- Чем изощряться, шёл бы в мыльню. Я скажу, чтоб приготовили поскорее. И не отговаривайся, что, мол, уже мылся! Ты еле-еле снял первый слой грязевых напластований. Кстати, не очень успешно. Прачка, между прочим, любопытствовала, что делать с твоей старой одеждой. По её мнению, проще выкинуть.
- Я ей выкину! Эту рубашку мне жена шила!
- И что, по-твоему, она тебе не сошьёт ещё пару сотен таких же, но не заскорузлых?
- А кто знает, сошьёт или нет? Может, её уже и в живых нет.
- Хм… Ладно, скажу прачке, чтоб рубашку отстирала. А остальное пусть выкидывает. Надеюсь, не станешь отстаивать?
- Отвяжись.
Распаренный, на этот раз в своё удовольствие, со вкусом, я надел одну из тонких батистовых рубашек Ниршава и поднялся в комнату Ниршава в предвкушении отменного завтрака. Но служанка, заглянув, сообщила, что её светлость госпожа Солор распорядилась накрыть завтрак на троих в её покоях и зовёт своих офицеров разделить с ней трапезу. Весьма настойчиво.
- Ну, начинается, - пробормотал мой друг сквозь зубы и многозначительно посмотрел на меня, мол, видишь, я был прав…
ГЛАВА 4
СТИХИЯ УЖАСА
- С добрым утром, господа, - поприветствовала, оборачиваясь, Аштия.
Её комната оказалась побольше и выглядела пороскошнее, чем у Ниршава. Широкая пышная кровать была убрана ярким покрывалом, гобелены на стенах побогаче, на полу не только шкуры, но и ковёр, а зев камина с тонкой выдумкой оформлен в виде носовой части корабля. Красиво!
На столе нас действительно ждал искусно сервированный завтрак, высокие стулья поставлены для каждого. Сама Аштия в чём-то балахонистом и светлом стояла у окна, читала письмо, но при виде нас его свернула.
- Аше, что тебе сказал врач?
- Вопрос на грани фола, Ниш.
- Но не для брата же…
- И с какой целью интересуешься, братец?
- Из вежливости.
- Я здорова. Остальное вряд ли интересно.
- Как тебе местный голова?
- Надёжный человек. Хоть и не хватает звёзд с небес. Впрочем, на своём месте он должен справляться и справляется.
- Тебе очень идёт этот наряд. В нём чувствуется особенная женственность, не зря же дамы носят его именно после того, как становятся матерями. Жаль, что ты смогла надеть его лишь с таким большим запозданием.
- Светскую беседу предлагаю отложить за ненадобностью. Садись, Серт, завтракай. Поговорим о делах.
- Ты безжалостна, Аше.
- Тебя-то мне зачем жалеть? - изумилась госпожа Солор. - А Серта я жалею. Серт, бери лепёшку. И придвигай к себе соусник, я не буду.
- А где же благодарность за спасение?
- В отчётах штаба я непременно отмечу, что Ниршав Вередий оказался на высоте своего долга. Что-нибудь ещё?
- Спасибо и на том.
- Рассказывай.
- А Серт теперь уже относится к числу штабных офицеров и имеет допуск?
- Нет, разумеется. Есть что-то такое, что ему нельзя слышать?
- Нет.
- Тогда какого чёртова хлеба ты выпендриваешься?
- Аше, тебе не идёт брань.
- Говори давай!
- Здесь собраны войска господина Жёлтой Ленты, примерно три тысячи мечей и луков. Готовится оборона города, для неё на начальном этапе достаточно и даже слегка избыточно будет этого количества. Поэтому предполагается отдать пятьсот или тысячу бойцов (сколько удастся собрать на момент отбытия) тебе, Аше. С тем, чтобы ты как можно скорее сформировала армию на том берегу и приступила к зачистке побережья от мятежников. Ну, стоит упомянуть и о том, что запасы провианта накануне осады всегда на счету, а лишние пятьсот или тысяча ртов… Словом, тут всё понятно. Пополнение в том случае, если оно понадобится до прибытия твоей армии, господин Жёлтой Ленты планирует взять из числа горожан. Ситуация такова, что требует готовности к обороне от каждого.
