– Еще нет. Туфли. – Ее величество хлопнула в ладоши, и в спальню стали вереницей входить юноши, неся на вытянутых руках подушечки, на каждой из которых стояла пара роскошных туфель.
Лисса растерялась. Такого сервиса она не видела даже в дорогих бутиках. Неужели здесь так принято? Девушка покосилась на швей, оккупировавших половину ее спальни и в бешеном темпе дошивающих остальные платья, на неизвестно когда вернувшихся фрейлин, на царицу, но никто из них не находил смешным дефиле туфель.
– Вот эти. – Лисса указала на пару с самым низким каблуком.
Юноша тут же опустился на колено и, взяв в одну руку туфлю, протянул другую за ее ступней.
– Вы позволите, царевна?
Лисса улиткой сжалась в кресле, спрятав ноги под платьем и поджав пальцы.
– Я могу сама обуться.
Сильвана торжествовала, видя ее растерянность. Брови изогнулись в ироничном удивлении.
– Что–то не так, Василиса?
Она видела, как все замерли и ждут от нее хоть каких–то действий.
– Все нормально, – процедила она, пересилила неловкость и вытянула ногу, позволив мальчику обуть ее, словно она калека.
К моменту, когда названая маменька соизволила объявить, что вот теперь ее можно без стыда показать батюшке, Лисса окончательно озверела и была готова взорваться от ухмылки или косого взгляда. Но окружающие вели себя безукоризненно, и все, что ей оставалось, – тихо беситься от собственного бессилия.
Следуя на шаг позади Сильваны по просторным коридорам царских палат, девушка поняла: то, что было в спальне, – сущие мелочи по сравнению с перешептываниями придворных. Перед царицей они кланялись. По ней едва скользили любопытным взглядом и опять шептались, сбившись в кучки, строя догадки, кто она такая и что делает во дворце, да еще под покровительством ее величества. Неужели новая фаворитка Отторала?
– Ну как? Нравится? – чуть слышно поинтересовалась Сильвана.
– Нет, и вы прекрасно об этом знаете… мама.
– Привыкай. Отныне твоя жизнь всегда будет проходить под пристальными взглядами.
Лисса поежилась. Упаси боже. У нее на свою жизнь были совершенно другие планы.
Выпрямив спину, вздернув подбородок и глядя поверх голов придворных (чтобы не забыть, что она принцесса и не спрятаться за ближайшей занавеской), девушка считала шаги. Это помогало сохранять видимое спокойствие, пока они шли к кабинету Отторала, тому самому, куда привела их с Аней потайная лестница.
Царица махнула стражам, чтобы не беспокоились, коротко постучала и тут же вошла, не дожидаясь разрешения.
– Ваше величество, – она склонила голову перед мужем, – вы желали видеть свою дочь. Вот все, что удалось сделать за столь короткое время.
И легонько подтолкнула ее вперед, чтобы не застревала в дверном проеме.
Стражи выпучили глаза, стараясь, не поворачивая головы, рассмотреть, что творится в кабинете. Им по этикету не полагалось шевелиться. Мужчина за столом оторвался от чтения документа. Отложил его в сторону и, встав, обошел дочь кругом.
Лисса почувствовала, как у нее закружилась голова, пока отец рассматривал ее со всех сторон. Ощущение призовой кобылы вспыхнуло с новой силой, но она постаралась задавить негативные чувства, оправдывая Отторала тем, что раньше она все время представала перед ним в непрезентабельном виде, а теперь впервые выглядит, как подобает девушке.
Мужчина встал напротив. И у нее мелькнула мысль, что если и Отторал посмеет ухватить ее за подбородок и вертеть, куда захочет, то она покусает ему пальцы. Царь, похоже, что–то почувствовал, усмехнулся и вернулся обратно на свое место, кивком указав ей на кресло напротив стола.
– Присаживайся, Василиса. Разговор у нас предстоит долгий.
– Я вам еще нужна? – Сильвана решилась обратить на себя внимание.
– Вы проделали отличную работу, ваше величество. А теперь прошу оставить меня наедине с дочерью.
