Деймон вышел из комнаты, насвистывая безыскусный мотивчик. Пухленький Предводитель, пыхтя, тут же поспешил мимо него к покоям Доротеи, и Деймон повернулся, глядя ему в лицо.
- Я бы не стал заходить туда до тех пор, пока она немного не успокоится, - весело посоветовал он. Подмигнув пораженному мужчине, Деймон продолжил путь дальше по коридору, посмеиваясь.
- Будь проклята твоя душа и отправлена в глубины Ада, поторапливайся уже с этим! - заорал Картан, обращаясь к слуге, приставленному к нему на то время, которое ему будет угодно провести при дворе. Он швырнул свои рубашки в один из чемоданов и застегнул ремни.
Когда все вещи были наконец собраны, Картан окинул комнату взглядом, проверяя, не забыл ли он что-нибудь.
- Лорд Картан, - задыхаясь, промямлил слуга.
- Я сам позабочусь обо всем остальном. Ты свободен. Убирайся отсюда. Пошел вон!
Слуга покорно поспешил выйти из комнаты.
Картан обхватил руками столбик кровати. Ему отчаянно хотелось отдохнуть, однако каждый раз, когда сын Жрицы осмеливался закрыть глаза, он снова видел окровавленные простыни, и крики, полные страдания, начинали звучать в ушах.
Прочь отсюда. И как можно быстрее. Прежде, чем Доротея призовет его, прежде, чем он угодит в ловушку. Бежать туда, где ведьм уже заставили замолчать. В место, находящееся в вечной тени Хейлля, где все будут пресмыкаться перед сыном Верховной Жрицы, но которое при этом не замарано разложением, охватившим все древние земли. В землю, которую нельзя назвать девственной, скорее можно сравнить с покорной служанкой, пытающейся научиться надругательствам над святым от своей хозяйки.
- Шэйллот, - прошептал Картан чуть слышно и улыбнулся. У Хейлля есть там посольство, поэтому никто не станет задавать вопросов относительно его приезда. Роберт Бенедикт пользовался его благосклонностью - и притом отличался известной проницательностью. К тому же теперь там имелось великолепное место, которое он помог построить, в самом Белдон Море - "госпиталь" для юных, чрезмерно возбудимых нервных барышень из семей аристократов Крови, где люди вроде лорда Бенедикта могли вкусить наслаждений, которых не стал бы предлагать ни один уважаемый дом Красной Луны. У Доротеи уйдет не меньше нескольких недель на то, чтобы выследить блудного сына, особенно если он сумеет убедить хейллианских послов в том, что занимается кое-какими исследованиями для Верховной Жрицы. Они будут слишком напуганы тем, что он может рассказать ей о них, чтобы докладывать о его приезде.
Картан заставил чемоданы исчезнуть и выскользнул из своей комнаты к паутине для путешествий. Он поймал Красный ветер и помчался на запад. К Шэйллоту.
5. Ад
Геката плавной, текучей походкой вошла в покои. Наряд из паучьего шелка струился по ее хрупкому телу, высокий воротник был усеян бриллиантами, сверкающими, как звезды на фоне кроваво-красного неба. Для этого тщательно спланированного "случайного" разговора она оделась с особой тщательностью. Несмотря на нелепую, плебейскую галантность, которая была свойственна Сэйтану при общении с любой женщиной независимо от того, была она красива или дурна собой, он оставался ценителем представительниц прекрасного пола, умеющих выгодно преподнести себя. А у Гекаты, хотя расцвет ее молодости давно остался позади, не было недостатка в мужчинах.
Но этот ублюдок, подобранный в сточной канаве, только оглядел ее поверх очков с линзами в форме полумесяца, которые он не так давно начал носить, положил на страницу книги закладку и заставил очки исчезнуть, прежде чем, наконец, уделить гостье немного внимания.
- Геката, - любезно, но вместе с тем настороженно произнес Сэйтан.
Проглотив поднявшуюся в душе ярость, Геката прошлась по комнате.
- Как приятно увидеть Зал возрожденным, - произнесла она своим звонким голосом, изливающим нежное тепло, которое однажды заставило его осторожно открыться ей.
- Пришло время сделать это.
- Есть какие-то особые причины?
- Я обдумывал возможность устроить бал для демонов, - сухо отозвался Сэйтан.
