- Ваша не работать - моя откусить ваша голова.
Повисла тишина.
- Гражданин Хыгр хочет сказать, что отказывающиеся работать будут наказаны…
- Хыррр!!!
- Прошу прощения. Гражданин Хыгр поправил меня: нежелающие работать будут наказаны путем откушения головы.
* * *
Так уж получилось, что единственным имеющимся в распоряжении товарища Речника экспертом по иномировым технологиям оказался Хыгр. То есть огромный яггай, бросающийся в глаза как слон на пляже. А ведь чтобы привлекать его к определению непонятных предметов, нужна легенда, причем железная, такая чтобы потенциальный шпион не догадался, что яггай не просто так торчит крупногабаритным столбом, а цепким взглядом выбирает предметы, попавшие сюда из другого мира.
Первоначальное предложение - назначить его на должность, отвечающую за конфискованное имущество врагов революции. Тогда присутствие чиновника по конфискату никого не удивит. Может, здесь находится что-то, ранее принадлежащее врагам народа… тьфу ты, революции… и гражданин чиновник хочет лично в этом убедиться. Или же - если происходит арест - хочет предварительно оценить возможный объект конфискации.
Идея понравилась всем, кроме Димки. По его глубокому убеждению - основанному на нескольких знакомых таможенниках - заниматься конфискатом - дело грязное и криминальное. Ладно, если бы его постоянно привлекали для "экспертизы", так ведь нет - судя по всему ему придется или реально заниматься вещами, или же у кого-нибудь возникнет вопрос: что это за синекуру тут устроили для товарища яггая?
Димка попытался было донести эту мысль до господина Шарля, но тут в разговоре промелькнула одна интересная мысль…
Товарищ Речник посетовал, что имущество - это хорошо, но вот что делать с самими врагами? Сидят в камерах, занимают место, на них тратятся деньги и еда, а в столице и без того нет хлеба…
В голове Димки щелкнуло. Нет хлеба. Нет товаров для обмена. Нет рабочих, чтобы делать товары.
- Делать их работать.
- Думали, - тут же подбил идею на взлете Речник, - каторжные работы сейчас не нужны, а вещи, сделанные неумелыми руками, да еще из-под кнута… За такие товары для обмена крестьяне не только хлеба не дадут, но еще и прогонят из деревни.
- Делать так, - Димка не хотел терять хорошую идею. Он изобразил удар кулаком по ладони, - Быть железо, ударить - стать нож.
- Штамп?
Димка успел уловить еле слышное "тррр" перед тем, как интуиция подставила перевод. Работает…
- Думал и об этом, - нет, положительно, Речник решил обламывать Димку по всем направлениям, - но реки у нас в столице нет. Да и налаживать производство…
- Река? - не понял Димка.
Зачем река?
- Ну а как поднимать штамп? Руками? Вода вращает колеса…
Димка вздохнул. Мир Свет уже не в первый раз говорил ему о том, что изобретать - дело непростое…
- Погодите… - внезапно оживился тролль, - Вода вращает колеса… Заключенные…
В глазах товарища Речника вращались огромные колеса, в которых, на манер белок, бежали заключенные.
- А что? Можно попробовать…
Так Димка стал начальником с длинным титулом и оказался в тюрьме, где отбирал заключенных, подходящих для его целей.
Одно дело - заниматься интригами и совсем другое - строить. Пусть рабочие и не рады такому "зашанхаиванию", но все-таки они - не таджикские гастарбайтеры и стоят перед выбором "работа или смерть". И пусть смерть - только вероятность, в конце концов, товарищ Речник собирается в ближайшее время устроить своим коллегам маленький тридцать седьмой год, после чего режим в отношении врагов революции смягчится и попавшие за длинный язык будут отпущены… До этого еще нужно дожить. Никакой гарантии, что завтра р-революционные товарищи Каменотес и Пивовар не захотят устроить показательную гекатомбу посреди площади.
