- Элайвен, - с лёгким снисхождением к вышвырку улыбнулась долинница.
А провались оно всё!
- До сих пор хелефайны, особенно дочери владык, не пренебрегали боевой подготовкой. Ты решила ввести новый обычай - хелефайна, которая не может постоять за себя?
Элайвен покаянно опустила голову, кончики ушей отвернулись к затылку и вниз.
- Я их не заметила. Тот вышвырок успел накинуть на меня парализующее заклятье.
- Это на что ж ты так внимательно смотрела, что измудрилась не заметить семерых людей?
- Ты же всё слышал, - ответила она, уши выпрямились, прижались к голове, а самые кончики повернулись к Дариэлю. - Так что не задавай глупых вопросов. Как он?
- Когда я уходил, был в полном порядке, - ответил Дариэль. Опять хлестнуло обидой и болью. Не думать о проклятом выворотне. О чём угодно, только не о нём.
- Любовные страдания, это ты хорошо придумала, - сказал он с холодной жесточью, - но ты не простая долинница, об этом забыла? Чёрт с ней, с твоей жизнью, не маленькая, сама разберёшься, но о Пиаплиене ты подумала? На дочь владыки напали гаврские бандюки. Это война! Ты хоть соображаешь, сколько из-за твоей дурости крови могло пролиться?
Элайвен жалобно хлюпнула носом, уши покраснели, обвисли.
- Я не думала, что здесь так опасно.
- Похоже, ты вообще крайне редко думаешь. Как тебе только посольство доверили… Ты вообще-то по человеческому городу раньше ходила?
- Да! Ходила. И здесь, и на Магической стороне.
- По центру, с телохранителями и проводниками…
- Не совсем. Два раза ходила одна. В первый раз всё само по себе хорошо было, а во второй, - тут глупая девчонка разулыбалась как малолетка на празднике фейерверков - с восторгом и лёгким испугом. Уши поднялись, немного оттопырились, а мочки повернулись вперёд, - я заблудилась и встретилась со Славяном.
Дариэль судорожно стиснул деревянную плашку скамейки. Только не сорваться, только не закричать.
- Понятно. Сюда на такси приехала?
- Да. Из кафе вызвала.
- Я так и думал. Ты хоть свой адрес-то знаешь?
- Нет, - растерялась Элайвен. - Я не подумала. Я же всегда с проводником ходила.
- Ты в доме живёшь, в отеле?
- Ну вот ещё, в отеле, - высокомерно вздёрнула носик долинница. - У Пиаплиена в Гавре есть свой дом. Я и приехала его покупать.
Как можно купить дом, не зная адреса, у долинников не спрашивают. Обыкновенно. Элайвен интересовали размеры, крепость постройки, удобства, близлежащие магазины. Потом - цена. Она ни одного лишнего ливра не заплатила, тут можно быть уверенным, а вот знать, где именно твоя удачная покупка находится, при таком количестве охраны и проводников вовсе не обязательно.
- Рядом с ним что есть?
Приметы улицы Элайвен описала толково и кратко, только самое главное и наиболее заметное, место Дариэль узнал. Пожалуй, девчонка вовсе не глупа, просто до смешного неопытна.
- Какой раз ты в человечьем городе? - спросила он.
- Второй.
Дариэль усмехнулся.
- Не ходи больше одна, особенно по бедным кварталам. А уж если идёшь, так не наряжайся как на дипломатический приём.
- Ну не такой уж он и бедный.
- Если сравнивать с трущобами и ночлежками, то очень даже приличный. Прикройся, - он встал, дал девушке свою куртку. - Нечего серебром отсвечивать. Выйдем к центру, тогда - пожалуйста, красуйся. Пойдём.
- Господин, - Элайвен сидела на скамейке, сложив руки с безупречным маникюром на коленях, длинные миндалевидные ногти поблёскивали серебром. - Простите за дерзость, но вы не сказали, как вас называть.
Стоит только долинникам заблудиться, они сразу становятся такими приветливыми и вежливыми.
