Алек и Диердре смотрели друг другу в глаза, и он увидел также грусть и сожаление в глазах девушки. Постепенно он начал чувствовать, как мир уходит у него из-под ног. Надежда снова увидеть Диердре была единственной вещью, которая поддерживала в нем жизнь. Алек никогда этого не предполагал, и видеть ее здесь, влюбленную в его лучшего друга, было невыносимо. Он хотел убежать, оказаться где угодно, но только не здесь.
"Теперь вы в безопасности", – произнес Алек мрачным, безрадостным голосом. – "Солдаты мертвы. Корабль ваш".
"Что ты имеешь в виду?" – спросил озадаченный Марко, протянув руку, когда Алек собрался уйти. – "Ты покидаешь нас? Ты же только что пришел".
Алек не мог заставить себя ответить. Им завладела любовь к Диердре, и он чувствовал, что потерял своего лучшего друга. Не говоря больше ни слова, он поспешил к поручням.
"Что ты делаешь?" – спросила Диердре, бросившись вперед. Он услышал тревогу в ее голосе. Это, по крайней мере, кое-что.
Алек повернулся и посмотрел на нее, на его глаза навернулись слезы.
"Я должен отправиться в Башню Ур", – сказал он.
Глаза девушки широко распахнулись.
"Башню захватили тролли", – сообщила она. – "Если ты отправишься туда, то умрешь".
Алек смотрел на нее, не уступая.
"Я уже мертв".
Больше ничего не сказав, он развернулся и перепрыгнул через поручни в лодку, решив больше никогда не видеть Диердре. На самом деле, он хотел бы умереть в одиночестве. После сегодняшнего вечера у него ничего нет в этой жизни.
Начав грести и удаляясь от корабля, Алек услышал одинокий пронзительный крик, разрезавший мрак.
"Алек!"
Его звала Диердре. Она плакала, крикнув его имя. Он слышал грусть в ее голосе. Это был крик любви, потери, того, что когда-то было. Больше всего на свете Алек хотел оглянуться, в последний раз увидеть ее лицо.
Но он не осмелился. Вместо этого он продолжал грести, глядя вперед и мысленно прощаясь с ней навсегда.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Кавос атаковал пандезианских солдат, которые преграждали ему путь к горам Кос, не останавливаясь ни перед чем, готовый сражаться не на жизнь, а на смерть. Как осмеливаются эти пандезианцы вторгаться в его родную землю, как они смеют думать, что могут сразить Кавоса на его собственной территории. Эти горы Коса принадлежат его народу, и всегда принадлежали. И ни одному захватчику никогда не удавалось покорить их. В конце концов, сейчас они в земле снега и льда, в земле, которая на протяжении тысяч лет особняком стояла от Эскалона. Не каждый человек мог выжить в краю снега и льда, но это было у мужчин Коса в крови.
Кавос посмотрел вверх, зная, что они должны добраться до тех гор, если хотят получить шанс опередить преследующих их сзади пандезианцев. Эти солдаты у него на пути должны быть уничтожены немедленно.
"МУЖЧИНЫ КОСА, В АТАКУ!" – крикнул Кавос.
Позади него прозвучал триумфальный боевой клич, после чего он и сотня его воинов увеличили скорость, опустив головы, собираясь сразиться с гораздо большими силами пандезианцев. Хотя враг превосходил их числом десять к одному, они не стали медлить или колебаться.
Очевидно, их бесстрашие застигло пандезианцев врасплох. Казалось, они были потрясены, увидев, что эти воины Коса увеличили скорость вместо того, чтобы остановиться и сдаться.
Кос почувствовал, как внутри него поднимается гнев, когда он вынул копье, наклонился вперед и метнул его. Копье – предмет красоты – просвистело в воздухе, замаскированное снегом и льдом. Оно нашло свою мишень в груди пандезианского командира, и он схватил его двумя руками с выражением боли и потрясения на лице. Он замертво упал со своего коня.
Кавос издал громкий боевой крик, вынув свой меч, увеличив скоростью и бросившись в группу солдат. Он полоснул одного по груди, после чего проткнул другого и неожиданным движением спрыгнул со своего коня, сбив двух солдат с их коней.
