Джанелль развернулась к нему, невольно покачнувшись на месте. Ее глаза тоже метали молнии.
– Деймона нашли.
Сэйтан скрестил руки на груди, прислонился к стене и предпочел проигнорировать вызов, отчетливо прозвучавший в этих двух словах.
– Значит, вы намереваетесь направить свою силу через и без того ослабевшее тело, вновь создать тень, которую использовали раньше для путешествия по Терриллю, а затем отправиться в странствие по Искаженному Королевству до тех пор, пока не найдете его и не вернете?
– Да, – с обманчивой мягкостью произнесла Джанелль. – Именно так я и собираюсь поступить.
Люцивар ударил кулаком по стене:
– Это слишком! Ты еще даже не начала поправляться после целительской работы, которую не так давно проделала! Пусть эта твоя подружка подержит его у себя пару недель!
– Нельзя "подержать у себя" того, кто затерян в Искаженном Королевстве! – окончательно потеряв терпение, рявкнула Джанелль. – Такие люди не видят и не живут в осязаемом мире, как все остальные! Если что-то его напугает и он снова сбежит, могут пройти недели, а то и месяцы, прежде чем моя подруга снова его обнаружит! А к тому моменту может уже быть слишком поздно. Его время истекает!
– Хорошо, тогда пусть приведет его в Цитадель в Террилле! – с жаром возразил Люцивар. – Мы сможем продержать его там до тех пор, пока ты немного не оправишься!
– Он обезумел, а не сломался. Он по-прежнему носит Черный Камень. Если бы кто-то попытался "продержать" где-то тебя самого, какие воспоминания бы это навеяло?
– Она права, Люцивар, – спокойно подтвердил Сэйтан. – Если он посчитает, что эта подруга ведет его прямиком в ловушку, какими бы ни были ее истинные намерения, те крохи доверия, которые он еще питает к ней, исчезнут без следа, и больше она никогда не сможет его обнаружить. По крайней мере, то, что еще есть смысл искать.
Люцивар снова ударил по стене кулаком. Он продолжал это упражнение до тех пор, пока не разразился тирадой ругательств. Наконец, энергично растирая ладонь, он вызверился:
– Тогда я сам вернусь в Террилль и верну его!
– А с чего ты взял, что он доверится тебе? – горько спросила Джанелль.
В глазах Люцивара вспыхнула неприкрытая боль.
Сэйтан почувствовал, как на мгновение приподнялись мысленные барьеры Джанелль. Всего на волос, не больше, но он не стал медлить или раздумывать. В тот миг, как она разрывалась между гневом на Люцивара и беспокойством за Деймона, он резко ворвался и тут же вылетел через ту же трещину, ощутив привкус эмоциональных подводных течений.
Значит, их маленькая ведьмочка считала, что сможет силой заставить их повиноваться. Решила, что у нее есть эмоциональное оружие, которому они не осмелятся бросить вызов…
Что ж, она была права. Она обладала им.
Однако теперь оно оказалось в руках Повелителя.
– Отпусти ее, Люцивар, – ласково промурлыкал Сэйтан. Его голос теперь напоминал отдаленные громовые раскаты. По-прежнему стоя прислонившись к стене и скрестив руки на груди, Повелитель отвесил Джанелль издевательский поклон. – Леди взяла нас за яйца, и она знает об этом.
Он почувствовал горькое удовлетворение, увидев вспыхнувшее в глазах девушки беспокойство.
Она быстро перевела взгляд с одного мужчины на другого:
– Вы не собираетесь меня останавливать?
– Нет, мы, разумеется, не остановим вас, – зловеще ухмыльнулся Сэйтан. – Если только, разумеется, вы не согласитесь заплатить подобающую цену за нашу покорность. Если вы откажетесь, то выйдете отсюда, только уничтожив нас обоих.
Какая аккуратная ловушка. Какая соблазнительная наживка…
Он окончательно запутал ее и тем самым наконец сумел испугать.
Что ж, Джанелль предстояло узнать, с каким искусством Сэйтан умел оплетать своих жертв паутиной.
– И какова ваша цена? – неохотно поинтересовалась она.
Сэйтан окинул ее с головы до ног одним небрежным, беглым взглядом:
– Ваше тело.
