- Если он был бы просто гоблином, я вышел бы на поединок и убил его, - заявил Альдарион. - Но он раб. Эльфы презирают рабов. Они приносят рабов в жертву, но никогда не садятся с ними за один стол и никогда не сражаются с ними.
- Гы-ы! Этот эльф мой раб! - так же напористо заявил Катык. - Чего это я буду с ним сражаться?! Он должен слушаться меня. А я могу сделать с ним все, что захочу. Могу побить его палкой, могу отрубить ему голову.
- Они не желают установить истину самым разумным способом, - с сожалением отметил рыцарь. - Рассуди их, в таком случае, ты, святой отец, от имени своего Ордена.
- Я сделаю это, - согласился Буркст. - Да поможет мне святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний.
Он вынул четки, некоторое время перебирал блестящие черные шарики, затем обратился к Катыку:
- У тебя есть свидетели?
- Гы-ы, у меня два свидетеля. Я сказал, что он теперь мой раб и призвал в свидетели богиню Шазурр, великую и ужасную в гневе своем и вот этот меч.
- А у тебя? - спросил Буркст Альдариона.
- Мне не нужны никакие свидетели! - эльф был уверен, что монах не выдаст его какому-то варвару, да еще и рабу.
- Ты мог призвать в свидетели справедливейшего из святых, дважды рожденного Фестония, - напомнил эльфу Буркст.
- Фестоний не наш святой. Я не нуждаюсь в его помощи. Никто не может сделать меня рабом.
Заносчивый эльф совершил непростительную ошибку.
- Это еще как сказать, - обиделся монах за непочтительное отношение к дважды рожденному святому.
- Это еще как сказать, - Мичигран отыгрывался на эльфе за взятки, которые вынужден был ему давать.
- Вы оба считаете, что Катык имеет какие-то права на Альдариона? - спросил Калант.
- По существующим у варваров законам - имеет, - подтвердил Буркст.
- Совершено верно, - поддержал его Мичигран.
- Гы-ы! - высказался довольный Катык.
- И как, ты считаешь, нам следует поступить, святой отец, чтобы восстановить справедливость? - поинтересовался рыцарь.
- Этот оборванец прав. Мы должны отдать ему Альдариона.
Каланту было неприятно услышать такое. Все-таки эльф стал членом их команды и сражался с варварами. Но справедливость - есть справедливость и не рыцарю против нее возражать. Сам Альдарион тоже не ожидал такого от Буркста и был потрясен настолько, что не мог вымолвить ни слова. Он думал о жестокости монаха, о своей пропащей жизни, если можно будет назвать жизнью существование рабом в орде варваров.
И только Мичигран с интересом ждал, что еще выкинет монах. Он помнил: эльф должен гному две золотые монеты и был уверен, что монах от них не откажется.
- Можешь забрать своего раба, - сказал Буркст Катыку. - Теперь ты его хозяин.
- Гы-гы-га, - рассмеялся довольный Катык.
- Но как хозяин, ты, прежде чем забрать своего раба, должен заплатить его долги. Таков закон. Сколько он должен тебе? - спросил монах у мага.
Чего-то вроде этого Мичигран и ожидал от хитрого монаха.
- Восемнадцать больших медных монет и одну золотую.
- И мне две золотые. Значит восемнадцать больших медных и три золотые монеты. Плати и забирай раба.
- Сколько я должен заплатить? - растерялся Катык. Непонятно почему он это спросил. У него не было ни одной малой медной монеты.
- Три золотые и восемнадцать больших медных монет, - подтвердил маг.
Эльф облегченно вздохнул. В эту минуту он готов был простить Мичиграну даже удар посохом в лоб.
- У меня нет ни одной монеты, - Катык растерялся: у него появился раб, но он не мог забрать этого раба.
- Нет монет, значит и раба нет... - вынес окончательный приговор мудрый монах.
- Если ты не можешь выкупить своего раба, то нечего тебе здесь делать. Шел бы ты отсюда, пока цел, посоветовал Катыку Мичигран.
