Не прошло и четверти часа, как эти странные рыцари - так окрестил их про себя Штайнметц - выстроились в боевое построение. Закрылись своими квадратными щитами, выкрашенными в белый цвет и украшенными красными крестами. Ощетинились стволами ружей и легкими орудиями. Прикрыли фланги танками.
В общем, были полностью готовы к бою. Но атаковать не спешили.
Вместо этого из их плотных рядов вышел высокий воин в тяжелых доспехах, не носивший ни щита, ни ружья. Хотя из-за правого плеча его торчала длинная рукоять меча, скорее всего, двуручного. Такие майор Штайнметц видел в музее вооружения, но никогда и подумать не мог, что увидит подобное на поле боя. Правда, кроме этой диковинки рыцарь на поясе носил пистолет-пулемет, чем-то похожий на гусарские или нордвигские. Однако было понятно, что это не основное оружие рыцаря.
Он поднял руки к шлему и медленно стянул его с головы. Штайнметц снова подкрутил колесико бинокля, присматриваясь к лицу рыцаря. Тот оказался достаточно пожилым человеком - ровесником майора, а то и постарше. Лицо его было волевым, изборожденным морщинами и украшенным парой шрамов, сразу видно, что ему не внове и сражаться, и руководить людьми. По плечам рыцаря рассыпались длинные седые волосы, которые он, похоже, принципиально не собирал. Это было удивительно для Штайнметца, привыкшего к уставным прическам. Ведь даже офицеры не отпускали волосы длиннее нескольких сантиметров, а уж солдат и вовсе всегда стригли, что называется, "под ноль". После пары месяцев в окопах многие начинали даже головы брить, чтобы избавиться от вездесущих паразитов, или же не дать им расплодиться. Вот почему длинные волосы пожилого рыцаря так удивили майора Штайнметца.
- И кто тут командует? - поинтересовался рыцарь. Майор, конечно, не мог слышать его слов, и по губам читать не умел.
К нему подъехал полковник Бургшталлер, все еще с окровавленной саблей в руке. На легкой броне его и конских боках красовались темные разводы. Почти тут же прикатил командир нордвигов, на гарме которого красовались сразу пять черепов. Их полки, за то время, что приземлялись вертолеты и конвертопланы, и из них высаживались солдаты в белых плащах с красными эмблемами, успели разъехаться в разные стороны и выстроиться таким образом, чтобы быть фронтом не только друг к другу, но и к новой угрозе.
- Полковник Бургшталлер, - представился гусар, эффектным движением вытирая саблю о рукав формы и вкладывая ее в ножны. - Пятый гусарский полк.
- Юхан Острем, - бросил нордвиг, даже не думая убирать в чехол свою громадную секиру.
- Марк Антоний Калатрава, - с достоинством отвесил сразу обоим учтивый поклон пожилой рыцарь, - великий магистр ордена Калатравы и командующий экспедиционным корпусом Братства Орденов. Мы прибыли сюда для того, чтобы покончить с демонической угрозой, нависшей над планетой.
- Мы сами в состоянии справиться с любой угрозой, - отмахнулся Бургшталлер. - Наши орудия "Единорог" с минуты на минуту откроют огонь по оплоту демонов - Колдхарбору. И не оставят от него камня на камне.
- Обстрелом этой проблемы не решить, - покачал головой великий магистр Марк Антоний Калатрава. - Вы дали заразе расползтись слишком широко. И теперь надо ожидать удара с их стороны. Если нам удастся выдержать его, после этого следует тут же перейти в наступление всеми наличествующими силами - и задавить гадину!
- А с чего это вы тут раскомандовались? - поинтересовался у него гусарский полковник. - Ни я, ни мой противник - не ваши подчиненные, что вы раздавали нам указания направо и налево.
Нордвиг с пятью черепами на гарме молчал, но по выражению его диковатого лица было понятно, что он вполне разделяет мнение Бургшталлера.