Джанелль выронила нож.
Скорее всего, он отсек бы ей пару пальцев на ногах, если бы Люцивар не заставил оружие исчезнуть еще в полете.
– Ваше тело, моя госпожа, – ласково пропел Сэйтан. – Тело, к которому вы относитесь с таким презрением. Поскольку оно, судя по всему, вам самой совершенно не нужно, я с радостью доверю его тому, у кого на него уже есть права.
Джанелль уставилась на него широко открытыми глазами, в которых не отразилось и тени понимания.
– Ты хочешь, чтобы я оставила тело? Как раньше?
– Оставили его? – Голос Сэйтана наполнился бархатной глубиной, сделав его обладателя весьма пугающим. – Нет, вам не нужно уходить в бездну. Уверен, тот, кто получит на него права, будет счастлив одолжить вам его на неограниченный срок. Однако это будет просто аренда, вы, уверен, это прекрасно понимаете – и в таком случае, боюсь, владелец будет настаивать на том, чтобы вы уделяли своему телу то внимание, с которым относились бы к вещи, данной вам на сохранение другом.
Джанелль пристально посмотрела на Сэйтана:
– А если я не буду уделять ему внимание? Что ты сделаешь?
Сэйтан оттолкнулся от стены.
Джанелль вздрогнула, но взгляда не отвела.
– Ничего, – с обманчивой мягкостью промурлыкал он. – Я не стану с вами сражаться, не буду применять физическую силу или Ремесло, чтобы заставить исполнить условия договора. Все, что я сделаю, – буду вести записи о нарушениях. Я ни разу не попрошу объяснений или оправданий, ничего не стану доказывать другому. А вот вы можете сами попробовать потом объяснить, почему так обращаетесь с тем, за что Деймон заплатил такую высокую цену.
Джанелль побелела как полотно. Сэйтан вовремя подхватил ее, когда она покачнулась, и прижал к своей груди.
– Бессердечный ублюдок, – прошептала она.
– Возможно, – отозвался он. – Так каков ваш ответ, Леди?
"Джанелль! Ты обещала!"
Джанелль подскочила, невольно вырвавшись из его объятий, затем шагнула назад, пытаясь восстановить равновесие, а в итоге ударилась спиной о стену.
Сэйтан внимательно изучил виноватое выражение, появившееся на ее лице, и испытал на редкость злорадное удовлетворение. Отметив, что Люцивар успел подкрасться к ней сзади, Повелитель перевел взгляд на рассерженного шэльти, успевшего достигнуть внушительных размеров, и арсерианца, который теперь весил не меньше Люцивара, хотя должен был расти еще на протяжении пяти лет.
– А что именно пообещала Леди? – вкрадчиво уточнил он у Ладвариана.
"Ты обещала есть, спать, читать книги и ходить гулять до тех пор, пока не поправишься!" – обвиняющим тоном заявил щенок, глядя на Джанелль.
– Я и… – Джанелль запнулась и поспешно поправилась: – Обещала.
"Ты играла с Люциваром".
Эйрианец отошел от стены, чтобы они могли взглянуть на его левую руку.
"Больше того, она играла не по правилам".
Ладвариан и Каэлас зарычали на девушку.
– Это совсем другое! – рявкнула она. – Это важно! И я не играла с Люциваром, я с ним дралась!
– Точно, – скорбно произнес тот. – А все из-за того, что я сказал, что ей следует отдыхать, а не изводить себя до обморочного состояния.
Ладвариан и Каэлас снова одновременно зарычали на нее.
"Какой стыд, Леди, – издевательски произнес Сэйтан, отправив мысленное сообщение по Черной нити, чтобы никто посторонний его не услышал. – Нарушить обещание, данное младшим Братьям. Ну так как, вы согласитесь на мои условия или мы все еще немножко порычим?"
Ее ядовитый взгляд послужил не только вполне красноречивым ответом на его вопрос, но и показателем того, что Джанелль частенько проигрывала в подобных словесных баталиях, если Ладвариан, а следом за ним и Каэлас что-то вбивали себе в пушистые головы.