Кавос упал с ними на землю, после чего перевернулся и подрезал ноги обеим лошадям, из-за чего их всадники упали на землю, а Кавос покатился и пронзил каждого из них в грудь.
Воины Кавоса были настроены не менее свирепо, сражаясь c жаром и энергией, которыми славились мужчины Коса. Брамтос воспользовался своим щитом как оружием, ударив нескольких солдат, после чего он пронесся через их ряды, сбивая их с лошадей. Затем он вынул свой меч и замахнулся двумя руками, сбив полдюжины солдат такими мощными ударами, что они разрезали их броню пополам. Другой командир Кавоса, Свупол, умело замахнулся своим цепом, ударив полдюжины солдат и во всем этом хаосе образовав широкий периметр.
Воины Кавоса вокруг него сражались с невиданной яростью, на кону находились их жизни, они убивали пандезианцев в мгновение ока. Прорываясь через ни о чем не подозревающую пандезианскую армию, вскоре они прорезали путь и почти сравняли шансы, убив первые две сотни пандезианцев, теряя лишь немногих воинов со своей стороны.
В гуще всего этого Кавос сражался еще усерднее, возглавляя сражение, нанося удары локтями и головой, избивая одного солдата за другим, сбивая их с ног, сдергивая их с лошадей, пронзая их мечами и кинжалами, размахивая булавами и топориками. Он делал то, что должен был, чтобы подняться на те горы и сохранить жизни своим людям.
Но, когда их первоначальный запал иссяк, вскоре Кавос узнал, что эти пандезианские солдаты сделаны из жесткого теста. Задние ряды сражались свирепо, в отличие от своего авангарда, в то время как люди Кавоса начинали уставать.
Оказавшись в тупике, сражаясь двумя руками, Кавос, чьи плечи налились усталостью, понял, что времени у них мало. Позади него на горизонте протрубили в рога и прогремел отдаленный грохот. Он понял, что основная часть пандезианской армии приближается. Он не может сражаться с двумя группами. Он должен что-то быстро предпринять.
Кавос понимал, что пришло время обратиться к резервам. Подняв глаза на горы, он заметил проблеск света и воспрянул духом, зная, что его люди высоко в горах ждут его возвращения и приказа. Люди Коса живут и умирают по правилу: когда их воины отправляются на сражение, равное количество воинов должно всегда оставаться позади, чтобы защищать горы Коса. Это священная обязанность, которую они должны выполнять, и именно это означает быть мужчиной Коса. Отражающий свет был знаком, что другие его солдаты находятся на горе, высоко над головой, наблюдая, они готовы и могут помочь им.
Кавос знал, что время пришло.
Он схватил рог и издал три коротких звука, давая сигнал, который могли понять только его люди.
"ОТСТУПАЕМ!" – крикнул Кавос своим воинам.
Его люди выглядели озадаченными, но они послушались, оставаясь, как всегда, послушными солдатами. Они все развернулись и побежали. В эту минуту ободренные пандезианцы издали радостный крик. Кавос чувствовал, что они преследуют их. Очевидно, враг думал, что они сразили их.
Но они не знали мужчин Коса. Мужчины Коса никогда не отступают – ни при каких обстоятельствах.
Пока они бежали, позади них высоко поднялся отдаленный грохот. Он все нарастал. Кавос улыбнулся, зная, что это, но пандезианцы были слишком сосредоточены на преследовании своего врага, чтобы остановиться и подумать о том, что у воинов Коса может быть план. Они не подумали о том, что их могут атаковать сверху.
Кавос повернулся, когда раздался грохот, и, подняв голову вверх, он увидел, что с крутых скал Кавоса вниз покатились огромные валуны с такой яростью, которую могли позволить лишь немногие горные хребты. Воины Пандезии, наконец, остановились и посмотрели вверх. На их лицах читалась паника, но было слишком поздно.
