Глава 7. СТРАННОЕ ЖИЛИЩЕ
Наутро Бильбо проснулся от солнца, светившего ему в глаза. Он вскочил, чтобы поглядеть на часы и поставить чайник на огонь, - и увидел, что он совсем не у себя дома. Поэтому он сел и с тоской подумал о ванне и гребне. У него не было ни того, ни другого, не было и чая с бутербродами на завтрак, - только холодная баранина и кролик. А после этого нужно было снова готовиться в путь.
На этот раз ему позволили вскарабкаться к орлу на спину и укрыться у него между крыльев. Воздух зашумел вокруг него, и он зажмурился. Карлики выкрикивали прощальные слова и обещали вознаградить Повелителя Орлов, если смогут; и вот пятнадцать огромных птиц взвились со скалистого склона.
Солнце стояло еще низко на востоке. Утро было холодное, в долинах вился туман, там и сям поднимаясь длинными струями к горным пикам и вершинам холмов. Бильбо приоткрыл один глаз и увидел, что птицы поднялись уже высоко и что весь мир остался далеко внизу, а горы уходят все дальше и дальше. Он снова зажмурился и крепче вцепился в перья.
- Не щиплись, - сказал ему Орел. - Не надо быть трусливым, как кролик, даже если ты похож на него. Утро прекрасное, и ветра мало. Что может быть лучше полета?
Бильбо мог бы ответить "Горячая ванна, а после нее - завтрак на лужайке"; но он подумал, что лучше будет промолчать и только самую чуточку ослабить свою хватку.
Через некоторое время Орлы, должно быть, завидели свою цель, так как начали снижаться широкими кругами. Это продолжалось довольно долго, и в конце концов Хоббит снова открыл глаза. Земля была гораздо ближе, и внизу виднелись дубы и вязы, и обширные луга, и вьющаяся среди них река. Но прямо на ее пути торчал из земли огромный валун, настоящий холм из камня, и река огибала его, образуя излучину; он казался крайним форпостом далеких гор или глыбой, закинутой далеко на равнины каким-нибудь великаном из великанов.
Один за другим Орлы быстро спустились на вершину этого валуна и высадили там своих пассажиров.
- Прощайте, - сказали они. - Доброго вам пути, куда бы вы ни шли, пока вы снова не вернетесь в свои гнезда! - Так полагается говорить среди Орлов, чтобы быть учтивыми.
- Пусть ветер в ваших крыльях принесет вас туда, где плывет солнце и ходит луна, - ответил Гандальф, знавший, как надлежит отвечать им.
Так они расстались. И хотя Повелитель Орлов стал позже вождем всех птиц и носил золотую корону, а его пятнадцать вождей красовались в золотых ожерельях (сделанных из золота, подаренного им Карликами), но Бильбо никогда больше не видел их, - только высоко и далеко в небе, в день битвы Пяти Армий. Но это было в самом конце его приключений, и сейчас мы не будем говорить об этом.
На вершине каменного холма была ровная площадка, и оттуда хорошо протоптанная тропа со многими ступеньками вела вниз к реке; а через реку были проложены в ряд большие, плоские камни, и тропа вела по ним к лугам за нею. У подножья холма, близ каменной переправы, нашлась небольшая пещера, чистенькая, усыпанная галькой. Здесь они собрались, чтобы обсудить свои дальнейшие действия.
- Я всегда хотел провести вас всех невредимыми через горы, если это возможно, - произнес Гандальф. - С помощью умения - и удачи - я это сделал. Правда, теперь мы очутились гораздо дальше на востоке, чем я вообще собирался идти с вами; в конце концов, это не мое приключение. Я еще приму в нем участие, прежде чем оно окончится, но сейчас я должен заняться другими спешными делами.
