Но еще больше специальный агент растерялся, когда администратор зашел в подсобку и вернулся оттуда с орудиями труда здешнего уборщика. Металлическим, потемневшим от времени, ведром, и затасканой до безобразия тряпкой, насаженной на длинную палку. На Земле в старину такой симбиоз тряпки и палки называли "шваброй".
- Да, вымыть пол, - подтвердил администратор, легонько подтолкнув ногой ведро, - в коридоре… на обоих этажах, в вестибюле… и в кафе. В номерах не надо, там сейчас люди… да, тебя и не пустят туда.
- Спасибо за доверие, - буркнул Славин. Его собеседник не заметил иронии, и, уж тем более, не смутился.
- Водопровод там, - указал он на подсобку, - с тебя - вымытый пол, с меня - ключ от номера.
* * *
Славин не ошибся насчет канализации. Водоснабжение, по крайней мере, в этой гостинице, было вполне современным - даже по земным меркам. Краны, водопровод, трубы - а вовсе не колодец с воротом. Конечно, водопровод казался несколько примитивным. Мощность струи приходилось регулировать вручную, не было счетчиков по учету расхода воды, да и сама вода выглядела слегка мутноватой. Но это все были детали, не имевшие большого значения.
Помимо водопроводных кранов, в гостинице, в каждом номере, имелась душевая кабинка и вполне нормальный унитаз. Впрочем, присматриваться к гостиничным удобствам у Славина не было ни желания, ни, по большому счету, возможности.
Непривычный к физической работе, он чувствовал себя хуже, чем после очередного "блестяще выполненного задания". Сказались и пешие прогулки на свежем лоранском воздухе. Когда Славин вернулся к администраторской стойке в компании ведра, полного грязной воды, ему больше всего хотелось спать… а еще - есть. Он готов был съесть слона… а руководство даже сухим пайком не снабдило.
К чести администратора… который, кстати, оказался никаким не администратором, а хозяином гостиницы, господином Нумораном… В общем, к чести Нуморана, тот, видимо оценив измученный вид инопланетного гостя, сжалился над ним. И наградил не только ключом от номера, но и миской какой-то каши. С последней Славин расправился в течение пяти минут.
Еда еще больше разморила землянина; оставшихся же сил хватило лишь на то, чтоб дойти до номера. Да еще избавиться от верхней одежды, перед тем, как лечь в кровать. Славин не успел даже поудобней устроиться - так быстро его накрыло пеленой сна.
Странный это был сон… странный - и весьма неприятный. Вначале Егору Славину казалось, будто он видит муравейник и всегдашнюю суету его обитателей. Однако по мере приближения картинки он начал понимать, что суетятся вовсе не трудолюбивые лесные букашки. Муравейник обернулся современным городом - не "городом", как на Лоране, а земным мегаполисом. Выглядел он весьма правдоподобно, но, при этом казался каким-то обобщенным, неузнаваемым.
Небоскребы, автострады, какие-то летательные аппараты в небе… И поток… поток людей, автомобилей, всего вперемешку. Поток лавировал между зданиями, разливался по транспортным развязкам и затоплял собой улицы города. Течение было настолько стремительным, что никакой глаз не мог различить деталей.
Внезапно из потока выделился один человек. Присмотревшись, Славин узнал в этом прохожем себя, свое отражение. Отражение не останавливалось, оно продолжало двигаться, и, при этом, позволяло рассмотреть себя сколь угодно внимательно.
Вскоре Славин заметил, что его двойник стареет - стремительно и на глазах. Лицо покрывается морщинами, седина, поначалу незаметная, мало-помалу покрывала всю голову. Фигура двойника становилась все более сгорбленной, походка - все менее твердой, но он не прекращал движения. Не прекращал до самого последнего момента, когда от человека остался лишь истлевающий на глазах скелет.