Лавина валунов приземлилась с таким шумом, которого Кавос никогда не забудет: падая вниз с грохотом, сотрясая землю, словно ломался весь мир. Через несколько минут валуны раздавили сотни пандезианцев и сбили с ног еще несколько сотен. Воздух наполнили крики, когда они все были ранены или сплющены. Бежать им было некуда.
Кавос остановился, его люди тоже остановились и одобрительно закричали. Теперь, когда пандезианцы мертвы, путь к горам для них открыт. Все произошло как раз вовремя: к ним приближалась пандезианская армия, которая теперь находилась всего в нескольких сотнях ярдов.
"В ГОРЫ!" – крикнул Кавос.
Они одобрительно закричали и отправились в горы все вместе. Они скакали галопом все быстрее и быстрее, огибая валуны, убегая от пандезианской армии, пока не добрались до подножия скал. Когда они оказались у места, где для лошадей было слишком круто, воины спешились и побежали пешком.
Затем они начали подниматься на горы. Вскоре подъем стал крутым, и они начали ползти. Не колеблясь, они все сняли ледорубы со своих сапог, и воздух наполнился звоном раскалываемого льда, когда они начали взбираться по крутой поверхности горы, поднимаясь наверх подобно горным козлам.
Кавос услышал шумную суматоху и, посмотрев вниз, увидел приближающихся пандезианцев, которые добрались до подножия скал. Они находились всего в пятидесяти ярдах.
Но в этом и заключалась вся разница. В этих горах подъем на пятьдесят ярдов и составлял разницу между мужчинами Коса и всеми остальными, между мужчинами, которые могли подниматься по льду, и мужчинами, которым это было не под силу. Он наблюдал за жалкими попытками пандезианцев подняться на гору: они скользили вниз, падали снова и снова вниз с крутой поверхности скал. Они находились всего в пятидесяти ярдах, но с таким же успехом это могла быть и миля.
Оказавшись вне досягаемости, зная, что теперь они неприкасаемы, мужчины Коса радостно закричали. Они поднимались с помощью своих ледорубов все выше и выше, в свой родной дом, в защищенные горы Коса, где армия не могла их достать, где они собирались оказать героическое сопротивление.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Дункан скакал на юг, уводя своих людей через узкий проход Ущелья Дьявола, ветер играл в его волосах, его сердце бешено колотилось, поскольку он знал, что это сражение может стать последним в его жизни. Он издал боевой клич, вдохновляя своих людей позади себя. Они все закричали вместе с ним, выезжая на узкую поляну со скалами с одной стороны и бушующим морем – с другой. Позади них раздавался оглушительный грохот сотен тысяч преследующих их пандезианцев, которые приближались с каждой минутой. Словно за ними гналась смерть. Дункан оглянулся назад и увидел, что они теперь находятся всего в нескольких сотнях ярдов. Они клюнули на наживку. Они были так близко, что один неверный шаг приведет его к смерти.
Каким бы безумным ни был этот маневр, у Дункана не было выбора. Он должен заманить пандезианскую армию через Ущелье, заставить их поскакать на южную сторону скал, чтобы его люди смогли перекрыть и защитить Ущелье. Если ему повезет, он вернется, проскользнет в туннели и воссоединится со своими людьми, после чего вместе с ними окажет сопротивление в самом Ущелье. Если же нет, то он умрет здесь, на этой стороне Ущелья. В любом случае, он выманит пандезианцев из Эскалона.
Ущелье Дьявола – самое известное место Эскалона, полигон для величайших воинов этой земли, где они подвергались испытаниям. Для него и нескольких сотен его людей нет другого способа оказать сопротивление сотням тысяч солдат.
Каждые несколько шагов трубили в рога, Дункану было приятно слышать, что воины следуют его приказам, помогая заманить пандезианцев. Пандезианцы не стали медлить, но Дункан на это и не рассчитывал. Он знал, что среди них есть несколько командиров, достаточно дисциплинированных для того, чтобы отменить преследование по горячим следам, которое казалось уверенной победой. По его опыту, армии с большим количеством солдат всегда становятся жертвой ловушки жажды крови.
