До винтовой лестницы, ведущей в подвал, было довольно далеко, но в нос ему ударил неприятный запах плесени и застоявшейся воды, и верховный главнокомандующий с отвращением зажал нос ладонью. С каждым шагом вонь усиливалась, воздух становился все более влажным и холодным. Тарек по-прежнему прижимал ладонь к лицу, но это не помогало. Наконец он добрался до камер. За зарешеченной дверью находились небольшое караульное помещение и комната начальника темницы. Тарек вошел в караульную, не постучавшись и не обращая внимания на четверых неопрятных солдат, которые при виде его испуганно вскочили, роняя на стол игральные карты. В комнату начальника темницы он тоже вошел без стука. Но тот крепко спал на своем стуле и, кажется, не думал просыпаться.
Пинок заставил его подскочить на стуле.
- Господин начальник темницы, у меня мало времени, - коротко пояснил Тарек. - Вы достаточно проснулись для того, чтобы сообщить мне, есть ли среди пленных в камерах хоть один видящий?
Начальник ответил не сразу. Он спешно приводил в порядок униформу, что ему удалось плохо: несмотря на отчаянные попытки и тусклый свет, ее плохое состояние было по-прежнему очевидно.
- Ну, отвечайте же! - Тарек нетерпеливо стукнул по столу кулаком. - Есть видящий или нет?
Начальник темницы откашлялся и неуверенно начал:
- Есть еще один. Может быть, он даже еще жив. Но не стоит слишком надеяться. Он здесь уже одиннадцать лет. С такими пленниками обычно каши не сваришь.
- Немедленно отведите меня к нему! - велел Тарек. Он не верил, что в темнице видящий мог остаться в живых. Поэтому просто сгорал от нетерпения, чтобы как можно скорее увидеть его. В сопровождении начальника и охранника он отправился к пленному.
Внизу, там, где находились камеры, зловоние стало еще невыносимее. Здесь неприятный затхлый запах плесени смешивался с запахом тления и экскрементов. Чем дальше они шли, тем хуже становился запах. Тарек боролся с подступающей тошнотой, он неожиданно понял, почему дежурство в темнице было среди его подчиненных любимым наказанием для строптивых солдат.
Наконец начальник остановился перед наполовину заросшей плесенью дверью, которая держалась, очевидно, на нескольких ржавых железках.
- Мы не открывали ее очень давно, - извинился он, пытаясь отыскать подходящий ключ. - Но он пока еще ест, - поспешил заметить начальник, указав на небольшое окошечко в нижней части двери, у которого стояла деревянная миска с какими-то объедками, по виду которых Тарек при всем желании не мог определить, оставлены ли они вчера или же лежат тут уже несколько лет.
И в то же мгновение, когда начальник темницы наконец повернул ключ в замке, черное, словно сажа, небо над Нимродом озарила первая молния, после которой раздался яростный раскат грома. Но никто из солдат не заметил этого. Тарек снял со стены один из чадящих факелов.
- Я войду один, - пояснил он и наклонился, чтобы втиснуться в камеру.
Внутри зловоние стало просто ужасным. Одной рукой Тарек держал факел, другой прикрывал рот и нос, однако зловоние не становилось слабее, и выходило, что ему придется либо задохнуться, либо все же как-то дышать этим воздухом. В слабом свете факела Тарек огляделся. При виде открывшейся картины у него едва не отнялся язык. Воин с трудом подавил желание немедленно повернуть обратно и никогда больше не возвращаться в это отвратительное место.
Камера была крохотной, без единого окна. Кроме небольшой глиняной миски, возле которой за остатки еды дрались две крысы, в комнате находилась наполовину заросшая влажным мхом доска. Она была прикреплена к стене и служила заключенному постелью. На этой доске сидел неухоженный старик с длинной спутанной бородой и редкими седыми волосами. На мгновение главнокомандующему показалось, что старик ждал его.
Но больше всего Тарека поразила осанка этого человека. Она свидетельствовала о достоинстве, которого он до сих пор не видел ни у одного из заключенных. Долгие годы заточения в этой недостойной человека каморке не смогли сломить старика.
