- Тассея? - хриплым голосом спросила она, в надежде что не обманывается.
- Я здесь, дитя мое, - мягкий голос целительницы раздался совсем рядом. - Будь мужественной, Илайя. Твоя дочь торопится родиться. И ей очень нужна твоя помощь.
- Мой ребенок, моя Сунниваа, - испуганно прошептала Илайя. - Она… Еще так рано… Она не должна умереть.
- Успокойся, Илайя, - уверенно сказала Тассея, - ребенок действительно рождается рановато, но она будет жить.
Илайю захлестнула новая волна схваток, резкая, как удар грома. В висках глухо стучало, казалось, ее губы кусают тысячи муравьев, а голова гудела, словно пчелиный улей.
- О Тассея… Мне так больно, - задыхаясь, прохрипела она, когда тянущие боли и толчки в низу живота стали понемногу стихать.
- Нельзя сопротивляться боли, Илайя, - напомнила целительница. - Ты должна раскрыться, и, когда снова начнутся схватки, ты должна изо всех сил выталкивать ребенка из себя. Ты поняла?
Глаза Илайи были закрыты, она только измученно кивнула.
И вдруг боль ненадолго стихла, давление в низу живота стало слабее, и она заметила, что ее подол и ноги мокрые от крови и воды. От страха Илайя даже поперхнулась, закашлявшись, она ощутила, как из нее течет вода. И с этим вернулась боль.
- Тассея! - в отчаянии закричала она, вцепившись в руку целительницы. - Что мне делать?
- Тужься, Илайя, и дыши глубже, - настойчиво сказала целительница, и Илайя, несмотря на боль, изо всех сил старалась следовать ее советам. Давление в низу живота стало настолько сильным, что ей на секунду показалось, что она вот-вот лопнет. Илайя отчаянно выталкивала ребенка, но силы быстро покидали ее.
- Она слишком слаба, - услышала она чужой голос сквозь пульсирующую боль в ушах.
- Но она должна стараться, ребенок сидит крепко. Если он вот-вот не пойдет, то мы потеряем их обеих, - в голосе Тассеи слышалась тревога. Больше ничего Илайя не услышала - началась новая волна схваток, заставившая ее вскрикнуть. Она хотела подняться, но потом почувствовала, как кто-то сильно давит на живот, сдвигая его книзу, и ребенок немного продвинулся вперед.
- Показался? - раздался незнакомый голос. Ответа целительницы девушка не услышала - боли новых схваток оглушили ее. Кто-то снова сильно надавил, но это не вызвало у Илайи неприятных ощущений. Казалось, с каждым нажатием ребенок немного продвигается.
Когда Илайе стало казаться, что ее вот-вот разорвет, ребенок плавно вышел из защищавшей его утробы и забрал боль с собой.
Словно издалека раздался громкий крик. Илайя безуспешно пыталась поднять голову, чтобы посмотреть на свою дочь. Потом она почувствовала, что Тассея сидит рядом, и с трудом открыла глаза. Было очень темно.
- Что случилось с лунным светом? - услышала она голос Тассеи. - Так внезапно стемнело. Подбрось дров в огонь, Наэми, нам нужно больше света!
Вскоре костер ярко запылал, затрещал, вверх взлетели искры. Но в глазах у Илайи по-прежнему стоял красный туман, и она с большим трудом рассмотрела крошечное окровавленное существо, лежавшее на руках целительницы.
- Сунниваа, - нежно прошептала она, ей хотелось, чтобы у нее было достаточно сил, чтобы поднять руку и коснуться своей маленькой дочурки.
- Ты права, это девочка, - подтвердила целительница. - Можешь не переживать за свою дочь. Она здоровая и сильная. Жить будет! - и Тассея одобрительно улыбнулась Илайе. - А теперь отдыхай, дитя мое. Роды были трудные, - говоря это, она осторожно завернула новорожденную в одеяло, защищая от холода, и передала другой женщине, которая как раз подошла к Тассее и склонилась над ней.
- Кровотечение не останавливается, - прошептала она. Потом взяла Сунниваа и исчезла вместе с ней в темноте.