В пути Дункан думал об оставшейся части своей армии на дальней стороне Ущелья, где сотни великих воинов скрывались глубоко в скалах, ожидая прохождения пандезианцев. Они перекроют пандезианцам ход в Эскалон раз и навсегда, заманив их в ловушку на другой стороне непролазной стены гор. Разумеется, в процессе они также перекроют дорогу и Дункану. Дункан был готов принести эту жертву, рискнуть и увидеть, приведут ли скрытые туннельные проходы под горами его обратно на другую сторону и позволят ли ему воссоединиться с его людьми. Его шансы на выживание были скудными и непроверенными. И это шанс, которым он должен воспользоваться. В конце концов, это единственный способ спасти его родину.
Дункан испытал облегчение, когда он и его люди, наконец, вырвались из ущелья на открытое поле под открытым небом, из узкого прохода на другую сторону. Было приятно снова увидеть дневной свет, вырваться из замкнутых границ Ущелья Дьявола. Он поскакал на юг, все его люди кричали, дули в рога, поднимали облака пыли. Это были крики освобожденных мужчин, которые скакали навстречу своей смерти и которым нечего было терять.
Теперь, когда они очистили другую сторону, первым порывом Дункана как солдата было развернуться, вернуться к скрытым туннелям, к безопасности. Но, будучи командиром, он понимал, что не может так поступить. Он должен еще глубже увести пандезианскую армию, заставить их всех последовать за ним на юг, через ущелье. Он не может рисковать и возвращаться слишком рано, даже несмотря на то, что каждая проходящая секунда увеличивала его шансы на смерть.
"ВПЕРЕД!" – крикнул Дункан своим людям, вдохновляя их. Они все знали, что каждый шаг повышает вероятность их смерти. Дункан подавал им личный пример, он поскакал быстрее, дальше на юг, прочь от скал, от их единственного спасения. Все его воины сделали так же.
Позади него послышался сильный грохот, который мог означать только одно: пандезианская армия прорвалась через Ущелье. Дункан оглянулся и увидел, что он прав. Сотня тысяч воинов начала вырываться из ущелья, их ряды расширялись. Зрелище внушало благоговение, словно он наблюдал за рекой, прорвавшейся через дамбу. Дункан сражался на эпических битвах, но он никогда в своей жизни не видел такого большого количества солдат, собранных в одном месте. Казалось, что на него надвигалась мощь всего мира.
"БЫСТРЕЕ!" – крикнул Дункан.
Он чувствовал, что среди его людей поднимается страх, когда они поскакали быстрее из ущелья, от безопасности. Дункан скакал до тех пор, пока его дыхание не стало тяжелым, пока он не начал чувствовать стреляющую боль в груди в том месте, куда ему вонзили кинжал. Он опустил руку и обнаружил свежую кровь, осознав, что рана не заживает. Но обратного пути теперь не было – не теперь, когда его люди нуждаются в нем.
Дункан скакал до тех пор, пока, в конце концов, не обернулся и не увидел, что Ущелье теперь находится далеко на горизонте, и что вся армия пандезианцев проехала через него. Его миссия выполнена – теперь время пришло.
"ПОВОРАЧИВАЙТЕ!" – крикнул он своим людям.
Его воины повернулись в унисон налево, следуя за ним. Они повернулись широкой аркой, направляясь обратно к скалам. Дункан не мог скакать непосредственно назад, как ему хотелось, иначе он рисковал столкнуться с пандезианской армией. Поэтому вместо этого он повел своих воинов широкой аркой, постепенно возвращаясь к скалам. Это был рискованный шаг, открывающий их для атаки сбоку, оставляющий один фланг незащищенным. Но если он хотел вернуться назад, у него не было выбора.
И действительно, через несколько секунд последовало первое нападение. Протрубили пандезианские рога, и небо внезапно наполнилось стрелами, дождем посыпавшимися на его людей.
"СПЛОТИТЕСЬ!" – крикнул Дункан, ожидая этого. – "ЩИТЫ!"
Его воины подняли щиты и сошлись ближе, образуя стену из железа, почти соприкасаясь плечами, когда ударил первый залп стрел. Они сплотились так тесно, что стрелам некуда было проникнуть, они просто отскакивали от щитов с громким звоном.
