Пот прошиб Неживого. Как это - извиниться! Да он битый час занимается всякой хернёй - вместо того, чтобы засадить ей наконец по самые гланды! Все двадцать один сантиметр. Чтоб изо рта у неё вылезло. Вот так просто взять и сломать шикарный вечер? Причём, неизвестно же, в натуре, где чудик врал и где - нет! Ну или… заблуждался. С безумца станется. Он ведь ненормальный, этот ревнивый эксперт… был…
И вообще! Что ж теперь, всю жизнь к бабе не притронься? А на хрен она, такая жизнь?
Смысл жизни - он вообще в чём?!
Майор Неживой поспешно убрал секстензор за подкладку (кнопку, провода, влажный чехол) и зашагал, сбиваясь на бег, к себе. Всё, что он решил - и сейчас, и чуть раньше, - он решил не головой. Такое бывает, когда долго терпишь.
* * *
- Ждешь? - сказал он. - Хорошо.
И стало хорошо.
Водка была разлита по стаканам и непринуждённо выпита. Крекеры с огурцами хрустели на крепких зубах. На экране видеодвойки некий циркач совал свои внушающие уважение гениталии то в пасть львицы, то в пасть дрессировщицы.
- А чего наша сляденькая такая молчаливая?
Она только фыркала и пожимала плечами.
Когда он снял пиджак, вопросов не возникло.
Вопросов не возникло, и когда майор дал волю рукам, лишь участившееся женское дыхание наполнило помещение. Она, конечно, изрядно глотнула из стакана, но что там какая-то водка! И без дури - заждалась баба.
Процесс пошел.
Гостья достигла нужной степени раскрепощения так легко и естественно, что у хозяина возникло юмористическое предположение: а не придется ли потом нудно лечиться? Впрочем, дежурные средства личной гигиены хранились у него в нижнем ящике стола, - там же, где подушка…
Проснулся телефон.
Причём, не чей-то аппарат, дремавший на чужом столе, а именно тот, который числился за Неживым. Стальной куб сейфа бурно резонировал.
- Идите в жопу, - сказал майор от души, но трубку все-таки снял.
* * *
Звонок был из дежурной части. Давешний майор глухим, стёртым голосом попросил спуститься.
- Получился труп, - объяснил он. - "Панцири" проссали всё на свете…
На самом деле трупов, можно сказать, было почти два: один готовенький, второй - в перспективе.
Того, который готов, только что обнаружил цирик во время обхода. Это был "слухач" коррупционеров - не выдержал, сыграл в ящик прямо в "ожидалке". С ним предстояло повозиться, составить акт первичного осмотра: "…Тело обнаружено в такое-то время на месте номер шесть, закольцовано номером шестнадцать, внешних повреждений нет, пульса нет, глаза открыты, зрачки на свет не реагируют, на полу большое количество рвотных масс, рука находится в положении, соответствующем ограничению свободы…" - и так далее, подробно. Акт подпишут дежурный следак, дежурный опер, "правдивый" и ответственный по дежурной части.
- Звони в "скорую" и прокуратуру, - скомандовал Неживой. - Я подойду.
Тут можно было не спешить. Телу всё равно, а пока ещё приедут врач и прокурорские… Мертвеца упакуют в чёрный "трюфель", положат на носилки; уголовное дело будет возбуждено и через пять минут закрыто… вот так жизнь и заканчивается, подумал Виктор. Буднично и скучно. И цимес весь в том, что не видно, кто жмёт на кнопку, как никто не видит и саму кнопку…
Вторым трупом предстояло вскорости стать начальнику коррупционного отдела. Нет, никто там у них из-за включённого кипятильника не подох… увы. Но! Происшествие стоило того, чтобы послушать рассказ о нём, смакуя детали. Первым почуял запах московский гость - кинулся вдруг в соседнюю комнату, где заваривали чай. То ли героем был, то ли идиотом. Оттуда шла настоящая вонь: пластмасса текла, эмаль на кастрюле горела, стол дымился. Багровая спираль почти что плавилась. Он схватил банку с водой и выплеснул всё в кастрюлю… Понятно, что по трезвости так бы не поступил (хотя, кто их знает, москвичей), но разве легче от этого? Ожог лица - жуткий, вдобавок верхушка кипятильника попала герою в шею, сломав хрящи гортани. Врач "скорой" был настроен пессимистично.
