"Фили либо Кили", - подумал он, увидев кончик длинного носа, выглядывающий между витками нити. Ему удалось, сильно перегнувшись, перерезать большую часть толстых, липких нитей, которыми Карлик был обмотан, а тогда Фили смог почти целиком вырваться из них. Боюсь, что Бильбо смеялся, глядя, как он дергает затекшими руками и ногами, вися на продетой у него под мышками нити, - совсем как дергунчик, болтающийся на веревочке.
Так или иначе, Фили выбрался на ветку, а тогда приложил все усилия, чтобы помочь Хоббиту, хотя ему было еще очень плохо после ядовитого укуса и после почти целых суток в тесном коконе, откуда торчал только его нос. Он долго не мог очистить глаза и брови от налипшей паутины; а что до бороды, то ему пришлось отрезать большую часть ее. Итак, вдвоем они начали втаскивать наверх одного Карлика за другим и освобождать их от пут. Никто из них не был в лучшем состоянии, чем Фили, а некоторые даже в худшем. Одни едва могли дышать (как видите, длинные носы иногда бывают полезными), а другие были укушены сильнее.
Таким образом они освободили Кили, Бифура, Бофура, Дори и Нори. Бедный старый Бомбур был так измучен, - он был самым толстым, и его все время щипали и дергали, - что скатился с вежи, шлепнулся наземь (к счастью, в кучу листьев) и не вставал больше. Но на конце ветки еще висело пятеро Карликов, когда пауки начали возвращаться, еще более разъяренные, чем раньше.
Бильбо тотчас же кинулся по ветке к стволу и начал отражать тех, что всползли на дерево. Он снял кольцо, когда спасал Фили, и забыл надеть его потом, так что пауки начали шипеть и плеваться.
- Теперь мы тебя видим, гадкая тварь! Мы съедим тебя и вывесим твою шкуру и кости на дереве. Ух! У него есть жало, да? Ну, все равно мы его поймаем, а потом на денек или два повесим вниз головой!
Тем временем Карлики поднимали остальных пленников и перерезали их путы своими ножами. Вскоре все они будут свободны, хотя неизвестно, что может случиться дальше. Прошлой ночью пауки захватили их без труда, но это было врасплох и в темноте. На этот раз похоже было, что предстоит жестокая битва.
Вдруг Бильбо заметил, что несколько пауков собралось вокруг Бомбура на земле, что они снова спутали его и уже утаскивают прочь. Он вскрикнул и ринулся на врагов. Они разбежались, и он упал с дерева прямо посреди тех, что были внизу. Его меч был для них совершенно незнакомым оружием. Как он мелькал туда и сюда! Как сверкал от радости, поражая врагов! Он убил с полдюжины их, а тогда остальные убежали, оставив Бомбура в покое.
- Вниз! Вниз! - закричал Бильбо Карликам на дереве. - Не медлите там, иначе вас поймают! - Ибо он увидел, что пауки уже собрались во множестве на соседних деревьях и подползают по ветвям так, чтобы очутиться у них над головами.
Карлики скатились или спрыгнули с дерева сплошной грудой, - многие сильно дрожали и едва держались на ногах. Наконец, все они были вместе, - все, включая беднягу Бомбура, которого поддерживали с обеих сторон Бифур и Бофур; а Бильбо прыгал вокруг них, размахивая Жалом, а сотни разъяренных пауков окружали их со всех сторон и сверху. Дело казалось почти безнадежным.
И вот началась битва! У некоторых Карликов были ножи, у других дубинки, и все они могли набрать камней, а у Бильбо был его Эльфов клинок. Снова и снова пауки были отброшены, и многие убиты. Но это не могло продолжаться долго. Бильбо уже очень устал; из Карликов только четверо держались крепко, да и тех пауки скоро осилят, как усталых мух. Пауки уже снова начали сплетать вокруг них свои сети, от дерева к дереву.
В конце концов Бильбо не мог придумать ничего другого, как лишь посвятить их в тайну кольца. Ему очень не хотелось этого, но другого выхода не было.
- Я сейчас исчезну, - сказал он им. - Я уведу пауков отсюда, если смогу; а вы держитесь все вместе и уходите в другую сторону. Налево отсюда, - это примерно к тому месту, где мы впервые увидели костры Эльфов.
Ему трудно было заставить их понять, так как головы у них кружились, и им сильно мешали крики, стук и швырянье камней; но в конце концов Бильбо увидел, что медлить больше нельзя: круг пауков смыкался все теснее. Он надел кольцо и - к величайшему изумлению Карликов - вдруг исчез.
