– Favete linguis, даже в вашей религии есть попытки проникнуть в тайную сущность пентаграммы. Пять ран Христа, световое постижение двух великих мистерий веры: Троицы и двойственной природы Иисуса – Человек и Бог. В людях пентада проявляется в виде пяти чувств восприятия и пяти элементов, составляющих тело. Две ноги есть символ земли и воды, две руки – воздуха и огня, а голова или мозг – это объединяющая все члены сила эфира. Если вас, молодой человек, лишить рук, ног и тем паче головы, что произойдет с телом?
– Довольно мистики, – сказал Мурзин. – Зачем кому-то рушить святыни? Чего этот преступник добивается, а? Или он – маньяк, который уничтожает всё ради собственного удовольствия?
– Нет, хоть Балдур еще тот ублюдок, но он рационален в своих поступках, этого не отнять. Зачем он всё это затеял, я пока не знаю, однако собираюсь помешать ему.
– Почему вы думаете, что вам это удастся? На чем основана ваша уверенность? – вмешался Смолин. – Уже два храма лежат в руинах, и вы никак не смогли защитить их.
– Вот наша надежда, – сказал Вобер и положил руку на плечо Любимова. – Мой юный друг родился дуалом. Он обладает способностями, которые помогут нам остановить Балдура. С каждым днем Артем становится всё искуснее и сильнее. Под моим руководством, конечно.
Юноша зарделся от удовольствия и тут же потупился под внимательным взглядом Мурзина. Тот вновь обратился к Воберу:
– Предположим. Еще один вопрос: вам известно что-нибудь о разрушении храма Христа Спасителя в 1931 году?
– Гм, а я всё гадаю, у какого бедного голема вы отобрали эти очки. Теперь понятно. Да, я был там и пытался помешать Балдуру, который собирался высушить святыню. Тогда он действовал не в пример осторожнее. Если бы не его подручные, мне бы удалось отстоять храм – первый взрыв я нейтрализовал.
– Ага. Эти подручные, кто они такие?
– Биороботы. Живут долго, убить сложно, но можно. Впрочем, красногвардейцам тогда этого не удалось. Послушайте, господа, я рассказал многое и вы должны мне верить. Окажите содействие или хотя бы не мешайте.
– Что вы предлагаете? – спросил Мурзин.
– Я привез специальную аппаратуру для измерения потоков ци и хочу проверить нашу гипотезу. Мне разрешат осмотреть руины Казанского собора?
Пальцы Вобера продолжали оглаживать напит – Артем заметил, что шарик заметно посветлел. У двери засопел Ломов.
– И чего там осматривать? Всё ясно и так. Хотя…
Мурзин молча смотрел на Вобера. Со своего места Артем видел, как пульсирует у того жилочка на виске. Смолин затушил окурок в переполненную пепельницу и произнес:
– Господин полковник…
– Хорошо, но мы будем сопровождать вас.
* * *
Санкт-Петербург. Невский проспект.
На улице Вобер сразу пошел к автомобилю, но его опередил Ломов.
– Ух, ты! Неужели "Астон Мартин"? Настоящий?
Координатор обошел купе по кругу, цокая языком. Восторженную оценку получили литые диски, специальные молдинги и блестящие выхлопные трубы. Шрек даже присел, разглядывая тюнинговый бампер.
– Классная тачка! Мне б такую, – продолжил Ломов, проведя рукой по мускулистому боку купе. – Сколько стоит?
– Боюсь, слишком дорого для вас, – ответил Клод.
– Что ж, возможно.
Шрек оглядел автомобиль на прощание, разве что не облизываясь, и поспешил к служебной "Волге". На этот раз Смолин не стал втискиваться на узкие задние сидения спортивного купе, а также загрузился с двумя сигмовцами в просторный салон "Центуриона". Артем с наслаждением расположился в мягком кресле "Астона". Заурчал двигатель, кавалькада из трех автомобилей двинулась по Невскому, сопровождаемая двумя патрульными экипажами.
Несмотря на то, что со времени взрыва прошло уже несколько дней, толпа зевак у Казанского не редела. Туристы щелкали фотоаппаратами, журналисты пытались проникнуть за ограждение, хмурые полицейские беззлобно поругивали самых настойчивых. Хотя по официальной информации жертв не было, тут и там алели гвоздики, теплились огоньки свечей. Завалы почти разобрали. Спасатели грузили обломки в кузова пыхтящих "Татр", на свободном месте уже суетились строители – мэр Санкт-Петербурга пообещал, что собор будет восстановлен в кратчайшие сроки и в прежнем виде, чему поспособствуют ведущие историки и архитекторы.
