В сущности, как я уже сказал вам, они были уже недалеко от края леса; и если бы у Бильбо хватило рассудка присмотреться, он увидел бы, что дерево, на которое он взобрался, хотя и высокое само по себе, стоит почти на самом дне обширной лощины; поэтому с его вершины окружающие деревья казались поднимающимися со всех сторон, как края гигантской чаши, и отсюда нельзя было увидеть, далеко ли еще тянется лес. Но ничего этого он не знал и стал спускаться, полный отчаяния. В конце концов он очутился внизу, - исцарапанный, обескураженный, потный, - и некоторое время ничего не видел в сумраке. Услышав его отчет, они упали духом, как и он сам.
- Лес тянется без конца, без конца во всех направлениях! Что теперь нам делать? И зачем было посылать Хоббита? - восклицали они, словно он был виноват в этом. Им совсем не нужны были бабочки, и они рассердились еще больше, когда он рассказывал им о восхитительном ветерке: они были слишком тяжелыми, чтобы взобраться туда, где он дует.
В этот вечер они доели последние крохи своей провизии, и первым их ощущением на следующее утро было то, что они еще голодны. А потом оказалось, что идет дождь, и на землю там и сям падают тяжелые капли.
Это только напомнило им, что они умирают и от жажды, но утолить ее было нечем: ведь нельзя же утолять жажду, стоя под дубом и ожидая, чтобы в рот к вам попала случайная капля.
Единственным, хотя и очень слабым утешением оказался Бомбур. Он вдруг проснулся и сел, почесывая голову. Он совсем не мог понять, где находится и почему так голоден; ибо он забыл все, что произошло после того, как они выступили в путь майским утром. Последним, что он помнил, было чаепитие в доме у Хоббита, и им было очень трудно заставить его поверить рассказу о множестве событий, приключившихся с ними после этого.
Услышав, что есть больше нечего, он сел и заплакал, так как был слаб и неустойчив в ногах. - Зачем я только проснулся! - вскричал он. - Мне снились такие замечательные сны! Мне снилось, что я иду по лесу, вроде этого, но он весь освещен факелами на деревьях, и лампами на ветвях, и кострами на земле, и в нем шло празднество и сплошной пир. Там сидел Лесной король в венце из листьев, и были веселые песни, и невозможно даже перечесть и описать, какие там были кушанья и напитки!
- Не пытайся, - ответил Торин. - Если не можешь говорить о чем-нибудь другом, то лучше молчи. Ты и так уже утомил нас. Если бы ты не проснулся, мы бы так и оставили тебя в лесу с твоими глупыми снами; тащить тебя нелегко, даже после того, как ты долго постился.
Ничего другого им не оставалось, как лишь затянуть пояса на пустых животах, вскинуть на плечи свои пустые мешки и сумки и побрести по тропе, не надеясь даже дойти до ее конца раньше, чем придет конец им самим. Они брели так весь день, медленно и устало, и Бомбур все время жаловался, что ноги не держат его и что ему хочется снова лечь и уснуть.
- Не делай этого! - говорили они ему. - Пусть твои ноги поработают теперь, мы и так уже долго тащили тебя.
Но он вдруг отказался сделать хоть шаг дальше и бросился наземь. - Идите, если хотите, - сказал он. - Я останусь здесь и буду спать и видеть еду хоть во сне, если не могу получить ее иначе. Надеюсь, что я никогда больше не проснусь.
В этот самый миг Балин, ушедший немного вперед, крикнул:
- Что это? Кажется, я видел в лесу какой-то огонек!
Они взглянули и увидели - довольно далеко, как им показалось - какое-то красное мерцание, потом рядом с ним появились новые и новые огоньки. Даже Бомбур вскочил, и все они поспешили туда, не подумав, что это могут быть Тролли или Орки. Огонь был впереди, слева от тропы; поравнявшись с ним, они увидели, что среди деревьев пылают костры и факелы, но довольно далеко в сторону от их пути.
- Кажется, мои сны сбываются, - пропыхтел Бомбур, отставший от прочих. Ему хотелось кинуться туда напрямик, но остальные хорошо помнили о предостережениях кудесника и Беорна.