- Итак, отчаяние все-таки привело вас ко мне, - хриплым голосом сказал видящий. - Могущественный Тарек не знает, что делать, и ищет ответа на вопросы у приговоренного к смерти.
Откуда заключенному знать об этом? Онемев от удивления, Тарек лихорадочно пытался собраться с мыслями. Теперь он, как никогда, был уверен, что старик знает ответ на мучащий его вопрос. Он даже не удивился бы, если бы оказалось, что тому известны даже вопросы, которые он собирается ему задать.
Видящий снова заговорил, и по звуку его голоса было слышно, что он не разговаривал уже очень давно.
- Ты правильно предполагаешь. Я знаю твои вопросы и знаю ответы, но не уверен, что ты хочешь их услышать.
Слова заключенного привели Тарека в бешенство. Что взбрело в голову этому глупому старику? Он получит ответ, даже если видящий откажется говорить добровольно. Для этого существует множество замечательных методов.
Тарек вставил факел в заржавевшую подставку.
- Старик, лучше добровольно расскажи мне обо всем, что тебе известно о Ребенке со Знаком, - угрожающе прорычал он. Тарек не знал, сколько заключенному лет, но видящий производил такое впечатление, словно успел немало повидать на своем веку. - А будешь артачиться, последние часы твоей жизни станут для тебя очень болезненными и мучительными, - пригрозил он.
Однако запугать старика оказалось непросто.
- О повелитель, - заявил он тоном, не оставлявшим сомнений, что власть для него ничто, - вы пытаетесь угрожать тому, кто и так уже мертв, - он покачал седой головой и указал костлявой рукой туда, где, предположительно, находилось небо. - Затмение лун-близнецов состоялось, как и предсказывал однажды Анторк. Вы хотите найти Ребенка и даже призвали на помощь могучее создание тьмы. Но поиски не увенчались успехом.
В вышине над толстыми сводами пророкотал гром, и пол темницы содрогнулся. Раскат был достаточно громким, и было ясно, что гроза бушует прямо над городом.
Но Тарек не обратил на нее внимания.
- У тебя есть выбор, видящий, - заявил он. - Либо ты отвечаешь добровольно, либо мы вынудим тебя. Сделай мудрый выбор, старик, и если ты нам поможешь - получишь свободу.
Видящий вздохнул и покачал головой.
- Вы теряете время, могущественный Тарек. Свободы, по которой я тоскую, в этой жизни вы мне дать не сможете. Скоро длань Богини протянется ко мне и призовет меня. Тогда… я буду действительно свободен!
Тарек яростно схватил старика за плечи и поднял его. Как этот полуживой пленник смеет смеяться над его великодушным предложением?! Казалось, видящий очень хрупок, словно малое дитя, его мускулы были настолько слабы, что в руках Тарека, яростно глядевшего на него, он казался просто куклой.
- Скажи мне, исполнилось ли вчера пророчество? Родился ли в Тале ребенок, носящий Знак лун-близнецов?
В этот миг сильный раскат грома заставил темницу содрогнуться до основания. С потолка посыпалась пыль.
- Ох! - видящий застонал от боли, однако даже не пытался вырваться из рук Тарека. - Вам не суждено найти Ребенка, - голос видящего звучал еле слышно и почти неразборчиво. Старик заговорил снова, глядя слепыми глазами в потолок камеры, словно ждал оттуда помощи. - Он будет скрыт долгие годы… и когда будет уже поздно, вы узнаете о нем…
- Значит, он все-таки родился! - Бешенство, вскипавшее от ощущения собственного поражения, Тарек готов был выплеснуть на заключенного: дрожа от ярости, он поднял старика и собирался было швырнуть о стену, но сообразил, что видящий должен знать, где прячут ребенка. - Скажи мне, где он! Скажи мне, где найти этого ребенка! - кричал он, но видящий только качал головой.
