Похоже, он прибывал в несколько приподнятом настроении. Не смотря на вполне серьезный возраст, майору все еще не чужд был азарт штыковой атаки. А вот я как-то никогда не мог понять этого. Для меня война была работой, тяжелой, кровавой и муторной, и никакого удовольствия я от нее не получал. Даже когда приходилось подниматься из траншей, как сейчас и идти в атаку на врага, никакого особого кипения крови я не ощущал. Был, конечно, выброс адреналина, но головы я никогда не терял.
За пятьдесят метров от бруствера, когда немногие оставшиеся у нас пулеметы открыли-таки огонь, демоны легкой пехоты бросились бегом. Длинные очереди нанесли им немалый урон, пока они шли размеренным шагом. Разбившись в редкую цепь, они понеслись намного быстрей, чем когда их прикрывали адские псы, на которых сосредотачивали огонь пулеметы.
Тяжелые пехотинцы тут же вскинули свои штурмовые винтовки. Открыли огонь. И, конечно же, поливали они в основном наши пулеметные точки. Разбитый бруствер с остатками щитов не могли послужить хорошей защитой для их расчетов, а потому нам надо было спешить со штыковой. Иначе уже нам придется бежать под пулями их штурмовых винтовок - и я был вовсе не уверен, что даже драгунская броня выдержит их попадания.
- Вперед! - воскликнул я. - За мной! В штыковую!
Я первым вскочил на ноги, едва не споткнувшись о тело демона, и, взмахнув карабином, бросился на наступающего врага. Рядом со мной бежал с каким-то первобытным криком майор Штайнметц, стреляющий на бегу в демонов. Елена тоже не отставала от нас. А следом неслись драгуны моей бригады, строевики, тевтоны. Лучи сверкали, срезая демонов в кольчугах одного за другим. Они отвечали из своих винтовок и ручных пулеметов. Но было уже поздно. Потому что в дело с секунды на секунду должны были пойти штыки.
Две армии неслись навстречу друг другу, готовясь столкнуться с оглушительным треском и грохотом. Воем и криком. На острие атаки, конечно же, наша тяжелая пехота, драгуны и тевтоны, в то время как бронированные демоны старались держаться как раз позади, прикрывая их огнем из ручных пулеметов.
Я вогнал штык в грудь ближайшего демона. Сталь его легко пробила жутковатую кольчугу, и я повалил его на землю. Выдернув оружие, нанес быстрый удар прикладом в омерзительную рожу нового врага, разбив ее в кровь. Тот отшатнулся, чем и воспользовался Штайнметц. Он пронзил штыком горло демона, еще мало что соображающего после моего сокрушительного удара.
Следующим на моем пути оказался высоченный тяжелый пехотинец демонов. Он навел на меня ручной пулемет, готовясь нажать на курок. Я едва успел отвести его в сторону, буквально войдя в клинч, так что ствол вражеского пулемета задрался вверх. Пули ушли куда-то в небо. Демон был явно сильней и намного массивней меня, он принялся давить, стараясь освободить оружие. Я по мере сил не давал ему этого сделать. Да только некстати напомнила о себе болью левая рука. Я понял, что сейчас проиграю эту дуэль, если срочно не предприму чего-то. Но что делать, если все силы уходят на то, чтобы удержать врага. Ни на что еще меня просто не хватит.
Выручила меня Елена. Она выстрелила в демона практически в упор, но луч оказался бессилен против тяжелой брони. И тогда она ударила его штыком. Сил, чтобы пробить черную кирасу, затейливую гравировку на которой я за секунды схватки успел хорошо рассмотреть, ей не хватило. Штык лишь оставил на ней не слишком глубокую царапину. Но и этого демону оказалось достаточно. Он разорвал наш клинч, снова попытался выстрелить в меня. Я же рванул в сторону, уходя с линии огня, сделал быстрый выпад снизу вверх. Штык удачно вошел между кирасой и шлемом. На руки мне потоком хлынула кровь. Демон упал на колени между нами с Еленой.
- Вперед, юноша! - крикнул я ей, напрочь позабыв о злости. - Стоять на месте нельзя!
И мы кинулись дальше.
