- Оставь, Эмиль! - Успел крикнуть Хорст перед тем, как Радульф, лениво отмахнувшись от падающего на его голову меча, растопыренной пятерней ударил Эмиля в грудь. Послышался треск ломающихся ребер, и телохранитель маршала отлетел к каменной стене, сметя по пути хлипкую перегородку между стойлами.
- Иди сюда, орочья мразь, - прошептал Хорст, срывая со стены багор.
Радульф, словно услышав это, развернулся к нему, глаза его блеснули желтым, рот исказился в зловещем оскале, явив миру кривой ряд треугольных зубов, и он прыгнул вперед, сразу шагов на восемь, возносясь над Хорстом под самую крышу. Хорст махнул багром, но каким-то чудом не задел тварь, в тот же миг обрушившуюся на него сверху. Было в этом существе весу не меньше десяти пудов - Хорсту показалось на мгновение, что на его плечи упала вся конюшня.
Мерзкая тварь, в которую превратился барон, радостно заверещала, её ноги тисками сжали грудь Хорста, а когтистые лапы вцепились в голову, норовя выдавить глаза. Отбросив ненужный теперь багор, Хорст схватился за узловатые пальцы существа и, не мудрствуя долго, стал их выламывать. Такой оборот не понравился бывшему барону, после второго сломанного пальца он ослабил хватку, оттолкнулся от Хорста и приземлился на четвереньки на другом конце конюшни. Хорст огляделся вокруг, разыскивая багор.
В проеме ворот мелькнули лица Борне, Бродерика и … Екатерины! Тварь тоже увидела их и, не глядя, что между ней и людьми всё еще стоит Хорст, бросилась на любопытных! Она оттолкнулась от пола, оказалась под потолком на стене и, живо перебирая всеми конечностями, понеслась прямо на людей!
Багор Хорста настиг чудовище, когда оно уже было готово прыгнуть со стены на голову Борне. Удар был такой силы, что крепкое древко лопнуло посередине, разлетаясь брызгами щепы в строны! Но та часть, что пронзила тело твари, уже надежно пришпилила её к стене. Для верности Хорст проткнул её ещё одним багром, закрепляя достигнутый успех. Он навалился на второй багор всем телом, всё глубже вгоняя его в щель между камнями кладки. Мерзкое существо извивалось подобно червяку на крючке, но освободиться теперь не могло. Оно было живо, и подыхать вроде бы ещё не собиралось.
- Уходите в дом, - яростно крикнул Хорст семейству Борне. - Бродерик, посмотри, что там с Эмилем и остальными! И, ради всего святого, дайте мне ещё что-нибудь!
О чем он просит первым догадался старый Сальвадор, во все глаза наблюдавший за развернувшейся в конюшне битвой. Он ужом протиснулся между стеной конюшни и замершим на пороге Гийомом Борне, подскочил к стонавшему Эмилю, подобрал выпавший из ладони телохранителя меч и бросил его Хорсту.
Двумя точными ударами, высекшими из камней искры, Хорст отрубил твари ноги, ещё три удара ушло на руки, после чего он устало оттолкнулся от багра и упал спиной в кучу соломы. Бывший барон рычал и подвывал, но все ещё был жив - пришпиленный к стене, лишенный конечностей, он уже не мог никому навредить, а боль и злобу свою выплескивал в змеином шипении. Кровь из ужасных ран пролилась на пол и образовала несколько черных луж, между островками соломы.
- Как ты? - Раздался над головой Хорста встревоженный голос Бродерика.
- Ребра болят, - сквозь зубы пожаловался Хорст. - Силен колдун. Зачем мы его сюда притащили?
- Было бы лучше, если бы он обратился в доме Гровеля? Или в тюрьме короля? - Бродерик опустился рядом, наблюдая за пришпиленной к стене тварью.
- Пожалуй, хуже, - согласился Хорст.
- Ты на него надел эту проклятую корону, тебе за него и отвечать. И, знаешь, я вот смотрел на то, что здесь происходило, и радовался как ребенок.
- Чему? - От удивления Хорст даже привстал на локтях.