"Простите, ребята, но со мной вам будет лучше"
Димка оглядел толпу. Приходится прикидываться тупым и злобным дикарем. Иначе работать не станет никто, а других рычагов воздействия, кроме внешности, у него нет.
Неожиданно Димка усмехнулся, вогнав в дрожь стоявших поблизости заключенных. Он подумал о том, что лет через сто будут рассказывать легенды о том, что в тюрьмах революции служили толпы зверообразных яггаев, которые заставляли работать до изнеможения несчастных заключенных, а падающих от усталости поедали живьем. И найдутся свидетели, которые видели все это собственными глазами.
- Моя нужна человек работать делать круг делать зерно маленькая.
- Гражданин Хыгр хочет сказать, что ему нужен мастер мельничных колес.
Флоранс, которая напросилась быть секретарем и переводчиком новоиспеченного начальника, не очень понимала, что говорит Димка и если бы он не объяснил ей заранее - с привлечением рисунков - то сейчас, скорее всего, была бы немая сцена.
Толпа отшатнулась от невысокого зеленомордого.
- Твоя быть мастер?
Тот затравленно оглянулся, но помощи не увидел:
- Д-да… Я раньше делал мельничные колеса… Но я не понимаю, в чем мое преступление… Все их делали: и мой отец и мой дед и мастер Жильбер, тот, что жил на улице… Почему именно меня арестовали?
- Что твоя делать?
- Я ничего не делал!
- Гражданин Хыгр хочет спросить, за что вас арестовали?
- Ни за что!
- Хыррр!
- То есть, я хотел сказать… Ну нельзя же сажать людей в тюрьму за то, что им не нравится новая власть!
"Можно. Еще как можно… Смотря какая власть…"
- Твоя идти моя. Твоя работать.
- Но…
- Хыррр!
Зеленомордый с лицом приговоренного к казни зашагал к выходу.
* * *
- Товарищ Сталевар, вчера я нашел решение проблемы с войсками интервентов!
Товарищ Речник ходил туда-сюда по своему кабинету, нездорово возбужденный. Зомбик Сталевар меланхолично следил за ним глазами. Последнее время ему казалось, что товарищ Речник… как бы это помягче выразиться…
- Големы! - остановился тролль - Боевые големы!
Рехнулся.
Точно, рехнулся.
- вчера один изобретатель показал мне опытный экземпляр. Достаточно будет построить пару сотен таких - гигантов, закованных в броню - и любая армия противника бежит! Бежит в страхе!
Сталевара можно было понять: про ультиматум, истекающий через пять дней, он знал, а про иномировых шпионов и работающее в кабинете подслушивающее устройство - еще нет.
* * *
Темный трактир. Зал со сводчатыми потолками. Старые, изрезанные ножами, залитые вином столы.
У стойки нет трактирщика. В зале нет посетителей. Вернее, не так. В зале нет СЛУЧАЙНЫХ посетителей.
Два десятка человек. Хумансы, эльфы, гномы. Одетых в обычные городские одежды. Есть саламандр, есть гоблин, пара фавнов.
Но эти люди - не простые горожане.
В трактире "Старая подошва" собрались представители подполья. Последние защитники короля. Бывшие гвардейцы, бывшие дворяне.
Во главе стола сидит хуманс. Высокий, красивый, если бы не брезгливое выражение лица, которое ему придает узкий шрам, рассекший губу.
Генерал Лоран. Сеньор Лоран де Расин.
На самом деле генерал Лоран генералом не был. И к дворцовой гвардии отношения не имел. До революции Лоран был майором Первого гвардейского, и звание генерала ему присвоили общим голосованием членов контрреволюционной организации "Темное сердце". После того, как генерал Юбер был казнен.
Глаза Лорана затуманились ненавистью. Дворцовая гвардия… Разряженные лощеные красавчики, которые щеголяли своей близостью к королю, тогда, когда они, настоящие гвардейцы, умирали на полях сражений. Неудивительно, что их командир оказался предателем!