Вскоре из-за деревьев справа донеслась песенка о "пучеглазиках", "ветрогонах". Это паукам очень не понравилось. Они приостановились, и некоторые бросились в сторону голоса. "Ветрогоны" рассердили их до потери рассудка. Тогда Балин, лучше всех прочих понявший замыслы Бильбо, первым кинулся в атаку. Карлики сбились тесной кучкой и, осыпая противника градом камней, оттеснили пауков влево и вырвались из окружения. Возгласы и пение в другой стороне прекратились.
Надеясь от всей души, что Бильбо не захвачен, Карлики продолжали отходить. Но не очень быстро. Они чувствовали себя больными и усталыми и едва могли тащиться на дрожащих ногах, хотя многие из пауков не отставали от них. То и дело им приходилось останавливаться и отгонять наседающих мерзких тварей; и уже пауки стали забираться на деревья и сбрасывать на них длинные клейкие нити.
Дело оборачивалось плохо, как друг Бильбо неожиданно появился снова в напал на изумленных пауков с фланга.
- Бегите! Бегите! - крикнул он. - Я задержу их!
Так он и сделал. Он кидался взад и вперед, разрубал липкие нити, полосовал пауков по лапам и пронзал их жирные тела, если они подбегали слишком близко. Пауки кипели от ярости, плевались, истекали пеной и шипели ужасные ругательства; но Жало испугало их насмерть, и они не осмеливались приближаться к нему. Поэтому, сколько они ни бесились, добыча медленно, но верно уходила от них. Это длилось целые часы. И вот, в конце концов, когда Бильбо почувствовал, что не в силах больше нанести ни одного удара, пауки вдруг сложили оружие и не преследовали их больше, но вернулись, обескураженные, в свое логовище.
Тут Карлики увидели, что достигли границ того круга, в котором горели костры Эльфов. Был ли это один из тех кругов, что они видели прошлой ночью - неизвестно; но в таких местах, очевидно, действовали какие-то добрые чары, не допускавшие сюда пауков. И даже свет здесь был зеленее, а ветви деревьев - не такие черные и страшные. У беглецов была возможность отдохнуть и опомниться.
Некоторое время они лежали, пыхтя и задыхаясь, но очень скоро начали задавать вопросы. Пришлось подробно объяснить им все дело с исчезновением, и повесть о находке кольца заинтересовала их настолько, что они забыли о своих собственных злоключениях. Балин особенно настаивал на том, чтобы Хоббит рассказал все с самого начала, - о Голлуме, о загадках, о кольце. Но день постепенно угасал, и тогда перед ними встали новые вопросы. Где они сейчас, и где их тропа, и где можно найти что-нибудь съестное, и что им делать теперь? Они спрашивали об этом снова и снова, и похоже было, что ожидают ответа только от Бильбо. Отсюда вы видите, что их мнение о Бильбо Баггинсе сильно изменилось и что они начали очень уважать его, - как, впрочем, Гандальф и предсказывал им. Действительно, они ожидали, что он вот-вот придумает какой-нибудь замысловатый план спасения, и потому не ворчали. Они превосходно понимали, что были бы уже мертвыми, если бы не Хоббит, и благодарили его множество раз. Некоторые даже встали и поклонились ему до земли, хотя снова упали от такого усилия и никак не могли подняться. Если они и узнали правду об исчезновении, то это ничуть не уменьшило их уважения к Бильбо: они увидели, что у него есть сообразительность, и удача, и волшебное кольцо, - а это все очень полезные вещи. И они восхваляли Хоббита так, что он впрямь почувствовал себя кем-то вроде смелого искателя приключений; правда, он чувствовал также, что был бы гораздо смелее, если бы у них было хоть что-нибудь из съестного.
Но съестного ничего не было, - ни крошки; и никто из них не был в состоянии пойти на поиски, никто не мог пойти искать тропу. Потерянная тропа! Ни о чем другом Бильбо не мог думать сейчас. Он сидел, тупо глядя перед собою, и молчал; и вскоре они тоже умолкли. Все - кроме Балина. Долго спустя, когда все они замолчали и закрыли глаза, он продолжал бормотать про себя и хихикать:
- Голлум! Вот так-так! Значит, вот как он пробрался мимо меня, да? Ну, теперь я знаю! Так вы прокрались потихоньку, Бильбо Баггинс! И пуговицы по всему порогу!.. Славный старина Бильбо - Бильбо - Бильбо - бо-бо-бо… И тут он уснул, и все надолго утихло в лесу.
Но вдруг Двалин открыл глаза и огляделся.
- А где Торин? - спросил он.
Это был страшный удар. Действительно, их было только тринадцать: двенадцать Карликов и Хоббит. Где же Торин? Они подумали о том, какая страшная судьба могла ему выпасть, - колдовство или черные чудовища, - и задрожали при мысли о том, что затеряны в лесу и без него. Потом, один за другим, они погрузились в тяжелый сон со страшными видениями. Вечер перешел в темную ночь, и тут мы можем на время оставить их, - слишком больных, и обессиленных, чтобы выставить стражу.