Илайя чувствовала себя оглушенной, у нее кружилась голова. Движимая дурными предчувствиями, она вдруг заметалась. Собрав все силы в кулак, она немного приподнялась и сняла с шеи амулет.
- Тассея, - тихо позвала она, и целительница тут же склонилась над ней. - Пообещай мне позаботиться о том, чтобы мой ребенок не достался ЕМУ, - попросила она, умоляюще глядя на Тассею.
- Да что ты такое говоришь, дитя мое, - целительница пыталась успокоить ее. - Через несколько дней ты сможешь позаботиться о ней сама, - но Тассее не удавалось сдержать слезы, даже Илайя поняла, что она лжет. Хотя девушка чувствовала, как жизнь неудержимо вытекает из нее, ей не было страшно. Было еще кое-что очень важное, что нужно было сделать. Слабым движением она подняла руку и протянула амулет целительнице.
- Это для моей дочки, - прошептала она и тут же закашлялась. - Это… единственное, что я могу ей дать, и я хочу, чтобы она его получила.
Целительница осторожно приняла его из слабых ладоней Илайи и погладила девушку по щеке.
- Она будет носить его всю жизнь, я обещаю, дитя мое, - всхлипнула Тассея и отвернулась, чтобы Илайя не видела ее слез, неудержимо катившихся из глаз.
- Пойдем, Илайя!
Кто это зовет ее? Илайя огляделась по сторонам. И лес, и Тассея исчезли за непроглядной пеленой тумана. Боль отступила. Она была одна.
- Пора, нам пора идти, - невдалеке из тумана показалась фигура посланницы Благой Богини и протянула ей руку. Она была так прекрасна и приветлива, как и тогда у нее в комнате, и Илайя сразу же почувствовала к ней безграничное доверие. Обрадовавшись, что не одна, она схватила протянутую руку и пошла следом. Но внезапно остановилась. Она ведь не может так просто уйти! Она нужна Сунниваа! Илайя сделала несколько шагов обратно и снова остановилась. Где ее дочь? Где Тассея?
- Ты должна пойти со мной, - женщина подошла ближе и, желая утешить, обняла за плечи. - Госпожа уже ждет тебя.
- Но моя дочь… - отчаянно пролепетала Илайя.
- Ты исполнила свое предназначение в этом мире, - прервала ее женщина. - И не можешь больше здесь оставаться. Иначе ты подвергнешь Сунниваа опасности.
Илайя непонимающе взглянула на женщину. Как она может такое говорить, ведь она - мать Сунниваа, она любит своего ребенка.
- Через тебя Ан-Рукхбар найдет ее, а этого мы не можем допустить, - пояснила женщина, настойчиво потянув Илайю за руку. - У Сунниваа есть важная миссия, которую она должна исполнить.
Но Илайя все еще не решалась уйти и отчаянно сопротивлялась. А как же Тассея, Та-Ури и Къельт? Ведь все любимые люди будут горевать, если она уйдет.
- Илайя, - настаивала женщина, - ты не можешь сопротивляться своей судьбе, и, кроме того, - она остановилась и указала куда-то вперед, - тебя там уже ждут с большим нетерпением.
Илайя и представить не могла, кого ожидать из этого тумана. Она удивленно подняла взгляд и застыла как вкопанная. Прямо перед ней открылся вход в светящийся туннель. Приглядевшись внимательнее, она увидела, что в серебристом свете движутся две нечеткие фигуры. Когда они подошли ближе, Илайя, оставив сомнения, ступила в свет. Как же она по ним соскучилась.
- Мама, мамочка, - воскликнула она, переполненная счастьем, нежно обнимая маму и сестру.
Рыжеволосая девушка перестала дышать.
Ничего не понимая, гигантский альп, который все это время поддерживал огонь, перестал ломать сухие ветки.
ОНА ушла! Ни один костер мира больше не сумеет согреть ее, и сон, много месяцев назад спасший ему жизнь, никогда не станет реальностью. Слез у него не было, но вид умершей разрывал сердце.
Прочь отсюда!
