Огни впереди. Что за городишко? Наверное, Бенфилд. Фенн проезжал его по пути из редакции. Неплохое местечко. Два паба на главной улице. Что еще нужно человеку? Если в воскресенье будет хорошая погода, можно привезти сюда Сью и выпить вместе! Она любит сельские пабы. Свежий воздух, настоящий эль. Обычно большое разнообразие резиновых сапог, свитеров и твидовых пиджаков. И порой добавленные для колорита цыганские лица.
Фенн прищурился. Наклонился над рулем. Чертова темнота! Что-то пронеслось мимо. Тормоз. Спуск.
Фургон съехал к подножию холма, и Фенн снял ногу с педали. Точно, тормоза слабые. Порой он подозревал, что прежний развозчик продукции специально занимался саботажем в качестве тихого протеста против использования фургона журналистами. Когда-нибудь кто-нибудь… Боже, что это?
Он нажал ногой на педаль и вывернул руль влево. Фургон занесло, развернув почти на сто восемьдесят градусов, задние колеса остановились на обочине.
Фенн поставил передачу в нейтральное положение и облокотился на баранку. Потом сделал резкий неровный вдох, поднял голову, быстро опустил стекло в боковом окне и высунулся в холодную ночь.
- Что это за чертовщина была? - вслух спросил он сам себя.
Что-то выбежало из темноты прямо ему под колеса. Что-то белое. Маленькое, но больше, чем зверек. Он чуть не задавил это существо. Проехал в двух дюймах. Руки тряслись.
В темноте что-то двигалось. Какое-то размытое серое пятно.
- Эй! - крикнул Фенн.
Пятно исчезло.
Фенн открыл дверь и ступил на мокрую траву.
- Эй, ты где? - крикнул он.
Послышался шорох. Шаги по гравию.
Фенн перебежал, дорогу и наткнулся на низенькие ворота, одна створка была приоткрыта. Глаза быстро привыкали к сумеркам, из-за низко плывущих облаков выглянула луна и еще улучшила видимость. Репортер снова увидел маленькую фигурку.
Она бежала прочь по окаймленной с обеих сторон деревьями дорожке. Фенн разглядел в конце дорожки что-то вроде дома и поежился. Картина казалась призрачной.
Наверное, мальчишка Или карлик. Фенну вспомнился карлик из "А теперь не смотри". Хотелось вернуться в машину. В кишках чувствовалась слабость, как бы не было беды. Но если это мальчишка, что он тут делает в такой час? По такой погоде ведь замерзнет насмерть.
- Эй, постой! Погоди, что скажу!
Никакого ответа, только топот ног.
Фенн вошел в ворота, еще раз позвал и побежал за исчезающим силуэтом. По мере приближения к дому тот становился все больше и виделся все яснее. Теперь Фенн понял, что это церковь. Зачем мальчишка бежит в церковь в этот ночной час?
Однако фигура, по-прежнему видневшаяся вдали, направлялась не в церковь. Добравшись до напоминавших вход в пещеру дверей, она свернула налево и исчезла за углом здания. Фенн последовал за ней, его дыхание участилось. Он чуть не поскользнулся на дорожке, которая здесь стала грязной и узкой, но удержал равновесие и продолжал идти, пока не оказался позади церкви. И там резко остановился, пожалев, что не остался в фургоне.
Темная площадка, безмолвие, а впереди маячат какие-то серые силуэты. Боже, да ведь это кладбище!
Через могилы скакало пятно, все остальное было неподвижно.
Луна решила, что хватит светить, и закрылась облаком, как одеялом.
Фенн прислонился к церковной стене и ощутил под влажными руками шероховатый камень. Оказывается, он гнался за проклятым призраком, который в любой момент может нырнуть в могилу. Инстинктивно привстав на цыпочки, репортер потихоньку стал пятиться назад к фургону, убеждая себя, что здесь нет ничего интересного, но его чутье газетчика утверждало обратное. Никаких привидений не бывает, есть только старые добрые сказки про них. Уйди отсюда - и потом всю жизнь будешь гадать, что же ты упустил. Расскажи друзьям (не говоря уж о приятеле редакторе) - и они больше не будут тебе наливать. "Иди на кладбище", - говорило ему чутье. Но не ум и не сердце.