- Понимаю.
- Также, по его мнению, необходимо убрать из города всех больных и всех воспитанников детского приюта. Твой Лист Лотоса готов их всех принять.
- Места-то хватит?
- После расширения больницы Листа Лотоса могут принять и большее число недужных. А детей планируется раздать по семьям. От твоего имени обещаны были дотации и помощь продуктами, поэтому многие заранее согласились принять к себе воспитанников.
- Понимаю. Хорошо. Больных и детей уже грузят?
- Пока нет.
- Почему же?
- Сперва были не готовы корабли. А теперь ситуация вроде как осложнилась. В городе начались беспорядки, и городской голова уже не решается брать на себя ответственность. Ему нужен твой приказ.
- В чём именно он не решается взять на себя ответственность?
Ниршав развёл руками.
- Приказ был отдан расплывчатый. Необходимо было выбрать подходящее время. А для чего именно оно сейчас подходит - трудно сказать. Горожане невоинских сословий не желают защищать Крюк. Они требуют, чтоб из города эвакуировали их всех с семьями. О бунтовщиках уже сейчас ходят самые жуткие слухи - о том, что они якобы делают с местным населением, я даже рассказывать не буду. Отчасти слухи распространяют и поддерживают сами сторонники императора - ну, думаю, понятно, зачем и почему. Ты наверняка согласишься, что страшилки подобного рода нам выгодны. Но в настоящий момент они играют против господина Жёлтой Ленты и городского магистрата.
- Да при чём тут "играет", - пробормотал я. - Обычное стремление гражданских оказаться как можно дальше от войны. А воюют, мол, пусть другие. Кто угодно, но не они.
- Ты не одобряешь подобное отношение?
- Да при чём тут вообще оценка: одобрение, там, или неодобрение? Я к поведению горожан в сложившейся ситуации вообще никак не отношусь. Я его только понимаю. От толпы не приходится ожидать ничего другого.
И снова я поймал на себе вдумчивый взгляд Аштии.
- Дело ведь тут не только в слухах, - проговорила она. - Для обывателей намёк на бунт или, к примеру, восстание - это нечто вроде овеществлённого ужаса. Бунтами пугают детей, бунты упоминают в поговорках, когда есть желание представить нечто совершенно ужасное. Тут нет необходимости даже пытаться поддерживать какие-то слухи. Они и сами возникнут. Ладно, передай от меня приказ грузить эвакуируемых на корабли. Сперва больных, потом детей.
- Аше, ты подумай, ведь стоит новости о начале погрузки дойти до горожан, как они ринутся штурмовать корабли, и войскам придётся их убивать. Без шуток.
- Почему ты так уверен, что последует попытка штурма, Серт?
- Аше, ты знаешь, что такое ужас?
Женщина приподняла бровь и несколько мгновений молчала, словно бы пыталась вспоминать - а случалось ли ей чего-нибудь бояться?
- Да, я знаю, что такое ужас.
- А ты представляешь себе, что такое ужас в случае с человеком, в принципе не умеющим держать свои чувства под контролем? Ему никогда не нужно было этому учиться, и вся жизнь его протекала так, что контроль над собой был излишним. А теперь представь себе тысячу таких людей. В страхе, нет, в диком ужасе за свою жизнь. И вот перед ними корабль - реальная надежда на спасение. На него только надо пробиться, просочиться как-нибудь - и всё, проблема решена! Да твои полтысячи солдат смогут остановить офигевшую от ужаса толпу, только уничтожив её.
- Ты преувеличиваешь, Серт. Почему тогда, по-твоему, эти обезумевшие толпы не штурмуют корабли прямо сейчас?
- Потому что, Ниш, тому может быть несколько причин. Сперва речь шла о том, что корабли не готовы. Горожанам докладывали об их готовности? Уверен, что нет. И потом - есть ведь надежда, что городской голова поддастся влиянию большинства и решит эвакуировать именно горожан с семьями, а не приют, больницу и полсотни бойцов.