Порыв ветра развеял горстку праха - то, что совсем недавно было двойником Славина. Поток продолжил свое стремительное течение - но уже без него. Город снова отдалился, став вновь похожим на муравейник. Эта картинка застыла перед глазами Славина и больше не менялась. Замерла как собеседник, вежливо ожидающий ответа на вопрос. В данном случае - на вопрос: "что дальше?".
Одним резким движением Славин открыл глаза. В течение нескольких минут он неподвижно лежал на кровати, слушая лишь тревожный стук собственного сердца. В предрассветной тишине этот стук казался особенно громким. В единственное окно комнаты заглядывал робкий, нарождающийся новый день…
"Ну и сон, - подумал Славин, постепенно приходя в себя, - лучше бы какой-нибудь Бормоглот приснился… или, что там сейчас в кино идет? Тогда бы я даже не испугался. А тут… тут я словно на себя посмотрел - со стороны. На всю свою жизнь, прошлую и будущую".
Надо сказать, что увиденное Славиным отнюдь его не порадовало. Но главное - просто отмахнуться от "какого-то сна" он не мог. Не тот это был сон, от которого можно было отмахнуться. Не нагромождение бессмыслицы; не бред, вроде того, что видят, а потом воплощают в своих шедеврах художники-наркоманы; и не дешевая мультяшно-киношная страшилка.
По сути, видение, посетившее в эту ночь Славина, было самым настоящим посланием, оформленным как… видеоролик. Именно видеоролик - воспроизведенный не на дисплее, не на экране, а в его, агента Славина, сознании. И смысл, вложенный в этот ролик-послание был далеко не скрытым; таким что Славин смог понять его с ходу.
Твоя жизнь - бессмысленная суета.
Жив ты или мертв - для других не имеет значения.
На Земле невозможно жить иначе.
Один из коллег Славина в подобных случаях с ехидной усмешкой вопрошал: "нечем крыть?" И вопрос этот всегда был риторическим…
Тут один из лучших сотрудников Управления окончательно пришел в себя… и его осенило. Он вспомнил Василия Кучеренко, его состояние; вспомнил безыскусные рисунки, в которых несчастный техник пытался отразить свои кошмары… Вернее сказать - кошмар. Единственный кошмар, что с небольшими вариациями повторялся каждую ночь. Каждую ночь его пребывания на Лоране.
Славину не понадобилось ни особых умственных усилий, ни много времени, чтобы увязать между собой Лорану, кошмар Кучеренко и собственные грезы, посетившие его в первую же ночь на этой планете. "Психотропное воздействие, - прошептал спецагент, вспоминая собственную версию незавидного состояния Кучеренко, - воздействие… на меня. Значит, теперь вы за меня взялись".
Наработанный годами инстинкт не подвел одного из лучших сотрудников Управления. Секунда - и вытянутая рука ухватила скорчер, оставленный им совсем недалеко от кровати. В течение следующей минуты Славину хотелось с оружием в руках выскочить из номера и палить. Палить по коварным лоранцам, пока не кончится заряд. Его остановили только благоразумие… а также банальная стыдливость. Каким бы ни был его гнев, появиться перед посторонними людьми в исподнем Славин не мог. Просто не мог - воспитание не позволяло.
Вздохнув и немного охладив свой пыл, спецагент худо-бедно нацепил на себя верхнюю одежду, и только после этого покинул номер. Устраивать беспорядочную стрельбу он уже не собирался. Но и спускать дело на тормозах был не намерен. И потому верный скорчер сопровождал его по пути в вестибюль.
Нуморан нашелся на прежнем месте - за стойкой. Он был занят чтением какой-то газеты - большого, многократно сложенного листа бумаги, испещренного мелкими буковками. Когда-то и на Земле газеты выглядели подобным образом. Пока не были окончательно вытеснены электронными изданиям и компактными устройствами для чтения.
"Интересно, - невзначай подумал Славин, глядя на хозяина гостиницы, - неужели он обходится без сна?.. Или у него есть сменщик?".