- Бесполезным будет пиршество, если мы не вернемся оттуда живыми, - сказал Торин.
- А без пиршества мы все равно не останемся в живых, - возразил Бомбур, и Бильбо всецело согласился с ним. Они долго обсуждали это со всех сторон, пока в конце концов не решили послать соглядатаев, которые подползли бы к огням поближе и посмотрели, в чем там дело. Но они так и не могли решить, кого именно послать: никому не хотелось рисковать тем, чтобы потеряться и никогда больше не найти остальных. В конце концов, несмотря на предостережения, голод заставил их решиться, так как Бомбур не уставал описывать им все вкусные вещи, какие ел на приснившемся ему лесном пиршестве; поэтому все они сошли с тропы и вместе углубились в чащу.
Довольно долго они ползли и прокрадывались, а потом, выглянув из-за стволов, увидели полянку, на которой несколько деревьев было срублено, а почва выровнена. Там была целая толпа, и все они были похожи на Эльфов, одеты в зеленое и сидели там большим кругом на чурках, отпиленных от стволов. Посредине горел костер, а к деревьям вокруг были подвешены факелы, но самым прекрасным зрелищем было то, что все они ели и пили и весело смеялись.
Запах жареного мяса был столь чарующим, что, не теряя времени, чтобы посоветоваться между собою, Карлики вскочили и бросились на полянку, думая только попросить чего-нибудь поесть. Но едва лишь первый из них ступил на полянку, как все факелы погасли, словно по волшебству. Кто-то ударил ногою в костер, и он взметнулся фонтаном сверкающих искр и погас. Карлики очутились в полном мраке и не могли найти друг друга, - по крайней мере, долго. Они слепо блуждали во тьме, спотыкались о пни, натыкались на деревья и кричали и перекликались так, что разбудили лес на целые мили вокруг; но наконец им удалось собраться вместе и пересчитаться наощупь. Теперь они уже окончательно забыли, в какой стороне лежит их тропа, и заблудились окончательно - по крайней мере, до рассвета.
Им оставалось только устроиться на ночлег там, где они стояли; они не осмелились даже поискать остатки еды на земле, боясь снова разделиться. Но не успели они пролежать долго, - а Бильбо только успел задремать, - как Дори, которому досталась первая стража, сказал громким шепотом:
- Огни появились снова, вон там, и их стало еще больше!
Они вскочили. Действительно, невдалеке от них виднелись десятки огней и явственно слышались смеющиеся голоса. Они медленно ползли туда гуськом, каждый касаясь рукою предыдущего. Когда они подкрались близко, Торин сказал:- Не будем бросаться вперед все сразу! Пусть никто не двинется, пока я не скажу. Я пошлю сначала только Бильбо Баггинса поговорить с ними. Они не испугаются его, - ("А я их?" - подумал Бильбо), - во всяком случае, я надеюсь, что они не сделают ему ничего плохого.
Приблизившись к границам светлого круга, они вдруг вытолкнули туда Бильбо. Не успев даже надеть свое кольцо, он очутился на полном свету костра и факелов. Напрасно. Все огни снова погасли, и стало совершенно темно.
Если им трудно было собраться вместе в первый раз, то теперь это было еще труднее. И они никак не могли отыскать Хоббита. Каждый раз, когда они пересчитывались, их оказывалось только тринадцать. Они кричали и окликали его: - Бильбо Баггинс! Хоббит! Гадкий Хоббит! Эй! Хоббит, пусто бы вам было, где вы? - И все в таком же роде, но ответа не было.
Они уже отчаялись найти его, когда Дори наткнулся на него совершенно случайно и счел бревном, но бревно оказалось Хоббитом: он свернулся клубочком и крепко спал. Им пришлось долго трясти его, чтобы разбудить, а ему вовсе не хотелось просыпаться.
- Мне снились такие чудесные сны, - ворчал он, - и все о том, что я сижу и пирую!
- Ох, батюшки! С ним сталось то же, что и с Бомбуром! - воскликнули они. - Не рассказывайте своих снов! Приснившиеся пиры никому не нужны, в них мы не можем участвовать.