- Эй!
Голос его подвел, прозвучав до странности хрипло.
Фенн оттолкнулся от стены и смело направился к серым силуэтам Но, увидев у ног коническую земляную кучу, быстро заморгал. Они вылезают!
Он заставил себя успокоиться. Это кротовины, старый ты осел! Но его слабая презрительная улыбка была натянутой. Фенн заметил расплывчатую фигуру, снова замелькавшую среди могил. Казалось, она движется к задней стене кладбища, где словно притаились большие прямоугольные тени. О Боже, могилы! Это вампир, карлик-вампир возвращается домой! И это совсем не казалось забавным.
Вдруг испугавшись, что его заметят, Фенн присел на корточки. Луна, проявив недружелюбие, снова выглянула.
Репортер нырнул за покосившееся надгробие и осторожно высунулся из-за него. Фигура перелезала через невысокую стену. Потом исчезла.
Его лица коснулся холодный ночной воздух, и Фенн представил себе одинокую душу, завлекающую его. Ему не хотелось двигаться и не хотелось оставаться на месте. Не хотелось заглядывать за стену. Но он знал, что заглянет.
Репортер пополз вперед, его колени уже окоченели от холода. Прячась за надгробиями, стараясь не побеспокоить "не мертвых, а отдыхающих", он пробирался к задней стене кладбища, к надгробиям, похожим на старые, потрескавшиеся холодильники в супермаркете, содержимому которых позволили сгнить. Фенн заметил, что макушка на одном покосилась, и отогнал, от себя образ высовывающейся оттуда костлявой руки с посеревшей от времени кожей, с выдранными ногтями, с поблескивающими сквозь прогнившую плоть костями. Брось это, Фенн!
Он добрался до стены и встал рядом на колени, не очень-то и любопытствуя, что таится по ту сторону. Он поежился, затаив дыхание (забыв вдохнуть), и замер от страха. Но любопытство оказалось сильнее. Фенн приподнялся, так что его плечи оказались вровень со стеной, а голова высовывалась, как кокос, ожидающий, когда его собьют.
За стеной был луг, в неярком лунном свете он казался синевато-серым, а посреди луга, вдали от стены, стоял уродливый темный призрак. Его многочисленные перекрученные руки доставали до неба, а более толстые нижние конечности согнулись в попытке достать до земли, из которой он возник. Одинокое дерево придавало ландшафту демонический вид. Не будь его, картина стала бы унылой. Фенн прищурился, высматривая маленькую фигурку. Что-то двигалось. Да, вот она. Идет прямо к дереву. Остановилась. Пошла опять. Потом… О Боже, она провалилась под землю! Нет, просто опустилась на колени. Не двигается. Как и дерево.
Фенн ждал, его нетерпение нарастало. Выпитое пиво давило на мочевой пузырь. Но он все ждал.
Наконец, решив, что если ничего не предпримет, то ничего и не случится, он перелез через стену.
Ничего не случилось.
Он пошел к фигуре.
Приблизившись, Фенн увидел, что это не карлик.
Это была девочка.
Маленькая девочка.
И она смотрела на дерево.
И улыбалась.
А когда он коснулся ее плеча, девочка сказала;
- Какая она красивая!
Потом ее глаза закатились, и она упала ничком.
И больше не двигалась.
Глава 3
- Ты кто? - испуганно прошептал он. - Привидение?
- Нет, я - нет, - тоже шепотом ответила Мери. - А ты?
Фрэнсис Ходжсон Бернет. "Волшебный сад"
Отец Хэган лежал в темноте, заставляя себя вырваться из липких объятий сна. Его веки трепетали, потом глаза вдруг открылись. Он различил ночную тьму за неплотно задвинутыми шторами. Что встревожило его?