– Братья мои, – произнес Сэйтан, уважительно кивнув щенку и котенку. – Леди никогда не нарушит обещания без важной причины. Несмотря на опасность, которая угрожает ее собственному благополучию, она поклялась себе исполнить весьма сложное задание, которое нельзя отложить. Поскольку это обещание было дано прежде, чем слово, которое она подарила вам, мы должны уступить желаниям Леди. Как она уже объяснила, это очень важно.
"Что может быть важнее, чем Леди?" – требовательным тоном поинтересовался щенок.
Сэйтан не ответил на этот вопрос, и Джанелль неловко поежилась.
– Мой… самец… угодил в ловушку в Искаженном Королевстве. Если я не покажу ему выход, он погибнет.
"Самец? – Ладвариан удивленно вздернул уши, а затем неуверенно вильнул хвостом и взглянул на Сэйтана. – У Джанелль есть самец?"
Забавно, что за подтверждением шэльти обратился именно к нему. Следует учесть это на будущее.
– Да, – торжественно кивнул Повелитель. – У Джанелль есть самец.
– Но у меня его больше не будет, если я не потороплюсь, – предупредила Леди.
Все вежливо шагнули в сторону, освобождая дорогу, и проводили взглядом девушку, плетущуюся по коридору со скоростью черепахи.
Сэйтан ни капли не сомневался, что, едва скрывшись из вида, Джанелль немедленно воспользуется Ремеслом, чтобы поднять тело в воздух. Разумеется, это окончательно подорвет ее физические силы, зато ускорит ее путешествие к Темному Алтарю, находившемуся в Эбеновом Аскави. И если только ее не понесут дальше на носилках, она не достигнет Врат, которые приведут ее в Цитадель в Террилле.
После того как Ладвариан и Каэлас направились прочь, собираясь рассказать Дрейке о том, что у Леди есть самец, Сэйтан повернулся к Люцивару:
– Пойдем в кабинет нашей Целительницы. Я позабочусь о твоей руке.
Люцивар пожал плечами:
– Кровь уже остановилась.
– Мальчик мой, я прекрасно знаю этот пункт, входящий в эйрианское обучение. Рану необходимо промыть и залечить.
"Не говоря уже о том, – мысленно добавил Сэйтан по Эбеново-серой нити, – что я очень хотел бы побеседовать с тобой в хорошо защищенной комнате, подальше от пушистых ушей".
– Как ты думаешь, она справится? – спросил Люцивар через несколько минут, наблюдая за тем, как Сэйтан промывает очищающим отваром неглубокую рану.
– У нее есть сила, знание и желание. Она выведет его из Искаженного Королевства.
Но Люцивар имел в виду совсем не это, и они оба прекрасно это понимали.
– Почему ты не остановил ее? Зачем позволяешь ей рисковать собой?
Сэйтан склонил голову, избегая настойчивого взгляда Люцивара.
– Потому что она любит его. Потому, что он действительно ее будущий партнер.
Люцивар долго молчал, а потом вздохнул:
– Деймон всегда говорил, что рожден для того, чтобы стать любовником Ведьмы. Похоже, он был прав.
2. Террилль
Сюрреаль наблюдала за тем, как Деймон бродит в центре заросшего лабиринта, гадая, долго ли еще сможет продержать его здесь. Он не доверял ей. Она не могла доверять ему. Девушка обнаружила его в миле от руин Зала Са-Дьябло, где он тихо плакал, глядя на догорающий дом. Она не стала спрашивать ни о том, что случилось со строением, ни о двадцати недавно зарезанных хейллианских стражниках, ни о том, почему он постоянно бормочет имя Терсы.
Она взяла Деймона за руку, вскочила на Ветра и привела его сюда. Кто бы ни владел когда-то этим имением, он либо давно покинул его по своему выбору, либо его вынудили так поступить. А может, хозяина особняка убили, когда Демлан Террилля наконец подчинился власти Хейлля. Теперь хейллианские стражи использовали главный дом поместья в качестве барака для войск, обучавших местное население тем наказаниям, которые обычно практикуются за неповиновение.
Деймон пассивно наблюдал за тем, как она с помощью иллюзий заполняет проемы между рядами кустарника, преграждая тем самым незваным гостям путь к центру. Он ничего не сказал, когда она создала двойной Серый щит вокруг их убежища.