Карлики застонали в отчаянии, а Бильбо заплакал. Они привыкли думать, что Гандальф пойдет с ними до самого конца и всегда будет Помогать им в затруднениях. - Я не исчезну немедленно, - сказал он. - Я могу провести с вами еще день или два. Может быть, смогу помочь вам сейчас, да и мне самому нужна кое-какая помощь, у нас нет провизии, нет никаких вещей, нет пони, чтобы ехать, а вы не знаете, куда попали. Это я вам могу сказать. Вы находитесь в нескольких милях севернее того пути, которым мы шли бы, если бы не покинули перевал так спешно. Очень немногие живут в этих местах, если не поселились здесь с тех пор, как я побывал здесь в прошлый раз, - а этому минуло уже несколько лет. Но здесь есть кое-кто, кого я знаю, и он живет недалеко отсюда. Этот Кое-Кто прорезал ступени в том утесе, - кажется, он называет его "Каррок". Он приходит сюда нечасто, и никогда не днем, и ждать его здесь - не годится. Он может быть очень опасным. Мы должны пойти и искать его; и если наша встреча пройдет хорошо, то я, вероятно, смогу сказать вам, как Орлы: "Доброго пути, куда бы вы ни шли".
Они стали просить его не покидать их. Они предлагали ему Драконово золото, серебро и самоцветы, но он не изменил решения.
- Посмотрим, посмотрим! - сказал он. - Мне кажется, я уже заслужил долю в вашем Драконовом золоте.., если только вы получите его.
Тогда они перестали просить его, а принялись купаться в реке, которая была здесь неглубокая и прозрачная, с каменистым дном. Выкупавшись и высохнув на солнце, уже высоком и горячем, они почувствовали себя освеженными, хотя еще усталыми и немного голодными. Вскоре они перешли реку (перенеся Хоббита на руках) и пошли по зеленой, сочной траве, вдоль ряда раскидистых дубов и высоких вязов.
- А почему этот камень называется Каррок? - спросил Бильбо, шедший рядом с кудесником.
- Он назвал его так, потому что "каррок" - это слово его языка. Он называет такие камни карроками, и этот камень зовется так потому, что лежит ближе всего к его дому, и он хорошо его знает.
- Кто называет? Кто знает?
- Тот Кое-Кто, о ком я говорил, - очень крупная личность. Все вы должны быть очень вежливыми, когда я буду знакомить вас с ним. Я буду знакомить вас постепенно, - по двое, я думаю; и вы должны быть осторожными и не сердить его, иначе неизвестно, что может случиться. Он бывает ужасным в гневе, но довольно кроток, если говорить с ним ласково. Однако предупреждаю вас, - рассердить его легко.
Карлики все сбились вокруг, услышав то, что Гандальф рассказывал Хоббиту. - Это к нему вы ведете нас сейчас? - спросили они. - Разве нельзя найти кого-нибудь поразумнее? И разве вы не можете объяснить получше? - И так далее.
- Да, конечно, к нему. Нет, нельзя! И я объяснил очень хорошо, - резко ответил кудесник. - Если вы хотите знать еще что-нибудь, то его зовут Беорн. Он очень сильный и умеет менять кожу.
- А! Значит, он меховщик и превращает кроличьи шкурки в беличьи? - спросил Бильбо.
- Великое пламя, нет, нет, НЕТ! - вскричал Гандальф. - Пожалуйста, Бильбо Баггинс, не будьте глупым, если можете; и, ради всех чудес в мире, не употребляйте слова "меховщик", пока не отойдете на сто миль от его дома, и не говорите о коврах, плащах, воротниках, муфтах и всяких таких вещах! Он меняет собственную кожу: иногда он бывает большим черным Медведем, иногда - могучим чернобородым человеком. Я не могу сказать вам ничего больше, но и этого достаточно. Некоторые говорят, что он - медведь, потомок великих древних медведей, которые жили в горах до прихода великанов. Другие считают его Человеком, потомком Людей, живших здесь до того, как Орки пришли сюда с севера. Не могу сказать наверное, но думаю, что второе вернее. Он не такое существо, чтобы его расспрашивать.
Так или иначе, на него действуют только его собственные чары. Он живет в дубовом лесу, в большом деревянном доме, как человек, он держит скот и лошадей, почти таких же удивительных, как и он сам. Они работают на него и говорят с ним. Он их не ест; не охотится он и на диких зверей. У него есть много ульев с Крупными злыми пчелами, и он питается больше всего медом и сливками. Как медведь, он может уйти далеко. Я видел однажды ночью, как он сидел один на вершине Каррока, глядя на луну, заходившую за Туманные горы; и я услышал, как он ворчит на языке медведей: "Придет день, когда все они погибнут, и я вернусь туда". Вот почему я думаю, что он сам пришел некогда из гор.