Священник потянулся к столику у кровати и включил лампу. Свет уколол его сузившиеся зрачки, и прошло несколько секунд, пока отец Хэган смог снова открыть глаза. Прищурившись, он мельком взглянул на маленькие настольные часы - было уже за полночь. Может быть, послышалось что-то снаружи? Или внутри, в доме? Или его напугал собственный сон? Священник лежал на спине и смотрел в потолок.
Отцу Эндрю Хэгану было сорок шесть лет, и он служил церкви почти девятнадцать из них. Поворотной точкой для него стали те два дня после двадцать седьмого дня рождения, когда еще молодого человека испугал и выбил из привычной колеи сердечный приступ. Он не задумывался о Боге, позволил материализму хаотического мира до такой степени поглотить его духовную сущность, так подчинить ее, что знал лишь одно: что существует. Четыре года изучения истории и богословия в католической школе в Лондоне, потом три года практики в пригородном сумасшедшем доме постепенно разъели внешнюю оболочку его веры и стали грызть ее внутреннюю часть, самую сердцевину. Ему пришлось спасаться. Близость смерти напоминала понуждающую мать, которая не позволяет своему отпрыску ни одного лишнего мгновения оставаться под одеялом.
Он больше не преподавал богословие в средней школе - только историю - и время от времени вел занятия по английскому языку. Религии в той конкретной школе почти не уделялось внимания. Ее заменили гуманитарные науки, а молодого учителя-гуманитария уволили во втором семестре за очернение репутации директора Вскоре вторым предметом Хэгана стал английский. Больше не в состоянии ежедневно обсуждать вопросы веры с пытливыми, хотя зачастую скептически настроенными молодыми умами, он все больше скрывал мысли о Боге, воспитывая в себе сдержанность и самоконтроль. Сердечный приступ, хотя и легкий, остановил постепенное, но казавшееся бесповоротным сползание. Внезапно Хэган понял, что он теряет. Ему захотелось оказаться среди других таких же, кто верит, как он, поскольку их вера укрепит и обогатит его веру. Через год он уже был в Риме, учился на священника. И теперь задумался, не оставила ли прежняя зараза проникающего в душу осадка.
Шум снаружи. Движение. Отец Хэган сел.
А потом подскочил - кто-то внизу заколотил в дверь.
Священник потянулся за очками, лежащими на столике у кровати, спрыгнул с постели и подошел к окну. Он раздвинул шторы, но не решился распахнуть само окно. Однако продолжавшийся стук все же заставил его сделать это.
- Кто там?
От пробежавшего по плечам холодного воздуха он поежился.
- Это мы, привидения! - донесся ответ. - Вы бы спустились и открыли нам!
Хэган высунулся из окна и попытался заглянуть на крыльцо внизу. Фигура вышла на открытое место, но виднелась неотчетливо.
- У нас тут - у вас тут - неотложное дело! - послышался голос.
Человек вроде бы что-то держал в руках.
Священник быстро вернулся и надел на пижаму халат. Забыв про тапочки, он прошлепал босыми ногами по холодным ступеням вниз и, включив свет в прихожей, на несколько мгновений замер у входной двери, не решаясь открыть ее. Хотя деревня была рядом, церковь и дом священника стояли особняком С трех сторон их окружали леса и поля, а для связи с прихожанами служило шоссе перед фасадом Отец Хэган был не из робкого десятка, но жизнь рядом с кладбищем неминуемо сказывалась. Стук кулаком по дереву снова вывел его из задумчивости.
Прежде чем открыть дверь, Хэган включил свет на крыльце.
Стоявший там человек сам казался напуганным, хотя и попытался улыбнуться. Его лицо вытянулось, побелело.
- Нашел вот, бродя вокруг, - объяснил незнакомец, кивая головой.
Он протянул священнику свою ношу, и Хэган увидел хрупкое маленькое тело в ночной рубашке, длинные волосы. Похоже, девочка, хотя лица не разглядеть.
- Несите ее внутрь, скорее, - сказал он, отступая.
Священник запер входную дверь и велел незнакомцу следовать за собой, потом включил в гостиной свет и электрокамин.