- Грязные дрязги! - вскричал Калавара, явно взбешенный словами гусара и выражением лица нордвига. - Только вместе мы - люди - можем противостоять демонам!
- Слова, - перебил его полковник Острем. - Они - не нужны. Надо решить. Мы деремся друг с другом. Или ждем демонов - и бьем их вместе.
- Разумно, - кивнул великий магистр. - Только все вместе мы можем встретить демонов - и отразить их атаку.
- Нас там, - махнул рукой за спину Острем, - в сто раз больше. Для чего нам вы тут? - Теперь секира указывает на построившихся рыцарей.
- А ведь верно подмечено, - усмехнулся Бургшталлер.
- Туда, - указал магистр в сторону, куда отправились недавно полки Доппельштерна, - вы отправили тысячи солдат. Тренированных. Проверенных в боях. И где они? Только мы умеем воевать с демонами! Мы воюем с ними сотни лет. Ваше оружие почти бесполезно против них. Без нас вам не справиться с демонами.
- Это мы решим сами, - отрезал Острем. - Наши товарищи из-под Колдхарбора уже рассказали нам о том, что против демонов лучшее средство - холодная сталь! - Он хлопнул по широкому лезвию секиры.
- Думаете, они позволят вам схватиться в рукопашной? - усмехнулся Марк Антоний. - Мы встанем здесь, чего бы вы не хотели. И будем драться с демонами. Надеюсь, вы не ударите нам в спину.
Великий магистр надел шлем, развернулся и широким шагом направился к себе.
- Что решим, полковник Острем? - глянул на нордвига Бургшталлер.
- Все слишком туманно, - пожал плечами тот. - Не люблю драться в тумане. Вернусь к своим. Будем ждать настоящего врага.
Он нажал на газ - и его гарм, расшвыривая снег, умчался к нестройным рядам трициклов и багги.
Бургшталлер усмехнулся, козырнул его спине и размеренной рысью поскакал к своим гусарам.
Гусары вернулись достаточно скоро. Берсерки на гармах уже покидали поле боя. Перестроившиеся рыцари, фронт которых теперь был обращен в ту же сторону, что и у штернов, казалось, совершенно не обращали внимания на катящихся у них в тылу нордвигов на трициклах и багги - со всеми их мечами, секирами и пулеметами.
- Славные ребята, - усмехнулся гусарский полковник, подкручивая ус, - эти нордвиги. Драться с ними - одно удовольствие.
- Потому что вы с ними - прошлое, - резко ответил ему штабс-капитан Кемпф, который явно недолюбливал лихого кавалериста. - Наследие Потерянных веков. Десяток пулеметов и пара легких орудий - и от вас не остается и памяти.
- Осталось куда больше, - отмахнулся Бургшталлер, не обративший внимания на слова штабс-капитана, - чем память!
- Вы еще не читали вот этого, - протянул ему бланк сообщения с орбиты Кемпф.
Бургшталлер прочел его, потер чисто выбритый подбородок.
- Да уж, - произнес он. - Как-то это не слишком вяжется со словами этого великого магистра, - последние слова он произнес с изрядной долей иронии. - Но он не показался мне лжецом.
- Темная симметрия? - поинтересовался Штайнметц, также присутствовавший на экстренном совещании.
- Глупости, - отмахнулся штабс-капитан. - Сообщение не слишком длинное, пришло с орбиты, так что расстояние недостаточно велико для действия темной симметрии, и толкований оно не допускает.
Эффект темной симметрии и его воздействие на компьютеры и особенно связь был очень мало изучено. Многие считали его вообще некой формой суеверия, однако с последствиями его все сталкивались с пугающей регулярностью. Послания, отправленные на дальние расстояния, а особенно гипертелеграф, часто искажались, подтасовывались или вообще приходили совсем не те, что были отправлены. Поэтому их писали максимально короткими, понятными и не допускающими никаких разночтений. Кто ответственен за темную симметрию, не было ведомо никому.