Я срезал демона лучом. Следующий ударил меня примкнутым к винтовке штыком. Бил в поврежденную цербером кирасу. Бок обожгло новой болью. Я врезал ему в ответ прикладом, своротив массивную челюсть на бок. Но после этого буквально повалился на колено. Каждый вдох отдавался страшной болью в боку. Каждое движение выстреливало болью в руку. Демон в кольчуге вскинул винтовку, готовясь прикончить меня. На курок нажать он не успел. Смертоносный луч сжег ему голову.
Елена подбежала ко мне, подала руку, помогая подняться. Я с трудом сумел встать на ноги, едва не выронил карабин.
А бой вокруг шел жесточайший. Он чем-то напоминал схватку под Колдхарбором. Та же рукопашная, штыки и приклады. Редко когда сверкнет луч или простучит короткая очередь из винтовки или ручного пулемета. Но в остальном же самая примитивная драка, какую вели еще наши древние предки, раскалывавшие черепа друг другу каменными дубинами.
И бой заставил меня позабыть о боли в боку и руке. Я перехватил карабин поудобней и мы с Еленой плечом к плечу атаковали тяжелого пехотинца демонов. Он только что короткой очередью расстрелял строевика, которого отбросило на несколько шагов. Стрелять в него было бесполезно, а бить следовало в щели доспеха, куда еще попасть надо. Но нас с Еленой это не остановило. Она сумела всадить штык в сочленение вражеской брони, защищавшей руку. Демон попытался обернуться к ней, но тут его ударил я. Попал неудачно. Штык врезался в кирасу - и сломался. Демон развернулся-таки, освободил раненную руку, буквально стряхнув Елену, вскинул ручной пулемет. Я снова успел опередить его, врезав по стволу орудия прикладом, сбивая вниз. Пули на этот раз ушли в землю у моих ног. Демон толкнул меня штурмовой винтовкой. Я отступил на пару шагов, не упал только потому, что закрылся карабином. Демон ударил с такой силой, что оружие вылетело у меня из рук. И ладно, невелика потеря. Без штыка в рукопашной делать нечего.
Я выхватил саблю. Демон во второй раз попытался расстрелять меня из штурмовой винтовки. Я рубанул его, отхватив сразу три пальца. Демон выронил оружие, видимо, удержать одной рукой штурмовую винтовку было не под силу даже такому здоровяку. Однако расслабляться было рано, потому что демон и без оружия очень опасен. Я просто чувствовал это.
Я снова сократил расстояние. Ударил по шлему, сабля соскользнула по его округлой поверхности, зато мне удалось срубить пару рогов. По черному шлему потекла кровь. Значит, не украшение, а форма его все же продиктована анатомией демонов. Тяжелый пехотинец дико взревел и бросился на меня, широко растопырив руки, как будто хотел обнять. Я ушел в сторону, четко, как учили еще в военной школе. Рубящий удар под мышку получился тоже, словно по учебнику. Демон проскочил мимо. Думаю, его встретят. Я же рванул дальше.
Жуткий треск и грохот я сначала как-то и не связал с "Бобром". А оказалось, что команда его сумела каким-то чудом заставить его двигаться. И я, обернувшись на этот шум, заглушивший даже звуки боя, на мгновение замер. Что ни говори, но даже сильно поврежденный крейсерский танк производил неизгладимое впечатление.
Он полз вперед, медленно, но с какой-то неумолимостью. Главный калибр его молчал, зато остальные пушки и пулеметы вели почти непрерывный огонь. В вечерних сумерках этого длинного дня громада "Бобра" казалось полыхала адским пламенем, как при Колдхарборе. Паукообразные боевые машины казались клопами в сравнении с ним. Тяжелые пулеметы легко пробивали их кабины, мгновенно превращая их в настоящее решето. Самых неудачливых "Бобер" просто давил гусеницами.
Крейсерский танк в считанные минуты выправил ситуацию на нашем фланге, где прорвались вражеские боевые машины. Он прикрыл наши траншеи, медленно потащился вперед, расстреливая паукообразных. И те начали отступать под его неуклонным напором.