- Это не поэтому, - Элайвен внимательно рассматривала руки, а уши то выпрямлялись, то опускались и отворачивались кончиками к затылку. Казалось, ещё немного, и она взлетит как вертолёт. Дариэль устыдился. Нашёл перед кем опытом хвастаться, перед домашней девочкой, которая и долину-то за свои триста пятьдесят лет покидала раза четыре. Визиты к дальним и ближним соседям не в счёт, все долины, по большому счёту, одинаковы. Сам он что ли, великий герой, лучше её был?
- Просто я не подумала сразу… Друг Славяна не может быть плохим людем. Я вела себя очень грубо. Простите.
Как хорошо, что она так прекрасно воспитана, смотрит, как того требует этикет, только на руки, а не на собеседника, не видит его лицо и уши, даже сквозь ресницы не взглянет. И ресницы у неё такие красивые - коричневые, длинные, густые. И брови красивые - тонкие, длинные, тоже коричневые. Элайвен не зря называют одной из прекраснейших девушек северных долин.
"Только почему ты выбрала этого выворотня, зачем так ему веришь? Он чудовище, Элайвен. Все его слова, все поступки - ложь. Выворотень может обмануть кого угодно, даже хелефайев". Но надо назвать имя, нехорошо молчать.
- Эндориен-шен Аолинг ар-Каниан ли-Шанлон Дариэль, - ляпнул он. - Ой!
- Спасибо, - подняла взгляд Элайвен. - Мои имена вы ведь знаете? Изначальное тоже?
- Да…
- Вот и хорошо. Идёмте, Аолинг, - девушка встала со скамейки. - Найдём центр этого сумасшедшего города и поймаем такси. Я приглашаю вас на обед в доме Пиаплиена.
- Но я вышвырок.
- Я хорошо знаю владык Эндориена. Они неглупые люди, толковые правители, только Миратвен излишне вспыльчив и склонен к поспешным решениям, а Нэйринг слишком уж большая формалистка, для неё все древние и, между нами, довольно устаревшие обычаи - нечто незыблемое и строго обязательное. Абсолютная истина.
- У вас могут быть неприятности.
- Никаких. В доме сейчас главная я, так что отчитываться не перед кем. А для всяких ревнителей этикета с обычаями и блюстителей тарго есть отличная отмазка - благодарственное деяние. Вы ведь спасли меня от бандитов, вывели из ужасного каменного лабиринта. Так что я должна вам два обеда.
- Нет, Элайвен, это невозможно.
- Не пугайтесь, - проницательно улыбнулась Элайвен. - Устраивать официальную трапезу я не буду. Пообедаем вдвоём. Пошли.
- Вы так мне доверяете, что разделите с вышвырком хлеб?
- Друг Славяна плохим людем быть не может, - с безоглядной уверенностью влюблённой повторила она.
- Да что ты о нём знаешь! - не выдержал Дариэль. - Лаурин, Славян - выворотень!
- Что? - не поняла девушка. Дариэль объяснил.
- Так вот почему он никому не позволяет себя любить, - сказала она. Верхушки ушей отогнулись под прямым углом, кончики беспомощно обвисли. - Боится причинить боль своими бедами. Вот почему подпускает к себе только тех, кому он безразличен - вроде Габриелы. Дариэль, ну почему мир так несправедлив, почему судьба так жестока с хорошими людьми?
- С людьми? Он выворотень.
- Кто-то минут десять назад упрекал меня за полное нежелание думать, - ехидно сказала Лаурин. - А сам думать никогда не пробовал? Дариэль, ну как техносторнец с нулевыми способностями к магии может быть выворотнем? Ведь это волшебник, который практикует самую тёмную и жестокую чёрную магию, которая запрещена всеми волшебническими законами. Всё верно, начинающим волшебникам она неизбежно уродует тело, выворачивает естество, но человеки рождаются с уродствами и сами по себе, просто так. Особенно на Технической стороне, там ведь нет защитной магии для беременных женщин. А ты что, не знал?
- Не знал… Я вообще мало что о них знаю. - Дариэль прикоснулся кончиками пальцев к лицу. Такое ощущение, словно его прилюдно ни за что ни за просто отхлестали по щекам. - Ты хочешь сказать, что у человеков уродство бывает… - он запнулся и еле выговорил невозможное слово: -…безвинно?!