- Что обратился не ты, а всего лишь этот бедняга Радульф. С тобой не справилась бы и сотня бойцов.
- Хм, я как-то об этом не думал, - Хорст снова растянулся на сене и счастливо улыбнулся. - Но ты прав. Сотня точно не справилась бы!
- Сальвадор! - От ворот раздался вопль Борне. - Ради всего святого - она ещё жива?
- Жива, господин, - отозвался слуга, с безопасного расстояния наблюдавший за тем, что осталось от Радульфа.
- Катерина! Быстро в дом! Сальвадор вылезай оттуда немедленно! Жан, Пьер, закрывайте ворота и сожгите к бесам эту конюшню вместе с поганой тварью!
- Я тебе сожгу! - Одним движением Хорст оказался на ногах и бросился наружу, спеша предупредить раздачу глупых распоряжений. - Я тебе сейчас и конюшню, и дом и еще полгорода сожгу! Так-то ты о будущем зяте заботишься?
- Я не…, я… мне показалось, - мямлил коннетабль. - Тварь не опасна?
- Нет, - Хорст на мгновение задумался: - Только для трусов.
- Слава Всеблагому!
- Что мы не они?
- Что тварь неопасна, - поджав губы, объяснил свои слова герцог. - Что думаете с ней делать?
- Пригодится ещё.
Хорст не нашел нужным объяснять, для чего может понадобиться ему оборотень, а Борне посчитал ниже своего достоинства ещё раз задавать вопрос. Некоторое время они пристально смотрели друг другу в глаза - герцог негодующе, а Хорст насмешливо. Потом коннетабль развернулся на каблуках и, привычно задрав голову и выпрямив спину насколько мог, гордо прошествовал через двор, подобный великим триумфаторам древности. Хорст осмотрел свое потрепанное в схватке платье, смахнул на землю несколько соломинок, прилипших к ткани, очистил подвернувшейся под руку щепкой левый сапог от раздавленного подошвой навоза, и таким образом приведя себя в порядок, прошел через разоренную конюшню - посмотреть, что там с охраной маршала.
Эмилю было совсем плохо. Каждый вдох, казалось, причиняет ему невыносимую боль. Сломанная рука при падении оказалась под ним и, похоже, теперь была сломана в двух местах. Он был в сознании, но глаза его бессмысленно вращались, не останавливаясь ни на чем, а изо рта стекала тонкая струйка розоватой слюны. Хорсту случалось видеть ранения и пострашней, но Эмиля было особенно жалко - все-таки уже десять лет вместе. Он присел перед Эмилем и, взяв его левую ладонь в обе руки, замер.
К телу телохранителя постепенно собирались разбросанные чудовищем по конюшне оруженосцы. Некоторые хромали, другие скрипели зубами, двоих товарищи притащили на руках и положили рядом с Эмилем. Эти двое были мертвы - у первого, имени его Хорст никак не мог вспомнить, отсутствовало горло, вырванное оборотнем, а у виконта Бри на месте затылка обнаружилась жутковатая дыра, из которой, пока его несли, вывалилось несколько сгустков, похожих на комки манной каши, испачканной в каком-то варенье.
Но в глазах уцелевших и раненых Хорст читал явное восхищение своим недавним подвигом.
Сзади подошел Бродерик - Хорст догадался об этом по изменившимся позам воинов.
- Я приказал привести сюда лекарей и священников, - донеслось из-за спины. - Радульфа нужно убрать до их прихода. Боюсь, слухи пойдут по городу некрасивые.
- Эмиль совсем плох, - поднимаясь, сказал Хорст. - Придется оставить его в Мериде. Виконт Сардо, побудешь пока старшим. Радульфа спрячьте в мешок… После того, как я с ним закончу. Дай-ка, виконт, твою рукавицу.
Получив желаемое, Хорст попытался всунуть правую руку в кольчужную перчатку оруженосца, но, едва её не порвав пополам, вернул виконту со словами:
- Маловата рукавичка… Так хотелось его рукой пощупать… Жаль, мала рукавичка! Дай-ка мне шестопер!
Получив оружие, Хорст в несколько быстрых шагов оказался перед висящим на стене телом оборотня. Существо перестало шипеть и извиваться, маленькие желтые глазки настороженно следили за каждым движением человека.