А это стало едва ли не сигналом к отступлению для всех демонов. Я как раз сцепился с легким пехотинцем. Тот ловко отбивался винтовкой от моей сабли, даже короткие выпады штыком делал. Елена пыталась помочь, но батарея в ее карабине разрядилась, а вмешаться в рукопашную она не решалась. Понимала, что скорее помешает, чем поможет мне в этой схватке. Или просто ждала удобного момента, чтобы всадить штык демону в бок или бедро.
Но тут мимо нас почти пробежал другой демон. Обернулся в нашу сторону, вскинул винтовку, но та лишь сухо щелкнула, видимо, не осталось патронов. Прежде чем стоящая ближе к нему Елена успела среагировать, демон бросился дальше. Мы с тем, кто отбивался от моих выпадов, даже замерли в недоумении. И это стоило демону жизни. Потому что уж на эту заминку Елена отреагировать успела. Штык ее карабина на всю длину погрузился в грудь демона. Он недоумевающе глянул на нее, а следом я снес ему голову.
Демоны отступали по всему фронту. Теснимые "Бобром" на одном фланге и двинувшейся в атаку фалангой - или как там называлось построение рыцарей Братства - на другом. Это было весьма впечатляющее зрелище. Шагало построение неспешно, что делало их похожими на медленно движущийся по полю боя крейсерский танк. Та же неспешная неумолимость. Они преодолели свой бруствер, попросту столкнув с него демонов. Тем не помогли ни церберы, ни ручные дракончики, ни тяжелая пехота. Первые лишь бессильно ударялись о щиты, да пытались укусить закованные в сталь ноги рыцарей. Дракончиков было слишком мало, и канониры Братства перестреляли их. Тяжелая же пехота вступила с ними в перестрелку, но залповый огонь из крупнокалиберных ружей сводил все их усилия на нет. А потом рыцари Братства сами пошли в атаку. Их ружья били без пощады из-под прикрытия щитов. На склоне бруствера они остановились. За линией щитов выстроились несколько рядов рыцарей с крупнокалиберными ружьями. Огонь их стал практически беспрерывным. Тяжелые пули пробивали броню демонов, а уж кольчуги их и вовсе не были защитой против них. Легкие пехотинцы просто летели при попадании вверх тормашками. Да и тяжелых они часто пробивали насквозь, оставляя в них зияющие кровавые дыры.
И демоны побежали. Сначала в полном беспорядке и панике, но очень быстро опомнившись, они перешли на скорый шаг, начали оборачиваться и давать в нашу сторону короткие очереди. И тогда я приказал солдатам остановиться.
- Стоять! - выкрикнул я, включив для верности и общую связь. - Всем стоять! Закончить преследования! Отступаем в траншеи!
- Все назад! - поддержал меня Штайнметц. - Отходим!
Не смотря на весь азарт штыковой атаки, майор не потерял головы. Он не хуже моего видел, что нельзя отрываться от своих траншей.
А потом к нам присоединился вахмистр Быковский. Его зычный голос услышали даже лучше связи. Драгуны, тевтоны и строевики останавливались, услышав его, опускали оружие. Теперь они только стреляли в отступающих демонов, посылая им вслед лучи из полуразряженных карабинов и винтовок. Обменявшись несколькими выстрелами с демонами, мы медленно потянулись в траншеи.
Пусть это и было похоже на отступление, но все пребывали в приподнятом настроении. Оказывается, демонов можно бить. Не обороняться, отбивая атаки одну за другой, а именно бить. Пусть мы и не разгромили их, однако нам удалось отбросить их от наших позиций. Обратить в бегство. И этого было вполне достаточно для того, чтобы пребывать в отличном настроении, не смотря на усталость от этого чудовищно длинного дня.
Уже спустившись в траншею и почуяв отвратительную вонь тлеющих трупов, я обнаружил, что маска противогаза все еще болтается у меня на шее. И когда только снять ее успел, не помню.
- Молодой человек, - бросил я Елене, - отправляйтесь отдыхать в наш блиндаж.
- Я не оставлю вас, - решительно заявила она.
- Вы уже натворили достаточно дел сегодня, - отмахнулся я. - Мне нужна связь с командованием. Возможно, пришли новые приказы от генерал-лейтенанта фон Штрайта. И я должен их знать. Выполняйте приказ, молодой человек.