- Да.
Подлый мир, в котором творятся такие гнусности, качнулся и вознамерился уплыть.
- Почему? - спросил он только для того, чтобы не молчать, чтобы окончательно не лишиться рассудка.
- По-разному, - ответила Лаурин. - Вот у Славяна мать отравилась во время аварии на химзаводе. Славян калекой родился, - голос у неё дрогнул, - а мать вскоре заболела и умерла. У тебя зеркало связи есть?
- Откуда?
- Ну мало ли… Пошли быстрее, Славяну только из дома можно отзеркалить, моё зеркало в дождевике осталось, у него.
- Зачем? - не понял Дариэль, полумёртвый от потрясения разум отказывался соображать.
- Узнать, всё ли в порядке. Ты говорил, он заболел?
- Да, но это быстро кончается.
- Ещё как быстро. Причём в обе стороны.
- Какие обе?
- Болезнь либо отступит, либо убьёт.
- Что?! - не понял Дариэль. Не хотел понимать.
- Успокойся, - Лаурин сжала ему плечи. - Не кричи. Если бы случилось что-то по-настоящему плохое, я бы почувствовала.
- Правда?
- Конечно. Связь, несмотря на все его старания, держится. По-настоящему плохое я почувствую. Сегодняшний приступ я почувствовала. Потому и прозевала тех гадёнышей, не до них было. Со Славяном пока всё хорошо. Пойдём.
Дариэль безвольно шёл за девушкой. Подлый и гнусный мир потихоньку обретал привычную устойчивость и краски. Ожил и разум. Пришло осознание содеянного.
- Какая же я мразь! - Ноги у Дариэля подогнулись, он склонился к коленям, спрятал лицо в ладонях. - Какая же я мразь! - повторил Дариэль. - Осёл длинноухий. Почему я не сдох тогда в парке?
Лаурин села рядом с ним, прямо на асфальт, погладила по волосам.
- Что случилось?
Он рассказал всё - о суде, о побеге, об эльфийской банде. И о Славяне. Странно и невероятно, но только домашняя девочка Лаурин, балованная и наивная, поняла всё до конца. И легко выделила главное:
- Но ведь ты ничего не знал. Поговори с ним, объясни. Славян поймёт.
- Нет. Дряни в его жизни хватает и без меня.
ГЛАВА 2
ДЕЛА ОРДЕНСКИЕ
Забавное местечко - Срединная сторона. Не магия, не техно, а так, межеумочность какая-то. Электричества, в привычном Славяну виде, здесь нет, все электроприборы работают от жидких силокристаллов с Магической стороны. Устройство нехитрое: пластиковая банка с бесцветным мутным желеподобным веществом накрыта обычной электорозеткой - двойной, тройной, одинарной. Втыкай штепсель и наслаждайся благами технократической цивилизации - телевизором, холодильником, компьютером.
На первый взгляд удобно, проводка не нужна. Только вот горят и розетки, и штепселя на Срединной стороне едва ли не каждую неделю, электрик без работы не останется никогда.
- Вот и всё, - сказал Славян и воткнул вилку телевизора в розетку. - Готово. Принимай работу.
Эрвин, приятель Славяна, серокрылый вампир, включил телевизор. На экране выводила блюз обольстительная гоблинка в сильно открытом серебристом платье - чернокожая, рыжеволосая, остроухая, но острие развёрнуто не к макушке, как у хелефайев, а к затылку. И гоблинские уши неподвижны, как и у человеков.
- Красивая, - с одобрением сказал Эрвин. - На мачеху похожа.
- Под неё и закашивает, - ответил Славян.
Портреты Карни, второй жены Эрвинового отца, украшали лучшие картинные галереи Срединной и Магической сторон, написать портрет очаровательницы стремились многие художники.
Всего несколькими сантиметрами левее певицы рухнула плохо закреплённая лампа, девушка взвизгнула и разразилась потоком отборной гоблинско-французской брани. На экран въехал щит с надписью "Технические неполадки", кто-то завопил: "Звук, убрать звук!!!".