Ладно бы местного изувечило, но ведь - столичного "сутенёра"… Это травма федерального уровня. Начальника "панцирей" сотрут, как ластиком, если сам не застрелится…
Неживой смеялся так, что напугал и девушку, и всю дежурную часть.
* * *
Опять выпили - жизнерадостно и легко. С поцелуями.
Крыши плавно съезжали набок.
Смакуя прелюдию, Витя вспомнил историю из своей незаурядной молодости: как однажды, еще в Большом доме, уединился в приемной одного из боссов с его же секретаршей. Было это ночью, оба под градусом, и за неимением другого подстелили шинель босса. А назавтра был торжественный смотр, товарищ полковник победно докладывал перед строем. И вдруг генерал заметил, что на рукаве у того… на темном, как говорится, белесое. Много следов. "Эт-то что у вас тут за кончина?!" - гаркнул генерал, не веря глазам своим…
Дама выслушала печальную историю, улыбаясь, как синьора Джоконда. Когда же майор в качестве эффектной точки вытащил из письменного стола подушку, она вдруг сунулась в сумочку за блокнотиком и написала:
"У вас чего, здесь нет кровати?"
Это были первые ее слова за вечер.
Немая…
- Так ты не говоришь?! - спросил потрясённый Неживой.
"Зато всё понимаю", - написала она.
Вот и разъяснились странности, которые, если честно, давно уже напрягали его мнительный мозг. А ведь это было так очевидно… Думал, разбирается в бабах, видит их насквозь… Какая самонадеянность.
- Это ж здорово! - обрадовался Витя. - Убогие - это прелесть!
"Монстры тоже".
- Как это - у нас нет кровати? Есть. В подвале. Старая железная кровать с продольными пружинами, без матраца. Только она уже не совсем кровать, а спецсредство для проведения допросов под кодовым название "Арфа"…
Он хотел было шокировать слушательницу рассказом о том, как с помощью бывшей кровати эффективно и быстро получают свидетельские показания, он страстно захотел произнести вслух имя спеца-процедурщика, автора этого изобретения (чего уж скромничать), мало того, он чуть было не начал объяснять специфику работы в ментовских подвалах, но вовремя одумался.
Всему есть предел. Даже длине хвоста, который ты распускаешь перед самками.
Майор Неживой уложил подушку поверх стола. Скользнул к выходу в коридор и привычно защелкнул дверь на шпингалет. Работа с агентом требовала полной закрытости, никуда не денешься. Он скользнул обратно, демонстрируя технику скрадывания, движения его были красивы, как у танцующего ниндзя. Шторы задвинул, видик приглушил. Зачем порнухе звук? Мы озвучим кино не хуже, подумал он, хапнул партнершу под мышки и пересадил ее - точно на подушку. Она была уже не одета, но когда и как это произошло? Майор не помнил. Чувства его были на подъеме (какова двусмысленность!)
И тогда он расстегнул пряжку ремня. Брюки свалились на пол.
- Разведи мосты, позволь моему кораблю войти в твою бухту, - продекламировал он и взял партнершу за ноги.
Мосты были разведены.
Возник крупный план - что по ту, что по эту сторону телевизионного экрана. Женщина задорно жестикулировала и била снятыми трусиками по бушприту "корабля", готового войти в бухту, а майору это даже нравилось. Оставалось лишь получить заслуженное удовлетворение…
Опять завопил телефон.
Всё замерло.
Звонил и звонил, паскуда, требуя прекратить безобразие.
- Ну что за йоп!!! - воскликнул Виктор в отчаянии. - Издеваются?
* * *
- Как там у вас?
- Дежурим.
- Батонов не чудит?
- Пусть попробует.
- Обо мне были разговоры?
- Об тебе? Да кто ты такой, чтоб об тебе разговоры?
- Ну не знаю… Искал меня кто.
- Кто ищет, тот всегда найдёт.
- Витя, надо встретиться. Срочно.
- Зачем?
- Это не по телефону.
- А что у нас с телефоном? - испугался Неживой. - Испорчен?