Она мрачно глянула на меня исподлобья, но ничего не сказала. Она опустила взгляд, и устало зашагала к нашему блиндажу, едва ли не волоча за собой карабин.
- Теперь нас либо заменят тут свежими войсками, - хриплым от усталости голосом произнес майор Штайнметц, - либо просто сдадут эти позиции.
- Скорее второе, - буркнул я, - потому что вряд ли у нас остались свежие силы после драки с альбионцами по всей линии Студенецкого.
Утром следующего дня пришел приказ генерал-фельдмаршала фон Литтенхайма об отступлении. Мы оставляли позиции, которые стоили нам очень дорого.
Глава 11.
Четыре человека сидели в большой комнате личного форта генерал-фельдмаршала фон Литтенхайма. Обычно здесь проходили совещания штаба армии Доппельштерна и вокруг большого стола, накрытого картами, стояли офицеры, обсуждая планы боевых действий. Но теперь у одной его стороны собрались всего четверо. И это были самые высокопоставленные офицеры на Пангее. Сам хозяин форта генерал-фельдмаршал Вильгельм фон Литтенхайм и лейб-гвардии полковник Авраам Алекс фон Готт стояли по одну сторону стола. С другой расположился фельдмаршал Даррелл Чепмен - командующий альбионскими войсками на линии Студенецкого. Он был мрачен и сильно сутулился, как будто на плечах его лежал вполне реальный груз, давящий на него. Одет он был в форму траншейного полка, и отличить его от любого другого офицера на первый взгляд было невозможно. А между штернами и альбионцем, перед узкой стороной стола стоял великий магистр Марк Антоний Калатрава, как и положено рыцарю, в доспехах и белом плаще.
- Наши политики все никак не могут договориться, - произнес великий магистр, - но все вы видели, на что способны демоны. И это только авангард их армии. Если не сумеем договориться мы здесь, то можно сразу вспарывать себе животы по обычаю теннов.
- Надо валить с этой проклятой планеты, - буркнул грубоватый фельдмаршал Чепмен, о котором его же офицеры отзывались неизменно "генерал, но не джентльмен", а все потому, что ему удалось выбиться из унтеров, и сам он происходил не из дворянского рода. Никакого военного лоска фельдмаршал не приобрел, наоборот, казалось, нарочитая грубость ему доставляла некое удовольствие - Сейчас над нашими головами дерутся космические корабли. Демоны выводят на орбиту свои и вытесняют нас.
- Вот именно! - хлопнул ладонью по столу Калатрава. - Наши космофлотчики сумели объединиться перед лицом нового врага. Так почему же мы не сумеем договориться? Все мы знакомы с данными разведки. Из Колдхарбора и его окрестностей на нас движется войско демонов, размерами превосходящее предыдущее в несколько раз. И они не стремятся идти вперед, медленно и размеренно занимая позиции почти по всему материку. Явно готовятся к масштабному удару по всей линии фронта.
- Они уверенно сровняли ее, - поддержал его фон Готт, - оттеснив нас с выступа. - Он глянул на фельдмаршала Чепмена, который никак не отреагировал на его мелкую шпильку.
- Мы побили демонов, - заметил Литтенхайм, - однако потери оказались слишком велики и удержать выступ мы уже просто не сможем.
- Но если бы мы не дрались плечом к плечу с вами, - напомнил ему Калатрава, - вряд ли бы удалось одержать победу. И сейчас я предлагаю объединить усилия с альбионцами, забыв о вражде. Вместе дадим отпор демонам. - Он рубанул ребром ладони по раскрытой руке.
- Нам надо, чтобы вы дали нашим транспортам садиться на ваших позициях, - пробурчал фельдмаршал Чепмен. - Войск у демонов во много раз больше нашего, а значит Пангея для нас потеряна. И надо как можно скорее покидать ее. Мы согласны драться в ваших траншеях, но надо вывозить с поверхности сначала раненных, тяжелую артиллерию, поврежденную технику, а потом поэтапно и войска. Эшелон за эшелоном. Гренадеры и драгуны будут прикрывать отступающих.