Потея, Дункан опустил свой щит вместе с другими, продолжая скакать в широком круге обратно к скалам, расширяя арку, пытаясь убраться подальше от ответвляющейся пандезианской армии. Он опережал их, но его шансы были скудными, их разделяла всего сотня ярдов, и расстояние сокращалось.
Дункан увидел, что пандезианцы снова поднимают свои луки.
"ЩИТЫ!" – крикнул он.
Снова его люди собрались вместе и подняли свои щиты, они опять блокировали залп стрел, которые отскакивали от их щитов, словно куски железа. Но Дункан услышал, как один из его воинов закричал. Он повернулся и увидел Батоне, гордого юного воина, который вызвался добровольцем, выросший вместе с его сыновьями. Он упал с коня со стрелой в боку. Стреле удалось проскочить. Когда он упал, Дункан понял, что он все еще жив. Дункан отчаянно хотел остановиться и подойти к нему, но он знал, что не может этого сделать. Такой поступок привел бы к смерти всех его людей. В такие минуты он хотел быть не командиром, а простым солдатом, которым был когда-то.
Дункан увидел, что пандезианцы приближаются, и осознал, что скалы все еще находятся далеко. Он знал, что должен сделать что-то, чтобы увеличить скорость, если хочет добраться до скал.
"БРОСИТЬ ЩИТЫ!" – крикнул Дункан.
Его люди повернулись к нему с озадаченными лицами, но, будучи дисциплинированными, они не колебались перед исполнением его приказа. Они побросали свои тяжелые щиты, пнули лошадей, следуя за Дунканом, и увеличивали скорость. Дункан знал, что сейчас они, как никогда, нуждаются в скорости, если хотят получить возможность сразить этих пандезианцев.
Дункан опустил голову, пнул своего коня и бросился в атаку. Видя вдали внушительные гранитные скалы, он скакал все быстрее и быстрее – быстрее, чем когда-либо в своей жизни, не обращая внимание на боль, на свою рану. Дункана и его людей разжигал адреналин и осознание того, что в любую минуту они могут умереть. Дункан услышал, что пандезианцы снова начали стрелять из луков, и он собрался с духом, зная, что если они доберутся до него, то с ним будет покончено.
Дункан услышал звук тысяч наконечников стрел, вонзающихся в раскаленный песок всего в нескольких метрах позади него, и он сделал глубокий вдох. То, что он бросил щит, дало ему несколько дополнительных метров, в которых он нуждался.
Дункан увидел впереди возвышающиеся большие скалы, которые теперь находились в сотне ярдов, и он осмотрел стену скалы в поисках каких-либо признаков тайных проходов, о существовании которых он знал. С колотящимся сердцем, он лихорадочно осматривал стену, зная, что нахождение этих проходов станет их единственной надеждой вернуться назад. У них нет времени на ошибку: если они последуют к ложному выступу в скале, то другого времени на поиски у них не будет. Если они выберут проход, запечатанный внутри горы, то потеряют свой единственный шанс.
Сердце Дункана взлетело, когда он заметил в скале тайный проход – достаточно большой, чтобы вместить Дункана и его людей единой колонной верхом на лошадях, хотя им придется пригнуться. Проход вел во мрак, и Дункан мог только надеяться на то, что он не рухнет и не приведет их к смерти. Жизни всех этих мужчин теперь зависят от него.
Дункан опустил голову. Он принял решение.
"ЕДИНОЙ КОЛОННОЙ!" – крикнул Дункан.
Он услышал, что его люди собрались позади него, после чего он опустил голову и направился к крошечному проходу в скалах. Он лег верхом на живот и, когда впереди замаячила скала, он начал усиленно молиться. Он волновался не о своей собственной жизни, а о жизни всех своих воинов.
"Пожалуйста, Господи", – молился Дункан. – "Пусть это сработает. Дай нам один шанс сразиться с пандезианцами лицом к лицу, мужчина с мужчиной. Не дай нам умереть здесь, на этой скале".