Он даже не глянул на супругу. Женщина побледнела, невольно показывая, как ей горько слышать полные равнодушия слова, склонила голову, принимая благодарность, и тихо удалилась. Лисса поежилась. Не хотелось оказаться в будущем на ее месте. А именно это светит им с Иваном, если ее насильно выдадут за него замуж. Любовь к Славию никуда не денется. И несчастны будут трое. Или четверо, если Славий когда–нибудь тоже женится. Поэтому, дождавшись, когда стражи плотно прикроют двери, Лисса заговорила первая:
– Я признательна вам за доброту и милость, ваше величество.
Отторал улыбнулся и развалился в кресле.
– Брось эти витиеватые речи и говори прямо.
Выдержав его взгляд, она мягко улыбнулась, все еще надеясь, что у них сложатся нормальные отношения. Хотя с каждой минутой пребывания рядом с Отторалом эта надежда становилась все призрачнее.
– Я честна с вами. Но мне не совсем понятно, зачем вы меня признали? – Мужчина сощурился. Лисса улыбкой дала понять, что он правильно ее понял. Послушной дочки ему не видать. Если ему вообще нужна дочка. – Или вы через меня хотите найти Селену?
– Ты знаешь, где она? – Отторал вскочил, уперся руками в край стола и навис над ней, требуя ответа. – Почему она не вернулась с тобой? Я бы принял ее, как царицу.
Девушка невольно отшатнулась. Понимая, что напугал ее, царь сел на место. Было видно, что у него накопилось множество вопросов, но он не может задать их, не уронив при этом своего достоинства. И Лисса решила пожалеть гордого мужчину, не сумевшего удержать любимую, несмотря на власть и несметные богатства.
– Я выросла в детском доме. Селена меня бросила, едва оказалась в чужом мире. Возможно, у нее была на то веская причина. Может быть, это была вынужденная мера, но она так и не вернулась. И я до сих пор не знаю, где она. Три года назад меня нашли сородичи–драконы: Кошшервель и его сестра Аня. С ними я и вернулась. И только здесь узнала, кто я на самом деле. Селена очень постаралась, чтобы ни моя драконья сущность, ни унаследованный от вас дар не проявились в мире, ставшем мне домом. – Она глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду. – И я прошу у вас разрешения вернуться на Землю. Обещаю больше здесь не появляться. Можете даже всем рассказать о моей смерти. Только не выдавайте меня замуж за Ивана. Он знает, что я люблю другого. Еще два дня – и мы бы по обоюдному согласию расторгли помолвку.
– На данный момент помолвка не расторгнута. – Отец наградил ее жестким взглядом. – И теперь это нам только на руку. Тариан получит выход к морю. Ты понимаешь, как это важно?
– Не очень. У меня плохо с географией.
Ее сухой тон отрезвил Отторала, и он посмотрел на нее совсем по–другому.
– Сейчас ты как никогда похожа на свою мать.
– Тогда вы догадываетесь, какие будут мои следующие действия?
Мужчина смотрел на нее, и в его взгляде проступило удовлетворение.
– А вот это у тебя от меня. Селена никогда мне не перечила.
– Возможно, она была умней меня. – Лисса решила, что можно уже не демонстрировать дружелюбия, которого не было в помине. Перед ней сидел не отец, а политик, получивший в свое распоряжение инструмент, позволяющий ему достичь желаемого. Похоже, у нее нет трех дней. Надо действовать немедленно. Иначе не успеет очнуться, как окажется замужем и беременная.
– Селена была прелестная простушка. Но ты умная девушка и поступишь как надо.
Лисса поняла, что ступила на опасную почву. Она не настолько умна, чтобы переиграть Отторала. У него были годы практики, и по сравнению с ним в интригах она желторотый птенчик. Кстати, вот и отличный повод сменить тему.
– Ваше величество, а сколько вам лет?
Царь опешил, потом понял, что ему протягивают ветвь мира, и довольно улыбнулся.
– Боюсь показаться слишком старым для тебя. Но ты все равно узнаешь. В этом году исполнилось триста пятнадцать.