- Мои тевтоны тоже! - встрял фон Готт.
- Конечно, - кивнул ему Чепмен.
- Но это означает потерять всю тяжелую пехоту, - вздохнул фон Литтенхайм, которому такое решение было не по душе.
- Мне тоже это не нравится, - согласился с ним Чепмен, - но иного выхода я просто не вижу. Кроме тяжелой пехоты мы потеряем, скорее всего, и большую часть артиллерии, и более-менее исправную технику. Но ими придется заплатить за эвакуацию остальной армии. Если вы сможете придумать лучший выход, - пожал плечами фельдмаршал, - расскажите мне. Обсудим.
- Нечего тут обсуждать, - махнул рукой Литтенхайм. - Я не хуже вашего понимаю, что иного выхода у нас нет. Но надо будет провести массированную артподготовку. Расстрелять как можно больше снарядов тяжелой артиллерии по сосредотачивающемуся врагу. И, конечно же, устроить авианалет, о котором я вам уже говорил. Тяжелых бомбардировщиков хватает и у нас, и у вас. Мы готовы предоставить вам наши аэродромы и перегрузить ваши бомбы в наши склады.
- Это технические вопросы, - заявил Калатрава, - их мы можем обсудить уже на общем совещании. Сейчас мы договорились о главном, мы будем драться с демонами плечом к плечу.
Начальник авиации армии Доппельштерна генерал-лейтенант Штернберг давно хотел посмотреть на того, кого он считал своим главным врагом. Бригадира Гилмура, занимающего ту же должность в войсках фельдмаршала Чепмена. Хотя представлял он эту встречу совсем иначе. Чаще всего это был воздушный бой, где его истребитель схватится с машиной альбионского бригадира. Победителем в нем, конечно же, всегда выходил Штернберг.
Но встретиться пришлось при совсем других обстоятельствах. Генерал-лейтенант и представить себе не мог, что они вместе будут сидеть у него в командном пункте, на главном аэродроме армии Доппельштерна, и обсуждать деталь совместной операции. Пресловутых демонов Штернберг и в глаза не видел, однако не мог же он не верить докладам командующего бомбардировочной авиацией генерал-майора Шенка, который лично летал бомбить их артиллерию.
- Наша операция, - задумчиво протянул Гилмур, поглаживая чисто выбритый подбородок, - потребует идеальной слаженности действий. Конечно, и наши и ваши пилоты - настоящие профи, провоевавшие не один год. И здесь, и на других планетах. Однако у нас нет опыта именно совместных действий. А без полной слаженности вся операция может обернуться катастрофой для наших ВВС.
Тут он был прав. Не поспоришь. Операция, задуманная штабами обеих воздушных армий, была просто беспрецедентной. Как по сложности исполнения, так и по дерзости. Первой волной на позиции демонов должны были обрушиться альбионские тяжелые бомбардировщики, к чьим аэродромам те подступили уже очень близко. В это же время со складов будут вывезены все боеприпасы к ним прямо на изрядно опустошенные помещения воздушной армии штернов. Как только альбионцы отбомбятся и отправятся обратно, с аэродромов поднимутся самолеты Доппельштерна, а их на земле сменят машины Альбиона. Зарядив двигатели и приняв на борт боезапас, они отправятся в небо, как только штерны закончат свое дело. Когда же демоны подойдут ближе к траншеям линии Студенецкого, в дело вступят пикировщики. И такая карусель повторится несколько раз, пока не будет дан приказ об эвакуации.
На бумаге все выглядело красиво. А вот как будет на деле? Оба командующих отлично понимали, что этот план не предусматривает даже ничтожной части неприятностей, которые могут постигнуть пилотов. Стоит хотя бы одному тяжелому бомбардировщику при посадке перекрыть полосу или еще что похуже, и в небе зависнут сразу несколько самолетов, заряд в двигателях которых будет стремительно иссякать. А подобных сбоев может быть такое количество, что от одного перечисления голова кругом пойдет.
- Понимаете, бригадир, - тяжко вздохнул Штернберг, - у вас нет выбора. Поставленную перед нами командованием задачу мы сможем выполнить только так.