Почему-то на Срединной и Магической сторонах невозможна видеозапись, получается только фотография, и все телепередачи идут в прямом эфире. Поэтому телевидение - излюбленная тема анекдотов. А видеокассеты и дивидишки, купленные на Технической стороне, смотреть можно без помех, так что видеомагнитофоны и видеоплееры всех мастей - один из самых ходовых товаров в магазинах Трилистника.
На экране замелькали кадры мультфильма с Технической стороны, обычная заставка при таких происшествиях.
- Работает, - восхитился Эрвин. Вампиры боятся электричества как чумы, и электриков считают особого рода волшебниками. - Кино посмотрим? - Эрвин показал кассету с очередным "вампирским" фильмом.
- Нет, - засмеялся Славян. - Репортажи с мясокомбината не в моём вкусе.
Что вампиры находят в фильмах столь запредельной глупости, Славян не понимал. Тем более, что реальные вампиры не имеют ничего общего с выдумками Технической стороны - ни длинных клыков, ни солнцебоязни, ни привычки спать в гробу. К серебру, осине и чесноку они тоже совершенно равнодушны. Внешне от человеков почти ничем не отличаются, разве что крылья есть - широкие и длинные, до самых пяток, кожаные, очень тонкие, прозрачные как у стрекозы, но по форме похожи на крылья летучей мыши. Растут они у верхнего края лопаток и выглядят как пришпиленный к плечам киношно-средневековый рыцарский плащ, но вампирам идёт, даже в сочетании с современной одеждой - деловым костюмом или джинсами и футболкой. Что бы ни болтали легенды, а летать на таких крыльях невозможно. Волосы у вампиров тех же оттенков, что и у человеков, но рыжие бывают только у повелителей - правителей вампирской долины или, как они сами предпочитают говорить, общины. Красных глаз, которыми так любят наделять вампиров техносторонские кинематографисты, тоже не бывает. Разве что какой-нибудь вампир ухитриться конъюктивитом заболеть.
Цвет крыльев у вампиров всегда изначально чёрный, но у прошедших испытания Первого Круга меняется на серый, Второго - на белый. Соответственно меняется и общинный статус: алдир - простой общинник, нимлат - что-то вроде деревенского старосты, дарул - глава округа из пяти-семи деревень. Наследственной знати у вампиров нет, чтобы стать повелителем, надо пройти испытание Третьего Круга. Насколько знал Славян, испытание очень тяжёлое, не каждый вампир на него решится, треть общин управляется не повелителями, а выбранной из белокрылых тройкой старейшин.
Единственное, о чём не солгали техносторонние легенды - вампиры живут долго, почти вечно. И молодость сохраняют почти до самой смерти, как и хелефайи. Эрвину четыреста тридцать пять лет, а выглядит на тридцать - высокий, светловолосый, голубоглазый, фигуре любой техносторонний культурист позавидует. Чем-то похож на предводителя викингов, только бороды не хватает, у вампиров она не растёт.
- Слав, - сказал Эрвин, - ну, может быть, всё-таки посмотрим? Вроде бы не так тупо, как обычно.
- Вроде коза в огороде, - буркнул Славян. - Есть же нормальные фильмы.
- Скучные.
- Ладно, - отмахнулся Славян, - вампирско-человеческие кинопристрастия - непреодолимое межкультурное различие. Тебе на Техносторону надо, там твоих братьев по разуму валом, для них, собственно, эти фильмы и снимают.
- Слав, тут дело есть… На счёт Технической стороны. Ты кофе хочешь?
- Нет. Может, сок какой-нибудь есть?
- Найдем. Пошли в кабинет.
Квартира в гаврском доме общины Латирисы у Эрвина большая: просторные кабинет, гостиная и спальня, а кухня вообще размером со Славянову однокомнатку. Вамприские общины богаты. Кухню, по вампирским обычаям, перегородили барной стойкой, и получилась столовая. Русские кухонные посиделки Эрвин понимал, но исключительно у Славяна дома. Вампиры довольно церемонны, о делах говорят только в кабинете, и ни в коем случае - в гостиной. Кофе выпить можно и в кабинете, а вот бутерброд съесть - лишь в столовой.
