эти кусочки начали складываться в единое целое, и он заново узнал основы Ремесла Черных Вдов, научился создавать простые сети, научился быть тем, чем он был.
Поэтому пока Деймон отдыхал, двигался вперед и бережно хранил ее маленькие подарки и загадки.
Он приближался к месту, где Джанелль обещала ждать его.
Часть пятая
Глава 15
1. Кэйлеер
– Что ж, первая часть нашего плана прекрасно воплощается в жизнь, – произнесла Геката. – Малый Террилль наконец-то достойно представлен в Темном Совете.
Лорд Джорвал напряженно улыбнулся. Поскольку теперь больше половины членов Совета были родом из Малого Террилля, он мог согласиться со своей госпожой, что теперь Край, всегда довольно настороженно относившийся к остальной части Кэйлеера, был и впрямь представлен в совете "достойно".
– В связи с многочисленными несчастными случаями и болезнями, заставившими многих подать в отставку за последние два года, только люди Крови в Малом Террилле пожелали принять на себя столь тяжкий груз ответственности за благополучие Королевства. – Он вздохнул, но в его глазах горело злорадное удовлетворение. – Нас начали было обвинять в фаворитизме те, кто был недоволен таким количеством мест, принадлежащих одному Краю, однако, когда другие мужчины и женщины, сочтенные достойными сей почетной обязанности, отказались занять предложенные им посты, что оставалось делать? Места в Совете не должны пустовать.