- Все горожане всё равно на три корабля не поместились бы!
- А логическое мышление толпе не нужно. Толпа - это табун существ, которые думают только о себе, но устремляются вперёд в едином порыве. Каждый из горожан уверен, что ему-то как раз места хватит, дайте только отмашку. Тут достаточно просто небольшой надежды. Когда станет ясно, что надежды нет, тогда и может случиться катастрофа, которую я описал. И ведь, заметь, городской магистрат не решился отдать приказ! Побьюсь об заклад - там заседает достаточно людей, которые прекрасно поняли, чем всё это может закончиться.
- Значит, твои соотечественники именно так поступают в критических ситуациях? - ехидно осведомился Ниршав. - Ничего себе у вас там клоака, можно представить.
- А откуда ты знаешь, как способны себя вести твои соотечественники? У вас уже более ста лет не случались восстания.
- Больше трёхсот, - поправила Аштия, до того лишь внимательно слушавшая.
- Ну вот, тем более. С незапамятных времён ваши крестьяне и ремесленники спокойно занимаются своими делами, и только вечерком, под пиво, если есть желание, вспоминают о войнушке, которая вроде как где-то там идёт себе! А стоит войне захлестнуть все сословия, и тогда-то ты увидишь, отличаются ли твои соотечественники столь уж капитально от моих. И что способны вытворять. Знаешь, мои прадеды, которые за сто лет безмятежного порядка, царившего в государстве, успели привыкнуть к размеренности, законности и уравновешенности, тоже прифигели от всего, что принесла с собой Гражданская война. Ничего, потом привыкли.
- Аше, это бред. Бред чужака.
- Посмотрим, - отрезала женщина. - Пока не буду отдавать приказа. Сперва постараемся сориентироваться. Ниш, отправляйся собирать для меня информацию. Всё, что сможешь узнать: и по наличествующим силам, и по возможной дислокации и перемещениях отрядов врага, и по беспорядкам в городе. А ты, Серт, ну-ка, расскажи мне об этой Гражданской войне на твоей родине.
Я задумался, после чего, наворачивая ломтики нежнейшего мяса в розовом соусе и подливу с кусочками маринованных овощей, принялся излагать канву событий, насколько мог её припомнить вот так, без подготовки. Хорошо, что когда-то в школе на уроках истории я с охотой слушал рассказы учителя, читал учебники, а потом ещё и дополнительную литературу. Отстаивая свою позицию, а заодно маскируя пробелы в знаниях, я, конечно, больше упирал на отдельные примеры, описания зверств красных, белых и прочих разноцветных.
Аштия слушала с неподдельным интересом, задавала вопросы, и в конечном итоге мне пришлось, не ограничиваясь только Гражданской войной, продолжить рассказ о том, как росла и развивалась Советская "Империя". О ГУЛАГе, о расстрелах, о завоеваниях, включавших в состав Союза всё новые и новые республики, о репрессиях против тех, кто начинал строить всю эту систему и укреплял её, о борьбе за власть, о таких личностях, как Ягода и Ежов - всё, что я сумел вспомнить. Странно было смотреть на историю своей родины как бы со стороны, с позиции чужемирянки. Аштия задавала мне такие вопросы, которые заставляли по-новому взглянуть на события, сущность которых я, казалось бы, затвердил накрепко ещё в школьные времена.
Разговор продлился и после того, как то ли завтрак, то ли обед был подчистую уничтожен. Госпоже Солор принесли напиток, который она, морщась, выцедила. Потом заглянул щуплый лысоватый старик, одетый в достаточной мере роскошно, чтоб догадаться - если он в городе и не самая крупная шишка, то вполне себе величина. Оказалось, что самая.
Аштия обошлась с ним решительно, без особенных церемоний. Пара уверенно брошенных фраз превратили старика в кланяющегося китайского болванчика, и власть над городом зримо легла в руки женщины. Я, как сторонний наблюдатель, не ощутил в словах Аше тона приказа или угрозы, но разве нажим требовался? С чужими людьми она управлялась столь же решительно и твёрдо, как и со своими. Ни намёка на неуверенность - это подчиняет почти так же хорошо, как и природный магнетизм. Я готов был согласиться, что такое умение управлять у Аштии было наполовину приобретённым, а наполовину полученным в наследство от предков и природы.