- Это самое лучшее, что было со мной в этом отвратительном лесу, - пробормотал он, улегшись среди Карликов и пытаясь снова уснуть и увидеть свой чудесный сон.
Но не в последний раз они видели огонь в лесу. Позже, уже глубокой ночью, Кили, стоявший на страже, снова разбудил их и сказал:
- Недалеко отсюда вспыхнул словно настоящий фейерверк, - зажглись, как по волшебству, сотни факелов и множество костров. И прислушайтесь, - там пение и музыка!
Некоторое время они лежали и слушали, но потом почувствовали, что непременно должны поспешить туда и попросить о помощи. Они снова встали, и на этот раз результат был катастрофическим. Пиршество, которое они, теперь увидели, было еще веселее и роскошнее прежних; и во главе длинного ряда пирующих сидел Лесной король, увенчанный листьями, каким его описывал Бомбур. Эльфы передавали кубки из рук в руки, даже через костры, некоторые играли на арфах, и многие пели. Их блестящие волосы были перевиты цветами; в ожерельях и на поясах у них сверкали зеленые самоцветы, и их лица и песни были полны радости. Громко, ясно и красиво звучали эти песни, и тут в их круг вступил Торин.
Все голоса умолкли на полуслове. Все огни погасли. Костры взвились черным дымом. Пепел и зола кинулись в глаза Карликам, и лес снова наполнился их криками и воплями.
Бильбо нашел, что бегает все кругом и кругом (как он думал) и зовет: - Дори, Нори, Ори, Оин, Глоин, Фили, Кили, Бомбур, Бифур, Бофур, Двалин, Балин, Торин Дубовый Щит! - а другие, кого он мог увидеть или нащупать, делают то же, изредка вставляя "Бильбо" в перечень. Но голоса остальных все отдалялись и слабели, и хотя через некоторое время ему стало казаться, что они сменились призывами на помощь, но вскоре всякий шум затих и умолк, и он остался один, в полной тишине и полном мраке.
Это была для него одна из самых страшных минут. Но он вскоре опомнился и понял, что нет смысла пытаться сделать что-нибудь, пака не станет хоть немного светлее, и бесполезно тратить силы, когда нет никакой надежды на завтрак для их восстановления. Поэтому он сел, прислонившись спиной к дереву, и - не в последний раз! - предался воспоминаниям о своей далекой уютной норке с ее великолепными кладовыми. Он глубоко задумался о ветчине и яйцах, о хлебе и масле, как вдруг ощутил какое-то прикосновение. На левой руке у него было что-то вроде толстой, липкой бечевки, а когда он попробовал шевельнуться, то ощутил такую же бечевку и на ногах, так что, привстав, тотчас же упал снова.
Тут из-за его спины выскочил огромный паук, усердно опутывавший его, пока он сидел неподвижно. Паук бросился на него. Бильбо видел только его глаза, но ощущал волосатые лапы, когда паук старался обмотать его своей отвратительной паутиной. К счастью, Хоббиту удалось очнуться вовремя: еще немного, и он уже не смог бы шевельнуться. Но все же ему пришлось отчаянно бороться, пока он высвободился. Он колотил и отгонял мерзкую тварь руками, а она пыталась укусить его, чтобы ошеломить ядом, как делают обычные пауки с мухами; но потом он вспомнил о своем мече и выхватил его. Паук отпрянул, и он успел перерезать путы у себя на ногах, а тогда кинулся в атаку. Паук явно не привык встречать добычу, снабженную таким жалом, и поспешил убежать. Бильбо нагнал его и вонзил клинок прямо ему в глаза. Тут паук разъярился и начал прыгать и кидаться, бешено размахивая лапами, пока Бильбо не убил его еще одним ударом; а тогда Хоббит и сам упал и долгое время лежал без сознания.
Когда он пришел в себя, его окружал обычный тусклый свет лесного дня. Паук лежал рядом, мертвый, а лезвие меча покрылось черными пятнами. Сознание, что он убил огромного паука, совсем один, в темноте, без помощи кудесника, или Карликов, или кого бы то ни было, сильно подействовало на Бильбо. Он почувствовал себя совсем другим человеком, гораздо храбрее и сильнее, чем раньше, - даже несмотря на пустой желудок; он вытер меч о траву и снова вложил его в ножны.
