– Много, – Доре разулся, снял и выжал мокрые носки, потом также выкрутил штанины, оделся и удовлетворенно притопнул ботинком, – так-то лучше.
– Садитесь, – сдвинувшись к краю нар, освободила ему место Этьена.
– Спасибо. Как вы?
– Нормально, – не совсем понимая, что "как", привычно отмахнулась Этьена.
– Что произошло на набережной?
– Арест. Офицер узнал меня в лицо…
– Откуда он мог вас знать?
– Не знаю…
– Н-да, положение… – протянул Жан, – домой теперь нельзя… Надо предупредить Жерара.
– Не надо. Если он не арестован, то уже всё знает.
– Ясно. Н-да… похоже, в Лиль я так и не уеду…
– Не знаю, – растерялась Этьена, – ваш билет остался дома, но мы можем купить новый…
"Чушь! Боши наверняка уже перерыли весь дом, и нашли, и билет, и вещи. Возможно, и тайник в спальне. Хотя нет, вскрыть тайник им не по зубам. Разве только взорвут вместе с домом".
– В Лиль вам ехать нельзя.
– А куда можно?
Вместо ответа она ещё раз внимательно оглядела пещеру.
– Откуда вы знаете катакомбы?
– Мальчишкой сюда лазил. Одно время мы жили неподалеку и случайно открыли этот ход. Потом каждое лето изучали, мечтали составить полную карту и прославиться.
– Вы можете вывести нас к Нотр-Даму?
– В общем-то, да, – Жан задумался, – Можно выйти в подвал под "Святым Франциском".
– Это ресторанчик на соседней улице?
– Да. Самому ресторану, наверное, уже лет пятьсот, не меньше. А подвалы под ним и того старше. Только туда дорога не из лучших.
– Почему?
– Там в коридорах очень ветхие своды, ну и… черепа.
– Какие черепа?
– Разные. Нам придется пройти через подземные кладбища. Там целый квартал катакомб выложен костями.
Этьена зябко поёжилась.
– Мне надо как можно ближе к Нотр-Даму. После этого мы сможем уехать из города.
– Куда?
– Допустим, в Швейцарию.
– Без документов?
– Документы будут.
– Хорошо, попробуем… Держите, – Доре передал огарок Этьене и присел перед ящиком, – эх! Если бы я тогда знал! – откинул крышку и стал перекладывать содержимое ящика в сумку, – весь год мы копили все огарки, какие только удавалось раздобыть, потом весной притаскивали их сюда. Вот, – с самого дна вытащил кресало и ободранный шахтерский фонарь, – настоящий. Я свистнул его у сторожа…
– Вы?!
– Я. Не очень-то красиво звучит, но… Хотя сторожу он всё равно был не нужен.
– Почему же всё осталось нетронутым?
– Так уж получилось, – возясь с фонарем, помрачнел Доре, – всё, пошли.
Ей опять почудился шорох песка… и вздох, с которым просел свод коридора…
Теперь шли узкими неровными коридорами, почти щелями.
Ток воздуха слабо колебал пламя свечи.
Было сухо и до дрожи холодно. Вспоминая о костях, сваленных где-то рядом, девушка нервно ежилась и с опаской косилась в глубину темных узких тоннелей, под разными углами пересекавшими коридор, по которому они шли.
"Первое правило работы с психокинетической энергией, – надоедливо скрипел в мозгу голос инструктора, – усиленное питание и полный отдых после окончания сеанса. Запомните: главное, пожрать и поспать. И как можно быстрее".
В коридоре стало ещё холоднее. Чувствуя, что замерзает, Этьена подняла воротник и плотнее запахнулась в плащ.
– Мы выйдем в подвал, а оттуда во двор, – Жан на ходу цепко приглядывался к меловым меткам на стенах, – только придется ждать темноты, иначе из окон ресторана нас могут увидеть…
– Откуда у вас пистолет?
– Что? А… Забыл отдать.
– Забыли?
– Ну да. Когда там, на дороге, мы упаковывали оружие в сумки, я забыл его в кармане куртки, ну и… переложил потом в карман плаща…
– Зачем?