Теперь у Бильбо и Карликов было о чем подумать, и они больше ни о чем не спрашивали. Идти им было еще далеко, то вверх по склону, то вниз. Стало очень жарко. Иногда они отдыхали под деревьями, и Бильбо так проголодался, что ел бы желуди, если бы они созрели достаточно, чтобы падать наземь.
Полдень давно уже миновал, когда они увидели большие поляны цветов, каждая одного сорта, словно они были посеяны нарочно. Особенно много было клевера, - высокого розового, и густого красного, и стелющегося, сладко пахнущего белого. В воздухе стоял звон, и гуденье, и жужжанье. Пчелы кишели повсюду. И какие пчелы! Бильбо никогда не видел ничего подобного.
"Если какая-нибудь из них ужалит меня, - подумал он, - то меня раздует вдвое".
Они были крупнее шмелей. Некоторые были гораздо длиннее и толще, чем большой палец у нас, и желтые полоски на их бархатно-черных телах сверкали, как чистое золото.
- Мы приближаемся, - заметил Гандальф. - Это начались его пасеки.
Через некоторое время они вошли в полосу высоких, очень старых дубов, а за ними - к высокой изгороди из терновника, сквозь которую нельзя было перебраться.
- Вам лучше подождать здесь, - сказал кудесник Карликам, - а когда я позову или свисну, идите за мною, - вы увидите, как я пойду, - но только по двое, помните это, и каждая двойка минут через пять после предыдущей. Бомбур самый толстый, он сойдет за двоих, поэтому пусть идет один и последним. Пойдемте, Бильбо! Здесь где-то должен быть вход. - И он пошел вдоль изгороди, взяв с собою испуганного Хоббита.
Вскоре они подошли к деревянным воротам, высоким и широким, за которыми виднелись сады и горстка невысоких деревянных построек; некоторые из них были сделаны из необтесанных стволов и крыты камышом: сараи, конюшни, хлева, длинный, низкий деревянный дом. За изгородью, в сторону юга, стояли ряды за рядами ульи с колоколообразными соломенными крышами. Воздух был полон жужжанья огромных пчел; они летели по всем направлениям, выползали из ульев или возвращались туда.
Кудесник и Хоббит открыли тяжелую, скрипучую створу и пошли по широкой дорожке к дому. Тотчас же к ним подбежали несколько Лошадей, очень чистеньких и блестящих, пристально оглядели их умными глазами и умчались к постройкам.
- Они побежали сообщить ему о приходе гостей, - сказал Гандальф.
Они подошли ко двору, три стороны которого были образованы домом и его двумя крыльями. Посреди двора лежал большой дубовый ствол и возле него много обрубленных ветвей. Рядом стоял огромный человек с густыми черными волосами и бородой, с голыми мускулистыми руками и ногами. Он был одет в шерстяной балахон до колен и опирался на большой топор. Лошади стояли около, положив морды ему на плечи.
- А! вот они! - обратился он к лошадям. - Похоже, что они неопасны. Вы можете идти. - Он громко, раскатисто захохотал, положил топор и шагнул вперед.
- Кто вы и что вам нужно? - грубовато спросил он, останавливаясь перед ними. Ростом он был выше Гандальфа; что же до Бильбо, то он мог бы пройти у него между колен, даже не нагибаясь, чтобы не задеть край его балахона.
- Я Гандальф, - ответил кудесник.
- Никогда не слыхал, - проворчал человек. - А этот малыш, кто он? - спросил он, наклоняясь, чтобы нахмурить на Хоббита свои густые брови.
- Это Бильбо Баггинс, Хоббит из хорошей семьи, обладатель безупречной репутации, - ответил Гандальф. Бильбо поклонился. У него не было шляпы, чтобы снять, и он с болью сознавал, что нет и многих пуговиц. - Я кудесник, - продолжал Гандальф. - Если вы не слыхали обо мне, то я о вас слышал; но вы, быть может, слышали о моем родиче Радагасте, живущем у южных пределов Чернолеса.