Левой рукой Хорст крепко ухватился за остатки волос на уродливом черепе, оттянул мерзкую голову на себя и несколько раз мощно воткнул шестопер в ощерившуюся пасть, выбивая и кроша острые зубы. Оборотень взвыл, разбрызгивая по сторонам кровавые капли. За что сразу же и поплатился разбитыми ушными хрящами.
- Пожалуй, вот так! - Хорст бросил оружие на грязный, залитый вязкой кровью, пол. - Приберитесь тут за мной, скоро поедем. Гадину в мешок, Эмиля и раненых - лекарям, а покойных нужно передать родне. Идем, маршал, мы здесь больше не нужны.
В зал они вернулись вместе. Борне одиноко ждал их и, как только они появились, тотчас велел Сальвадору привести дочь. Пока старый слуга бегал по дворцу, разыскивая невесту, все трое напряженно молчали. Наконец, коннетабль не выдержал:
- Откуда это в моём доме?! - Зло выкрикнул он.
- Мы привезли, - равнодушно ответил Хорст, задумчиво глядя в окно.
- Зачем?! В мой дом?! Господь Всеблагой, зачем?! В мой дом! - Герцог вскочил со своего места и подбежал к Бродерику. - Это ты придумал, старый… Зачем?
- Король не захотел оставить его себе, - просто объяснил маршал.
- Причем здесь король?!
Маршал загадочно пожал плечами, показывая, что более на эту тему говорить не желает. Хорст хмыкнул.
- Отец! Ты звал меня? - Со стороны лестницы послышался голос Екатерины.
Она уже стояла на самой нижней ступени, но не отваживалась сойти на пол.
- А, дочка, - моментально успокаиваясь, пробормотал коннетабль. - Да, да, я звал тебя.
Он подошел к Екатерине, прижал её голову к груди и, бережно оглаживая её волосы, спросил:
- Скажи, солнце моё, ты пойдешь замуж за этого вот? - Он мотнул подбородком, указывая на улыбающегося Хорста. - Он сын герцога Лана. Внебрачный.
Екатерина отстранилась от отца, их с Хорстом взгляды пересеклись, несколько мгновений казалось, что между ними натягивается какая-то незримая нить, потом наваждение спало, дочь герцога утвердительно кивнула и, порывисто развернувшись, побежала по лестнице вверх, туда, где виднелось любопытное лицо служанки Анны.
- Чудненько, - прокомментировал сцену Бродерик. - Пожалуй, за это стоит выпить!
Со двора герцога Борне отряд выезжал в сильно поредевшем составе. Настроение у всех было неважным: Хорст соображал, что следует говорить королю, оруженосцы переглядывались, вспоминая недавнюю битву с Демоном. И лишь один маршал выглядел деревянной статуей языческого божка, спокойно взирающим на мир с высоты своего возвышенного положения. На улице Рыбников Бродерик остановился и заявил:
- На сегодня осталось еще одно дельце. Думаю, стоит навестить господ Езефов, познакомиться со скорбящей вдовой казначея Мгебе Зая Третьего.
- Я и забыл уже, - усмехнулся Хорст. - Давай заедем, нужно как-то привести дух в порядок. - Он посмотрел, куда направил свою лошадку маршал, и добавил: - Хоть пособачимся вволю.
Отряд свернул на кривую улицу Собачьих Забав, названую так за пристрастие жителей к собачьим боям и ставкам на псов, и, пробравшись по ее загаженной нечистотами мостовой, оказался на Дороге Вечной Веры. Здесь, в самом ее конце, за Святоместным Круглопамятным Собором, посвященным Святому Липернуарию-Гонителю, нашелся короткий переулок Чистых Уличных Дев, где третий от начала дом и был жилищем и конторой местных менял из обширного семейства Езефа. Время было уже позднее и ворота, обычно распахнутые настежь, были уже закрыты.
Один из оруженосцев, младший брат Эмиля - Ксанф, повинуясь знаку герцога, проворно соскользнул с кобылы и громко постучал в калитку в воротах навершием своего фальшиона. Во дворе послышалась возня, пару раз тявкнула собака, и до слуха Хорста донесся хрип:
- Кого ночная нечисть несет?