Да, зря она решила тягаться с опытным политиком. Похоже, самое время брать пример с мамы. Прикинуться глупой и наивной уже не получится, значит, проявим благоразумие.
Она посмотрела в окно. Вокруг одной из башен кружила стая голубей. Лисса залюбовалась на них, изображая задумчивость и при этом машинально накручивая на палец прядь волос.
– Значит, царица Сурана? – Девушка улыбнулась в ответ на довольную улыбку отца.
– Я знал, что ты примешь правильное решение. Поначалу будет трудно. Зато лет через двести, став царицей, ты достигнешь вершины власти и поймешь, какую я оказал тебе милость. Но об этом мы поговорим, когда родишь Беренею внука.
Лисса склонила голову:
– Могу я вернуться в свои покои, или вам угодно обсудить еще что–то?
– Раз ты сама об этом заговорила… А то я боялся, что после нашей встречи тебе потребуются успокоительные капли. – Царь подал ей кожаную папку. – Почитай вот это. Мне интересно узнать твое мнение.
Лисса фыркнула, чувствуя, как спадает напряжение.
– Для того чтобы мне потребовались успокоительные капли, нужно нечто более значительное, чем замужество с симпатичным парнем, да к тому же еще и царевичем. – Лисса открыла папку и, едва прочитав первые строчки, поняла, что здесь собраны все факты по делу о найденном на болоте камне.
– Ваше величество, я пока читаю очень медленно. – Девушка протянула папку Отторалу. – Мне не прочесть этого и за неделю. Может, вы сами расскажете, если вам не трудно?
Мужчина повертел папку в руках, явно прикидывая, как лучше поступить.
– Я бы хотел, чтобы ты прочла. Но поскольку времени мало, так уж и быть, расскажу в общих чертах. Но боюсь, известия для тебя будут неутешительными.
Через несколько часов молчаливые стражи проводили Лиссу обратно в комнату и заперли на три замка. Естественно, ни о каком выходе в город не могло быть и речи. Царь ясно дал понять: пока не выдаст ее замуж, стража с нее глаз не спустит, иначе не сносить им головы.
Парней, рискующих из–за ее своевольства расстаться с жизнью, было жалко. Но сидеть взаперти и ждать, пока ее судьбу решат другие, девушка не собиралась. Жаль, у нее отняли возможность пользоваться даром. Отец сказал, что опутал терем блокирующими заклинаниями. Она проверила, действительно ничего не получалось. Что ж, придется искать другой способ освободиться.
Она припала к замочной скважине и прислушалась. Не может быть, чтобы стражи не обсудили ее появление во дворце. Так и вышло. После пары минут тишины один не выдержал:
– Красивая дивчина. Не знаешь, за что под замок посадили?
– Кто его знает? Капитан приказал никого не впускать. С ней разговоров не вести и, несмотря на любые истерики, дверь не отпирать, а об остальном нам не докладывают.
– Витька с Алешкой говорили, настоящая царевна.
Второй страж хохотнул:
– У его величества тех царевен, поди, штук шесть, если не больше. Если кого и признавать законным, то парнишку, чтобы объявить наследником. А девку только замуж выдать. Коли так, жди толпу сватов. Какой сосед не захочет породниться с нашим царем–батюшкой.
Тихонько отойдя от двери, Лисса облегченно выдохнула. Ничего нового узнать не удалось. Зато не болтают, будто она новая любовница его величества. С шумом плюхнувшись на кровать и громко посетовав на усталость, девушка притворилась, что легла спать, а сама киселем сползла с перины на пол и тихонько пробралась в ванную.
Если Славий получил ее послание, то у него было несколько часов на то, чтобы найти мага и ответить. Увы, ее ждало разочарование. Зеркало блистало чистотой, и никаких знаков на нем не было.
Сколько у нее времени до бала? Несколько часов? Чем она рискует, отлучившись на полчасика? Если успеет вернуться, до того, как ее хватятся, никто не узнает, что она покидала дворец.
