Брин выросла среди волков. Она человек, но всю свою жизнь придерживалась строгих законов стаи. Когда ей было четыре года, дикий волк зверски убил ее родителей. Девочку спас и забрал с собой таинственный Каллум, вожак оборотней.
Прошло много лет, но воспоминания о гибели родителей не дают Брин покоя. Что-то странное произошло тогда, и девушка никак не может вспомнить события той ночи. Однажды она находит Чейза, запертого в клетке юношу. И он - единственный, кто может помочь Брин найти ответы на все вопросы. Чтобы узнать правду, девушка готова на все, даже пойти против собственной стаи.
Если вы обожаете "Сумерки", "Орудия смерти", "Дрожь" и "Дневники вампира", то вам обязательно понравится эта книга!
Содержание:
Глава - ПЕРВАЯ 1
Глава - ВТОРАЯ 3
Глава - ТРЕТЬЯ 5
Глава - ЧЕТВЕРТАЯ 8
Глава - ПЯТАЯ 10
Глава - ШЕСТАЯ 11
Глава - СЕДЬМАЯ 14
Глава - ВОСЬМАЯ 16
Глава - ДЕВЯТАЯ 18
Глава - ДЕСЯТАЯ 20
Глава - ОДИННАДЦАТАЯ 22
Глава - ДВЕНАДЦАТАЯ 24
Глава - ТРИНАДЦАТАЯ 26
Глава - ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ 28
Глава - ПЯТНАДЦАТАЯ 30
Глава - ШЕСТНАДЦАТАЯ 33
Глава - СЕМНАДЦАТАЯ 35
Глава - ВОСЕМНАДЦАТАЯ 37
Глава - ДЕВЯТНАДЦАТАЯ 39
Глава - ДВАДЦАТАЯ 41
Глава - ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ 44
Глава - ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ 46
Глава - ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ 49
Глава - ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 52
Глава - ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ 53
Глава - ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ 56
Глава - ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ 59
Глава - ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ 60
Глава - ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ 62
Выражение - ПРИЗНАТЕЛЬНОСТИ 64
Об авторе 64
Примечания 64
Барнс Дженнифер Линн
СРЕДИ ВОЛКОВ
Моей семье - всем ближним и дальним, - самой лучшей стае, о которой только могла мечтать девочка
Светлой памяти Анни Мэй Барнс, потрясающей женщины, которую мне не довелось узнать
Глава
ПЕРВАЯ
- Бронвин Алессия Сен-Винсент Клэр!
Четыре имени, пять слов - и один сердитый оборотень. В этом уравнении результат никогда не выходил в мою пользу.
- Каллум, - сказала я, прикинувшись сильно удивленной при его внезапном появлении в моей мастерской, - чем обязана такому удовольствию?
Его глаза слегка сощурились. У человека это могло бы обозначать высшую степень раздражения, но выражение лица Каллума было очень спокойным, пока вы не обнаруживали скрывающуюся в этом взгляде силу, внезапно поймав на себе взгляд уставившегося на вас волка.
Когда растешь так, как росла я, умудряешься кое-чему научиться, поэтому я имела представление и об опасностях, подстерегающих в результате отстаивания своей позиции, и об опасностях, которые возникают, когда решаешь на все наплевать. Мое правое бедро здорово болело - как раз под поясом низко посаженных джинсов, а пальцы нервно бегали по краям шрама, прижившегося на этом самом месте. Метка связала меня с Каллумом и остальной стаей и служила постоянным напоминанием о том, что они были обязаны защищать меня как одну из них. Но она также загоняла меня в систему иерархических отношений, на которую я, вообще-то, не подписывалась. Это да еще шепот остальной стаи у самых врат моей памяти - никаких дел, спасибо большое! - подтолкнули меня к выбору меньшего из двух зол в моих отношениях с вышеупомянутым рассерженным оборотнем.
Я ответила на взгляд Каллума - спокойно так. Из-за исходившей от него силы это стоило больших усилий, даже для меня. После нескольких бесценных секунд встречи с его взглядом я стрельнула глазами в сторону. По протоколу я должна была бы опустить глаза вниз, но особой покорностью, как вы понимаете, я не отличалась. Я не была обром , а Каллум не был моим альфой, да и в "Кратком пособии по этикету оборотней" Эмили Поуст ничего не говорилось о том, что я должна подчиняться беспрекословно, так что непрекращающиеся попытки стаи вытрясти из меня душу успехом не увенчались.