Он печально расправил огромные крылья и устремился в ночь. Светящиеся диски То и Ю вышли из тени, на мгновение затмившей их, и вернули миру свое серебристое сияние.
Лунный свет вернулся, туман исчез.
Глаза Илайи были закрыты. На губах играла нежная улыбка, но она уже не дышала.
Тассея накрыла безжизненное тело Илайи одеялом и подвинулась к потухшему костру. Она молча смотрела на угли, и совесть терзала ее.
Наэми стояла по другую сторону костра. На руках у нее спал ребенок, которого она мягко укачивала. Ей было невыносимо жаль крошечную девочку, и эльфийка спрашивала себя, как такое хрупкое дитя сможет выполнить свое предназначение.
Она вздохнула и взглянула на Тассею. Безграничное страдание во взгляде целительницы тронуло ее, но эльфийка не находила слов утешения.
Внезапно она почувствовала, что должна объяснить целительнице, почему здесь оказалась. Наэми обошла костер и присела рядом с женщиной, но та, казалось, не замечала ничего вокруг.
- Твоя подруга была очень мужественна, - тихо сказала Наэми. - Но она выполнила свою миссию и должна была уйти.
Ответа не последовало, но эльфийка надеялась, что Тассея ее слушает.
- Сегодня утром ко мне явилась посланница Богини и сказала, что этой маленькой девочке необходима моя помощь, - продолжала Наэми. Она осторожно раскрыла одеяло и обнажила плечо ребенка.
- Посмотри сама, - сказала она, обращаясь к целительнице.
Несмотря на слабый лунный свет, на спине девочки отчетливо было видно маленькое родимое пятно. Два одинаковых круга стояли рядом, связанные широкой темной полоской.
Тассея недоверчиво смотрела на ребенка.
- У нее Знак! - растерянно сказала она.
Наэми кивнула.
- Она исполнит пророчество Анторка, - сказала она. - И моя задача - отнести ее в безопасное место.
Тассея нежно провела пальцем по морщинистому лобику девочки и спросила:
- Вам известно такое место?
Наэми снова кивнула, но вдаваться в подробности не стала.
- Тогда спешите, - сказала Тассея. - Как только ребенок проснется, он захочет есть.
Наэми знала, что целительница права. Она осторожно протянула ей ребенка и принялась рисовать на земле пятилучевую звезду. Закончив, она собрала вещи и молча подошла к Тассее.
Та протянула ей ребенка, но Наэми почувствовала, что целительница колеблется.
- Ты можешь мне доверять! Там, куда я отнесу ее, у нее ни в чем не будет недостатка, - пояснила она. - Ей будет хорошо. Обещаю.
Тассея кивнула и на прощание поцеловала спящую девочку.
- Илайя хотела, чтобы ее назвали Сунниваа, - бесцветным голосом сказала она.
Вдруг она кое-что вспомнила. Целительница поспешно достала талисман и положила его на одеяло.
- Этот амулет Илайя дала мне незадолго до смерти, - прошептала она. - Для Сунниваа. Позаботьтесь о том, чтобы она получила его, когда подрастет.
Наэми взяла амулет и внимательно посмотрела на него.
- Это очень ценное наследство, - серьезно сказала она. - Девочка получит его. Можешь на меня положиться.
Наэми встала в центр пентаграммы.
- Уничтожь пентаграмму, когда я уйду.
Тассея подошла ближе и протянула Наэми на прощание руку.
- Непременно. Да сохранит вас Богиня.
- И тебя тоже, целительница, - ответила туманная эльфийка. Потом пальцами начертила в воздухе запутанные знаки и тихо прошептала древние слова, открывавшие двери в междумирье.
Спустя мгновение пентаграмма опустела и Тассея осталась одна. Наломав веток, она тщательно стерла знаки на земле и затушила костер.
Ее заставил прислушаться тихий лай Брокса, напоминая, что она все же не совсем одна. Верный сторожевой пес лежал под деревом и, заслышав шаги хозяйки, тихонько заскулил.