Лоран лично проследил за Юбером, сам видел, как тот встречался с вожаком революционного сброда. Предатель даже не отпирался, он имел наглость заявлять, что необходимо уметь договариваться. Конечно, все покушения на Речника проваливались! Юбер сдавал все планы заговорщиков.
Лоран застрелил генерала Юбера в том самом склепе, в котором он прятался и оставил тело там. Гнить непогребенным.
- Итак, наш план? - спросил он своих коллег. Ни одного дворцового, только настоящие солдаты. Было несколько, но после казни Юбера они ушли.
- Смерть! - ударил кулаком по столу саламандр, майор Аршембо, - Смерть Речника!
Вопрос Лорана был только риторическим. Заговорщики давно уже пришли к мысли, что вся революционная власть, как картина на гвозде, держится на одном человеке: тролле Речнике. Убрать его - и революционеры разбегутся, как крысы. Все вернется на свои места, все будет по-прежнему.
Правда, возникает вопрос, как оживить казненного короля, но над этим господа заговорщики собирались подумать после смерти Речника.
- Какова последняя информация?
У заговорщиков был источник в самом центре мятежного правительства. Таинственный друг поставлял такие сведения, что иногда Лорану казалось, что его информатор - сам Речник. Если бы не несколько почти удачных покушений…
- Пока сведений о планах Речника нет.
- Хорошо. Какие будут предложения о способе убийства?
Способы тоже перебирались сотню раз. От самого простого - ворваться отрядом во дворец, перебить охрану и убить Речника, до сложного способа, в результате которого Речника должен был придавить огромный валун. Правда, что касается последнего способа, то никто - даже сам разработчик - к концу размышлений не понимал, как же это, черт возьми, должно было сработать.
- Предлагаю доверить это профессионалу.
Незнакомый голос…
Заговорщики развернулись к двери, хватаясь за шпаги и пистолеты.
В дверях - тех самых дверях, которые должны были охранять верные люди - стоял человек. Расу пока понять было трудно, на улице шел дождь и на человеке был надет мокрый плащ с низко надвинутым капюшоном.
- Кто ты такой и откуда взялся?
- Я тот, - человек, нимало не опасаясь, двинулся к столу - кто поможет вам убить Речника. Я - с Острова черных эльфов…
Человек снял капюшон, показав всем незапоминающееся лицо немолодого хуманса:
- Меня зовут Джон.
Глава 26
- Десять!
- Два десятка, не меньше!
- Хыррр!
- Нет, даже полутора не обойдемся!
Зеленомордый мастер мельничных колес оказался истинным фанатом собственного дела. Правда, пока что это больше мешало, чем помогало Димке в его задумке. Мастер, осознавший, что ни казнить, ни есть его сегодня не будут, а, напротив, позволяют заняться любимым делом, дав любопытную задачку, разошелся вовсю. Он сыпал ладонями, ярдами, чейнами, различными сортами древесины, которые нужно пустить на колесо, причем кроме породы дерева на мощность каким-то образом влияли такие факторы, как возраст дерева, место произрастания и чуть ли не фаза луны, при которой спилили дерево.
- Десять! - Димка наклонился к мастеру.
- Меньше двух десятков человек не только не дадут необходимую мощность - они просто не сдвинут колесо, - не испугался мастер.
Димка вздохнул. Идея запустить штамп для изготовления вещичек, предназначенных для обмена на зерно, была хорошей. Мысль о том, чтобы использовать для вращения приводного колеса не силу воды, а силу заключенных, которые все равно сидят без дела, оказалась уже чуть хуже. А вот попытка построить это колесо…
Нет, построить его можно, но вовсе не так легко, как представлялось. Впрочем, трудности Димку не пугали никогда.
Мастера Флориана - тоже.
Они сидели в комнатушке отведенной Димке для его эксперимента заброшенной канатной мастерской. Чем хороша революция - могут пойти в ход самые безумные проекты.