На мое утонченно-саркастическое неповиновение Каллум ответил вращением своих узких, цвета янтаря, глаз, но все-таки любезно воздержался и не стал размазывать меня по стене или бросать на колени, что он легко мог бы сделать, не будь здесь замешана моя мерзкая человеческая природа. Вместо этого он поднял к скуле загорелую руку и так потер ей по свежей щетине на подбородке, что мне показалось, будто он в уме считает до десяти. Это движение и то чувство острого недовольства, которым оно было вызвано, напомнили мне о том, что даже если Каллум и не был моим альфой, то, без сомнения, он был моим официальным защитником, управляющим моего поместья и кем-то мне очень близким, ближе даже, чем брат, дядя или наставник, вместе взятые. Несмотря на прилагавшиеся мной максимальные усилия - когда я еще была ребенком - убедить Каллума в том, что он не является (тут я цитирую) моим боссом, строго говоря, он им был. Будучи альфой, он самым серьезным образом занимался делами стаи, и не будь у меня четырех своих собственных имен, из которых можно было выбирать, я бы легко проходила под одним: "Д.С." - Дело Стаи, - первейшего и наивысшего порядка.
И Метка на моем бедре была не для показухи.
- Брин. - Голос Каллума, такой ровный, без малейшего намека на рычание, вернул меня к происходящему.
Мне даже как-то полегчало, оттого что в его сознании ситуация снизила статус от торжественного перечисления четырех имен до всего лишь одного. И, что еще приятнее, он решил остановиться на Брин - этот вариант мне нравился много больше, чем Бронвин.
- Брин. - На этот раз немного более резкий, и все еще очень сердитый голос Каллума заставил меня сосредоточиться.
- Прости, - сказала я. - Задумалась.
Каллум отрывисто кивнул и стал ждать, когда я обращусь к нему с вопросом о причине его появления в моей мастерской. Она была чем-то вроде моего святилища, крошечным куском территории стаи, который принадлежал только мне, мне самой и… мне. Пусть это был всего лишь отдельно стоящий гараж, переделанный под второсортную студию. Мне не очень-то нравилось ни само вторжение, ни то, как Каллум смотрел на меня, не отрывая взгляда, вполне уверенный в том, что я в конце концов скажу ему именно то, что он хотел знать. Опыт подсказывал мне, что он, скорее всего, был прав. Каллум мог переупрямить кого угодно, и хотя он был выше меня всего на несколько дюймов и мускулы его гранитной челюсти были расслаблены, силу его взгляда можно было ощутить физически.
- Я на самом деле не понимаю, почему ты здесь, - сказала ему я, аккуратно выбирая слова. Обры в большинстве своем могли чуять ложь, а Каллум, альфа из альф в нашем закутке вселенной, немедленно понял бы, предложи я ему какое-нибудь оправдание, которое, хотя бы формально, не являлось правдой. К счастью для меня, я на самом деле не знала в точности, чего такого я натворила, чтобы заслужить визит вожака нашей стаи. Возможностей было бессчетное множество, только я - на всякий случай - не хотела бы в них признаваться открыто, чтобы не проговориться о том, чего Каллум еще не знал.
- У тебя на самом деле нет никакой мысли о том, почему мне могло бы захотеться поговорить с тобой? - Голос Каллума был спокойным и холодным.
Нельзя было придумать более коварного вопроса, чтобы, отвечая на него, не пересечь границу между полуправдой и ложью, но у меня за плечами были годы практики. С этим я могла справиться.
- У меня, правда, нет никакой мысли о том, почему тебе захотелось поговорить со мной.
Строго говоря, мысли у меня действительно не было. У меня их было несколько.
Каллум взвесил мой ответ. Я была не совсем тупая, чтобы поверить, что он примет за чистую монету то, что услышал (или почуял), но все-таки, зная его достаточно хорошо, я могла надеяться на то, что он не захочет играть в эту игру весь остаток дня. Вообще-то Каллум сам научил меня играть в нее, но в настоящий момент он, кажется, был не в настроении до потери сознания практиковаться в упражнениях на тему "выживание в стае".
С печальным вздохом Каллум отказался от попыток принудить меня заговорить и вместо этого перечислил мне по пунктам все мои правонарушения. Мотоцикл. Алгебра. Комендантский час. Каллум никогда не использовал четыре слова там, где хватало одного, если конечно же он не называл меня моим полным именем. Этой штуке он научился, смотря телевизор, поскольку родился он в те времена и в том месте, где употребление среднего имени не было процедурой обязательной. Потом и вся остальная стая стала повторять это за ним. И только я одна осталась со средним именем, да не с одним, а с двумя…
- Брин.