- Я дам тебе имя, - сказал он мечу. - Ты будешь называться Жалом.
После этого он отправился на разведку. Лес был мрачным и безмолвным, но он знал, что должен прежде всего разыскать своих друзей, которые едва ли ушли далеко, если только их не захватили в плен Эльфы (или кто-нибудь похуже). Бильбо чувствовал, что кричать опасно; довольно долго он стоял, соображая, в какой стороне может находиться тропа и в каком направлении нужно искать Карликов.
- Ах, почему мы не вспомнили о советах Беорна и Гандальфа? - простонал он. - В какое ужасное положение мы попали! Мы! Хотел бы я, чтобы это были мы: одному быть просто ужасно.
Наконец, ему удалось сообразить, с какой стороны доносились ночью крики о помощи, - и к счастью (ибо он родился весьма удачливым), он сообразил это более или менее правильно. Хоббиты искусны в бесшумности, особенно в лесу, как я уже говорил вам; кроме того, Бильбо предварительно надел свое кольцо. Вот почему пауки не увидели его и не слышали его приближения.
Он продолжал прокрадываться потихоньку, когда заметил впереди пятно черной, густой тени, словно клочок полуночи, не успевший исчезнуть. Подкравшись поближе, он увидел, что оно состоит из множества паутин, одна за другой, одна над другой, и все они перепутаны между собою. А потом он увидел и пауков, огромных и отвратительных; они сидели на деревьях, прямо над ним, и, несмотря на кольцо, он задрожал от страха при мысли, что они могут обнаружить его. Спрятавшись за стволом, он некоторое время следил за ними, а потом, в безмолвии леса, понял, что эти мерзкие создания переговариваются между собою. Голоса у них были тонкие, скрипучие и визгливые, но он разобрал многое из их речи. Они говорили о Карликах!
- Борьба была упорна, но дело стоило того, - говорил один из пауков. - Шкуры у них, конечно, толстые, но я уверен, что внутри они сочные и вкусные.
- Да, они будут вкусными, когда повисят немного, - сказал другой.
- Только не надо им висеть слишком долго, - добавил третий. - Они не такие жирные, как могли быть. Должно быть, в последнее время их кормили неважно.
- Убить их, по-моему!-прошипел четвертый. - Убить сейчас, а потом пусть они висят мертвыми.
- Они, наверное, мертвые уже сейчас, - возразил первый.
- Ну нет. Я видел только что, как один из них брыкался. Должно быть, очнулся от чу-у-удесного сна. Идемте, я покажу вам.
С этими словами один из огромных пауков добежал по нити, пока она не привела его к дюжине свертков, свисавших в ряд с высокой ветви. Бильбо пришел в ужас, увидев, как они болтаются в тени и заметив, что из некоторых этих свертков торчит то чья-нибудь нога, то кончик носа, то часть бороды или капюшона.
Паук подбежал к самому толстому свертку, - "Это наверняка бедный старый Бомбур", - подумал Бильбо - и сильно ущипнул за торчавший оттуда нос. Раздался приглушенный вопль, нога дернулась и крепко стукнула паука прямо в брюхо. Бомбур был еще жив. Послышался звук, словно от удара по плохо надутому мячу, и разгневанный паук свалился с ветви, удержавшись уже в воздухе за свою собственную паутинную нить.
Прочие пауки захихикали. - Ты прав, - сказали они, - добыча еще жива и брыкается.
- Я сейчас положу этому конец! - прошипел гневно паук, взбираясь обратно на ветку.
Бильбо увидел, что для него настал момент действовать. Он не мог броситься на пауков, а стрелять ему было нечем; но, оглядевшись, он увидел что-то вроде русла высохшего потока, где лежало множество камней. Бильбо умел прекрасно бросать камни, и ему нетрудно было найти славный, гладкий голыш, величиной с яйцо, уютно улегшийся у него на ладони. Мальчиком он часто упражнялся в бросании камней, так что кролики и белки, и даже птицы мгновенно удирали с его пути, только увидев, что он нагибается; и даже став взрослым, он уделял много времени всяким играм, вроде игры в мяч или в кегли, где нужно хорошо целиться и метко бросать; и вообще он умел делать многое, - не только пускать дым колечками, стряпать и отгадывать загадки, - о чем я просто не успел рассказать вам. Но сейчас с этим некогда. Пока он выбирал камень, паук подполз к Бомбуру и уже готов был ужалить его насмерть. Как раз в эту минуту Бильбо швырнул свой снаряд. Камень стукнул паука прямо по голове, и мерзкая тварь безжизненно шлепнулась наземь, поджав все лапы.