– Вот черт! – Выругавшись вполголоса, Лисса хотела вернуться в спальню и полистать книги Федеора и Рундара. В них обязательно должно быть сказано, как перехитрить Отторала и вернуть ей возможность пользоваться своим даром. Но тут она вспомнила, что писала послание по запотевшему стеклу и кинулась включать все краны.
За пять минут ванная наполнилась паром. Стало жарко, словно в бане, зато на зеркале проступили руны ответного послания: "Иван был во дворце. Если можешь ответить, объясни, что происходит. Славий".
Она чуть не кинулась целовать зеркало. Еле удержалась. Стерла надпись и, ожидая, пока зеркало вновь запотеет, сгрызла от волнения все ногти. Поставив перед раковиной табурет, Лисса встала на него на колени и взялась старательно выводить руны, чтобы не допустить ни одной ошибки в их начертании. Меньше всего ей хотелось, чтобы из–за грамматических ошибок ее неправильно поняли. Потом она столкнулась с проблемой: зеркало кончалось, а сказать хотелось так много… Девушка рискнула и попросила увидеться, на что получила лаконичное: "Нет".
Распсиховавшись, Лисса чуть не разбила зеркало. Она тут взаперти, а он не может устроить встречу.
"В прошлый раз тебя охрана не остановила, – написала она, не сумев справиться с обидой. И тут же принялась оправдывать любимого. Пробраться незамеченным в терем князя не то же самое, что проникнуть во дворец Отторала. Поэтому Лисса тут же дописала: – Прости, это все нервы".
И опять принялась ждать, пока стекло запотеет. От жары и влаги она взмокла, словно мышь. По лицу тек пот, волосы прилипли к спине и шее. Шелковое платье облепило влажное от жары тело. Двигать руками стало неудобно. И Лисса рискнула его снять, оставшись в чулках и коротенькой рубашке. Неожиданно по зеркальной глади пошли мутные пятна, а потом появилось лицо Славия.
– Я не виновата! – воскликнула она, едва увидев опасный блеск в глазах любимого, плотно сжатые губы и серьезное выражение лица.
– Потом обсудим. Сейчас о главном. Вечером Иван будет во дворце. Ему все расскажешь. – Каждое слово воеводы было сродни топору, обрубающему невидимые связующие их узы.
Лисса пошатнулась и чуть не свалилась с табуретки.
– Ты мне не веришь?
– А должен? – Она видела, что парень едва сдерживается. – Ты ушла из дома, никого не предупредив. Хорошо хоть привратнику сказала. Лисса, что за капризы? Подумаешь, служанка нагрубила. Не все знали, что я назвал тебя невестой. Я понимаю, ты привыкла ни перед кем не отчитываться, но о Мамуке ты подумала? С твоим дядей случился удар, когда ты вечером не вернулась и не дала о себе знать. Я весь город оббегал, но ты словно сквозь землю провалилась…
– Что с ним? – перебила она Славия, едва услышав о Мамуке. – Сердце?
– Как замечательно, что ты поинтересовалась. Не волнуйся, выкарабкается. Пришлось связаться с Тонасом. Он обещал завтра его забрать.
– Нет! – Лисса чуть не влезла в зеркало. – Ему нельзя появляться в городе. Никому из моих родственников. Отторал боится, что они сорвут свадьбу, и всех, кто связан со мной по крови, ищет тайная канцелярия.
– Спасибо, что предупредила. – Лисса не поняла, что в ее словах так подействовало на воеводу: то ли известие о свадьбе или что–то еще, но он вдруг перестал о ней беспокоиться, и она увидела до бесконечности уставшего парня. – Желаю тебе и Ивану счастья.
Она не успела ничего сделать. Зеркало пошло трещинами и мелкими осколками осыпалось в раковину и на пол.
– Нет! Ты не понял! – Сама не понимая, что делает, Лисса пыталась собрать их вместе, не замечая, что в кровь режет пальцы, а по щекам текут слезы. И только осознав бесполезность своих действий, заревела: – Что же ты наделал!