В кабинете Эрвин усадил Славяна за круглый стол для переговоров, сел по другую сторону, как принято среди равных. Человек едва сдержал улыбку. Столько сложностей, чтобы о пустяковом деле потолковать. За письменным столом можно говорить только с подчинёнными, которые сидят на стульях. Начальство сажают на диванчик, а сами садятся за круглый стол. Если хочешь визитёра о чём-то попросить, надо угостить кофе; что-нибудь предложить ему - белым вином; собираешься выслушать его предложение - надо налить красное вино.
Кофе вампиры обожают, но вкушать любимый напиток, когда гость пьёт что-то другое, неприлично, и Эрвин со вздохом налил апельсиновый сок и себе.
- Слав, ты мог бы отвести одного нашего парня на Техническую сторону, в Тулон? Община заплатит по расценкам Трилистника. И как нимлат я гарантирую, что командировка не связана ни с каким криминалом. Ты можешь требовать и от меня, и от него клятвы пред изначалием.
Что Славяну нравится в вампирах - прямота. Никаких тебе намёков, экивоков, мямления. И если вампир за что-то ручается, верить ему можно безоговорочно. Надёжные ребята.
- Отвести-то не трудно, а вот крылья куда девать? - озаботился Славян. - Может, в рюкзак? Или в монаха переодеться? Какой-то из их орденов поверх рясы накидку носит, как раз крылья прикроет. Костюм на прокат взять несложно.
- Крылья складываются. Так съёживаются и прижимаются к спине, что становятся похожими на следы ожогов. Если сверхвнимательно не приглядываться, то никто ничего и не заметит.
- А цвет?
- Меняется на телесный, в тон спине.
- Что ж, тогда без проблем, отведу и встречу. На Технической стороне он уже бывал, проводник не нужен?
- Нет, он вампир опытный. Сейчас я тебя познакомлю. - Эрвин вызвал по внутреннему зеркалу связи некоего Франциска Таваля.
От обычного зеркала связное отличается голубоватой поверхностью и довольно посредственным отражением. Зато, если погладить рамку и произнести нужный код, появится четкое изображение собеседника. В общем, от телефона Технической стороны зеркало связи, зеркалка в просторечии, или кармашка, если говорят о карманном, а не стационарном зеркале, отличается не сильно, привык Славян быстро.
Вошёл Франциск Таваль, среднерослый чернокрылый блондин с зелёными глазами, двадцати пяти лет на вид, одет в традиционную вампирскую одежду - узкие замшевые штаны, сапожки до колен из мягкой кожи, рубаха на выпуск с широкими рукавами и воротником апаш, к плетёному поясу прицеплен узкий трёхгранный стилет в ножнах с серебряными украшениями.
- Доброго вечера, - поздоровался вампир, поклонился сначала гостю, потом нимлату. Славян встал и поклонился в ответ.
- Вечера доброго.
- Это Слав Бродников, ходочанин, - представил его Эрвин.
- Рад знакомству, - вампир прижал правую руку к груди.
- Рад узнать ваше имя, Франциск Таваль, - Славян тоже прижал руку к груди.
Эрвин жестом предложил садиться, налил Франциску сок. Тот с тоской посмотрел на стакан.
Детали предстоящего перехода и возвращения обговорили быстро, Франциск ушёл.
- Эрвин, - спросил Славян, - а что такое выворотень?
Вампир объяснил.
- Что с тобой, Слав? Ты какой-то напряжённый. Это ведь не праздный интерес?
- Да так… Ничего особенного. Разговоры утром были неприятные. Ничего особенно, пройдёт.
- С эльфами?
- Да.
Что-нибудь скрыть от вампира невозможно, солгать - тем более. Если хелефайи только чувствуют, правду им говорят или нет, то все вампиры в той или иной степени телепаты, мыслеобразы они видят, слышат внутреннюю речь.
- Если возникли какие-то заморочки, я… - решительно начал вампир.
- Ничего особенного, - перебил Славян. - Так, мелкие недоразумения.
- Что-то слишком часто ты повторяешь "ничего особенного", - буркнул Эрвин. - Юлишь, недоговариваешь.
- Тебе недоговоришь. Сам же всё видишь.