- Герцог Лан со свитой! - Ответил Ксанф, убирая меч в ножны. - Открывай, старый пень!
- Пусть герцог завтра приезжает, - ответствовал непочтительный страж ворот. - Ныне господин Езеф уже ко сну собрался. Не велел никого пускать.
Ксанф оглянулся, ища поддержки, и Хорст взревел:
- Эй ты, болезный! Я тебе обещаю, что если ворота не откроются сей миг, я подожгу эту развалюху, и твой снолюбивый хозяин будет всю ночь бегать к реке и обратно, таская воду на своем горбу. Считаю до десяти, а потом мое терпение иссякнет. Раз! Два!..
Хорст успел досчитать до семи. На счет "восемь" ворота распахнулись и под ноги лошадям, едва не сбив спешившегося Ксанфа, выкатился плешивый коротышка на толстых ножках:
- Господин герцог, - объяснения полились из полногубого рта быстрым потоком, - господин герцог, не держите недоброго на моего не в меру исполнительного слугу! Он только лишь хотел быть мне полезным и никак не рассчитывал на приезд столь высокопоставленной и почтенной персоны, как наш знаменитый маршал, победитель всяких плохих гадских негодяев и изменников! Я, со своей стороны, обязуюсь научить этого проходимца должному почтению к столь знаменитым гостям, и готов лично принять вас со свитой в сей же момент! Прошу, прошу, господа!
Схватив под узцы Бродерикову лошадку, услужливый меняла потащил ее во двор.
- Это Езеф? - вполголоса спросил Хорст Бродерика.
- Он, - шепотом подтвердил маршал. - Он, чтоб его приподнял Всеблагой и о стену треснул!
- Проходите, проходите, господа! - Ужом извивался вокруг важных гостей хозяин, провожая их в приемную залу. - Если уж вы приехали так поздно, я подумал, что дело не терпит отлагательств и велел приготовить все для приема столь высоких посетителей тотчас!
- Итак, - заняв место за здоровенным столом, приступил к делам Езеф, - Я готов оказать вам посильную помощь в… Словом, сделаю все, что от меня зависит!
- Я приехал к тебе, Езеф, вот по какому делу, - неторопливо начал герцог. - Недавно один мой знакомый получил вот такое письмо.
На стол менялы из руки Лана скользнула бумага.
- Что это?
- Посмотри.
- Если вы настаиваете. - Толстячок вцепился в письмо двумя руками и принялся читать. - Так, так, вдова, значит? Сколько? Что еще за денурганы? Триста шестьдесят семь тысяч, значит. Хорошо, хорошо. Караван? Хе-хе…
Он отложил письмо в сторону, и, поочереди внимательно посмотрев на Хорста и Бродерика, спросил:
- И каким же образом в этом деле могу оказаться полезным я, несчастный, измученный непосильным тяглом, меняла? Я не меняю денурганы на лотридоры, господа.
- То есть, Езеф, это письмо вам не знакомо?
- Почему же незнакомо? Конечно, оно мне знакомо! Такими письмами мошенники забрасывают честных людей, вводя их в соблазн сиюминутной наживы. Но это личное дело каждого - принимать изложенное вот в этой бумажке, - Езеф подцепил лист пальцем, заставив его затрепетать на столе, - на веру или выбросить ее в очаг.
- Это так, почтенный Езеф, - задумчиво произнес Хорст. - То есть ты не имеешь отношения к этому письму?
- Нет. Я его не писал и соответственно, я за него не отвечаю. Что ж, господа, герцог, мне очень жаль, что я не смог помочь вам в этом деле и настоятельно прошу, если у вас нет ко мне иных вопросов, покинуть мой дом.
Меняла поднялся из-за стола.
- Нет, Езеф, не все так просто! - Хорст даже не подумал пошевелиться. - Там в конце письма ясно написано, что дела этой госпожи здесь ведет контора господина Езефа! Ваша, любезный! Объяснитесь?