- Брокс, о Брокс, - прошептала Тассея, ласково запуская пальцы в его извалявшуюся в листьях шерсть и осторожно осматривая пса. Правая задняя лапа была сломана.
- Похоже, ты никогда не сможешь пасти коз, - тихо сказала она собаке и принялась перевязывать ей лапу.
Потом она принялась за носилки из мягких молодых веток для мертвых девушек, чтобы пони мог тащить их за собой. Работа продвигалась медленно, с большим трудом и была закончена, только когда луны снова взошли на горизонте. Тассея отправилась в обратный путь со своей печальной ношей.
9
- Действительно поразительно, - глаза секвестора насмешливо блеснули, когда он оторвал взгляд от лежавших на столе пергаментов. Ближайшее доверенное лицо и верховный судья Ан-Рукхбара был невысок и немного сутул - эти его недостатки скрывала элегантная туника сиреневого сукна. На его лице, таком же круглом, как и живот, не было ни единой морщины, хотя секвестор был далеко не молод. Когда он заговорил снова, в уголках его губ заиграла злобная ухмылка, которую Тареку часто доводилось наблюдать. Их отношения с верховным судьей Ан-Рукхбара нельзя было назвать хорошими. Хотя открыто они и не ссорились, Тареку было прекрасно известно, что секвестор предпочел бы видеть на его посту другого человека.
- Несмотря на помощь ловца снов, вам удалось отыскать всего лишь шестерых женщин, на которых не подействовала магия красного глаза, - продолжал секвестор. - И ни у одного из детей не было Знака лун-близнецов, - он самодовольно откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки. - Мы уже три лета ожидаем, что сбудется мрачное пророчество Анторка, и вот вчера ночью оно должно было исполниться. Честно говоря, я и до этого слабо верил в то, что дурак друид окажется прав, - секвестор вздохнул, но вышло неубедительно. - Как жаль, что вам не удалось найти ребенка. Не хотел бы я оказаться на вашем месте, когда вы сообщите Ан-Рукхбару о своем провале. Кажется, единственный, кто доволен результатами поисков, - это ловец. Аско-Бахрран сказал мне, что он ждет не дождется, когда сможет вернуться в свое измерение с мертвыми детьми, - он содрогнулся в притворном отвращении. - Как бы там ни было, чувствуешь облегчение, когда он наконец уходит. Жуткое создание.
Секвестор поднялся и обошел вокруг стола. Оказавшись перед Тареком, он посмотрел верховному главнокомандующему прямо в глаза.
- Если хотите услышать мое мнение, Тарек, то это мероприятие вообще было ненужным. Анторк просто хотел нагнать страху напоследок. Приговоренный к смерти старик, понимающий, что все потеряно. Этот ребенок никогда не родится!
Тарек спрашивал себя, зачем, собственно, секвестор его вызвал. У него не было ни малейшего желания выслушивать все эти колкости. Он раздраженно посмотрел собеседнику в глаза.
- Кажется, вы забыли, - заметил он, - что вчера перед восходом солнца в нашем измерении снова была обнаружена посланница изгнанной Богини. К сожалению, она исчезла так же быстро, как и появилась, и созданиям Аско-Бахррана не удалось ее схватить. Недооценивая Изгнанницу, мы совершаем ошибку. Уверен, что ее власти достаточно для того, чтобы исполнить пророчество.
Секвестор отошел на несколько шагов и махнул рукой, словно отбрасывая что-то от себя.
- Без своего жезла она бессильна что-либо сделать, - отмахнулся он от главнокомандующего. - Она больше не может нам повредить, - он пожал плечами и заговорщицки улыбнулся. - Ну вы же знаете, любая Богиня могущественна только тогда, когда есть люди, которые в нее верят. А я очень сильно сомневаюсь в том, что в Тале еще остались верующие в НЕЕ. Об этом я позаботился. Ее Жезл Мудрости находится в безопасном месте, которого ей не достичь никогда. А пока он не попадет в ее руки, возможность помешать господству Великого совершенно исключена. Я уверен, что Изгнанница полностью смирилась с тем, что останется в своем безрадостном узилище навечно.