Внезапно от сильного раската грома содрогнулись стены крепости, Тарека сбило с ног, и, испуганный, он выпустил старика. Видящий рухнул рядом на жесткие камни, где и остался лежать без движения. Крепость содрогалась. Стены и потолок скрипели, из трещин и дыр сыпалась пыль. Крысы бросили драку и, взволнованно пища, исчезли в норе под кроватью как раз в ту секунду, когда с потолка сорвался крупный камень и упал рядом с миской. Факел выпал из ржавой подставки и, разбрасывая искры, покатился по полу.
Из коридора что-то кричал начальник, слов Тарек не разобрал. Затем в дверях показалась его голова. Лицо его было перекошено.
- Прочь отсюда! Скорее! - закричал он Тареку, тот среагировал немедленно. Факел поджег солому на полу, и едкий дым заполнил каморку. Тарек закашлялся, из глаз потекли слезы, он выскочил в коридор.
Здесь тоже стояла пыль. Заключенные в панике бились о двери, но никто не обращал на них внимания. Пол по-прежнему дрожал, с каждым новым раскатом паника усиливалась. Через несколько мгновений после того, как Тарек покинул камеру, потолок в ней обрушился. Камни весом в тонну затушили пожар, погребая под собой старика.
На раздумья времени не было. Начальник схватил Тарека за руку и потащил к выходу сквозь завесу из пыли и мрака. Тарек не сопротивлялся, послушно следуя за ним. Без помощи он ни за что не нашел бы выход из этого хаоса. И когда они оказались в караульной, Тареку это показалось чудом.
Кода они выбрались наружу, воздух очистился и пол уже не дрожал. Признаки разрушения исчезли. Только гроза яростно гремела над городом.
Это было просто невероятно! Тарек был убежден в том, что рушится вся крепость, но пострадала только темница, где постепенно стихали крики заключенных.
Сидящего на полу начальника темницы била дрожь. Он закрыл глаза и уронил голову на руки. Тарек понимал, что этот человек только что спас ему жизнь. Он дружески положил руку ему на плечо.
- Благодарю тебя, - приветливо сказал он. - Ты обо мне еще услышишь. - Главнокомандующий поднялся и быстро исчез.
Ребенок жив! Слова старика огнем жгли мысли Тарека. Он почти бежал к себе в кабинет, чтобы написать письмо. Он всех подвел! Но он не успокоится, пока не отыщет Ребенка!
Книга вторая
СЛУЖИТЕЛЬНИЦА С МЕЧОМ
1
Невидимый стражник окончил свой обход и присоединился к брату. Они молча плыли рядом в непроницаемой тьме, со всех сторон окружавшей единственное освещенное место в этом измерении. Прямо перед ними вздымалась внешняя оболочка огромного фосфоресцирующего шара, свет которого мешал стражникам заглянуть внутрь темницы, которую они охраняли вот уже целую вечность.
Единственное, на что были способны стражники, - выполнять поставленную задачу, памятью они не обладали и поэтому не помнили, что когда-то шар был прозрачным. Тогда они отчетливо видели обеих пленниц, заточенных в шаре, но постепенно свет становился все ярче и ярче, пока не скрыл то, что происходит внутри. Они должны были сообщить об этом, но изменения происходили настолько медленно, что они не замечали их.
Второй стражник начал обход. Его сенсоры тщательно ощупали магическую оболочку шара, одновременно отыскивая внутри пленниц. Он отчетливо уловил ауры обеих женщин. Казалось, все было в порядке. И только когда он завершал обход, заметил небольшую трещину во внешней оболочке. Оранжевый свет, вытекая из узкой щели, тонкой ниточкой тянулся в бесконечность пространства.
Это был уже третий подобный случай. Стражник запротоколировал и его, как и остальные. Потом он тщательно заделал щель и, закончив обход, послал донесение медиуму в Нимрод.
Осторожно, без излишней спешки, охотники шли по блестящему кровавому следу на влажной лесной земле. Они были довольны удачным выстрелом. Большая серая волчица, объявившаяся в лесах Дарана несколько лун назад и резавшая тот немногочисленный скот, который еще оставался у крестьян, была тяжело ранена.
Она еще двигалась, но очень медленно. Охотники знали, что поймать измученное животное теперь - вопрос времени.