- А ведь это объясняет, - предположил Бургшталлер, - тот факт, что эти рыцари, или как их там звать, столь легко пропустили нордвигов у себя в тылу. Не думаю, чтобы они настолько сильно доверяли берсеркам.
- Все возможно, - произнес Кемпф. - И поэтому до появления демонов будем держать их в поле зрения. Но и на провокации не поддаваться. Мы не станем развязывать конфликт первыми. Мы воюем с Альбионом, но не с Братством. Проклятье! Да я лично и не думал до этого дня, что оно вообще обладает подобными силами. А если, как они и говорят, к нам нагрянут эти самые демоны, о которых мы слышали не только от магистра Братства, но и из докладов разгромленного экспедиционного корпуса гвардии капитана фон Блюхера, то придется все время одним глазом следить и за ними. Вполне возможно, сразу после боя эти ребята в белых плащах с красными крестами могут ударить нам во фланг. К этому тоже надо быть готовым.
Для убедительности он похлопал по бланку телеграммы, полученной от командующего эскадрой прикрытия на орбите Пангеи. В ней говорилось, что из гиперпространства вышла эскадра, подающая опознавательные сигналы Братства Орденов Терры. Они заняли место альбионской эскадры, вытеснив ее на окраины и зависнув над планетой. Однако альбионцы не вступили с ними в конфликт, хотя эскадра Братства сильно уступала в размерах даже потрепанному в боях флоту Альбиона. Так что больше всего это напоминало смену войск на позиции. И десант Братство высадило для поддержки альбионцев на планете.
На следующий день к позициям "Единорогов" вернулись разбитые полки экспедиционного корпуса.
Глава 9.
Мы шагали по плотно утрамбованному колоннами авангарда - или арьергарда, как посмотреть на ситуацию - снегу. Шагали небыстро, потому что и уцелевший "Бобер" и немногие оставшиеся у Биберштайна танки шли, что называется, на последнем издыхании. Мощные электродвигатели их еще третьего дня пошли вразнос, и они не давали и крейсерской скорости, что уж говорить о "Бобре", прикрывавшем тылы, двигаясь с постоянно развернутой на 180 градусов башней. Также и остальные танки.
Поэтому расстояние до позиций "Единорогов" мы шли едва ли не вдвое дольше, чем когда уверенно шагали к Колдхарбору. Говорить о моральном состоянии войск было бы излишним. Самое мягкое слово, что можно было подобрать, было "подавленное". Вот только оно не отражало всей полноты отчаяния, охватившего остатки экспедиционного корпуса. И дело тут было даже не в чудовищных потерях. В конце концов, солдаты и офицеры корпуса были людьми бывалыми, многие не по одному году уже провели на передовой линии Студенецкого. К подобному они были привычны. А вот уничтожение "Бобра" ударило намного сильнее. Крейсерские танки, вроде него, были воплощением мощи нашей империи. Они легко проходили вражеские линии обороны, уничтожая форты и укрепрайоны. А тут один такой крейсерский танк был уничтожен с двух выстрелов чудовищными сгустками. В считанные минуты громадный "Бобер" превратился в обгоревший остов. И именно это погрузило многих в бездны отчаяния.
Несколько сотен раненых умерли в лазаретах. Врачи считали, что виновато в этом как раз то самое отчаяние.
- А зачем выздоравливать? - процитировал мне один из докторов, к которому я обратился на очередном привале. Я не получил серьезных ран в схватке с демонами, однако из-за скверной сырой погоды они быстро воспалялись, из-под бинтов то и дело начинали течь то сукровица, то вовсе гной. - Смысл какой? Говорят они, - продолжал доктор. - Сейчас оклемаемся, а завтра всех нас демоны перебьют. Куда нам против них? С двух выстрелов "Бобра" уничтожили. А может и верно, как думаете, господин полковник?
Сменив повязки, он вытащил из-под раскладного стола банку с прозрачной жидкостью. Как только открыл крышку, по госпитальной палатке пополз знакомый запах спирта, перебивший все остальные "ароматы", витавшие в ней.