Торин был захвачен гораздо раньше, чем они. Вы помните, как крепко уснул Бильбо, вступив в круг света? Следом за ним туда же вступил и Торин; и когда огни погасли, он упал, сраженный чарами, и уснул, как камень. Он не слышал ни шума, поднятого Карликами в темноте, ни их криков, когда пауки поймали и спутали их, ни звуков битвы на следующий день. Потом к нему подошли лесные Эльфы; они связали его и унесли на себе.
Участниками пиршества действительно были лесные Эльфы. Это не злое племя. Если у них и есть недостаток, то это - недоверие ко всем чужим. Хотя они и могучие волшебники, но даже в те дни они уже были осторожными. Они отличались от Высших Эльфов с Запада тем, что более опасны и менее мудры; ибо в своем большинстве (включая их родичей, рассеянных по холмам и горам) они происходят от древних племен, никогда не бывавших на далекой Родине Эльфов, на Западе. Там Эльфы воздуха и Эльфы глубин (или Гномы) и морские Эльфы жили много веков и стали прекраснее и мудрее, и придумали много волшебства, и сделались искусными в создании прекрасного и чудесного, прежде чем вернуться в Наш мир. В Нашем мире лесные Эльфы жили в сумерках до рождения Солнца и Луны: а позже они удалились в леса, выросшие под лучами Солнца. Больше всего они любили лесные опушки, откуда могли иногда убегать, чтобы охотиться или странствовать по открытым местам при свете Луны и звезд; а с тех пор, как появились люди, они еще больше полюбили скрытность и сумрак. Но все же они были и остались Эльфами, а это Добрый Народ.
В большой пещере, в нескольких милях от опушки Чернолеса, на его восточном краю, жил в то время их верховный правитель. Перед огромными каменными воротами протекала река; она вытекала из глубины леса и струилась к болотам у подножья лесистых высот. Эта огромная пещера, от которой во все стороны отходило несметное множество меньших, уходила далеко под землю; и там было множество проходов и обширных залов; но они были светлее и уютнее, чем логовища Орков, и не были ни столь глубокими, ни столь страшными. В сущности, подданные Лесного короля жили и охотились большей частью в лесу, и там у них были домики или хижины на земле и на ветвях; любимыми деревьями у них были буки. Пещера короля была его дворцом, сокровищницей и крепостью для его народа против врагов.
Она была также и темницей для пленников. Итак, в эту пещеру притащили Торина, - не очень учтиво, ибо Эльфы не любили Карликов и сочли его врагом. В прежние времена у них бывали войны с Карликами, которых они обвиняли в похищении своих сокровищ. Нужно сказать, однако, что у Карликов было другое объяснение: они-де взяли только то, что им полагалось, так как король Эльфов поручил им превратить свое золото и серебро в прекрасные изделия, а потом отказал в плате. Если у Лесного короля и была слабость, то лишь к своим сокровищам, особенно к серебру и алмазам; и хотя казна у него была богатая, их ему хотелось иметь еще больше, чтобы сравняться в этом с королями древности. Его народ не добывал и не обрабатывал металлов и самоцветов; не любил он также возиться с торговлей или земледелием. Все это было хорошо известно любому из Карликов, хотя у племени Торина не было ничего общего с этой старой ссорой. Поэтому, когда Эльфы сняли с Торина свои чары и он пришел в себя, то очень рассердился на них за их обращение с ним; и он решил, что они не смогут вытянуть из него ни единого слова о золоте или самоцветах.
Торина привели к королю, и тот сурово взглянул на его и задал ему множество вопросов. Но Торин отвечал только, что умирает от голода.
- Почему вы в ваши люди трижды нападали на мой народ во время пиршества? - спросил король.
- Мы не нападали, - ответил Торин. - Мы хотели только попросить о помощи, так как умирали от голода.
- Где сейчас ваши друзья и что они делают?
- Не знаю, вероятно, умирают от голода в лесу.
- Что вы делали в лесу?
- Искали себе пищи и питья, потому что умирали от голода.
- Но зачем вы вообще попали в лес? - гневно спросил король.
На это Торин только сжал губы и не ответил ни слова.
- Очень хорошо? - произнес король. - Возьмите его и стерегите, пока он не захочет сказать нам правду, пусть хоть через сотню лет.
Тогда Эльфы заковали его и заперли в одной из самых дальних пещер с толстой деревянной дверью и оставили одного. Они дали ему пищи и питья, - того и другого понемногу, хотя и без изысканности; ибо Лесные Эльфы - это не Орки, и они обращаются довольно хорошо даже со злейшими врагами, когда захватят их в плен. Единственными существами, к которым они не знали жалости, были гигантские паука.