И вскоре они заметили волчицу. Она лежала в высокой траве на небольшой поляне. Обе стрелы, выпущенные охотниками, по-прежнему торчали в боку, и на светлом мехе животного блестели алые капли крови. На земле уже натекла лужа крови, которая росла с каждой секундой. Но волчица была жива: дыхание прерывалось, но темные глаза подозрительно сверкали.
Охотники не торопились. Они застыли на краю поляны в ожидании, когда измотанный зверь умрет. Они хотели прихватить с собой доказательство удачной охоты.
Один из охотников вернулся в лес, чтобы срезать ветку потолще, а второй тем временем присел рядом с волчицей, чтобы кожаными ремнями связать ей лапы. И вдруг в лесной тиши он услышал странный жужжащий звук, очень тихий, но отчетливый. Охотник удивленно поднял голову.
Захваченный невероятным зрелищем, он молча наблюдал, как светящийся оранжевый шар бесшумно опустился сквозь зеленый полог леса и устремился прямо к нему. Охотник в ужасе отпрыгнул на несколько шагов. Шар был величиной с яблоко, но светящаяся аура делала его гораздо больше. Шар застыл над еще не остывшим телом волчицы, его сияние разгоралось, пока полностью не окутало зверя. Затем, снова придя в движение, шар пролетел вдоль мохнатого тела волчицы и повис над ее головой. Неожиданно он стал вращаться, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, вибрируя и издавая странное жужжание.
Охотник в ужасе застыл, словно парализованный. И только когда шар превратился в небольшой вихрь и бесшумно втянулся в голову волчицы, мужчина очнулся от оцепенения. Не отводя взгляда от мертвого зверя, он стал осторожно пятиться в спасительный подлесок.
Свечение исчезло, а с ним и странные звуки. И в какой-то момент охотнику показалось, что животное просто лежит как ни в чем не бывало, словно и не было двух смертельных ран. Зверь открыл глаза и повернул голову, и, когда мертвая волчица вдруг поглядела на охотника светящимися оранжевым светом глазами, того пронизал страх. Кожаная лента выпала из рук. Не изведанный доселе ужас заставил его повернуться и с воплем броситься прочь.
В это мгновение из подлеска показался второй охотник. Он услышал крики товарища и быстро взглянул в сторону лежащего зверя. При виде ожившей волчицы глаза его расширились от испуга. Охваченный паническим страхом, он уронил ветку и последовал за приятелем.
Волчица посмотрела вслед убегавшим людям, но преследовать не стала. Она знала: охотники не вернутся. Зверь спокойно ухватил в пасть обе стрелы и выдернул, с удовлетворением наблюдая за тем, как затягиваются раны и подсыхает кровавый ручеек. Затем шершавым языком он слизал кровь и принюхался.
Место было выбрано удачно. Волчица зевнула. Времени было еще много. Она отправится в путь только тогда, когда меж деревьев взойдут луны. Серый зверь медленно потрусил к поросшему мягкой травой углублению между двух молодых деревцев. Ему предстоял долгий путь, и задание предстоит непростое. Из горла волчицы вырвался протяжный вздох. Потом она свернулась в тени деревьев и уснула.
Приближался закат.
Над крошечным прудом в огромных непролазных лесах Дарана висела сияющая дымка. Трава колыхалась под нежным дуновением вечернего бриза, тихонько шелестели темно-зеленые листья прибрежной ольхи. Стояло бабье лето. Мягкий вечерний свет угасал, дымка над прудом порождала причудливых призраков, сотканных из тонких полос тумана.
Сунниваа сидела на старом, поросшем мхом стволе дуба и глядела в темную воду. Она со вздохом закрыла глаза, вдохнув прохладный влажный воздух, пытаясь слиться с окружавшим ее миром. Девушка любила это место, ставшее ей пристанищем. Сколько она себя помнила, Сунниваа приходила сюда, когда хотела побыть одна.