- Положите ее на диван. Я принесу одеяло. Она, должно быть, замерзла.
Мужчина, хмыкнув, положил девочку на мягкие подушки, потом опустился на колени и убрал с ее лица длинные белокурые волосы. Хэган вернулся и осторожно прикрыл неподвижное тело одеялом Несколько мгновений он внимательно смотрел на спокойное лицо девочки, потом снова обернулся к мужчине, принесшему ее в дом.
- Расскажите мне, что произошло.
Незнакомец пожал плевами. Ему было под тридцать или чуть за тридцать, и ему не мешало бы побриться; на нем был вельветовый пиджак с поднятым от холода воротником и то ли синие брюки, то ли джинсы. Его светло-русые волосы, хотя и не очень длинные, были всклокочены.
- Она перебегала дорогу - я еле успел затормозить. Думал, сшибу ее. - Мужчина помолчал и посмотрел на девочку. - Она спит?
Священник приподнял ей веко. Зрачок смотрел на него, не вздрагивая.
- Не думаю. Кажется, она… - Хэган не закончил фразу.
- Она не остановилась, когда я окликнул ее, и я побежал за ней, - продолжал мужчина - Она побежала прямо к церкви, потом обогнула ее и направилась на кладбище. Я чертовски перепугался. - Он покачал головой и снова пожал плечами, словно снимая напряжение. - У вас есть какие-нибудь предположения, кто это?
- Ее зовут Алиса, - тихо проговорил священник.
- Зачем она бежала сюда? Откуда она?
Отец Хэган пропустил вопросы мимо ушей.
- Она… Она перелезла через ограду позади церковного двора?
Мужчина кивнул.
- Угу. Побежала на луг. А как вы узнали?
- Расскажите мне в точности, что случилось.
Незнакомец огляделся.
- Не возражаете, если я на минутку присяду? Что-то нош трясутся.
- Извините. Вы, должно быть, перенесли страшное потрясение, когда чуть не наехали на нее.
- Это чертово кладбище так на меня повлияло. - Он с облегчением опустился в кресло и протяжно вздохнул. Но тут же на его лицо снова вернулась тревога - Послушайте, не лучше ли вызвать врача? Девочка, похоже, плоха.
- Да, я позвоню. Но сначала расскажите, что произошло, когда она выбежала в поле.
Мужчина, казалось, испытал замешательство.
- Вы ее отец? - спросил он; острые голубые глаза смотрели прямо в лицо священнику.
- Отец, но не ее. Это Католическая церковь, и я в ней священник, отец Хэган.
Мужчина разинул рот, потом понимающе кивнул.
- Конечно, - сказал он, выдавив короткую улыбку. - Я должен был догадаться.
- А вы мистер?..
- Джерри Фенн. - Репортер решил пока не сообщать священнику, что он из "Курьера". - Вы живете здесь один?
- Я держу экономку, она приходит днем А так - да, живу один.
- Жутко.
- Вы собирались рассказать мне…
- Ах да. Луг. Надо сказать, это было странно. Я пошел за ней и увидел, что она стоит на коленях в траве. Она даже не дрожала, а просто смотрела вперед и улыбалась.
- Улыбалась?
- Да, ее лицо сияло. Как будто она смотрела на что-то, понимаете? На что-то такое, что радовало ее. Но все, что она могла видеть, это огромное старое дерево.
- Дуб.
- М-м-м? Да, наверное. Было слишком темно, чтобы рассмотреть.
- Дуб - единственное дерево на лугу.
- Тогда, наверное, это был дуб.
- И что произошло?
- Потом случилось самое странное. Конечно, это все была какая-то чертовщина - простите, святой отец, - но тут вообще ничего не понять. Я подумал., что она ходит во сне - или, точнее сказать, бегает, - и тронул ее за плечо. Легонько, понимаете? Я не хотел пугать ее. А она все с той же улыбкой проговорила: "Какая она красивая!" - как будто видела кого-то под деревом.
Священник замер и уставился на Фенна с таким напряжением, что репортер умолк; и приподнял брови.