Закончив с городским головой, который оживлённо помчался исполнять распоряжения госпожи Солор, едва она сформулировала их, её светлость отпустила и меня.
- Иди, Серт. Отдыхай. Ты мне нужен свежим.
- Я бы сказал, мне дополнительный отдых нужен явно меньше, чем тебе. Ты уверена, что не нуждаешься в моей помощи прямо сейчас?
- Нет, пока нет. Отдыхай, насколько будет можно. Вдруг уже завтра нас ждёт ещё более изнурительное путешествие, и тебе придётся тащить меня на своих плечах?
- Трудно устоять против такого предложения, - и я с хрустом потянулся, лишь после пары секунд сообразив, как двусмысленна была сказанная мною фраза.
Аштия лишь снисходительно улыбнулась. Она чаще всего реагировала так на мои промахи.
Но как бы там ни было, слишком трудно было продолжать настаивать на своём - ломило всё тело, и возможность устроиться на кровати лишала готовности спорить. В этой ситуации трудно было даже подумать о том, как себя чувствует Аштия. Но, с другой стороны, сто палок по чужой спине не больно, хоть и шумно, а госпожа Солор - дама ответственная и более чем разумная, сама знает, что ей нужно, когда и в каких количествах. Понадоблюсь - позовёт, не забудет и не пожалеет.
И я с лёгким сердцем отправился валяться, а вернее - отсыпаться на недели вперёд. Лишь в середине дня сумел заставить себя выйти во двор, проделать комплекс обязательных упражнений и убедиться, что пока пребываю в форме. Связки оставались подвижными, мышцы обеспечивали любой, даже самый сложный прыжок, тело вполне повиновалось. Даже ломота отчасти отпустила. Всё-таки я ещё молод и способен на многое.
За обедом, который больше смахивал на ужин, мне повезло столкнуться с Ниршавом. Тот был зол, и очень.
- Я скажу, что Аше и сама не жалеет себя, и другим не даёт дух перевести.
- Тебе-то на что жаловаться? Ты ж, если я не ошибаюсь, всё больше по снабжению. А не по строевой подготовке.
- Теперь ещё и по сбору информации, как видишь. Мечусь, как борзая.
- Можешь мне что-нибудь рассказать об обстановке в городе?
Офицер посмотрел на меня неприязненно.
- Хочешь набрать побольше аргументов в пользу своей правоты? Не старайся. Ты прав быть не можешь просто потому, что о наших судишь по своим, а мы ведь - два разных народа, населяющих два совершенно разных мира с разной историей. У нас всё разное!
- Если б действительно вы настолько отличались от нас, я бы тут не прижился.
- Может, твоих соотечественников как раз отличает феноменальная приживаемость. Откуда мне знать? Может, наш бы у вас не прижился.
- В Японии, в Индии, в Китае, например - запросто. Давай-ка этот спор прекратим. Я тебя о положении в городе спрашиваю, а ты про "наш-ваш". Если не можешь ни о чём упоминать, так и скажи. Я пойму.
- Ну почему же, - нехотя отозвался Ниршав. - Информация обычная, не внутренняя. Да, в городе большая часть лавок закрыта, так доносят уже о котором случае грабежа. Войска занимаются подготовкой укреплений, патрулей немного. На разгрузке кораблей, правда, горожане работают охотно. Но по мне, так пытаться набирать ополчение из ремесленников - мысль изначально порочная.
- Почему?
- Ремесленников и крестьян должны защищать воины. И они защищают их. Таков порядок, и только его незыблемость хранит наш мир в целости.
- А допустим, что нет воинов. Или не стало. Что будут делать другие сословия?
- Не бывает, чтоб не было воинов.
- Хе… Но вообще у идеи не давать обывателям в руки оружие есть другой положительный момент, который ты, правда, отрицаешь.
- Какой же?