- Значит так, - рявкнул спецагент вслух, отбрасывая посторонние мысли и наводя на Нуморана скорчер. Он не собирался стрелять, но рассчитывал припугнуть.
- Что-то хотел? - флегматично осведомился хозяин гостиницы, не отрываясь от чтения. Словно перед ним стоял не вооруженный человек, а шаловливый ребенок.
- Хотел, - это убийственное, почти издевательское спокойствие вызвало у Славина новую вспышку гнева.
Он подошел к стойке вплотную и прислонил ствол скорчера к голове Нуморана. Тот нехотя отложил газету и уставился на землянина с легкой укоризной.
- Хотел, - повторил Славин, - хотел… спросить. Зачем вы это делаете?
- Кто - "вы"? - не понял Нуморан, - здесь кроме тебя и меня…
- Вы - все. Вся ваша гребанная раса! - злобно перебил спецагент, - вся ваша гребанная планета! Зачем вы меня мучаете?
- Сны? Кошмары? - коротко и с ноткой сочувствия молвил хозяин гостиницы.
Славин кивнул, а Нуморан пояснил:
- Тогда ты сам виноват, дорогой гость. Никто тебя не мучает… кроме тебя самого.
- Только не надо этой софистики… или схоластики? - землянин осекся, - еще скажи, что я все это видел… и на Земле.
- Напротив, - вздохнул Нуморан, - и ты не один такой… насколько я слышал. Что-то с вашим братом происходит, когда к нам прилетаете… Какая-то несовместимость, что ли? Я не специалист, и вообще… эта тема сложная. Наверное, различия между нашими… расами не только внешние.
- И что? - спросил Славин, не особенно рассчитывая на полезный для себя ответ. Как оказалось - напрасно.
- Ясно что, - ответил лоранец, - здесь только один выход - сходить в Храм. Сходи… там помогут.
- Храм? - переспросил спецагент. И вспомнил купола и кресты на церквях в родной Москве; лики святых и служителей в рясах. Храм…
Храм Матери, - уточнил Нуморан, - есть в каждом поселении, включая наш город. Понимаю, вы, земляне, наверняка верите… во что-то другое. Но это не важно. Наша вера… открыта для всех.
Глава третья
Разумеется Славин и не думал спозаранку идти в местный храм - даром, что вход туда был открыт круглосуточно. Не собирался он приобщаться к местной вере и позднее. Вообще не собирался, если говорить начистоту. И все же разговор с Нумораном несколько охладил его разоблачительский пыл. Славин даже допустил мысль, что местные жители, будучи и впрямь мирными и гостеприимными, вовсе не причастны к исчезновению землян.
Тем более что по большому счету, все подозрения в адрес лоранцев были на совести земных журналистов, а также работников силовых ведомств. В головах и тех и других накрепко засел упоминавшийся уже стереотип. Согласно которому в любом происшествии хоть кто-то, но виноват. И этот "кто-то" непременно является разумным существом. Как заявил на какой-то пресс-конференции директор УГБ, "если есть преступление, значит есть и преступник".
Еще можно вспомнить весьма показательную историю с мелким астероидом, уничтожившим поселок землян на Марсе. Тогда выдвигались самые разнообразные версии - от теракта до начала инопланетного вторжения. Причем, в роли авторов этих версий выступали не только "акулы пера", но и весьма солидные, серьезные люди - военные, сотрудники УГБ и даже некоторые ученые.
Когда же обстановка вокруг уничтоженного поселка более-менее прояснилась, из Управления сделали "крайних" - сочтя тот случай величайшим позором в истории этого ведомства. Себе в оправдание работники Глобальной Безопасности могли ответить лишь одно: что предпочли преувеличить опасность, а не преуменьшить ее. А последнее, с их точки зрения, все-таки хуже.
Что касается Славина, то он, будучи одним из лучших сотрудников Управления, считал для себя недопустимым любой промах - хоть с "плюсом", хоть с "минусом". Другими словами, он по-прежнему был готов распутать это дело… но держаться за версию, казавшуюся все более сомнительной, не собирался.