Рыдания душили. Вода, перелившись через край ванной, потекла на пол, смывая накапавшие с порезов капли крови, а она все плакала и плакала, пока слезы не закончились. Замотав ладони туалетной бумагой, девушка заставила себя встать, закрыть краны и переодеться. Скоро явится царица наряжать ее для вечера. Незачем мачехе видеть ее слезы.
Увы, порезы не успели зажить за несколько часов. Сильвана, явившись в компании своих фрейлин, увидела ее руки и, ахнув, развернула так, чтобы никто, кроме нее, не увидел раны.
– Совсем сдурела?
– Я не нарочно. Зеркало разбилось. – После пережитой истерики наступила апатия, поэтому на Лиссу не действовало грозное сопение мачехи. А уж осуждающих взглядов она сегодня насмотрелась столько, что они ей были глубоко фиолетовы.
– Так я и поверила.
– А мне никто не верит. Так что не вы первая. Не волнуйтесь, я надену перчатки.
– У тебя их нет. Они не прилагались к платью.
– А эти?
Мгновение, и ее руки до локтя покрылись изящной чешуей.
– Ты совершенно невозможна. – Сильвана толкнула дверь, впихнула ее в ванную подальше от любопытных взглядов и ахнула, увидев на полу осколки зеркала и кровавые потеки.
Захлопнув дверь перед любопытным носом фрейлины, царица с силой взяла ее за плечи.
– Детка, самоубийство – это не решение проблемы. Это бегство от нее, выставляющее тебя в жалком и никчемном свете.
– Да не резала я себе вены. – Лисса почувствовала, что еще немного – и опять позорно разревется. – Просто понервничала и со всего маху ударила. А потом испугалась и хотела собрать осколки.
– Сделаю вид, что поверила. Но больше ты не останешься одна. Мне без разницы, что там у вас с Иваном происходит, но Отторала опозорить я тебе не дам. Ты поняла?
– Поняла. – Шмыгнув носом, Лисса взяла себя в руки. – Я буду паинькой.
– Вот и отлично. А теперь одеваться. Тебя уже все заждались.
Когда Сильвана предупреждала, что они опаздывают, она не лукавила. Все придворные и приглашенные князья со своими семьями собрались в тронном зале и ждали, пока церемониймейстер объявит ее имя.
– Ее величество царица Сильвана и ее высочество царевна Василиса.
Эта фраза перевернула с ног на голову всю ее жизнь. Лисса чуть не хлопнулась в обморок от испуга.
– Ну же, смелее. – Сильвана едва заметно улыбнулась.
Она вымучила ответную улыбку. А что еще оставалось делать? Она не собиралась с визгом бежать обратно и прятаться от трудностей под кроватью. Если судьба испытывает ее, смело примем вызов и все равно сделаем по–своему.
Двери тронного зала распахнулись, и Лисса медленно пошла следом за царицей. Строго по этикету, на шаг позади Сильваны, позволяя придворным насмотреться на себя вдоволь. От страха и волнения перед глазами все плыло. Звуки, то слишком громкие, то, наоборот, едва слышные, сливались в неясный шум, и она не могла вычленить ни одного слова. Запах воска и духов вызывал тошноту и спазмы в желудке. Все смешалось. Цветные наряды дам яркими пятнами мелькали перед глазами, словно сумасшедший художник на одной палитре смешал все краски. Все люди в зале, старые и молодые, были для нее колышущимся морем. Лисса все же смогла разглядеть отца, восседающего на троне. Рядом с ним пустовал трон поменьше, для царицы. За его спиной, чуть правее, в окружении своей свиты, в великолепных сверкающих одеждах Лиссу ждал жених. Кажется, он единственный искренне улыбался и понимал, что с ней происходит.
Не дав упасть ей в обморок перед отцовским троном, Иван сбежал вниз, успев отвесить Отторалу и Сильване по учтивому полупоклону, и, сжав ее ладонь, чуть ли не силой заставил поклониться царственному родителю и отвел на возвышение.
– Держись, – едва слышно шепнул он. Ладонь парня была горячей, словно печка. Присутствие царевича окутало ее давно забытым чувством. В ушах от перенапряжения стоял звон. – Только не вздумай упасть в обморок.
Отторал встал и простер вперед руки.