- Отдайте мне эльфа, - стал канючить Катык... - Я бедный раб, у меня нет ни одной монеты...
- Сказано тебе, иди отсюда, - прикрикнул на гоблина Буркст.
- У меня штаны рванные... Пусть он мне отдаст жилетку и штаны... - не умолкал Катык.
- В лоб хочешь? - спросил Мичигран и показал Катыку посох.
Катык вспомнил, что маг задавал этот вопрос самому Бахарраку, и чем это кончилось.
- Нет, не хочу, - отказался он и торопливо покинул поляну.
- Ну, монах, ты и хитер, - похвалил Буркста Мичигран.
- Я просто восстановил справедливость, - скромно ответил монах. - Эльф должен иметь возможность рассчитаться со своими долгами.
Глава двадцать первая.
Путешественники, как следует, подкрепились, запивая плотный ужин хорошим пивом, из запасов Гонзара Кабана, избавились от Катыка и Мичигран решил, что теперь самое время рассказать о чуде. А как еще можно было назвать появление ноги святого Фестония и свое спасение.
- Мне сегодня явился святой Фестоний, - доверительно сообщил маг.
- Нельзя пить так много пива, - Альдарион и сам выпил немало. Но не до такой же степени, чтобы ему святые являлись.
- Ты меня, по вашим эльфийским меркам, не меряй, - осадил его Мичигран. - Эльфы под стол после второй чаши падают, а я Великий Маг, для меня полкувшина - это не выпивка. Я сейчас, можно сказать, даже и не пил, только горло промочил. А святого Фестония я видел, прямо как тебя сейчас.
- Гм... Когда это он тебе явился? - Буркст тоже не поверил. Он был уверен, что если святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний пожелал явиться, то уж не мага бы он осчастливил, а монаха.
Такое отношение возмутило Мичиграна. Он говорил чистую правду, святую истину и без всякой корысти для себя. А пройдоха-эльф, взяточник и мошенник, ему не верил. Мало того, ему не верил даже Буркст, неглупый монах, который должен понимать: что касается святого Фестония - Мичигран врать не станет, хоть бы из чувства опасения быть объявленным еретиком.
- Я вам говорю, что видел! - маг едва удержался, от того, чтобы как следует не стукнуть нахального эльфа. - И тем, что я сейчас жив, я обязан святому Фестонию.
- Он что, посчитал тебя самым достойным в нашем отряде? - съехидничал эльф.
- Да! Посчитал самым достойным и явился! - Мичигран все больше убеждался, что для лба эльфа, одной шишки мало.
- Как это произошло? - монах вел себя менее агрессивно, но тоже не верил ни единому слову мага.
- Я упал и варвар Медная Башка хотел отрубить мне голову, лежачему. Тогда я призвал на помощь святого Фестония.
- И он явился?
- Явился.
- Во всем величии своем?
- Не совсем в величии, но с огромной пользой.
- Тогда поведай нам, сын мой, как это произошло... - раз маг заявил о чуде, то следовало разобраться, чтобы потом подробно доложить обо всем их пресветлости, отцу Хоангу.
Мичигран охотно рассказал о том, как на него навалилось не менее десятка свирепых варваров и как он успешно сражался с ними: проломил голову одному, сломал шею другому, расквасил нос третьему... Но в такой тесноте он не мог по-настоящему пустить в ход посох. Кончилось тем, что его коварной подножкой свалили на землю и хотели отрубить голову. Он и решил призвать на помощь святого Фестония. В ответ на его просьбу, появилась симпатичная нога и дала хорошего пендаля могучему варвару по прозвищу Медная Башка. Тот взвыл от боли и рухнул а остальные растерялись. И тогда Мичигран, разя врагов посохом, обратил их в бегство. Но этим дело не кончилось. Другой подлый варвар подкрался к нему сзади и хотел разбить голову громадной дубиной. И опять вмешался святой Фестоний. "Не отвлекайся, - шепнул он магу. - Я и этого сейчас успокою". Не желая являться, погрязшим в разбое и невежестве варварам, святой, оставаясь по-прежнему невидимым, вырвал дубину из рук кровожадного гнома и опустил ее на голову нечестивца.