Теперь Славин подозревал… саму планету, вернее, специфику здешних условий. К которым успели приспособиться аборигены - в отличие от землян, равно как и других пришельцев. Которым от этой специфики пришлось несладко - с непривычки, и просто в силу своей чужеродности для этой планеты.
Славину вспомнилась старинная фантастическая книжка, читанная им в школьные годы. В этой книжке на Землю напали инопланетяне, и, будучи более развитым, легко смогли ее захватить. После чего… вымерли от местных болезней, к которым у всего живого на Земле имелся врожденный иммунитет.
Отрабатывать эту версию Славин решил, что называется, "на свежую голову". И потому, после разговора с хозяином гостиницы, он присмирел, опустил свой скорчер и тихо возвратился в номер. Там он проспал еще несколько часов - глухо и без сновидений.
Проснувшись, умывшись и одевшись, землянин вручил Нуморану ключ от номера, а сам спешно направился за пределы городка. Там он связался с "Немезисом" и потребовал прислать ему побольше продовольствия. Именно "потребовал", а не попросил - в соответствии с приказом высшего командования ВВКС. Согласно этому приказу, от группировки ВВКС в системе Антареса требовалось "оказание всемерной поддержки специальному агенту УГБ". И наверняка эта "всемерная поддержка" включала в себя, в том числе, и снабжение провиантом.
Как оказалось, Славин не ошибся. Где-то через час у окраины лоранского городка приземлился малый грузовой модуль, полный консервных банок и продуктов в вакуумных упаковках. Там же, поверх всего этого "богатства", лежала большая, похожая на спортивную, сумка с эмблемой ВВКС.
Присланного провианта хватило бы, чтоб накормить роту десантников - причем, едва возвратившихся с боя и голодных как волки. И Славин, понятное дело, не собирался есть все, что ему прислали с орбиты. Земные продукты он надеялся использовать как заменитель денег - уверенный, что уж еда-то имеет ценность на любой планете.
По этой причине Славин отправил на "Немезис" сообщение - с благодарностью и просьбой "не спешить с возвращением бота". Мародерства со стороны местных жителей он не опасался. Во-первых, любой посадочный бот, даже малый и грузовой, закрывался герметичным люком. Открыть который не позволяла система распознавания "свой-чужой". А, во-вторых, преступление, даже мелкое, едва ли было свойственно миролюбивому нраву лоранцев.
Поблагодарив военных, Славин сложил часть продуктов в сумку и направился в городок. Там он надеялся найти какие-нибудь магазины (а лучше - рыночную площадь) и познакомиться с особенностями местной экономики. И, разумеется, выменять продукты на кое-какие другие полезные вещи. Так или иначе, снова орудовать шваброй землянину совсем не хотелось.
Рынок в городке и впрямь был; Славин узнал об этом от одного из прохожих. Этот прохожий, будучи словоохотлив, хотел даже подсказать дорогу, но спецагент мысленно счел это лишним. Ибо лоранское поселение было не столь велико, чтобы в нем можно было заблудиться.
По пути, при свете дня, спецагент смог получше рассмотреть поселение аборигенов. И заметить одну удивительную черту, присущую местной архитектуре. В отличие от Земли, где все постройки возводились по нескольким типовым проектам, здесь нельзя было встретить хотя бы пару одинаковых зданий. Каждый из домов отличался от своих собратьев - хоть количеством этажей, хоть шириной окон, хоть цветом покраски.
Тем не менее, во всем этом многообразии чувствовалась какая-то гармония; каждый дом, не будучи похожим на другой, казался частью чего-то целого. Некой общей картины - даром, что выполненной множеством красок.
На мгновение в сознание Славина врезалась другая картина - гротескная, зловещая и почему-то черно-белая. Ряды огромных и чудовищно однообразных сооружений, напоминающих гигантские, торчащие из земли, столбы. Эти столбы высились повсюду, насколько хватало глаз, и закрывали собой большую часть неба - тусклого и унылого.