Геката опустила подбородок и одарила его кокетливым взглядом из-под длинных ресниц, не осознавая, что это была лишь жалкая пародия на юную, чувственную ведьму, которой она была много веков назад.
- Но ты не стал переделывать южную башню.
- Не было никакой необходимости в этом. Оттуда вынесли все и как следует отмыли. Только и всего.
- Но ведь в южной башне всегда были мои покои! - возмутилась она.
- Как я уже сказал, в этом нет никакой необходимости.
Геката пристально уставилась на прозрачные занавески нежного оттенка слоновой кости под собранными красными бархатными шторами.
- Что ж, - наконец произнесла она, как будто все это время не спеша обдумывала сказанное, - полагаю, я могла бы удовлетвориться комнатой в твоем крыле.
- Нет.
- Но, Сэйтан…
- Дорогая моя, ты, кажется, кое о чем забыла. У тебя никогда не было своих покоев в Зале в этом Королевстве. Ты не жила ни в одном из моих домов с тех пор, как я развелся с тобой, и никогда в них не вернешься.
Геката опустилась на колени возле его кресла, довольно отметив, как прелестно ее шуршащий наряд собрался в изящные складки. Широкий рукав ее платья лег на колено бывшего мужа.
- Я знаю, в прошлом у нас было много разногласий, но, Сэйтан, здесь теперь просто необходима женщина. - Она готова была кричать от восторга, заметив, как он поднял бровь, а в глазах сверкнула явная искорка интереса.
Он поднял руку и погладил ее длинные, струящиеся волосы, сохранившие свой насыщенный черный цвет.
- А почему мне нужна здесь женщина, Геката? - вкрадчиво поинтересовался Повелитель мягким, чуть хриплым голосом.
Таким тоном он разговаривал только с любовницами. Этот голос всегда приводил ее в бешенство, потому что звучал слишком заботливо и слабо. Не по-мужски. Он совершенно не походил на голос ее отца. Отец никогда не позволил бы себе умолять и уговаривать. Он не позволил бы жене отказывать ему. С другой стороны, он был хейллианским Князем, принадлежал к одному из Ста Семейств и был таким же гордым и заносчивым, как любой достойный мужчина Крови, не то что этот…
Геката поспешно опустила глаза, надеясь, что Сэйтан не сумел в этот раз прочесть в ее взгляде, что она думала о нем на самом деле. Какая власть… Они могли бы править всем Терриллем - да и Кэйлеером тоже, - если бы у него имелась хоть капля честолюбия. И даже если бы Сэйтан оставался слишком ленивым, чтобы заниматься делами, за них с радостью взялась бы она, Геката. Кто бы посмел бросить ей вызов, если бы новую правительницу поддерживал Верховный Князь, носящий Черный Камень? Но он отказался сделать даже такую малость. Не помог ей в Демлане, своем собственном Крае. Привязал ее к Хейллю, где у семьи, хвала Тьме, хватило влияния, чтобы сделать ее Верховной Жрицей. И вся эта мощь была потрачена даром на какое-то существо, которому пришлось самому выбирать себе имя, потому что его отец не считал своего отпрыска достойным того, чтобы бороться за него. Но ничего, Террилль еще будет принадлежать ей, даже если придется использовать слабовольную марионетку вроде Доротеи, чтобы заполучить его.
- Так зачем мне сейчас необходима женщина? - Голос Сэйтана, теперь не такой мягкий и ласковый, вывел ее из размышлений.
- Чтобы выносить ребенка, разумеется, - отозвалась она, повернув голову и нежно целуя его ладонь.
- Ребенка? - Сэйтан отнял руку и сцепил пальцы на животе. - Один из наших сыновей стал мертвым демоном пятьдесят тысяч лет назад, и ты, дорогая моя, знаешь лучше кого бы то ни было, где сейчас находится второй.
Геката с шипением втянула воздух сквозь зубы и улыбнулась:
- Девочка, Повелитель. Ваша маленькая любимица.
- У меня нет никаких любимиц, Жрица.
Геката невольно сжала кулаки и поспешила спрятать руки в складках платья.
- Все знают, что ты обучаешь девочку служить себе. Я просто пытаюсь сказать, что ей необходимо руководство взрослой женщины, чтобы удовлетворить все твои потребности.
- Это какие же, интересно?