Главнокомандующего очень злили самоуверенные речи и тон секвестора, а от его злорадного ехидства Тарек просто вскипал. Найти ребенка с родимым пятном было бы для него большой удачей. Но, несмотря на все усилия, ему это не удалось. Конечно, если ребенок вообще существует. Ведь может статься, что секвестор прав и власть изгнанной Богини действительно столь слаба, что не представляет опасности для владычества Великого.
Тарек решил, что настало время прекратить неприятный разговор. Он резко поднялся, отодвинув кресло, в котором обычно располагались посетители секвестора, и грубо спросил:
- Итак, что вам от меня нужно? Ваше мнение по поводу неудавшихся поисков мне известно. И тем не менее я не сомневаюсь, что найду этого ребенка, - самоуверенно закончил он, собираясь выйти из комнаты.
- Еще на пару слов, Тарек, друг мой, - секвестор подошел ближе и по-приятельски похлопал его по плечу. - Вы, наверное, слышали, что мы вынуждены признать некоторые потери среди женщин. Старания наших целителей пропали впустую - троим женщинам не удалось пережить наше маленькое вмешательство. А две другие, - с наигранным сожалением он покачал головой, - это действительно очень прискорбно, но они сами решили расстаться с жизнью.
Слова секвестора резко диссонировали с его равнодушным тоном. Не было сомнений в том, что судьба женщин его ничуть не волновала.
- Вам следует подготовиться к тому, что в родных городах и селах этих женщин начнутся небольшие волнения, - посоветовал верховный судья и снова приятельски похлопал Тарека по плечу.
Коротким и быстрым движением Тарек сбросил руку секвестора и сердито взглянул на него.
- Не стоит объяснять мне последствия вашего неосторожного обращения с человеческими жизнями, - горячо ответил он. - Не в первый раз у нас возникают из-за этого трудности с жителями деревень. Не беспокойтесь, с этим мои воины справятся, - он развернулся и вышел. Этот человек был ему противен.
По пути в свои покои его занимала единственная мысль. Действительно ли прошлой ночью не родился ребенок пророчества? Или они просто не нашли его? В голове эхом прозвучали слова Ан-Рукхбара: "Вы поплатитесь за свою неудачу, если не принесете мне этого ребенка!"
Где же его искать? Где можно спрятать этого ребенка?
Он задумчиво шел по длинным коридорам города-крепости и сам не заметил, как добрался до своих покоев.
Надеясь, что его больше не потревожат, он зашел к себе. Тяжелая дубовая дверь была слегка приоткрыта, и по лицу Тарека приятно скользнул небольшой сквозняк.
Слишком взволнованный, чтобы усидеть на месте, Тарек подошел к распахнутому окну, закрыл глаза и с наслаждением вдохнул ароматы раннего лета в горах. Когда он поднял веки, то увидел, как на горизонте последние лучи заходящего солнца освещают из-за туч горы Ильмазурского хребта. Надвигалась гроза.
Кто может ответить на его вопросы?
Не впервые пожалел он о том, что после победы над Благой Богиней Ан-Рукхбар уничтожил всех видящих страны. Насколько ему было известно, не осталось людей с подобным даром. Тарек подавленно смотрел вниз, на мощную крепость. Без особого интереса он разглядывал людей, сновавших по узким улочкам, его взгляд лениво скользнул по крепостным стенам внутреннего защитного кольца, пока наконец не уперся в толстую беленую стену большого здания.
Темница Нимрода!
Тарек уже думал о том, чтобы сходить туда и посмотреть, не осталось ли среди пленных хотя бы одного видящего. До сих пор это казалось слишком неправдоподобным, и он отбрасывал эту мысль прочь. Но на этот раз все было иначе, и он решительно вышел из комнаты.
Шагая по слабо освещенным и полупустым коридорам, он направлялся в самое темное помещение города-крепости. Путь, которым прошли многие из тех, кто никогда больше не увидит солнечного света. Темницы боялись во всем Нимроде. Даже Тарек не любил приходить сюда. Но он хотел получить ответ на свои вопросы, и другого выхода у него не было.