- Запьете? - спросил у меня врач, подталкивая ко мне котелок с водой. - А то я привык давно уже так.
- Врачи и драгуны не запивают спирт, - усмехнулся я, принимая у доктора банку.
- Забавно, - сказал он, глядя, как я прикладываюсь к банке и отпиваю глоток жгучей жидкости. - Вчера тут был майор из Восемнадцатого Померанского, - он взял у меня банку и приложился к ней сам, - так он говорил, что гренадеры и врачи не запивают.
- Мы - тяжелая пехота, - глуповато хихикнул я, потому что немного захмелел даже от этого глотка, слишком уж сильно устал за время этого проклятого марша.
Мы выползли, иначе не скажешь, к позициям, занимаемым "Единорогами", ранним утром. Громадные орудия, швыряющие снаряды, скорее всего, по Колдхарбору, мы увидели еще вечером прошлого дня. Многие хотели рвануть к ним, не останавливаясь на ночь, однако генерал-лейтенант фон Штрайт, взявший на себя командование корпусом вместо впавшего в тяжелую депрессию Блюхера, приказал остановиться и разбить лагерь. И как выяснилось, сделал он это не зря. Потому что отдохнувшие хоть как-то за ночь мы шагали до позиций "Единорогов" несколько часов. А уж в темноте топали бы в несколько раз дольше, к концу марш-броска едва ноги передвигая.
Всех поразил вид странного построения в сотне с лишним метров от нашей цели. Точнее, само построение было самым обычным, и весьма походило на те укрепления, что были выстроены вокруг самоходных орудий. Единственным отличием было то, что в сторону возможного противника оно было развернуто фронтом, а не углом, как будто стоящие за его брустверами воины не признавали никаких военных хитростей и готовы были встретить врага грудью. И вот эти-то воины, занимавшие позиции на укреплениях, были наиболее необычны.
Они как будто сошли с картинок из учебников истории, рассказывающих о рыцарях Средних веков Потерянной Родины. В массивных доспехах, прикрытых белыми плащами со стилизованными красными крестами. При квадратных ростовых щитах, вроде павезы или чего-то такого, вооруженные длинными ружьями, снабженными для чего-то еще и лезвиями, как у алебард.
- Кто это такие? - удивился шагающий рядом со мной фон Ланцберг, вполне оправившийся от ран. - Я никогда не слышал о подобных войсках в армии нашей империи. Да и в армиях других государств тоже. Может быть, какие-то совсем уж специальные части, вроде берсерков Нордгарда.
- Думаю, скоро мы это узнаем, - ответил я.
Мы вошли в лагерь, выросший вокруг "Единорогов", и встретили нас товарищи по полку. Впереди стояли Елена и майор Штайнметц.
- Господин полковник, - отдал честь оставленный мной командовать взводами тяжелого вооружения майор, - разрешите доложить. Потерь в оставленных мне взводах нет, раненных - нет, больных - нет.
- А я вот не сохранил людей, майор, - не слишком уставной фразой ответил я.
Нас не отправили в тыл. Остатки корпуса под командованием фон Штрайта заняли позиции рядом с "Единорогами". Самоходные орудия теперь день и ночь швыряли снаряды в сторону Колдхарбора. Казалось, они давно уже должны были сровнять этот невеликий город с землей. Однако приказа прекратить огонь штабс-капитану Кемпфу не поступало, а вот снаряды приходили со складов без каких-либо задержек.
Штабс-капитан с облегчением скинул с плеч ответственность командования на плечи генерал-лейтенанта. Ему явно было неуютно руководить майорами и полковниками, которые были старше него не только по званию, но и возрастом. И Кемпф с азартом взялся на командование артиллерией. Под его непосредственным руководством "Единороги" начали стрелять чаще.
- Есть приказ пустить орудия в разнос, - сказал он на одном из совещаний штаба корпуса. - Стволы и ходовые не беречь.