Мастер Флориан безостановочно курил трубку, так, что в комнате плавали натуральные облака дыма. Неподалеку, уронив голову на стол, спала Флоранс. Неудивительно - на дворе уже даже не поздний вечер, а раннее утро. По столешнице были разбросаны исчерченные, исчерканные, измятые листы бумаги с рисунками требуемого колеса и непонятными не только Димке, а уже и самому мастеру цифрами расчетов.
- И кроме того, мне нужны три кузнеца.
- Хыр.
- А без них я не смогу ничего сделать. Кстати, в тюрьме как раз сидели кузнецы. И именно трое.
- Твоя думать моя не понимать твоя хотеть помочь своя товарищ? Твоя говорить нужная один, два, три моя не злиться, твоя не говорить, моя не быть добрая…
- Гражданин Хыгр, - подскочила заспанная Флоранс, - хочет сказать, что ваши требования чрезмерны и необоснованны…
После чего уронила голову обратно.
Зеленомордый вздохнул:
- Гос… гражданин Хыгр, я же вижу, что человек вы вовсе не такой злой, каким хотите казаться. Поверьте, тут можно обойтись и одним кузнецом. Но какой смысл остальным сидеть в камере, если они могут помочь вашей революции?
Димка вздохнул:
- Их работать как конь, нет, как три конь, моя откусить голову.
Мастер широко улыбнулся:
- Как четыре коня!
* * *
- Почему ты пришел к нам?
Генерал Лоран все же не мог поверить, в то, что их трудности разрешатся так просто: пришел профессиональный убийца и предлагает им свою помощь.
- Я хочу, - взгляд Джона-убийцы был холоден и спокоен, - чтобы мой остров наконец-то обрел независимость. Когда вы придете к власти, вы дадите Острову черных эльфов свободу.
Всего-то? Сейчас генерал Лоран был готов отдать не то что какой-то остров - полстраны за то, чтобы победить революцию.
- Согласен.
Они пожали друг другу руки.
- А ты не боишься, что потом я тебя обману?
- Нет, - Джон улыбнулся одним уголком рта, - не боюсь.
Улыбка, и без того еле заметная, пропала вовсе:
- Никто не обманывает профессиональных убийц. Они всегда могут взыскать по счету.
В горле генерала слегка пересохло. Он потянулся к бокалу.
- Кстати, - Джон встал, - по обычаям нашего Острова за заключенную сделку нужно выпить вина. Я привез с собой бочонок.
- Да ты не сомневался, что мы согласимся…
Джон, тронувшийся было к выходу, оглянулся:
- Я всегда сначала узнаю, нужны ли мои услуги, а потом предлагаю их.
- Жан… Я понимаю, что ты - убийца, но если ты вдруг решишь обмануть нас…
- Мне это невыгодно. Так что завтра, - Джон взглянул на карманные часы, - сегодня к вечеру вы не сможете сказать, что я не выполняю свои обещания.
Он вышел.
Заговорщики переглянулись:
- Что скажете?
- Если бы он хотел, чтобы мы что-то сделали… Можно было бы посчитать его провокатором. Если бы он работал на Речника, то нас просто бы арестовали.
- Может быть, он пришел нас убить?
- Один? Двадцать военных? Как?
- Я бы смог, - спокойно заявил появившийся в дверях Джон. Под мышкой он держал небольшой бочонок.
Бывшие гвардейцы загудели.
- Смог бы, - спокойно повторил Джон, - но шансы на успех были бы один к трем в вашу пользу. Так что давайте просто выпьем вина.
Загрохотали сдвигаемые бокалы. Джон извлек пробку, аппетитно пахнувшая темно-красная струя полилась из бочонка.
- За нашу победу! - поднял бокал генерал Лоран, - За будущую свободу вашего острова!
- За Остров! - поднял свой бокал Джон и лихим залпом осушил его.
* * *
Через некоторое время Джон выходил из трактира "Старая подошва". Спокойный, как всегда после успешно завершенного дела.