- Да не прикалывайся ты, тут такие дела…
В голосе Андрюши Дырова отчётливо слышны были истерические нотки.
- Ну, приходи в Управу, - предложил Неживой, ослабив галстук.
Он был в галстуке и без брюк. Впрочем, без брюк - слабо сказано. Девица-молчунья восторженно смотрела, закрыв себе рот ладонью. Майор принялся медленно вращать тазом, разминая мышцы туловища.
- В Управу - не вариант.
- Ты чего такой нервный?
- Да потому что думал, это отморозки какие-то! - вдруг закричал Дыров. - Темно было, а они - фонарями в морду! Вот и получилось… на автомате, понимаешь?
Ага, ага, подумал Неживой, опять что-то задвигалось. Как же сегодня всё быстро… Дырова, значит, встречали и, значит, не срослось что-то у встречавших, если он сюда звонит. А встречали - по моей наводке… Или он под контролем, произносит чужой текст? Но тогда не боялся бы, что телефоны пишут…
И вообще, я ничего не знаю, напомнил он себе. Я сижу в своей щели и не высовываюсь, а они там пусть хватают друг друга за яйца.
- Андрей, ты сейчас откуда?
- От метро. От своего.
- Жди меня… помнишь, мы однажды рванули "закупорку", а какой-то старикан упал в лужу и закрыл голову руками? Мы подумали - псих…
- …а это был ветеран войны. Помню. Потом в школу приходили.
- Вот в этом дворе и жди. Я приеду в полседьмого, раньше не могу.
Неживой имел в виду двор своего дома на улице Декабристов, - там, возле глухого брандмауэра, и прошли его школьные годы. А место это выбрал, потому что за домом, по утверждению Лобка, следят. И если Дырова возьмут, то… то и хорошо.
Хотя, интересно, что же Андрюше понадобилось? Зачем зовёт на встречу?
Спровоцировать его, заставить забыть про чужие уши… Неживой изобразил внезапное просветление:
- Стой! Тобой же, точно, интересовались. Дед Матвей тут звонил и…
- Чем он интересовался? - Голос в трубке помертвел.
- Ну… С кем ты встречался, выходил ли ты на улицу… что-то такое.
- Да что ж ему якоря порвало?! - выплеснул Дыров. - Ничего не понимаю. Из-за сестры, что ли?
- Опа! "Из-за сестры"? Так это ты, значицца, с его сестрой, в свободное от супруги время…
- Не твоё дело, блядуин, - сказал Дыров остервенело. - Радуйся, что нет у вас больше "наседки".
- В каком смысле?
- А застрелили.
- Чего-чего? - оторопел Виктор.
Диалог встал на тормоз. Молчали оба. Один дёргано дышал в трубку, стараясь совладать с нервами, второй переваривал услышанное, и злая радость распирала его нутро.
"Застрелили!"
Не выпустить бы это чувство, не раскрыть себя…
- У Чехова, кстати, есть отличная мысль по поводу, - сострил Неживой, желая снять напряжение. - Меня сегодня один умный опер просветил. Черт, сейчас вспомню… О! Вот: "Если в кадре появляется женщина, она обязательно должна выстрелить".
Снять напряжение не получилось. Злая радость прорвалась-таки в канал связи.
- Не знаю, на что ты намекаешь, - ответил Дыров неожиданно спокойно. - Но если ты, Витюня, причастен к этому дерьму, то будь ты проклят.
- Подожди, ни на что я не намекаю! - успел воткнуть тот… нет, не успел. Абонент отключился.
Измена
Виктор постоял секунду-другую, размышляя непонятно о чем, и вдруг понял, что лично у него все великолепно. По всем линиям. Нечего ему тревожиться, кто бы и какое дерьмо ни жрал ложками.
Похоже, Дыров кого-то стёр. Матвея Лобка? Это было бы прикольно. Только при чём тут Неживой? Совершенно ни при чём. Я же не нажимал на кнопку? - риторически вопросил Витя. Нет, хоть и мечтал, чтоб этот "сутенёр", прикидывающийся шлюхой, сдох и истлел.