Его пассивная покорность, однако, бесследно исчезла, когда Сюрреаль призвала маленькую спутанную паутину, которую ей оставила Джанелль, и капнула кровью на каждую из четырех нитей основания, пробуждая заклинание, превращая сеть сначала в сообщение, а затем в факел.
Затем он начал безостановочно рыскать по центру лабиринта, улыбаясь хорошо знакомой ей жестокой, холодной улыбкой, пока Сюрреаль ждала отклика. Ждала, ждала, ждала…
– Почему ты не зовешь своих друзей, маленькая Убийца? – вкрадчиво поинтересовался Деймон, скользнув мимо места, где она сидела, вжимаясь спиной в изгородь и согнув колени. – Неужели не хочешь заработать хорошие деньги?
– Нет никаких денег, Деймон. Мы ждем друга.
– Ну разумеется, – слишком мягко произнес он, сделав еще один круг по центру лабиринта. Затем он остановился и взглянул на Сюрреаль. Его глаза полыхали холодным желтым огнем. – Ты ей нравилась. Это она попросила меня помочь тебе. Ты помнишь об этом?
– Кто, Деймон? – осторожно спросила девушка.
– Терса. – Его голос дрогнул. – Они сожгли дом, в котором Терса жила со своим маленьким сыном. У нее был сын, ты знала об этом?
Огни Ада, Мать-Ночь, и пусть Тьма будет милосердна!
– Нет, я об этом не знала.
Деймон кивнул.
– Но эта сука Доротея забрала его у нее, и Терса ушла – очень, очень далеко ушла. А потом эта стерва надела на маленького мальчика Кольцо Повиновения и обучила его как раба для утех. Забрала его в свою постель и… – Деймон содрогнулся. – Ты кровь от крови ее.
Сюрреаль вскочила на ноги:
– Деймон! Я ни капли не похожа на Доротею. Я не признаю этого родства.
Деймон оскалил зубы.
– Лжешь, – прорычал он. Он сделал еще шаг по направлению к Сюрреаль, большим пальцем щелкая по покореженному ногтю безымянного пальца. – Скользкая придворная лгунья. – Еще один шаг. – Шлюха с сердцем мясника.
Когда он поднял правую руку, Сюрреаль увидела маленькую, маслянисто блеснувшую каплю яда, упавшую с острого как игла когтя под нормальным ногтем на его безымянном пальце. Она нырнула вправо и, падая, призвала свой кинжал. Однако Деймон набросился на нее до того, как тело Сюрреаль коснулось земли. Она закричала от боли, почувствовав, как под его весом ломается правое запястье. Еще громче девушка закричала, когда мужчина пальцами левой руки обхватил оба ее запястья, едва не сокрушив и все остальные кости.
– Деймон! – отчаянно воскликнула она, едва дыша, и ощутила настоящую панику, когда он правой рукой схватил ее за горло. – Деймон.
Сюрреаль с трудом подавила всхлип, исполненный искреннего облегчения, при звуках этого знакомого полуночного голоса.
Надежда и ужас наполнили глаза Деймона, когда он медленно поднял голову.
– Пожалуйста, – прошептал он. – Я никогда не хотел… Пожалуйста…
Он запрокинул голову, надрывно закричал и потерял сознание.
Прибегнув к Ремеслу, Сюрреаль столкнула с себя его обмякшее тело и села, баюкая сломанную руку. Ощущая сильное головокружение и тошноту, она закрыла глаза, почувствовав приближение Джанелль.
– Я, конечно, понимаю, что, прибыв на пару секунд раньше, ты бы испортила свое драматическое появление, но, честно говоря, я бы обошлась без театральщины.
– Покажи запястье.
Сюрреаль подняла наконец взгляд и пораженно охнула.
– Огни Ада, что с тобой случилось?!