"Форд-Центурион" рявкнул голосом Смолина, зеваки мгновенно освободили дорогу. Клод припарковал "Астон" подальше от работающего крана и, захватив чемодан, пошел к руинам. Им не препятствовали. Охранители и сигмовцы бродили рядом, делая вид, что осматривают место трагедии, а на самом деле исподтишка следили за манипуляциями Артема.
Тот привычно расставил конусы по периметру. Чтобы не мешать серьезному юноше, спасатели устроили перекур. Клод щелкнул тумблерами. На экране засветились зеленые линии, забегали циферки, отмечая пороговые значения ци. Вобер внимательно наблюдал за вроде бы хаотичным мельтешением и подкручивал верньеры. Первым не выдержал Смолин.
– Ну, что там?
– Не мешайте, майор. Сейчас я закончу и всё вам расскажу. Артем, переставь третий истекатель на шаг левее. Вот так. Да не стой там, ты создаешь помехи. Иди сюда!
Любимов поспешил к наставнику. Закусив губу, тот всё настраивал прибор, водя раструбом из стороны в сторону. И чего он злится? Артем подошел вплотную и тихо спросил:
– Что-то не так?
– Не могу понять, чертовщина какая-то, – пробурчал Клод. – Видишь эти пики? Они показывают, что жизненная сила понемногу возвращается в храм. Но откуда?
– Возможно, виноваты строители, – предположил Артем. – Они уже приступили к работе, вот собор и начал восстанавливаться в астрале.
– Не уверен. Попробуй посмотреть на развалины зрением дуала.
– Хорошо.
Артем изгнал из головы все мысли и сосредоточился на образе разрушенного собора. Вновь картинка по краям задрожала, из ниоткуда потек по мостовой туман и юноша разглядел малейшие трещинки в лежащих перед ним камнях. Руины исчезли. Вместо них возникли полупрозрачные каркасные линии, робкими ростками тянущиеся к еще невидимому куполу. Стены поблескивали искорками, яркими у земли и тусклыми уже на метр от поверхности. Создавалось впечатление, что в благодатную почву упало невиданное зернышко, способное прорасти цветком-собором. Вот только кто его поливает?
– Ты прав, – сказал Артем. – Здание восстает из пепла. Пока только духовной проекцией, но если дело пойдет такими темпами, то строителям даже не придется особо стараться – собор встанет краше прежнего.
– Ничего не понимаю, – признался Клод. – Балдур ведь вычерпал его до донышка. Как говаривал один мой знакомый: "Становится всё страньше и страньше".
– Что в этом плохого? Давай лучше подумаем, как нам остановить Балдура. Собор – чепуха, скоро весь мир будет лежать в руинах. Ведь так? Дело не только в Земле? А, Клод?
– Да, ты тонко чувствуешь интонации. Разрушение пентаграммы действительно может повлечь за собой гибель всех отражений. Видишь ли, многие мудрецы сходятся во мнении, что именно эта Земля является прародиной человечества, истинным миром.
– Даже так? А если бы опасность угрожала только моему отражению, стал бы ты так рьяно его защищать?
– Артем, ну что за вопрос? Конечно, да!
– Мне просто показалось… нет, ничего. Ты проверил, следующая цель – Кааба?
– Да. И у меня на этот счет очень плохое предчувствие.
– Что будем делать?
– Я не знаю, действительно не знаю! – Клод нахлобучил шляпу. – Нам нужно понять, чего добивается чертов грандмастер и уже на основании этого строить защиту. Здесь нам больше делать нечего.
– Где это "здесь"?
– В этом отражении. Вот что, Артем, собирай маячки и ступай к машине, а я пока закончу тут.
– Клод, мы что, перенесемся в другой мир? Ты и я? А как же иная система измерений?
– Думаю, ты справишься с этим.
– Обалдеть!
Артем бросился собирать конусы и чуть не налетел на Мурзина.
– Как ваши успехи? Закончили? – спросил полковник.
– А? Да.
– Артем, поторопись! – донесся окрик Вобера. – Геннадий Петрович, можно вас на минуточку?
Юноша быстро собрал истекатели и сложил их в чемодан, куда Клод уже убрал градуатор. Видимо, мастер решил провести небольшую пресс-конференцию: Смолин и Мурзин внимали ему, а Ломов что-то даже записывал в блокнот. Чуть поодаль прислушивались к разговору двое сигмовцев и трое охранителей. Артем разобрал что-то про поле Земли, магнитные возмущения и потоки космической радиации. Покачав головой, юноша заторопился к автомобилю. Через минуту подошел Клод. Артем оглянулся – полицейские всё также стояли на пригорке и с заинтересованными лицами слушали невидимого оратора.