Геката судорожно стиснула подлокотник кресла:
- Не играй со мной. Если у девчонки есть способности, она должна обучаться Ремеслу у одной из своих Сестер. Что ты будешь делать с ней потом - только твоя забота. По крайней мере, позволь мне как следует обучить ее, чтобы она не стала досадной помехой в будущем.
Сэйтан грациозно выбрался из кресла, подошел к высоким окнам и отодвинул прозрачные занавески, чтобы полюбоваться видом Ада, как всегда утопающего в вечных сумерках.
- Тебя это не касается, Геката, - медленно произнес он. В его голосе зазвучали отдаленные раскаты грома. - Да, это верно - я согласился обучать юную ведьму. Видишь ли, мне скучно. Это необременительное занятие забавляет меня. Если она станет для кого-то досадной помехой, признаюсь, мне не будет до этого никакого дела. - Сэйтан отвернулся от окна и устремил пронзительный взгляд на Гекату. - И тебя это не касается. Оставь свою нелепую затею. Потому что, если ты будешь настаивать на том, чтобы взять это дело на себя, очень многие вещи, на которые я в прошлом смотрел сквозь пальцы, неожиданно привлекут мое пристальное внимание.
Сэйтан отпустил занавеску, небрежно задернул ее и вышел из комнаты.
Опираясь на кресло, Геката поднялась, неспешно подошла к окну и посмотрела на прозрачную ткань. Она медленно протянула руку.
Самовлюбленный ублюдок. И его можно с легкостью обойти. Он что, считает, будто за все эти годы она так и не узнала его слабые места? Было забавно наблюдать за тем, как он корчится, великий Повелитель, связанный своими представлениями о чести, в то время как его сыновей, которых она выпестовала с помощью Доротеи, сминают и подавляют - год за годом, век за веком. "Они ненавидят тебя теперь, Повелитель. Какой же ублюдок не возненавидит отца, отказавшегося от него?" - с удовольствием отметила Геката.
Полукровка, правда, оказался сюрпризом. Кто бы мог подумать, что в Сэйтане еще сохранилось столько огня и желания? Прекрасные, сильные сыновья - и ни один не способен стать настоящим мужчиной. Что ж, по крайней мере, у полукровки причиндалы нормально работают. Никто не рискнул бы сказать то же самое о втором.
С ее помощью Доротее удалось вернуть в Хейлль сильную, темную линию крови Са-Дьябло. Конечно, долгое ожидание церемонии, устанавливавшей Право рождения, чтобы разбить договор с Сэйтаном, было большим риском, но именно в это время право отцовства либо официально признавалось, либо отвергалось. Вплоть до этого момента любой мужчина мог объявить ребенка своим и выполнять обычные родительские обязанности. Однако до момента официального признания никаких прав на дитя он не имел. Только после завершения церемонии мальчик действительно принадлежал своему отцу.
В этом-то и заключалась проблема. Им была нужна только подходящая кровь, а не сам Повелитель. Наблюдая за тем, как Сэйтан воспитывает двоих сыновей, Геката сразу же поняла, что ребенок, выросший под влиянием мужа, никогда не превратится в настоящего мужчину, способного приложить все силы на реализацию ее амбиций. Она полагала, что, поскольку Повелитель видел обоих мальчиков лишь по несколько часов в неделю, его влияние еще можно сгладить, что не останется никаких следов, никаких воспоминаний о нем, если дети не будут принадлежать ему и он не возьмется за их обучение всерьез.
Как же Геката ошиблась. Сэйтан уже успел закрепить в их сердцах этот дурацкий кодекс чести, вбить его в разум обоих мальчиков, и к тому моменту, когда она это осознала, было слишком поздно пытаться вести их другой дорогой. Еще не понимая толком почему, они сопротивлялись всему, что не укладывалось в этот свод правил, до тех пор, пока борьба, боль и наказания не начали постепенно переделывать их.
А теперь появилась еще и эта девочка.
Пять лет назад Геката впервые ощутила странную, темную силу на острове килдру дьятэ. С тех самых пор она внимательно прислушивалась к обрывкам разговоров прислуги, которые, однако, не сообщили ей ничего нового. Спутанные сети, которые Жрица сплела, показали ей только темную силу в женском теле. Девчонка обладала такой мощью, что, если ее правильно обучить и направить, можно захватить контроль над любым Королевством.