- А почему ты думаешь, что это был святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний? - спросил Буркст. - Не впадаешь ли ты в ересь, сын мой?
- Все монахи одинаковые, - маг снисходительно посмотрел на Буркста. - Как только что-нибудь происходит не по их желанию - они сразу начинают толковать про ересь. А кто, по-твоему, это мог быть, если не святой Фестоний?!
- Конечно это был драконоборец! Кто же еще мог придти нам на помощь! - поддержал Мичиграна, внимательно слушавший, но молчавший до этого Калант.
Он принял сторону мага не задумываясь. Рыцарь был уверен, что как только святой Фестоний узнал, о грядущей битве с драконом, он сразу же взял отряд под свое покровительство.
- Может быть ты приведешь какое-нибудь доказательство? - занудно тянул свое монах.
- И приведу! Нога врезала Медной Башке по его толстой заднице с такой силой, что тот забыл и про битву и даже про то, что он варвар, - привел неотразимый довод Мичигран. - Такой могучий удар мог нанести только святой.
- Как нога выглядела? - продолжал выяснять подробности Буркст. Он еще не определился, как следует отнестись к рассказу мага. В конце концов только их пресветлость отец Хоанг мог решить: произошло явление ноги святого драконоборца, дважды рожденного Фестония или не произошло. Но преподобному надо было доложить со всеми подробностями.
- Хорошая крепкая нога в высоком черном сапоге с небольшой серебряной шпорой. Носок сапога окован медью. Я, когда увидел ее, сразу понял, что это нога святого.
Буркст вспомнил картину на стене, в келье их пресветлости. И бронзовую статую святого на столе Координатора. И там, и там, на святом не было никакой обуви.
- Святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний везде изображается босым, - заявил монах. Он не опровергал мага, он просто выражал сомнение. И делал это очень осторожно.
- Босиком он ничего не смог бы сделать, - объяснил Мичигран. - Вы же знаете, какие задницы у варваров. Они тверды как дубовые поленья. Бить босой ногой по такой заднице нельзя - ногу сломаешь. А святой Фестоний не глупей нас с тобой. Не станет он ломать себе ногу о задницу нечестивого варвара. Сотворить сапог, чтобы проучить гоблина ему ничего не стоило.
- Не напутствовал ли он тебя, прежде чем удалиться? - допытывался монах. Он все еще не мог решить: надо верить Мичиграну, или не надо.
А Мичигран, которого святой спас от неминуемой смерти, решил, что теперь самое время поднять боевой дух отряда, и святая ложь принесет пользу.
- После того, как он меня спас прямо в голове у меня прозвучали слова: "Передай, Мичигран, своим друзьям, что я вас в обиду не дам."
- Что я вам говорил! - торжествовал Калант. - Святой драконоборец покровительствует нам. С его именем мы пройдем по всей стране и сокрушим всех драконов, сколько их еще есть.
Буркст задумался.
Явление святого, - прикидывал он, - пусть даже его ноги - во время похода на дракона можно считать знамением. А такое знамение укрепит веру в святого драконоборца, дважды рожденного Фестония и преумножит славу монастыря. Их пресветлость, Координатор Хоанг, непременно одобрит. Но почему знамение явилось только магу? Если Мичигран видел ногу святого, то и он, Буркст, вполне мог ее видеть. Более того - должен был видеть. И, конечно же, видел... А... Понятно... Он видел ногу святого Фестония, но забыл об этом, когда потерял память от удара дубиной. Надо напрячься и вспомнить. Во славу Святой Обители.
- Высокий черный сапог... - монах возвел очи к небесам, будто надеялся что-то увидеть там. - Да, да, что-то черное я кажется заметил... И вполне возможно - это был сапог.
- Я тоже видел ногу в черном сапоге, - сообразил Альдарион. В Геликсе даже эльф, если он отмечен святым Фестонием, мог рассчитывать на значительное повышение по службе... - Могучая нога... И что-то блестело...