"Забыто… - думал он, - безвозвратно забыто в Этой стране благородное искусство отравления. Пить чужое вино из чужого бочонка? Из бокалов, которые, хоть и ненадолго, выпускались из вида… Они бы даже не заметили, если бы я не пил с ними… Кстати, нужно на всякий случай выпить еще порцию противоядия…"
Да, он мог бы перебить всех в трактире. Но зачем, если шансы на победу и правда были один к трем? Яд - надежнее и проще.
Через несколько дней в столице сойдутся в схватке революционеры. Бывшие товарищи, а ныне - смертельные враги.
Не нужно, чтобы при этом под ногами путались монархисты, которые своим - Джон поморщился - непрофессионализмом могу испортить любую интригу.
Чарльзу понравится, что, по крайней мере, один противник устранен.
А вот новость про дона Мильера ему не понравится…
Совсем не понравится…
* * *
Что может быть лучше прогулки на свежем воздухе? Ну, разве что посидеть в прокуренной комнате с человеком, который горит тем же энтузиазмом, что и ты, над общим проектом.
К утру… Ну как, "к утру"… К концу утра проект штампа, работающего от колеса, приводимого в действие силами заключенных, был вчерне готов. Количество кузнецов от необязательных трех, увеличилось до обязательных пяти.
Мастер, который не обладал особенностями яггаев, зевал просто раздирающе, широко раскрывая усеянный мелкими острыми зубами рот, да и у Димки уже горчило во рту от табачного дыма. Флоранс он уже давно отнес в комнатушку, которую присмотрел как раз для подобных случаев, если придется ночевать, а до гостиницы ехать будет лень.
А столица, конечно, изменилась после революции. Как-то все серо, сумрачно, тускло… Хотя, может, все дело в том, что до революции он был здесь летом, а сейчас - уже зима. И пусть по здешнему климату зима больше похожа на дождливый октябрь - это сейчас дождь кончился, хотя низкие серые тучи еще блуждали - все равно настроения погода не добавляла.
Прохожих на улицах гораздо меньше, а те, что есть - стараются передвигаться чуть ли не бегом. Мало карет, те, что есть - украшены скрещенными молотами партии "Свет сердца" и принадлежат, скорее всего, каким-то госструктурам.
Нет дворян и военных, чьи яркие мундиры и камзолы вносили хоть какое-то разнообразие в расцветку одежды прохожих. Вместо них - солдаты Изумрудной армии, в черной одежде и зеленых повязках.
Зеленого цвета вообще много. Можно подумать, что к власти пришли ирландцы или в городе - бесконечный день Святого Патрика. Перекрашены некоторые дома, висят зеленые флаги, зеленые банты и ленты на шляпах, зеленые повязки…
У патрульных на улицах.
Навстречу Димке шли два гнома с зелеными повязками и буквами, чьего произношения Димка не помнил, зато точно помнил, что они означают "Революционная полиция". А рядом на стене висит выцветший плакат "Разыскивается" в котором несложно угадать зверскую яггайскую физиономию бывшего начальника сразу двух особых сысков - королевского и революционного.
- Ух ты, яггай! - один из гномов схватил второго за рукав, - А я думал…
Гномы синхронно посмотрели на Димку. Перевели взгляд на плакат. Опять на Димку. На плакат.
- Слышь, яггай… Ты это… арестован.
На Димку ставились два дрожащих ружейных ствола.
Неожиданно ему стало смешно. В кармане лежит мандат о том, что он - амнистирован и на службе у новой власти. Если бы не было мандата - в кобурах два револьвера. Да угрожать яггаю огнестрельным оружием, все равно что вампиру - связкой лука.
Димке просто стало интересно, как же эти лихие парни - каждый ростом ему по пояс - собираются его арестовывать.
- Яггай, ты - арестован.
- Да, - сказал Димка, и прислонился плечом к стене.
Гномы помялись. Один приблизился к Димке и толкнул стволом в бок:
- Ты должен идти с нами.
- Зачем?
- Ты арестован.
- Что значить эта слово?