Раньше, когда "тень" Джанелль приходила к Сюрреаль и они вместе искали Деймона, было невозможно догадаться о том, что перед ней не живой человек, – если не пытаться к ней прикоснуться. Никто бы не перепутал это прозрачное, загнанное существо с тем, что ходит по живым Королевствам. Но сапфировые глаза были полны того же древнего огня, а Черные Камни сияли нетронутой силой. Джанелль только покачала головой и обхватила руками запястье Сюрреаль. Вспышка отупляющего холода – и нарастающий поток тепла. Девушка почувствовала, как ее кости сдвинулись и встали на место.
Прозрачные руки Джанелль запульсировали, то угасая, то появляясь, вновь и вновь. На мгновение она сама исчезла, и только Черные Камни продолжали мерцать, словно ожидая ее возвращения.
Когда Джанелль вновь появилась, в ее глазах вспыхнула боль, и она хватала ртом воздух, словно не могла сделать вдох.
– Теряю сознание… – с трудом пояснила она. – Не сейчас. Еще не сейчас. – Ее прозрачное тело конвульсивно содрогнулось. – Сюрреаль, я не могу закончить исцеление. Кости на месте, но… – В воздухе повис кожаный наруч с твердыми металлическими вставками. Джанелль надела его на руку своей пациентки и туго застегнула. – Это поможет удерживать руку до тех пор, пока кости не срастутся.
Сюрреаль пробежалась указательным пальцем левой руки по оленьей голове среди извивающихся виноградных лоз – точно такой же был символом семьи Тишьян, Деа аль Мон.
Однако прежде, чем она успела задать хоть один вопрос о наруче, что-то тяжелое звучно плюхнулось на землю неподалеку. Мужской голос тихо выругался.
– Мать-Ночь, нас услышали охранники! – Опершись на левую руку, Сюрреаль поднялась на ноги. – Нужно увести его отсюда и…
– Я не могу уйти отсюда, Сюрреаль, – тихо произнесла Джанелль. – Я должна сделать то, зачем пришла сюда… пока еще могу.
Черные Камни вновь вспыхнули, и Сюрреаль почувствовала, как в лабиринт потекла жидкая Тьма.
Джанелль попыталась улыбнуться:
– Они не смогут пройти по лабиринту. По крайней мере, по этому лабиринту. – Она печально посмотрела на истерзанное, покрытое синяками тело Деймона и нежно отбросила с его лица длинные, грязные, спутанные черные волосы. – Ах, Деймон… Я так привыкла думать о своем теле как об оружии, которое используется против меня… Я совсем забыла о том, что это еще и дар. Если еще не слишком поздно, я исправлю это упущение. Обещаю тебе.
Джанелль положила прозрачные руки на виски Деймона. Закрыла глаза. Засиял Черный Камень.
Прислушиваясь к тому, как где-то в лабиринте бестолково мечутся хейллианские стражники, Сюрреаль опустилась на землю и приготовилась ждать.
"Деймон".
Остров медленно погружался в море крови. Он свернулся в центре жуткой фиолетово-синей земли, покрытой синяками, а слова акулами кружили в "воде", ожидая его.
Деймон.
Разве не все они ждали конца этих мучений? Разве не все они ждали, когда наконец долг будет уплачен сполна? А теперь она звала его, призывая сдаться окончательно.
"Подвинь свою задницу, Сади!"
Он кое-как перекатился на руки и на колени и уставился на женщину с золотистой гривой и сапфировыми глазами, стоявшую на окровавленном берегу, которого минуту назад вообще не существовало. В центре лба рос маленький витой рог. Длинное одеяние выглядело так, словно было сшито из многих слоев черной паутины и не вполне скрывало, что вместо ног у гостьи изящные копытца.
От радости встречи с ней у Деймона закружилось голова. А вот ее явно дурное расположение духа насторожило его. Деймон кое-как сел на колени.
"Ты на меня злишься".
"Давай лучше скажем так, – произнесла Джанелль, мило улыбаясь. – Если ты утонешь и мне придется тебя вытаскивать, я тебя прибью".
Деймон покачал головой, скорбно цокая языком.
"Какие слова…"
С точно такой же интонацией Джанелль воспроизвела эту фразу на Древнем языке.
У Деймона отвисла челюсть, и он с трудом подавил смешок.
"Вот это, Князь Сади, слова".
"Ты – мое орудие".
"Слова могут лгать. Кровь – никогда".
"Мясник с сердцем шлюхи".