"Эльф неглуп, - подумал монах. - Быстро сообразил..."
- Медная окантовка носка сапога, - подсказал маг.
- Это была правая нога, - продолжал вспоминать Буркст. Ну кто же бьет левой ногой. - Это определенно была правая нога...
- Да, правая, - подтвердил маг.
- И небольшая серебряная шпора на сапоге, - память монаха быстро восстанавливалась.
- Правильно, серебряная шпора, - снова подтвердил Мичигран.
- Нога сокрушила кровожадного варвара и исчезла, - вспомнил монах. - А потом меня ударили по голове и, как дубина обрушилась на гнома, я уже не видел. И сказать мне святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний ничего не смог, ибо я лежал без памяти, поэтому он и обратился к тебе.
- Значит ногу в сапоге ты все-таки видел?
- Да, я вспомнил. Правая нога в совершенно новом черном сапоге. Носок окован медью а на каблуке небольшая серебряная шпора... - без всякого сомнения заявил Буркст.
- Вы все видели ногу святого? - спросил Калант.
- Конечно видели. Святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний, явил нам свою прекрасную и могучую ногу, - подтвердил монах.
- Я видел, - не отстал от него эльф. - И черный сапог и медную пластину...
- Какие вы счастливые, - позавидовал спутникам простодушный Калант. - А я все время глядел на этих варваров, которые хотели завладеть Фамогустом и самого главного не увидел...
- Я обещал святому Фестонию, что половину монет, причитающихся мне после победы над драконом, отдам на строительство собора в честь святого, - вспомнил Мичигран.
- Я сделаю то же самое, - поддержал мага рыцарь. - Я тоже отдам половину причитающихся мне монет на строительство храма.
После этого Буркст окончательно уверовал, что нога святого драконоборца, дважды рожденного Фестония явился Мичиграну. И ему, Бурксту, конечно тоже. Даже эльф и то видел чудесное явление ноги.
Рыцарь решил, что эльф, в битве с варварами, доказал свою преданность, заслужил полное доверие и ему можно поручить охрану лагеря отряда ночью. Если бы маг и монах не были так измотаны дракой, они, вероятней всего, возразили бы. Но, на этот раз им было не до споров. Буркст, будто и не слышал указания Каланта а Мичигран, стоило ему прикрыть глаза, уснул - как будто провалился в бездну.
Альдарион легонько дотронулся до плеча Мичиграна, но тот сразу проснулся.
- Что!? - ухватился он за посох. - Кто!?
- Никого нет, - успокоил его эльф. - Мое время кончилось. Тебе пора вставать.
- Так быстро? - маг смотрел на эльфа с подозрением. - Я только глаза закрыл, а ты уже будишь.
- Посмотри на небо, - предложил Альдарион.
Мичигран взглянул на звезды. Судя по ним, время уже перевалило за полночь.
- Не может быть, - не поверил маг, и сладко зевнул. - Там со звездами что-то напутали.
- Со звездами все правильно, - заверил его эльф. - Просто ты, как все люди, любишь много спать.
- Ты не прав, - не согласился маг. - Я вообще-то сплю мало. Но после хорошей драки мне всегда надо поспать как следует, - Мичигран опять зевнул и потянулся. - Могу спать целые сутки.
Зевал Мичигран с удовольствием: запрокинув голову, широко разевая рот и прищуривая глаза. Лицо у него в эти мгновения становилось умиротворенным и даже добрым. Глядя на мага, Альдариону тоже захотелось зевнуть. Он глубоко вдохнул, предчувствуя наступающую истому, но спохватился и сжал губы: эльф не должен подражать человеческим слабостям. А чем же, если не слабостью, может быть зевота?
- Много спать нельзя. Сходи к лекарям, - посоветовал он. - Дадут тебе какое-нибудь снадобье.