- Значит, грядет что-то весьма скверное, - вздохнул майор Фермор. - Выдержим ли новый удар демонов?
Этот вопрос волновал всех нас. И если они подкатят сюда то самое - или те, если их много - орудие, что уничтожило "Бобра", много ли останется от наших позиций? Ответ приходил на ум только один, и был он неутешителен.
- Надо выдержать, - ответил ему Штрайт, - потому что приказа отступать и сравнивать линию фронта не было.
- Вот только, чего ждать от наших соседей? - вздохнул майор Краузе.
Обосновавшиеся на нашем фланге рыцари Братства волновали всех нас. Я успел ознакомиться с телеграммой с орбиты, и теперь постоянно косился на их построение, которое было слишком уж близко к нам. Пусть демоны и враги всем нам - людям, но что будет после боя с ними? И на этот вопрос ответа у меня не было. И, похоже, не было его ни у кого из офицеров на этом собрании.
- Довольно вопросов, на которые ответов нет, - как будто прочтя мои мысли, произнес генерал-лейтенант. - Я каждый раз собираю вас у себя для того, чтобы напомнить об одном, мы здесь будем драться до последнего. И сняться с позиций мы можем только в двух случаях. Либо получив приказ об отступлении, либо - приказ о наступлении. Это вы должны понимать даже не головой, а всем своим ливером! Печенками-селезенками!
После разгрома под Колдхарбором все мы изменились. Кто сильнее, кто - нет. Вот у генерал-лейтенанта появилась, на мой взгляд, совершенно дурацкая привычка собирать нас на бесполезные совещания, и раз за разом повторять одни и те же слова, обязательно поминая ливер и печенки-селезенки. За это уже успел получить прозвище "генерал Ливер".
Наш же формальный командующий гвардии капитан фон Блюхер и вовсе как будто пропал. Тевтонам пришлось туже всего в битве с демонами. От батальонов лейб-гвардии полка осталось, дай бог, чтобы две роты, укомплектованных из всех выживших и способных держать оружие солдат и офицеров. Они заняли без разговоров выделенный им участок обороны, как раз рядом с моими драгунами и гренадерами Фермора. Вот только Блюхер с первого дня заперся в выделенном ему блиндаже, и больше я его не видел.
Штрайт назначил меня командующим всем драгунским соединением, которое гордо именовалось бригадой, но только из-за того, что в него формально входили несколько полков. А на самом деле, в нем едва ли можно было набрать людей на один полный драгунский полк. Выбор генерал-лейтенанта пал на меня из-за того, что я оказался единственным штаб-офицером во всех драгунских полках. Тиль Бем погиб при Колдхарборе, а полковник Башинский получил несколько тяжелых ран и по прибытии на позиции "Единорогов" его тут же отправили в тыловой госпиталь. Так что командовать драгунской бригадой пришлось мне.
Мы расставили чудом уцелевшие в сражении пулеметы на бруствере, добавив их к тем, что уже стояли там. Быть может, эти несколько штук и не сыграют особой роли, но их расчетам, также чудом пережившим ту битву, надо было как-то самоутвердиться. Как и всем нам, отступавшим из-под Колдхарбора.
Не смотря на общую активность, настроение в полках было крайне подавленное. Возможно, не так уж и зря генерал-лейтенант фон Штрайт напоминал нам о невозможности поражения. Потому что в победу в сражении с демонами, похоже, не верил никто.
Я боялся как следует задумываться над этим, чтобы не обнаружить в себе неутешительного ответа. И жить старался одним днем. Не заглядывать в будущее, где было только одно событие, которое имело значение. Приход демонов. На нем все мои мысли о завтра заканчивались.
Это не осталось незамеченным для Елены. Она видела, что я часто замыкаюсь в себе, отвечаю на ее вопросы преимущественно односложно и вообще разговариваю, можно сказать, по необходимости. На третий день она не выдержала и вспылила.