Гекате потребовалось пять лет, чтобы узнать, что Сэйтан обучает девочку. Это открытие привело ее в ярость. Ребенок с самого начала должен был принадлежать ей, должен был превратиться в послушное орудие, полностью зависимое от своей хозяйки, которое реализует все ее мечты и амбиции. Получив в свое распоряжение такую силу, Геката была бы непобедима. Ничто и никто не были бы способны остановить ее.
Но, как всегда, она опоздала.
Если бы Сэйтан согласился поделиться с ней девчонкой, возможно, Геката бы и передумала. Однако он заупрямился, значит, это дитя не должно было повзрослеть, созреть и превратиться в угрозу планам ведьмы. Она собиралась применить свое самое страшное оружие - Деймона Сади.
Он не питает любви к своему отцу. Можно предложить ему десять лет управляемой свободы - разумеется, снимать с него Кольцо никто не собирался, - однако целую декаду ему не придется служить при дворе. А еще лучше - целое столетие, на протяжении которого не придется становиться на колени ни перед одной ведьмой. И что для этого потребуется? Всего лишь уничтожить какого-то ребенка, незнакомку, любимую и лелеемую тем самым человеком, который когда-то отказался от него. А если для верности бросить на чашу весов еще и свободу полукровки? У Сади хватило бы силы, чтобы бросить вызов даже самому Повелителю. Он обладал достаточным коварством и жестокостью, чтобы поймать девчонку в ловушку и уничтожить ее. Только вот как заставить его подобраться достаточно близко, чтобы нанести точный удар? Да, об этом придется хорошенько поразмыслить. Гекате удалось узнать только то, что девчонка находится где-то в далеких западных регионах Хейлля. Больше она ничего не нашла… кроме странной, непроходимой дымки на одном из островов.
О, как Сэйтан будет дергаться и кричать от боли, пойманный на крючок собственных принципов, когда Сади уничтожит его маленькую игрушку!
Геката опустила руки и улыбнулась, глядя на исполосованные занавески. Она с недовольной миной вытащила обрывок ткани из-под одного из своих острых ноготков и поспешила выйти из комнаты. Ей не терпелось побыстрее убраться из Ада и приступить к выполнению своего коварного плана.
Сэйтан замкнул свою гостиную Черным заклинанием и только тогда направился к угловому столику, на котором стояли бокалы и графин с ярбарахом. Его губы на мгновение изогнулись в издевательской ухмылке, когда он отметил, как сильно дрожат руки. Не обратив ни малейшего внимания на кровавое вино, он вытащил из буфета бутылку бренди, налил немного в стакан и залпом выпил, задохнувшись, когда непривычный напиток опалил горло и внутренности. Прошло много веков с тех пор, как он в последний раз пил такое крепкое спиртное. Сэйтан устроился в кресле, удерживая стакан в дрожащих руках.
Геката была бы в восторге, если бы поняла, как сильно напугала его. Если Джанелль окажется жертвой амбиций Гекаты и ее жадного стремления сокрушать и править… Нет, только не Джанелль. Она должна быть мягко, легко привязана к Крови, должна признать ограничения, налагаемые Кодексом и Законом Крови, единственными правилами, удерживающими их всех от того, чтобы вцепиться друг другу в глотку. Потому что скоро, слишком скоро она начнет ходить по дорогам, которых еще не знал никто, она будет так же далека от Крови, как Кровь от лэнденов. К тому же девочка уже обладает огромной силой, которая станет расти с каждым днем. Мать-Ночь! Кто сможет остановить ее?
Кто рискнет остановить ее?
Сэйтан вновь наполнил стакан и закрыл глаза. Он не мог отрицать то, о чем кричало сердце. Он будет служить своей светловолосой Госпоже. Что бы ни случилось, он будет служить ей.
Когда он правил Демланом в Кэйлеере и Демланом в Террилле, то без колебаний сумел усмирить разыгравшиеся аппетиты Гекаты. Он верил тогда - впрочем, и сейчас тоже, - что нельзя использовать силу, покоряя другую расу. Если же Джанелль действительно захочет править… Это будет стоить ему чести, не говоря уже о его душе, но Сэйтан поставит Террилль на колени, если это доставит ей удовольствие.
Единственный способ защитить Королевства - это уберечь Джанелль от влияния Гекаты и ее человеческих орудий.
Любой ценой.