Вместо ответа он неопределенно пожал плечами.
"Для пижонства взял. Зачем же ещё?"
– Вы думали, – продолжала допытываться Этьена, – что может возникнуть ситуация…
– Ничего я не думал!
– Извините.
"Что я к нему привязалась? – разозлилась на себя Этьена, – нет у него никакого предвидения. Нет и быть не может".
За поворотом дорогу преградил глухой завал.
– Ничего себе!.. – поднимая повыше фонарь, изумленно присвистнул Доре.
– Откуда? – метнув взгляд вверх, так же растерянно выдохнула Этьена, – посмотрите, на потолке ни единой трещины.
– Наверное, – Жан поднял фонарь на максимальную высоту и внимательно осмотрел свод туннеля, – потолок обвалился там, дальше. А сюда просто высыпались камни… однажды там уже обваливалось… но всё равно, нам придется возвращаться.
– Значит, в Сите мы не попадем?
– Попадем. Из пещеры есть другая дорога. Она немного длиннее…
– Это не важно.
– Действительно, не важно.
Ей опять почудился шорох песка.
"Было, – попыталась отмахнуться Этьена, – это уже было. И довольно давно". И, тем не менее, дорога назад показалась ей бесконечной, а воздух до жути холодным. Таким холодным, что зубы сами собой начали выбивать частую противную дробь. Она попыталась сжать их, но тогда от холода затряслись плечи.
"Ладно, – после нескольких безуспешных попыток удержать плечи, устало покорилась Этьена, – пусть лучше зубы. Иначе я похожа на припадочную. А если сжать губы, то и стука не будет слышно".
2
На подходе к подземному залу, Этьена резко остановилась и прислушалась. Жан тоже остановился.
– Что-то…
– Тс-с…
Вдруг впереди истошно залаяла собака. Лай оборвала короткая команда, и в пещере вспыхнул электрический свет.
Огромный электрический фонарь с рефлектором, луч которого бил прямо в коридор!
– Назад!
Они развернулись и, не разбирая дороги, помчались обратно.
Теперь всё смешалось. И стрельба, голоса, и лай. Первая очередь ушла в потолок, осыпав их головы мелкой известняковой крошкой, вторая резанула в стену.
Не сговариваясь, они одновременно упали за кучу щебня.
Теперь казалось, что стреляли отовсюду. Звуки реальной стрельбы смещались с эхом, эхом эха и эхом от эха эха, и всё это вместе с лавиной выбитой из камня крошки обрушилось им на головы. Воздух в тоннеле заволокло пылью.
Вдруг, перекрывая все звуки, завыла собака. И словно в ответ на её вой изрешеченный пулями свод вздохнул и стал покрываться сетью мелких расползающихся трещинок.
– Беги!!! – дико заорал Доре.
Потолок хрустел и трескался. В считанные секунды трещины расползлись по всему своду и спустились на стены. Поток песка стал почти непрозрачным.
Этьена в панике прижалась к стене, но Доре грубо рванул её за руку и потащил за собой.
Они успели пробежать метров сто, прежде чем потолок ещё раз вздохнул и лопнул, выпуская на волю целые тонны крупного речного песка.
Ударная волна опрокинула её на пол, а грохот и наступившая вслед за ним полнейшая, непроницаемая тьма на какое-то время ввергли в состояние, близкое к прострации.
– Жан… – едва придя в себя, всё ещё оглохшая и, возможно, ослепшая, еле слышно позвала Этьена, – Жан!.. Жан-ан!!!
Как же ей стало страшно!
– Сейчас…
В темноте ей показалось, что охрипший голос пробился с другого конца вселенной.
– … сейчас… я зажгу огонь.
В нескольких шагах от неё вспыхнула спичка.
– Фонарь я, кажется, потерял, – как слепой, ощупывая вокруг себя заваленный щебенкой пол, хриплым, простуженным голосом пожаловался Доре, – но сумка должна быть где-то здесь…
– Ты цел… – не замечая, что стоит на коленях, полуобморочно пробормотала Этьена.