Езеф хотел что-то крикнуть, и открыл уже было рот, когда его взгляд наткнулся на руку Хорста, невзначай легшую на рукоять кацбальгера. Сроду не имевшего никакого интереса к военному делу Езефа обуял страх перед этим небольшим, по меркам Хорста, клинком. Меняла тяжело опустился в кресло.
- Может быть, стоит кликнуть племянника? - Участливо осведомился Бродерик.
- Не нужно, - отказался Езеф. - Что вы хотите?
Бродерик победно посмотрел на Хорста. Тот пожал плечами.
- Когда между двумя людьми заходит разговор на любую тему, - начал маршал, - он обязательно скатится к деньгам. Не так ли, уважаемый Езеф?
Дождавшись согласного кивка, он продолжил:
- Это письмо получил мой хороший друг Ганс Гровель. Ты же знаешь этого достойного человека?
- Достойного?! - Вскричал меняла. - Это мошенник, обобравший меня как разбойник с большой дороги!
- Ваши дела меня не интересуют, - заметил маршал, обрывая возмущение толстяка. - Однако, мне нужны деньги, а тебе, предприимчивый ты мой, наверняка не нужна огласка. Так?
- Сколько? - Зло бросил Езеф.
- Думаю, пяти сотен хватит, чтобы гарантировать твое будущее неучастие в подобных начинаниях. - Улыбка на лице Бродерика была столь дружелюбна, что можно было подумать, что это он собирается пожертвовать на нужды дома Езефа такую значительную сумму. - И торговаться я не намерен!
- Это совершенно неприемлемо, господин герцог. Совершенно! Да у меня просто нет и никогда не было таких денег!
Езеф скрестил руки на груди, всем видом показывая, что на шантаж не поддастся и платить не станет. По крайней мере, так много - не станет.
- Пр "нет и никогда не было" расскажешь в ближайшем храме, когда речь зайдет о приношениях. Мне не ври. Один лишь Гровель отдал на нужды бедняжки-вдовы полторы сотни монет. Сколько их еще таких гровелей было, старина Езеф?
- Пять сотен и более никто не станет мне докучать?
- Точно, пять сотен, прекращение этого мошенничества и выдача нам вдовы несчастного казначея. Она сама-то хоть знает, насколько она важная персона?
- Очень дорого мне обходится инициатива Редзела. Нет, эта старая ведьма ничего не знает. Она даже не говорит на человеческом языке. Курлык-курлык - ничего не разберешь. Этот засранец - мой племянник - купил ее на рынке в Бангалоре вместе с двумя мальчишками. И уже семь лет выдает ее за настрадавшуюся вдову. Маленькое дело маленького Езефа. Разве плохо, что так он учит дураков? По-моему, не слишком высокая цена за мудрость и осмотрительность. И все равно, господа, пять сотен монет золотом - это очень много, - попытался отыграть назад меняла. - После того разорения, что мне учинил Гровель? Боюсь, мне будет проще закрыть мое дело. Возьмете вексель? Или, может быть, оформим это как ваш вклад на сохранение капитала?
- Понимаете, любезный, - Бродерик поднялся и подошел к окну. - Мы с моим сыном, маркграфом Стеруанским, - он кивнул на Хорста, - на днях отбываем из столицы. И вернемся очень нескоро. Кому как не вам знать, насколько необходимы средства в далеком путешествии? Наличные. Только наличные, уважаемый Езеф.
- Э-э-эх… - вздох Езефа был столь тяжел, что на миг показалось, что именно он один из тех слонов, на спинах которых держится земля. - Мне нужно три дня, чтобы собрать эти деньги.
- Через три дня мы заедем, - поднимаясь, сказал Хорст. - До свидания, любезный Езеф.
Маршал не стал прощаться, и скрывать злорадную усмешку не счел нужным.
Никуда теперь уже не сворачивая, Бродерик и его свита проследовали к городской резиденции герцога Лана, где и остановился на ближайшие несколько дней.
Спустя пару часов в ворота резиденции вошла ведомая рыжим Хавьером уже знакомая нам четверка носильщиков, груженая закрытым паланкином с Гровелем внутри, тоскующим по дочери коннетабля.