– Садись быстрее, – попросил Вобер. – Напит скоро иссякнет.
"Астон" вырулил со стоянки и влился в поток машин. На первом же перекрестке Клод свернул, они миновали разрисованную граффити арку, и автомобиль оказался в одном из питерских "колодцев". Артем всегда поражался такой метаморфозе: только что ты был на красивейшем проспекте с рекламными щитами, отмытыми фасадами и одетой в гранит мостовой, а ступи чуть в сторону, сверни в неприметный дворик, и перенесёшься лет на сто в прошлое Петербурга с его подслеповатыми окнами, облупившимися стенами и непонятной помесью брусчатки с асфальтом. Никакой машины времени не нужно!
Вобер нажал кнопку на приборной панели. Сверху выехал экран, программа запросила пароль. Клод пробежал пальцами по клавиатуре, на темном квадрате возник синий контур автомобиля. Тревожными светлячками замигали две красные точки.
– Ну как дети, честное слово, – пробормотал мастер и покинул уютный салон.
Заинтригованный Артем выбрался следом. Вобер стоял на четвереньках и, ругаясь по-французски, шарил под выхлопной трубой.
– Мне этот Ломов сразу не понравился, – сообщил Клод, вставая, и показал темную пуговку. – Передатчик. Так, а где второй? Ага! Наши доблестные полицейские случайно не давали тебе чего-нибудь?
– Давали. Смолин подарил мне этот телефон за помощь в твоей поимке.
– Ах ты предатель!
Подмигнув, Клод забросил смартфон и пуговку маячка в кузов припаркованной у стены "Газели". Робко пискнула сигнализация грузовичка.
– А теперь, мой коварный друг, приглашаю тебя на прогулку в отражение Сандор. И не надо так глупо улыбаться, садись в машину. Это только грандмастер может переходить в другое отражение где угодно, а мы, простые творцы иллюзий, лишь в определенных местах.
Глава 12
Санкт-Петербург. Невский проспект.
…Вобер вещал про какие-то излучения, а майор слушал с умным видом, но понимал хорошо, если треть. Да и как принять на веру фантастический рассказ этого "мастера иллюзий", если говорит он про совершенно неслыханные вещи, и тем более говорит с убежденностью шизофреника? Но – гляди-ка! – поймал себя на мысли Павел: веришь ему и не испытываешь никаких сомнений, даже сам начинаешь подмечать моменты из жизни, кирпичиками встающие в здание теории множественности миров. Куда подевалось присущее следователю критическое мышление? Будто отключил кто.
Вобер замолк на полуслове и растаял в воздухе. Смолин растерянно огляделся. Рядом с таким же недоумевающим видом осматривались фосовцы.
– Куда он исчез? – спросил Ломов. – Только что был тут…
– Машина! – крикнул майор Зотову и указал на стоянку.
Тот кивнул, с другой стороны уже спешил Беридзе. Они скрылись за краном, но Георгий тут же выбежал обратно и виновато развел руками.
– Профукали, – констатировал Мурзин.
– Как же так? – вновь спросил потрясенный Ломов. – Я же ясно его видел, вдруг – бац! – и нету.
– Не переживай, Макс, я тоже не ожидал этого, хотя и должен был.
– Моя вина, господа, – признался в свою очередь Смолин. – Я ведь знал о способностях Вобера. Но ничего, у Артема с собой маячок, сейчас увидим, куда они направились.
– Да и мы не лыком шиты, – начал было Шрек, но осекся под взглядом начальства.
Через минуту полицейские машины гончими мчались по Невскому, рыкая сиренами. Красный маркер на экране указывал, что Вобер с Любимовым не успели уйти далеко – точка свернула на Литейный проспект. Мурзин передал по рации, что они попытаются перехватить "Астон" на мосту, "Волга" охранителей ушла вправо. Через несколько минут впереди показалась грузовая "Газель". Смолин сверился с радаром и кивнул Зотову. Загыркал громкоговоритель. "Центурион" обогнал грузовичок, его водитель повиновался приказу и остановил автомобиль.