– Вот она! – Жан подцепил рукой ремень и вытащил из завала сумку, – Знаешь, похоже, нам крупно повезло.
– Повезло?
– Ну, да, – зажигая новую свечу, подтвердил Доре, – по-видимому, над нами был участок сухого песка. Поэтому, когда свод треснул, он весь просыпался в одном месте. Если бы песок был мокрый, то обрушился бы огромный участок, а так… видишь?
Он поднял свечу вверх и осветил буро-коричневый язык действительно сухого как порох, перемешанного с кусками известняка, песка, выползший вслед за ними в коридор.
– Повезло! – не замечая, что её начинает колотить крупная дрожь, медленно осела на бок Этьена, – и это ты называешь, повезло?!
– Э-гей… – торопливо перебравшись поближе, обнял её за плечи мужчина, – по-моему, у тебя начинается истерика…
– Ты!.. – вскинув кулаки, налетела на него Этьена, – ты!..
– Ну… ну… – ловя её руки, растерянно забормотал мужчина, – успокойся… ну, что ты?!.. всё хорошо…
Этьена прижалась лицом к его рубашке и разрыдалась. Теперь он уже не держал, а баюкал, шепча ей какую-то бессмыслицу до тех пор, пока рыдания не утихли.
Проплакавшись, Этьена оторвалась от его рубашки, опустила голову и попыталась ладонями стереть с лица слезы.
– Извините.
– Чего там! – чувствуя себя также неловко, попытался перейти на привычный нейтральный тон Доре, – как вы себя чувствуете?
– Если я, – подняла на него глаза Этьена, – хотя бы вполовину такая же грязная, как и вы, то ужасно.
– В таком случае, – насмешливо прищурился Доре, – чувствуете вы себя намного ужасней, чем вам кажется.
– Что?!
Несколько секунд она растерянно переваривала услышаное, потом охнула и зашарила по карманам.
– О! Фонарь! – Жан разгреб кучу песка за её спиной и вытащил фонарь, – черт побери, стекло треснуло! Ладно, неважно…
Пока Доре прилаживал внутрь фонаря свечу, Этьена достала носовой платок и попыталась на ощупь оттереть себе лицо.
– Вы гримируетесь под негра? – заметив, что она делает, ехидно поинтересовался мужчина.
– Нет.
– Тогда давайте сюда ваш платок, – развернул её к свету и критическим взглядом осмотрел лицо, – н-да… здесь есть над чем поработать… У вас есть зеркало?
– Нет.
– Невероятно. Из всех женщин, которых я знаю, вы первая, у кого нет при себе зеркала.
– Оно лежало в сумочке.
– Ясно, – он стер пару грязных пятен и удовлетворенно хмыкнул, – так намного лучше… не вертитесь!.. кстати, а ведь вы так и не ответили, что же всё-таки произошло?
– Где?
– Там! Можете вы мне объяснить, как мы оказались на набережной?
– Я…
Девушка попыталась отвернуться, но мужчина крепко сжал ладонями её щеки и опять развернул лицом к себе.
– Только не надо говорить, что мне почудилось. Я, пока ещё, не идиот, и галлюцинациями не страдаю. Да, и то, что было, ни в какую галлюцинацию не поместится… Так что это было?
– Телепортация.
– Что? – Жан растерянно опустил руки.
– Моментальный перенос дематериализованного биологического объекта на ограниченное расстояние с последующей обратной материализацией, – ровным лекторским тоном процитировала Этьена.
– Так, – Доре со свистом выдохнул застрявший в гортани воздух, – так…
– Я обладаю некоторыми парапсихическими способностями, которые предпочитаю не афишировать.
– Так… значит, тогда, в арке, вы тоже применили свои… способности.
– Да. Солдату, который нас увидел, я, что называется, отвела глаза. Когда он смотрел на нас, то думал, что видит пустое место.
– Ясно…
Конечно, всё это звучало просто невероятно. Но, после того, как сквозь него протащили город, Доре мог уже поверить и не такому. Далеко не такому! В конце концов, ещё сто лет назад Дюма описывал что-то похожее. Врал, конечно, но…
– Значит, вы можете перенести нас отсюда?