- Да; для кудесника он, кажется, неплохой малый. Я иногда видаюсь с ним, - произнес Беорн. - Ладно, теперь я знаю, кто вы или что вы говорите о себе. А что вам нужно?
- Если говорить правду, то мы потеряли весь свой багаж, и почти потеряли дорогу, и нам нужна помощь или хотя бы совет. Могу сказать, что у нас были неприятности с Орками в горах.
- С Орками? - повторил Беорн, уже мягче. - Ого, так у вас были неприятности с Орками? Вот как? А зачем вы к ним пошли?
- Мы не хотели этого. Они напали на нас среди ночи, у перевала, по которому мы хотели пройти; мы шли из стран далеко на западе, - это длинная история.
- Тогда вы лучше войдите и расскажите ее, если она не займет целый день, - сказал Беорн и повел их к темной двери, открытой в одной из стен дома.
Следуя за ним, они очутились в большом зале с очагом посреди. Хотя было лето, но в очаге горел огонь, и дым поднимался к почерневшим балкам потолка и уходил в отверстие на крыше. Миновав этот зал, освещенный огнем очага, они вышли на веранду, опиравшуюся на столбы из цельных древесных стволов; она была обращена к югу и освещена спускавшимся к закату солнцем, которое заливало ее косыми лучами и озаряло золотым светом сад, полный цветов, подступавших прямо к лестнице.
Здесь они сели на деревянные скамьи, и Гандальф начал рассказывать, а Бильбо болтал ногами и глядел на цветы в саду, размышляя о том, как они могут называться: половины из них он никогда не видел.
- Я шел через горы с несколькими друзьями…- говорил кудесник.
- С несколькими? - повторил Беорн. - Я вижу только одного, да и то маленького.
- Ну, сказать правду, мне не хотелось показывать сразу всех, пока я не узнаю, очень ли вы заняты. Но теперь, если можно, я позову их.
- Ладно, зовите.
Тогда Гандальф засвистал, длинно и пронзительно, и вскоре Торин и Дори обошли дом по садовой дорожке и низко поклонились им.
- С несколькими, как я вижу, - сказал Беорн. - Но это не Хоббиты, это Карлики!
- Торин Дубовый Щит к вашим услугам! Дори к вашим услугам! - сказали они оба, снова кланяясь.
- Я не нуждаюсь в ваших услугах, спасибо, - ответил Беорн, - но вам, кажется, понадобятся мои. Я не очень-то люблю Карликов, но если вы действительно Торин, сын Траина, сына Трора, и если ваш товарищ достоин уважения, и вы враги Орков и не замышляете на моих землях ничего дурного… А как вы попали сюда, кстати?
- Они направляются в страну своих предков, далеко на восток от Чернолеса, - вмешался Гандальф, - и на ваши земли мы попали совершенно случайно. Мы шли на Высокий перевал, который должен был привести нас на дорогу южнее вашей страны, но там на нас напали Орки, - как я хотел рассказать вам.
- Ну, так говорите, - произнес Беорн, который никогда не был очень учтивым.
- Была ужасная гроза, горные великаны перебрасывались каменными глыбами, и у начала перевала мы укрылись в пещере, - Хоббит, я и несколько моих спутников…
- Вы называете двоих несколькими?
- Ну, нет. В сущности, нас было больше двух.
- Где же они? Убиты, съедены Орками, ушли обратно?
- Нет, нет. Кажется, они пришли по моему свистку не все. Боятся, наверное. Видите ли, мы опасались, что нас окажется слишком много для вас.
- Ну, так посвистите еще. Для гостей я дома, а лишние один или двое - это не разница, - проворчал Беорн.
Гандальф свистнул снова; но Ори и Нори очутились здесь, едва он умолк, так как, если вы помните, он велел им приходить по двое через каждые пять минут.
- Алло! - произнес Беорн. - Вы явились очень быстро, - где вы прятались? Войдите, мои чертики из коробочки!
- Нори, к вашим услугам! Ори, к вашим.., - начали они, но Беорн прервал их.