Но как же оно ловко всё складывается, когда есть товарищ, невидимый и могучий, с которым у тебя - не какой-то там вульгарный договор, а общее Дело. Когда хозяин - тоже общий, когда ты сам готов и к партнёрству, и к службе… вот тогда и сбываются сокровенные желания.
А договор… да пожалуйста, если надо.
Одна непонятка: зачем в этой скользкой ситуации Андрюше было звонить в Управление? На кой хрен ему Неживой? Знает же - тот запросто его сдаст; ведь столько лет знакомы. Зачем Дыров хочет встретиться? Надеяться на бескорыстную помощь со стороны Неживого - самое глупое, что можно вообразить, а он вовсе не глуп, этот соратник по детским шалостям. Значит, имеет что предложить, какой-нибудь интересный вариантик…
Ладно, потом.
Витя расслабленно взглянул на себя со стороны и почувствовал настоятельную необходимость снять галстук.
Без штанов, но при галстуке - это пошло, сказал бы эстет Дыров.
Еще он почувствовал, что готов немедленно возобновить процесс - ого, как готов! Мощь… Гостья встрепенулась, взглядывая исподтишка. Она терпеливо ждала, ничем не проявляя себя - хорошая баба, знала своё место, - не забыть бы, как ее зовут, мельком подумал майор Неживой, чтобы по ЦАБу потом пробить… тьфу, какой ЦАБ, я же паспорт смотрел…
Второй раз за вечер он занял исходную позицию, расстегнул нижние пуговицы рубашки, без суеты прицелился и торжественно произнес:
- Нас грубо прервали.
И пустота наполнилась. Инь впитала в себя Ян.
Наконец-то… ох, наконец-то!
В бухте сильно штормило, корабль бросало из стороны в сторону - процесс вошел в высшую точку траектории.
Вошел и вышел, вошел и вышел.
Мощь.
Возвратно-поступательный кайф.
Немая красотка не стонала, а неистово мычала, и это возбуждало, как ни что другое. Виктор зарычал в ответ: его главный калибр стремительно готовился к залпу - вопреки отчаянным приказам командования "Отставить!!!". Он изо всех сил сдерживался, но… Партнёрша в ожидании приподнялась на руках и беспорядочно била задницей в подушку…
Дверь открылась легко и непринужденно, будто не была заперта, будто не существовало в природе никаких шпингалетов. Покатился по полу вырванный шуруп. На пороге стоял генерал-майор Сычёв, начальник Северо-западного управления по борьбе с организованной преступностью.
Как во сне.
Если смотреть от двери - ракурс отличный, кинорежиссер бы выбрал именно эту точку. Главное, хорошо видны детали. Герои-любовники застыли, так и не сообразив разомкнуть контакт. Было общее оцепенение. Движение сохранялось только на экране видеодвойки (вошёл-вышел, вошёл-вышел).
Вообще-то Виктор Неживой не терялся ни при каких ситуациях: когда Калашников метит тебе грудь, когда приходишь в гости к бабе, а она не открывает… всё было, всё тлен. Но у сна свои законы. Генерал-майор и просто майор молча смотрели друг на друга. Что говорят в таких случаях, Виктор не знал - опыта не хватило, рефлексы подвели. Так же молча товарищ Сычев отступил на шаг и прикрыл дверь.
Кошмарное видение…
Был - или не был?
- А генерал-то еще не ушел… - пробормотал Виктор, покачнувшись, и композиция распалась.
Он принялся натягивать трясущимися руками брюки, повторяя и повторяя с тупым удивлением: "А генерал-то еще не ушел…". Девица сползла со стола, в ее обиженных глазах вспыхивало и гасло, как реклама на ночном Литейном, одно огромное слово:
ОБЛОМ!
Да, облом был грандиозный, но чувства майора выражались совершенно другими формулами. "Пропади все пропадом… - думал он. - Столько лет впустую… Мне уже тридцать три… На "землю" опустят… Или в охрану идти, к барину…"
Однако выучка взяла свое, ступор был побежден. Первым делом Виктор подписал женщине пропуск, проставил время и погнал её на хрен. Вернув на место трусики, она чиркнула в блокноте:
"Ещё увидимся?"
- Иди, иди, увидимся.
Не до баб, ей-богу, когда голова занята главными вопросами бытия.