- Хорошо, - сказала я, доблестно борясь со своей задумчивостью, которая обладала отвратительной способностью появляться в самое неподходящее время. - Я позволила парню из города подвезти меня на мотоцикле, мой учитель по алгебре - слабоумный садист, и я плохая, очень плохая девочка, которая не соблюдает комендантский час. Сейчас я могу идти?
На какую-то долю секунды мне показалось, что я перегнула палку Представила себе, как волчьи инстинкты Каллума берут верх над человеческими, превращая его в нечто страшное и примитивное. Пока он окончательно не переключился, он будет оставаться в своем человеческом обличье - но я-то лучше всех остальных знала, что гладкая кожа, рыжеватые волосы и слегка изогнутые губы не значат ничего. Волки в овечьих шкурах ничего общего не имеют с оборотнями, рядящимися под человека; образопереключатели опасны, когда зверь свободен внутри, но сдержан снаружи. Когда они волки - они охотники. Но в человеческом образе они могут быть смертельно опасны.
Выходи, выходи давай, ну, где же ты спряталась, малышка? Зачем прятаться от Большого Злого Волка? Все равно рано или поздно я найду тебя…
Почуяв это, я сжалась от мелькнувшей во мне вспышки страха. Я очень хорошо была знакома с опасностями, связанными с прогулками по тропе воспоминаний. Также из многих и многих лет практики я знала, что Каллум никогда не терял контроля над собой; его волк никогда бы не причинил вреда человеку. В любом обличье Каллум умер бы, но не сделал мне больно. А он просто выслушал мою дерзость и ответил на нее так, как отвечал всегда - сделал страшные глаза и стал похож на человека, который очень сильно старается не расхохотаться во все горло.
Слегка сконфузившись - оттого, что разозлилась из-за неуместного беспокойства (не из-за страха), - я приняла молчаливое дисциплинарное взыскание Каллума и больше не огрызалась.
- Мотоцикл. - Каллум произнес это слово скорее как утверждение, а не вопрос, но я почувствовала, что вынуждена ответить.
С Каллумом так всегда - как только ты прекратил давать отпор, как только ты подчинился, ты с удивлением обнаруживаешь, что действуешь в полном согласии с его волей. И точно так же он влияет на других людей, не важно, знают ли они, кто он такой, или нет. Отметина на моем теле, связывающие нас узы - принуждение есть принуждение, тут уж ничего не поделаешь, - только я с ним не боролась.
- Парень один, из школы, предложил на мотоцикле прокатиться, - пробормотала я в качестве объяснения. - Я и взяла его. - Я предпочла не упоминать о том факте, что чуть не умерла от удивления, получив это предложение. Парни из города обычно не общаются с теми из нас, кто живет в лесу, да и я, вообще-то, была совсем не та девчонка, которая привлекает внимание особей противоположного пола. Да и вообще каких-либо особей. - Есть, правда, один небольшой нюанс - этот чувак, о котором речь идет, не очень-то и хотел, чтобы я покаталась на его мотике, но ключи-то все равно у меня в руках оказались. Наверное, я просто быстрее его.
- Я учил тебя правильно двигаться не для того, чтобы ты мотоциклы угоняла, - жестко сказал Каллум.
Нет, захотелось сказать мне, ты тренировал меня для того, чтобы я могла убежать с места схватки, которую не могла выиграть, когда у моих противников были шкура, когти и почти совсем не было слабых мест.
Вслух же я предпочла сказать:
- Но я же мотик вернула. Да и Джеф вроде как не очень возражал.
Правда, я здорово сомневалась, что когда-нибудь в ближайшее время Джеф захочет пригласить меня в гости.
- Ты что, интересуешься этим мальчиком? - спросил Каллум, и его лоб покрылся глубокими морщинами. Несмотря на тот факт, что он производил очень хорошее впечатление в роли чересчур заботливого старшего брата, я очень долго жила под его властью, чтобы понять, что это забота была не обо мне или о моих чувствах.
- У меня нет никакого интереса провоцировать межвидовую агрессию, - ответила я, используя политически корректную фразу для определения инцидентов, в которые бывают вовлечены молодые тупые оборотни и молодые тупые человеческие особи мужского рода. - И поверь мне, если бы я хотела это сделать, то это точно не было бы из-за парня, который не разрешает мне ездить на мотоцикле.