От такого зрелища (даром, что кратковременного) Славина передернуло. Не будучи дураком, специальный агент сразу понял, что именно пытался донести до него неведомый живописец. Земные города, земная архитектура - в глазах лоранцев она бы выглядела именно так. Серо, тускло, уродливо и однообразно.
- И что? - не удержался и шепотом пробормотал Славин, - что с того? Да, я живу в мире однообразия… как его ни назови. Но это моя жизнь… в которой, кстати, есть не только плохое. Вас же, белобрысая братия, я с собой не зову…
- Не зовешь, - прозвучало (именно прозвучало) в его голове, - не зовешь - но и не принимаешь этот мир таким, какой он есть. Вместо этого пытаешься загнать его в рамки, разложить по полочкам, заменить примитивной карикатурой…
- Сгинь! - рявкнул Славин, на этот раз, в полный голос. Да так, что несколько прохожих с опаской обернулось в его сторону. Но это помогло - как ни странно. Ибо посторонний голос в голове спецагента умолк.
"Когда человек обращается к Богу, это молитва, - подумал Славин, - а когда Бог обращается к человеку, это шизофрения". Каким бы ни был припомненный анекдот затасканным и отнюдь не смешным, он подбодрил землянина и отогнал злосчастное наваждение. На время - но отогнал.
Встряхнувшись и поправив лямку сумки на плече, Славин ускорил шаг.
Рыночная площадь располагалась в центре городка и представляла собой довольно обширный участок, мощенный каменными, вытесанными до блеска, плитами. Вопреки ожиданию, площадь не была сплошь заставлена лотками и палатками; и те и другие располагались лишь по периметру. Все же остальное пространство было почти свободным и предназначалось скорее для отдыха местных жителей.
В центре площади находился большой фонтан, выполненный в виде каменной чаши и стоящей в ней статуи женщины с кувшином. Именно из этого кувшина, перевернутого кверху дном, лилась вода… лилась, но никак не выливалась.
Фонтан был окружен скамейками, на которых расположились отдыхающие лоранцы. Были среди них и молоденькие влюбленные парочки, и целые семьи, и старики. Кто-то с кем-то разговаривал, кто-то читал книгу или газету, кто-то просто любовался фонтаном… А кто-то (в особенности, дети) не сидел на скамейке, а предпочитал подойти к фонтану поближе. Или прогуливался по площади.
Славин поневоле засмотрелся на эту идиллию, увы, недоступную землянам; засмотрелся - и едва не забыл о цели своего прихода. Так продолжалось около десяти минут - пока взгляд спецагента (внимательный и цепкий, несмотря ни на что) не выделил среди посетителей "подходящий объект". "Подходил" же этот "объект" для наблюдения и слежки; именно такой смысл вкладывали в данное словосочетание агенты УГБ.
"Объект" был жгучим брюнетом, и уже одно это выделяло его из толпы беловолосых собратьев. Хотя какие там "собратья" - приблизившись к брюнету на достаточное расстояние, Славин понял, что перед ним вовсе не абориген. Брюнет оказался землянином, а его лицо было знакомо чуть ли не каждому жителю "голубой планеты". Кроме, конечно, тех, кто принципиально не смотрит информационные передачи.
На рынок пожаловал сам капитан Энрике Рамирес, руководитель 32-ой межзвездной экспедиции. Тот самый, что больше месяца назад доложил о встрече с "братьями по разуму". Это его в тот день увидели миллионы восторженных землян, прильнувших к телеэкрану. И это в честь его дочери планета Лорана получила свое название.
На рынок Рамирес пришел не один, а в сопровождении молодой аборигенки. И вряд ли их отношения ограничивались совместным походом за покупками. Впрочем, данный аспект не так интересовал Славина, как сам факт этой встречи.