- Я ходил. Они говорят, что сон на меня действует лучше всякого снадобья и после каждой драки мне следует хорошо отоспаться. А варвары сегодня дрались отчаянно. У меня все кости болят. И мне надо спать всю ночь. А ты меня разбудил, - он с укоризной посмотрел на Альдариона. - Может быть подежуришь еще пару часиков за меня, потом Буркста поднимешь?
- Не стану я за тебя дежурить, - отказался эльф.
- Нет у тебя, Альдарион, никакого уважения ко мне, Великому Магу и твоему защитнику.
- Ты мой защитник?! - возмутился эльф. - Ты мой защитник!? - с негодованием повторил он. - Ты хотел отдать меня в рабы грязному и невежественному варвару.
- Я пошутил, - Мичигран опять широко зевнул. - Ты что, шуток не понимаешь?
- Хорошие шутки! У меня от твоих шуточек волосы дыбом встают.
Мичигран с сочувствием посмотрел на Альдариона.
- Это потому, что у эльфов нет чувства юмора.
- На твои дурацкие шутки никакого юмора не хватит, - огрызнулся Альдарион.
- Но я же потом сказал, что тебя нельзя отдавать в рабы. Чтобы защитить тебя я даже соврал Каланту, что ты хороший маг. А ты ведь маг - так себе... С тыквами, конечно, управляешься и с травкой тоже. Но, чтобы быть настоящим магом, этого мало.
- Я не просто управляюсь, я тыквами Буркста спас и Каланту помог! - гордо заявил эльф. - Варвары от моих тыкв в лес убегали.
- Пользу ты кое-какую своими тыквами принес, спорить не стану. Но сбежали они в лес не от твоих тыкв, а от моих рыцарей. Хороший маг должен уметь напугать врагов, Устрашить их. Воевать тыквами нет никакого смысла.
- Это почему же?
- А как ты думаешь, зачем сражаются с врагами и совершают подвиги? - вопросом на вопрос ответил Мичигран.
- Вообще?
- Вообще.
- Чтобы захватить добычу, - не задумываясь ответил эльф.
- Ты не прав, Альдарион. Спроси Каланта, он тебе скажет: "Сражаются и совершают подвиги для того, чтобы покрыть себя славой и попасть в легенду". А ты со своими тыквами, даже если один целую орду варваров разгонишь, славой себя не покроешь и ни в одну самую захудалую легенду не попадешь.
- Конечно, - заметно обиделся Альдарион. - Как сутками над бумагами корпеть, законы составлять, так эльфы нужны. Когда Буркста надо спасать, тоже эльф нужен. А в легенды только рыцари да маги могут попасть.
- Ты не обижайся, сам виноват, - Мичигран даже вздохнул, пытаясь подчеркнуть свое сочувствие. - Легенды, Альдарион, народ складывает, а народ любит, чтобы все было красиво: огненные стрелы, сверкающие молнии, блестящие мечи, тяжелые топоры и бесстрашные герои... А теперь послушай как звучало бы вот такое: "Он нанес противнику сокрушительный удар тыквой!"
Мичигран сделал паузу, чтобы дать эльфу почувствовать, как неестественно это звучит. Но Альдарион только дернул плечом, отказываясь признавать доказательства мага.
- Народ "сокрушительный удар тыквой" не примет.
- А если удар тыквой привел к победе?!
- Не примет, даже в этом случае. Народ из тыквы варит кашу. И тыква никогда не станет символом победы.
- Они не понимают, - осудил эльф народ. - они не правы.
- Заблуждаешься, Альдарион, народ всегда прав. Запомни, народ прав даже тогда, когда он не прав. А вы эльфы упрямы, как бараны. Не можете понять, что в легендах все должно быть возвышено. Если ты убьешь тыквой свирепого тролля, никто не станет восхищаться и называть это подвигом. Все будут смеяться над глупым троллем который погиб от тыквы, а о тебе никто даже не вспомнит.
- Не хочу с тобой спорить, - Альдарион привычно задрал подбородок. - Мы эльфы, понимаем в возвышенном больше чем вы, люди. - Мы дети величественной природы и знаем все ее секреты.