- Спасибо! Когда мне понадобится ваша помощь, я попрошу вас. Садитесь, и пусть рассказ продолжается, иначе время ужина минет раньше, чем мы дослушаем до конца.
- Как только мы уснули, - продолжал Гандальф, - в глубине пещеры открылась трещина, оттуда выскочили Орки и схватили Хоббита, Карликов и дюжину наших пони…
- Дюжину пони? Кто вы такие, - бродячий цирк? Или у вас было много поклажи? Или вы всегда называете шестерку дюжиной?
- О нет! Дело в том, что пони было больше, чем шесть, так как нас было больше шести, - а, кстати, вот еще двое. - Как раз в этот момент появились Балин и Двалин, кланяясь так низко, что их бороды мели каменный пол. Черноволосый гигант сначала нахмурился, но они так изощрялись в вежливости, так кивали, кланялись и махали капюшонами у своих колен (по обычаю Карликов), что он перестал хмуриться и захохотал: они показались ему очень забавными.
- Дюжина, конечно! - сказал он. - И даже пресмешная. Войдите же, мои человечки, и скажите, как зовут вас. Мне сейчас не нужны ваши услуги, а только имена, а потом садитесь и перестаньте трясти бородами.
- Балин и Двалин, - ответили они, не смея обижаться, и поспешили сесть на пол, не скрывая изумления,
- Продолжайте! - сказал Беорн кудеснику.
- На чем я остановился? Ах, да, - меня они не схватили. Я убил вспышкой нескольких Орков…
- Хорошо! - одобрил Беорн. - Неплохо все-таки быть кудесником.
- …и проскользнул в щель, прежде чем она закрылась. Я последовал за ними вниз, в большой зал, где было множество Орков. Там был Великий Орк, и с ним десятка три или четыре вооруженных воинов. И я подумал: "Что может сделать дюжина против такой толпы?"
И Гандальф продолжал свой рассказ, пока не дошел до битвы во мраке, до открытия нижнего входа и до их ужаса, когда они обнаружили, что потеряли Бильбо. - Мы пересчитались и увидели, что Хоббита нет. Нас осталось только четырнадцать!
- Четырнадцать? Никогда еще я не слыхал, чтобы десяток без одного давал четырнадцать. Вы хотели сказать - девять? Или вы еще не назвали мне имен всех ваших спутников?
- Да, конечно, вы еще не видели Оина и Глоина, Но вот, кстати, и они сами; надеюсь, вы простите им задержку.
- Ох, пусть приходят все! Живее! Поторопитесь, вы двое, и садитесь. Но послушайте, Гандальф, даже сейчас мы получаем вас, десятерых Карликов и Хоббита, который потерялся. Значит, всего одиннадцать, плюс один потерявшийся, - а не четырнадцать… если только кудесники считают не так, как все прочие. Но продолжайте же, пожалуйста! - Беорн старался не показывать того, но ему было очень интересно. В прежнее время он знал именно ту часть гор, о которой говорил Гандальф. Он кивал и ворчал, услышав о возвращении Хоббита, о спуске по каменной осыпи и о кольце волков в лесу.
Когда Гандальф рассказывал о том, как они карабкались на деревья, а волки кишели внизу, он вскочил и стал расхаживать взад и вперед, бормоча:- Хотел бы я быть там! Уж я бы им показал не только фейерверк!
- Так вот, - продолжал Гандальф, очень довольный впечатлением, которое произвел его рассказ, - я сделал все, что мог. И мы сидели на деревьях, а волки бесились внизу, - и лес загорелся там и сям; и тут от гор появились Орки и увидели нас. Они завизжали от радости и запели песню, чтобы посмеяться над нами: "Пятнадцать птиц на пяти деревьях…"
- Ну, вот еще! - прервал его Беорн. - Не говорите мне, что Орки не умеют считать. Они умеют. Дюжина - это не пятнадцать, и они знают это.
- Я тоже. Да вот и Бифур и Бофур. Я не решался представить их вам раньше, но вот они.
Действительно, тут вошли Бифур и Бофур. - И я! - пропыхтел Бомбур, догоняя их. Он был толстый, к тому же обиделся на то, что его оставили напоследок. Он не захотел ждать свои пять минут и явился немедленно за остальными двумя.