– Нет.
– Почему?
– Мне трудно объяснить, – опять заволновалась Этьена, – но сейчас я не могу.
"Если вообще ещё когда-нибудь смогу… Как же я сразу не вспомнила! Как же!.. Я же должна была сразу…"
– Ладно, не переживайте, – видя, как затряслись губы, попытался успокоить её Доре, – немцы нас больше не достанут, а на поверхность я вас всё равно выведу.
"Я забыла про элементарные правила техники безопасности! Надо было сразу свернуть канал! А теперь… Что же теперь делать?!"
– Устали? – по-своему истолковал её волнение Доре, – если хотите, мы можем отдохнуть. Путь неблизкий, а засветло нам на поверхности лучше не показываться…
– Нет! Надо выбираться отсюда и как можно быстрее.
– Послушайте, это неразумно, – попытался урезонить её мужчина, – идти достаточно далеко…
– Нет. Поймите! – вцепилась в его рукав Этьена, – дело во мне. Именно мне необходимо как можно скорее выбраться отсюда. У меня есть очень серьезные причины, – голос начал предательски срываться, – очень!..
– Хорошо, – он накинул на плечо ремень сумки и встал, вместе с собой поднимая и её, – Тогда не будем терять время.
3
Не доходя до первого завала, Жан свернул в боковой тоннель.
– Эти коридоры все идут в одном направлении, – внимательно оглядев стены, пояснил он, – здесь мы сможем обойти обрушенный участок, а потом воспользоваться сквозной штольней и вернуться на основную дорогу…
– А если…
– Нет, – правильно оценив взгляд, брошенный ею на свод туннеля, поспешил успокоить мужчина, – потолки здесь крепкие… Пошли?
– Да.
– Эти катакомбы, – стараясь скоротать время, принялся объяснять Доре, – похлеще муравейника. Здесь повсюду коридоры, ходы, лестницы… Говорят, что эта часть – самая древняя. Возможно, – поднял фонарь, осветив сухие выветренные стены, – здесь ещё римляне брали камень для строительства….
Этьена задержалась у стены, молча провела пальцем по известняку, растерла между пальцами мягкую серую крошку.
– Под нами – тоже ходы… и над нами… Когда мы пытались составить карту, то сначала стали наносить все уровни сразу… ну, и запутались… потом попытались рисовать разные уровни разным цветом… и опять запутались… – Жан замедлил шаг, повел фонарем вдоль стены.
– И что же? – напомнила Этьена.
– Что?
– С картой… Так и бросили?
– Да… – ища глазами метку, он ещё раз осветил стену, – нет, – найдя черную кособокую звезду, он незаметно перевел дух, выпрямился и решительно зашагал дальше, – мы отметили точку отсчета и от неё стали рисовать каждый этаж на отдельном листе. Самый верхний – красным, потом зеленым, желтым… При необходимости листы можно было наложить друг на друга.
– Стереоскопическая проекция? – заинтересовалась Этьена.
В стене открылась узкая щель.
– Вот! – облегченно выдохнул Доре, – по нему мы выйдем на старую дорогу, только уже после завала. Здесь всего-то метров десять… ну, может чуть больше…
– Это?! – недоверчиво прищурившись, девушка мысленно оценила размер щели, затем скользнула глазами по фигуре мужчины и отрицательно покачала головой.
– Н-да… – старательно обходя взглядом её лицо, обескуражено протянул Доре, – раньше она казалась значительно шире…
– Вы здесь не пройдете.
– Раньше проходил…
– Когда?
Вместо ответа он развернулся и попытался богом втиснуться внутрь щели.
– Пожалуй, я смогу тут пролезть, – Доре вывинтился обратно, скинул плащ и пиджак, прикрутил их к сумке.
– Нет, – испуганно вцепилась в сумку Этьена, – вы не сможете двигаться в таком положении!
– Смогу, – Жан успокаивающе похлопал её по руке, – не волнуйтесь. Здесь не так уж и далеко.