- Если оружие окажется в руках каждого взрослого мужчины Империи, невзирая на его положение, это ускорит нисхождение гражданской войны из вашего… то есть нашего сословия в низшие. Тогда лавки будут грабить все и везде.
Ниршав посмотрел на меня с отвращением. Ничего не ответил, лишь подвинул к себе тарелку и погрузился в изучение состава рагу. То есть, конечно, это было не рагу в полном смысле слова, но явно что-то очень похожее.
- Ладно, тут мы с тобой отчасти сошлись, уже хорошо. Вот и скажи это Аштии. Если она услышит то же и от тебя, выше шансы, что прислушается.
- Спросит - скажу.
- Эх, не быть тебе штабистом. Штабист должен уметь выступить с инициативой.
Я лишь хмыкнул. Обедоужин переставал быть таким приятным, каким казался вначале.
- Ниш, Серт? - окликнула, заглядывая в комнату, Аштия. - Вы оба здесь? Хорошо. Так, грузить эвакуируемых на корабли начнём этой ночью. Я забираю из города тысячу мечей, и - да-да, готова согласиться с тобой, Ниш, - отдам приказ ополчение из горожан не набирать. Нет смысла. Довольно будет с них и выполнения обязанностей по обеспечению военных действий.
- А что насчёт возможных беспорядков и самовольного штурма кораблей?
Аштия обратила на меня свои загадочные глаза.
- Именно для того и будем грузиться ночью, чтоб минимизировать такую возможность. Если же всё-таки что-то начнётся… Я заранее беру на себя полную ответственность. За всё.
- Удивила, - проворчал Ниршав. - Ответственность и так лежит на тебе.
- Если возникают вопросы, моего упоминания о сём факте должно быть достаточно. Для любого обитателя Империи, кроме государя. Ещё вопросы?
Я поднял бровь.
- А что ты намерена поручить мне?
- Будешь под рукой. Нет, я не предлагаю тебе убивать горожан в гордом одиночестве. Если придётся, будешь делать это при поддержке тысячи мечей.
- Если придётся, то придётся. Тут кольчуги есть?
- Да уж без доспеха не останешься.
- Аше… А основания для беспокойства есть?
Её светлость вскинула голову.
- Есть. С обеих сторон. Собственно, авангард армии противника уже в полудне пути от Крюка. Самое позднее завтра днём это станет известно всем.
- Вот когда наступит настоящее веселье.
- Забавный словесный оборот, но в целом - да, именно так. Отправляйся, Серт.
Арсенал, представленный мне начальником охраны магистрата, конечно, и рядом не стоял с императорским, но разочарование беспокоило меня не долго - лишь первые краткие мгновения. Собственно, в городском арсенале я смог найти почти всё, что мне было необходимо. Да, тут имелись мечи большинства стандартных форм и размеров, кое-какие другие виды оружия. Но самым главным стало наличие вполне достойных доспехов. В конце концов, меч у меня имеется, причём отличнейший меч. На "когти" я не особенно-то рассчитывал. А кольчуга нужна. Ох как нужна. Не помешал бы и шлем… Вот, кстати, они, тоже довольно приличные. Есть что подобрать.
Начальник охраны смотрел на меня с любопытством, разговаривал уважительно. Наверное, видел во мне ближайшего сподвижника её светлости Аштии Солор, такой родовитой и высокопоставленной дамы. Она успела тут произвести впечатление, если не успела сделать это ещё раньше, в свои прежние посещения Крюка.
Сейчас это почтение, отчасти осенявшее и меня, как отражение подобострастного отношения к главе Вооружённых сил Империи, раздражало. Штука, конечно, сама по себе приятная, но когда ты понимаешь, как выглядит оборотная сторона этой приятности… Если толпа пронюхает про фигу, исподтишка показанную ей магистратом и её светлостью, останавливать взбеленившуюся массу придётся нам: Аштии, Ниршаву и мне. Ну, ещё той тысяче солдат, которых госпожа Солор забрала у магистрата и местного лорда. Интересно, сколько их там останется от тысячи, если трагедия всё же случится?