В своей повседневной жизни я и так трачу слишком много времени на сопротивление попыткам установить доминирующее влияние, которые обычно бывают вызваны повышенным уровнем тестостерона. Поэтому меньше всего в этой жизни мне нужен был принадлежащий к человеческой расе бойфренд, который к тому же хотел, чтобы я изображала из себя изнеженную мисс.
Каллум слегка напрягся при мысли о том, что я могу с кем-то встречаться, даже теоретически. Оборотни имеют склонность слишком усердно защищать своих самок, и хотя я на самом деле не была чьей-нибудь дочерью, сестрой, или - прости меня, Господи, - подругой, Каллум торжественно вонзил в меня свои когти, когда мне было всего четыре года. Хотя это никоим образом не повлияло на мою человеческую природу, согласно Закону Стаи я стала принадлежать им. В конечном итоге волки Каллума должны были оказывать мне свое покровительство, что, с их точки зрения, сделало меня и их собственностью тоже. Если бы оборотни пользовались наклейками с надписью "принадлежит такому-то", то я была бы завернута в них, как мумия.
Мне просто нравилась сама идея кому-то принадлежать.
- Понимаешь, Брин, мне просто мысль сама не нравится - ты сидишь на мотоцикле. Так ведь можно пораниться.
А вот это проявление заботы я решила ответом не удостаивать.
- Прошу тебя впредь больше не делать ничего подобного, Брин, - сказал Каллум, тщательно подбирая слова, чтобы было понятно, что это не приказ, а просто просьба.
Да уж, много пользы мне было от этого - "просьбы" Каллума совсем не оставляли места для их неисполнения. Откажись я дать ему слово, сразу появится хороший повод для того, чтобы превратить эту просьбу в приказ, а поскольку Каллум был вожаком нашей стаи и одним из самых высокопоставленных доминантных волков на континенте, то его приказы были почти что законом. Не подчиниться официальному эдикту альфы - значило навлечь на себя гнев всей стаи, некоторые члены которой слишком долго сдерживались, чтобы не воздать мне по заслугам, и то только потому, что Каллум весьма недвусмысленно запретил им убивать меня.
Облекая приказы в просьбы, Каллум держал стаю на расстоянии, и это давало ему возможность общаться со мной по своим собственным правилам. Иногда это было хорошо, а иногда - не очень.
- Брин?
- Ваша просьба была принята во внимание, - сказала я, и мои губы сами собой сложились в еле заметную улыбку. - У меня такое чувство, что мотоциклов в моем будущем не предвидится.
Я снова сопротивлялась Каллуму, но ничего не могла с собой поделать. Нельзя стать альфой крупнейшей стаи Северной Америки, выигрывая конкурсы популярности, а господство Каллума было настолько несомненным, что тот самый день, когда я прекращу сопротивление, мог стать днем, когда я, во-первых, стану членом ее, а самой собой - только во-вторых.
К чести Каллума и к моему облегчению, он не настаивал на более твердом обещании - возможно, потому что осталось еще два важных пункта в Списке Брин.
- Твоя оценка по алгебре ниже, чем могла бы быть. Образование очень важно, и снижать темп я тебе не позволю, садист учитель или нет. - В голосе Каллума опять появился этот странный старомодный распев, которым он иногда пользовался - как слабое напоминание об акценте, который был у него до появления в этой стране.
- Ладно. Алгебра.
Шел первый месяц весеннего семестра, у меня была твердая четверка с плюсом, которая вполне могла бы быть "отлично", и Каллум был полон величественными идеями о том, сколь важно для меня жить в соответствии со своими возможностями. Для него это было впечатляюще современно, особенно если принять во внимание тот факт, что он был старше Движения за равноправие женщин лет на двести, по меньшей мере.
- Ты уже нажаловался на меня Эли? - спросила я.
Когда стая приняла меня, Каллум пометил еще одно человеческое существо. Элисон Клэр пришла в Арк Вэлли в поисках своей сестры, которая бросила свою человеческую семью и вышла замуж за одного из членов стаи. Никто не рассчитывал, что Эли, которой исполнился двадцать один год, найдет в Арк Вэлли свою сестру и раскроет страшные тайны, скрываемые в чаще леса. Любой другой альфа убил бы Эли в тот самый момент, как только она увидела своего зятя Шифта. Каллум дал ей шанс.
И поскольку она тоже стала избранной, он отдал ее мне.