Следующий камень прожужжал сквозь паутину, разорвав ее нити и сбив пауков, сидевших в ее центре. Тогда среди пауков началось смятение, и они забыли о Карликах. Они не видели Бильбо, но поняли, откуда летят камни; а тогда быстрее молнии они кинулись к Хоббиту, кидая длинные нити паутины во все стороны, так что весь воздух наполнился развевающимися силками.
Бильбо, однако, уже скользнул в другое место. Ему пришло в голову увести взбешенных пауков подальше от Карликов, вызвать в них любопытство и вместе гнев и тревогу. Когда штук пятьдесят их кинулось туда, где он стоял раньше, он швырял камнями и в них, и в тех, что задержались позади; а потом, прыгая среди деревьев, он запел обидную песню (в которой называл их "пучеглазиками" и "бестолковыми"), чтобы рассердить их и увлечь всех в погоню за собой, а также - чтобы дать Карликам знать о себе.
Песню он сочинил на месте и наспех, и вы наверное назвали бы ее неудачной, но она сделала свое дело, - особенно когда он швырнул еще несколько камней и затопал ногами. Почти все пауки, сколько их здесь было, кинулись за ним в погоню; одни спрыгивали на землю, другие бежали по ветвям, перескакивали с дерева на дерево или кидали все новые липкие нити в густую тень. Они отозвались на его шум гораздо быстрее, чем он рассчитывал. Они просто взбеленились от гнева. Не говоря уж о камнях, - ни один паук не любит, чтобы его называли "пучеглазиком", а кличка "пустоголовый" будет, конечно, обидной для кого угодно.
Бильбо снова переменил место, но теперь несколько пауков разбежалось во все стороны по той рощице, где они жили; и они торопливо затягивали паутиной все просветы между деревьями. Очень скоро дерзкий Хоббит будет пойман в густые сети, которыми они его окружили, - так, по крайней мере, думали пауки. Но Бильбо в ответ угостил их новой насмешливой песенкой и, оглядевшись, увидел, что последний просвет между деревьями уже затянут паутиной. К счастью, это была еще не настоящая сеть, а лишь несколько очень толстых нитей, спешно переброшенных со ствола на ствол. Он выхватил меч, изрубил их в клочья и вышел, продолжая.
Пауки увидели меч (хотя вряд ли поняли, что это такое), и тотчас же вся их толпа кинулась вслед за Хоббитом по земле и по веткам, размахивая волосатыми лапами, щелкая челюстями, выпучив глаза, истекая пеной от ярости. Они гнались за ним по лесу так далеко, как лишь осмелился завести их Хоббит. А потом - бесшумно, как мышонок, - он прокрался обратно.
Он знал, что времени у него очень мало, что пауки очень скоро вернутся к дереву, где повесили Карликов. За это время он должен спасти их. Труднее всего было добраться до той ветки, где они висели. Вероятно, это ему не удалось бы, если бы кто-то из пауков не оставил длинной свисающей нити; хотя она больно липла к рукам, он взобрался по ней наверх - и наткнулся на старого, толстого, ленивого паука, который остался сторожить пленников и сейчас усердно щипал их, чтобы определить, кто из них посочнее. Паук намеревался попировать в одиночку, пока остальные ушли; но Бильбо спешил, и паук мертвым свалился с дерева, даже не успев понять, что случилось.
Теперь нужно было освободить кого-нибудь из Карликов. Как тут поступить? Если перерезать нить, на которой он висит, то бедняга брякнется с довольно большой высоты на землю. Ползком, вдоль всей ветки (отчего бедные Карлики начали плясать и болтаться в воздухе), он добрался до крайнего из свертков.