- Я сказал что-то особенное?
- Вы сказали, что девочка заговорила Алиса говорила с вами?
Фенна поразила реакция священника, и он заерзал в кресле.
- В действительности она говорила не со мной. Скорее сама с собой. Что-то не так, святой отец?
Священник посмотрел на девочку и легонько погладил ее ладонью по щеке.
- Алиса глухонемая, мистер Фенн. Она не может говорить и не слышит.
Фенн перевел взгляд со священника на бледную, неподвижную девочку. Такую хрупкую, маленькую и такую беззащитную.
Глава 4
- На что мне безумцы? - сказала Алиса.
- Ничего не поделаешь, - возразил Кот. - Все мы здесь не в своем уме - и ты, и я.
Льюис Кэрролл. "Приключения Алисы в Стране чудес"
Чья-то рука легонько хлопнула Фенна по плечу.
- Привет, Джерри! Ты, кажется, на этой неделе переключился на кладбища.
Фенн взглянул на проходящего мимо Морриса, одного из тринадцати младших редакторов "Курьера", который полуобернулся к нему, но не остановился, шагая к своему рабочему месту.
- Что? Да, но ты же не знаешь, как все было на самом деле, - машинально ответил репортер.
Он снова сосредоточился на пишущей машинке, быстро перечитал только что напечатанную строчку и, удовлетворенно хмыкнув, продолжил быстро тыкать в клавиши указательными пальцами. Фенн не обращал внимания на окружавшую его суматоху: шум других изношенных, требующих ремонта пишущих машинок, внезапную ругань и еще более внезапные взрывы грубого хохота, мешанину запахов и голосов. Гвалт в течение дня неизменно возрастал; безумие прерывалось, лишь когда вечерняя редакция в 3.45 пополуночи отправлялась на покой. Все репортеры вскоре осваивали искусство уходить в себя и не замечать внешнего шума, их мысли, руки и черные знаки на бумаге сплетали собственный хрупкий кокон уединения.
Указательным пальцем правой руки Фенн ткнул в клавишу с точкой и вытащил из машинки лист с отпечатанными абзацами. Он пробежал глазами по строчкам, и его улыбка перешла в широкую ухмылку. Отлично! Фигура, белым призраком возникающая в ночи и перебегающая дорогу перед фургоном. Погоня за видением Через кладбище (можно бы добавить жути, но не будем перегибать). Девочка, стоящая на коленях среди поля, глядя на дерево. Маленькая, в ночной рубашке. Одна. Она говорит. Потом наш бесстрашный репортер узнает, что она глухонемая - или была глухонемая. То, что надо!
Фенн протиснулся между двумя столами, не отрывая сверкающих глаз от редактора новостей. Он встал над его сгорбленной фигурой и едва удержался от соблазна постучать пальцем по лысому черепу.
- Оставь, я посмотрю, - проворчал редактор.
- Думаю, тебе лучше прочесть сейчас, Фрэнк.
Фрэнк Эйткин взглянул на Фенна.
- Я думал, ты приготовишь к полуночи, Хемингуэй.
- Да. Но это специально для тебя.
- Покажи заместителю. - Лысый редактор снова принялся что-то править карандашом.
- Да ты только взгляни, Фрэнк! Думаю, тебе понравится.
Эйткин устало отложил карандаш и несколько мгновений смотрел на сияющую физиономию Фенна.
- Таннер сказал мне, что прошлой ночью ты ничего не нашел - Таннер был редактором ночных новостей.
- Я подобрал парочку новостей, Фрэнк, но ничего особенного прошлой ночью не было. Если не считать вот этого.
Редактор выхватил у него листок.
Фенн, засунув руки в карманы, с нетерпением ждал, пока Эйткин просмотрит статью, и тихонько насвистывал. Редактор не отрывался, пока не прочел все, потом на его лице отразилось недоверие.
- Что это за дерьмо? - спросил он.
Ухмылка погасла на лице Фенна.
- Так тебе понравилось или нет?
- Ты что, издеваешься?