Сегодня - последняя ночь, которую она проведет в знакомом ей до последней мелочи доме послушниц, и уже завтра вечером займет место среди служительниц. При мысли об этом ее охватывала легкая дрожь, и девушка отругала себя за детский страх. В задумчивости она отрывала от ствола куски коры и бросала их в воду. Они плыли, словно маленькие лодочки, которые ветер уносит все дальше и дальше от берега.
Привычным движением руки Сунниваа достала из-за выреза платья искусно оправленный камень, который носила на тонком кожаном ремешке. Это был подарок матери, единственное, что от нее осталось. Девушка повертела в руках оранжевый камень и в который раз стала думать о том, какой была ее мать. Сунниваа знала о ней совсем немного. Ей сказали только, что она была молодой служительницей и умерла вскоре после того, как родила ее.
Отца своего Сунниваа тоже не знала, но для служительниц это не было редкостью, потому что там, где они жили, мужчин не было.
Когда много лет назад Ан-Рукхбар победил друидов и изгнал Благую Богиню, выжившие служительницы бежали в это укрытое от посторонних место. Они назвали его Ин-Гвана-Тхсе, что на древнем языке друидов означало "посвященный Богине". От глаз Ан-Рукхбара их скрывало мощное эльфийское заклинание, защищавшее женщин от нападения.
Но проходили лета, и число служительниц уменьшалось. Никто не мог найти к ним дороги, только туманные эльфы знали скрытые тропы в Ин-Гвана-Тхсе. Чтобы сохранить знания и обеспечить дальнейшее существование общины, двадцать лет назад матушка служительница решилась на необычный поступок. Каждый год она отбирала двух молодых девушек, которые на короткое время должны были покинуть дом, чтобы найти себе в Даране друга. Их принимала целительница по имени Мино-Тей, выдававшая их за своих учениц. Как только служительница беременела, она возвращалась на родину, чтобы родить ребенка. Рождались исключительно девочки.
Внезапное движение по другую сторону пруда вывело Сунниваа из задумчивости. Она прислушалась к вечерним шорохам, но ничего необычного не услышала. Она устало поднялась и с наслаждением потянулась. Уже стемнело, а значит, пора возвращаться домой.
И только когда ее шаги стихли вдали, у пруда появилась туманно-серая волчица. Она наклонилась к воде, чтобы утолить жажду, и ее шерсть посеребрил свет взошедших лун. Затем она медленно подошла к поваленному дереву, вдохнула запах рыжеволосой девушки, повернулась к воде и принюхалась. След был еще свеж. Но волчица решила не идти за ней ночью. Рыжеволосую она узнает в любое время.
Подойдя к городу-храму, Сунниваа в который раз придирчиво оглядела десяток круглых домиков. Ей часто приходила в голову мысль, что скромное поселение на большой, окруженной деревьями поляне не заслуживало такого громкого названия.
Деревянные строения разной величины служили одновременно спальнями и кладовыми. Все они располагались вокруг большого круглого здания, молитвенного дома. От каждого домика к нему вела каменная дорожка, ведь молитвенный дом был центром жизни общины. Здесь проводились церемонии и ритуалы, а перед заходом солнца все служительницы Ин-Гвана-Тхсе собирались на молитву.
Сунниваа тихо прошла через небольшой палисадник за домом послушниц. Уже проснулись ночные обитатели леса. В лунном свете летучие мыши гонялись за крупными мотыльками, прятавшимися днем в тени деревьев. Высоко в кронах кричали совы, а за кустами сверкнула глазами лиса.
Ступая босыми ногами по теплой влажной тропе, проложенной между грядок, Сунниваа воспринимала все это очень ярко. Но маленькая дверь, ведущая в дом из сада, была заперта изнутри на засов, и девушке пришлось обойти строение и воспользоваться входной дверью.
Когда Банья-Леа, матушка служительница Благой Богини, на минутку отвлеклась от своих записей и посмотрела в окно, она заметила Сунниваа, возвращавшуюся домой. Белые одежды девушки серебристо мерцали в свете луны, а длинные рыжие волосы спадали ниже талии. Матушка задумчиво наблюдала за тем, как девушка открыла дверь и тихо скользнула внутрь.
Уже завтра!