– А если щель станет ещё уже?
– Не станет.
В танцующем свете свечи ей вдруг показалось, что зазубренные края отверстия дрогнули, качнулись навстречу друг другу. Ухо уловило едва слышный хруст камня, вздох…
– Эй! – видя, как округляются её глаза, Жан встряхнул девушку за руку, – алло!
Этьена с трудом отвела взгляд от стены и уставилась ему в шею.
– Вам кто-нибудь говорил, что у вас просто сногсшибательные глаза? – как можно беспечней поинтересовался Доре, – если ваши глаза снять крупным планом… Вы никогда не пробовали сходить на кинопробы? Если бы я был режиссером, я бы вас сразу взял. На фоне ваших глаз Грета Габро слепа как грот. Если когда-нибудь вы всё-таки надумаете податься в кино, то можете смело рассчитывать на меня…
Этьена сжала губы, зажмурилась и, наконец-то, отпустила сумку.
– Извините, – сразу посерьезнел Доре, – я не хотел вас обидеть.
"Он считает меня неумной истеричной трусихой, – от обиды на ресницах повисли слезы, – я и есть… истеричная трусливая дура".
– Да… я… – севшим голосом пробормотала Этьена.
"Ты ещё здесь в обморок хлопнись!"
Злость на себя смыла последние следы паники. Не замечая, что непроизвольно копирует стойку солдата перед своим командиром, она выпрямилась, вскинула голову и четко произнесла:
– Благодарю. Вы были абсолютно правы.
"Ехидна", – чувствуя себя, как голый на морозе, он неловко встряхнул сумку, отчего брошенный на неё плащ соскользнул на пол.
Жан стремительно нагнулся, Этьена – следом. Одновременно они подхватили плащ, поднялись и…. легко, словно во сне, или в полете, качнулись навстречу друг другу.
– Не бойся, я выведу тебя отсюда… – почти губы в губы прошептал мужчина.
– Да, – также беззвучно прошелестела женщина, из последних сил цепляясь пальцами за спасительный плащ, не замечая, что в предчувствии поцелуя у неё предательски подгибаются колени.
В ноздрях защипало. Этьена коротко вздохнула, сморщилась и чихнула. Втянула в себя воздух и чихнула ещё раз.
– Черт!
Мужчина метнулся вниз, сдернул рукав плаща с фонаря, прихлопнул тлеющий край ладонью.
"Что я только себе вообразила?! – так внезапно оставшись одна, она выпутала ладонь из складок плаща и прижала к горлу, – ещё немного и полезла бы к нему, как… та… змея!"
Перед глазами вспыхнули искривленные футуристические лампы, громоздкая, как языческий жертвенник, стойка бара, обезьяноподобный джаз и приподнявшаяся на мыски женская фигура, завораживающе медленно покачивающаяся в объятиях мужчины.
Темно-зеленое с золотистыми узорами облегающее короткое платье… Казалось, вокруг выбеленной электрическим светом статуи извивается змея. Глянцевая головка то прижимается к груди, то поднимается к лицу, сильные бескостные руки кольцом обвивают плечи, пальцы осторожно подбираются к волосам.
И с каждым следующим извивом она непостижимым образом всё больше оголяется, совершенно по-змеиному выползая из платья!
"Гадюка".
Только в брошенном на окно взгляде не было ни малейшего намека на холоднокровную рептилию.
"Обладай ты хоть какой-то ментальной силой, сожгла бы на месте", – наблюдая, как кроваво-красные ногти впились в пиджак, изумленно подумала тогда Этьена.
Завороженная взглядом, она почти не обратила внимания на лицо, запомнила только ощеренные в секундном оскале зубы…
– …Ничего страшного, – неправильно истолковав её молчание, поспешил успокоить Доре, – дыма почти нет. Немного обгорел рукав и всё. Выберемся, куплю новый плащ. Этот мне давно уже надоел.
…Он не был монахом. Наверняка, нет. При желании, она могла бы узнать всё, пролистав его жизнь так, как пролистывают книги. Зачем? Что было, то было.