Первым делом Павел дотронулся до борта и даже порадовался испачканным пальцам – не мираж, грязь самая настоящая. Но почему сигнал идет от "Газели"? Неужели Вобер изменил своим пристрастиям и променял роскошный "Астон Мартин" на непредсказуемое изделие отечественного автопрома? Чертыхаясь, майор полез в кузов. Фонарик выхватил из полумрака хорошо знакомое название, Павел некстати вспомнил, что растительное масло дома как раз закончилось. Между коробками с "Каплей солнца" блеснул серебристый корпус сотового. На улице охранители уже допрашивали растерянного водителя; спрыгнув на землю, Смолин протянул Мурзину пуговку передатчика: "Ваше?". Полковник коротко кивнул. Ладно, хоть не одни мы сели в лужу, единственно порадовался Павел. Больше поводов для веселья не было.
* * *
Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.
Красильников выхаживал по кабинету. Если верить ФОС, то сигмовцы действительно допустили преступную халатность. Но зря полковник принимает вид оскорбленного достоинства – облажались охранители не меньше нашего. Тут еще надо посмотреть, кто больше осведомлен о способностях Вобера: у Смолина имелись только догадки, а у Мурзина на руках были и специальные очки для определения истинного вида экстрасенса, и рапорт о прошлых похождениях этого иллюзиониста. Генерал вернулся за стол.
– Лукавите, Геннадий Петрович. Как только Смолин получил известие о прибытии Вобера, он сразу начал думать, как задержать подозреваемого. Вполне простительно, что майор забыл про ваш интерес в деле, а вот будь у него сведения об этих удивительных очках, вы гарантированно участвовали бы в допросе. Не кажется ли вам, что не только мы должны делиться информацией? И что это за доверчивость? Именно вы разрешили подозреваемому бесконтрольно расхаживать по развалинам и измерять неизвестно что.
– Он был чертовски убедителен, – пробормотал Мурзин. – Сейчас я думаю, что не обошлось без гипноза.
– Вот видите! И кто в этом виноват? Неужели отдел "Сигма"? Не надо перекладывать свои ошибки на чужие плечи.
– Хорошо, хорошо, вы правы! Лебедеву я доложу всё без утайки. Но что намерено делать теперь ваше ведомство?
Красильников взглянул на Смолина. С самого начала совещания тот сидел с понурым видом, но генерал слишком хорошо знал своего подчиненного, чтобы понять – всё это видимость, игра на зрителя, а виноватым на самом деле Павел себя не считает. И точно – стоило майору почувствовать тяжелый начальственный взгляд, как он встрепенулся:
– Даже если Вобер внушил нам желаемые действия, сделал он это из благих побуждений, не надо подозревать его во всех смертных грехах. Пока вы, господин полковник, не появились, мы достаточно мило беседовали, и Клод успел сообщить много интересного про эти взрывы.
Выдержав эффектную паузу, в течение которой Шрек разве что не взбрыкивал, Смолин рассказал про уничтожение опорных точек пентаграммы и прямой угрозе благополучию Земли согласно версии Вобера. Ломов недоверчиво кривился, Мурзин напротив слушал очень внимательно и даже задавал вопросы – со стороны казалось, что беседуют два сослуживца, а никак не сотрудники конкурирующих служб, один из которых только что обвинял другого в некомпетентности. Как бы дико не звучало объяснение Смолина, но Красильников признался себе, что выглядит оно правдоподобным. Если не вдаваться в подробности, всё верно: раз преступник взрывает храмы по определенной схеме, то и план у него вполне определенный, а уж грозит ли это глобальной катастрофой или межнациональной враждой – не суть важно. Прерви цепочку – и замысел неведомого Балдура полетит в тартарары, на счет "Сигмы" запишут еще одна победу в борьбе с терроризмом, ну, и себя можно будет похвалить за спасение мира, но только вполголоса – вдруг кто услышит?
– Нужно выходить на арабов, – продолжил тем временем Смолин. – Насколько я знаю, Кааба – целый храмовый комплекс, там всегда много народу и так просто внутрь не попасть. Чтобы контролировать ситуацию, я настаиваю на командировке в Саудовскую Аравию. Хочу напомнить, Валерий Борисович, что в институте я изучал как раз арабский.
– Макс, а ты какой изучал? – поинтересовался Мурзин.
– Английский, конечно!
– Что ж, мне кажется, тебе будет полезно расширить свой кругозор.
– Означает ли это, что вы согласны с предложением майора Смолина? – быстро спросил Красильников, пресекая возмущение координатора.
– Других альтернатив я не вижу. Врага лучше бить на чужом поле, а не у себя дома. К тому же Вобер обязательно проявится под Каабой, а с майором у него контакт как-никак налажен.
– Хорошо, я сейчас же отдам необходимые распоряжения. Чего сидишь, Паш? Собирайся, у тебя есть редкий шанс попрактиковаться в знании языка.