Так бедный Торин очутился в темнице у Лесного короля; и когда утихла в нем благодарность за хлеб, мясо и воду, то он стал размышлять о том, что сталось с его злополучными друзьями. Вскоре он узнал об этом, но это относится к следующей главе и к началу нового приключения, в котором Хоббит снова показал, на что он способен.
Глава 9. БОЧОНКИ ПЛЫВУТ НА СВОБОДУ
На следующий день после битвы с пауками Бильбо с Карликами сделали последнее отчаянное усилие найти путь из леса, пока они еще не погибли от голода и жажды. Они встали и потащились в ту сторону, где, по мнению восьмерых из тринадцати лежала тропа; но они так и не узнали, была ли их догадка верной. Дневной свет - каким он вообще был в этом лесу - снова угасал, превращаясь в сумрак ночи, как вдруг вокруг них, со всех сторон, вспыхнули красными звездами сотни факелов. Со всех сторон выскочили Лесные Эльфы с луками и копьями и потребовали от Карликов сдаться.
О битве нечего было и думать. Даже если бы Карлики и не были в таком состоянии, когда они только рады были очутиться в плену, - ножи, их единственное оружие, были бы бесполезны против стрелков, умеющих в темноте попасть в глаз птице. Поэтому они остановились, сели и стали ждать, - все, кроме Бильбо, который быстро надел кольцо и скользнул в сторону. Вот почему, когда Эльфы связали Карликов в длинный ряд и пересчитали их, то не увидели и не учли Хоббита.
Они не увидели и не услышали, когда он рысил следом за их факелами, пока они вели своих пленников в лес. Каждому из Карликов завязали глаза, но для них это не составляло разницы, так как даже Бильбо, остававшийся зрячим, не видел, куда они идут; и уж, конечно, ни он, ни остальные не знали, откуда их путь начался. Бильбо изо всех сил старался не отставать от факелов, так как Эльфы заставляли Карликов идти побыстрее, невзирая на их усталость и изнеможение. Вдруг факелы остановились, и Хоббит едва успел нагнать их, когда они начали переходить реку по мосту, ведущему ко входу в пещеру. Вода под мостом была темная и струилась быстро и мощно; а на дальнем конце моста были ворота, закрывавшие устье пещеры в крутом, покрытом деревьями склоне. Большие, старые буки подступали здесь к самому берегу, так что уходили корнями в воду.
Эльфы повели своих пленников по мосту, но Бильбо заколебался. Ему совсем не нравился вид этих ворот, но все же он решил не покидать своих друзей и успел проскользнуть туда по пятам за последним из Эльфов. Ворота позади него захлопнулись с громким лязгом.
Внутри проходы были освещены факелами, и Эльфы-воины пели, шагая по извивающимся, разбегающимся, гулким путям. Эти ходы были не такие, как у Орков: они были меньше, не так глубоко под землей, и воздух в них был чистый. В большом зале с колоннами, вытесанными в цельном камне, сидел на троне из резного дерева Лесной король. Голова у него была увенчана ягодами и красными листьями, ибо осень уже наступила, Весной он надевал корону из лесных цветов. В руке у него был резной дубовый жезл.
Пленников поставили перед ним; он взглянул на них сурово, но велел своим воинам развязать их, так как они выглядели оборванными и усталыми. - Кроме того, здесь им не нужны веревки, - сказал он. - Кого ввели в мои волшебные двери, тот уже не сможет уйти.
Долго и пытливо расспрашивал он Карликов о том, что они делали, куда идут и откуда пришли, но узнал от них едва ли больше, чем от Торина. Они были мрачны и угрюмы, и даже не давали себе труда казаться вежливыми.
- Что мы сделали, о король? - спросил Балин, оставшийся самым старшим. - Разве это преступление, - заблудиться в лесу, страдать от голода и жажды, попасться в плен к паукам? Или пауки - ваши ручные звери или ваши любимцы, что вы так гневаетесь за убитых?
Такой вопрос рассердил короля еще больше, и он ответил: - Преступление - бродить по моим владениям без спросу. Разве вы забыли, что находитесь в моем королевстве и что шли по тропе, сделанной моим народом? Разве вы не преследовали моих людей, трижды не помешали им и не разбудили пауков своим шумом?
После всех неприятностей, которые вы причинили, я вправе узнать, что привело вас сюда; а если вы не скажете мне сейчас, я буду держать вас всех в темнице, пока вы не поумнеете и не научитесь учтивости!
И он приказал поместить каждого из них в отдельную камеру и дать им еды и питья; но он велел не выпускать из темницы никого из них, пока хоть один не согласится рассказать ему все, что он хочет знать. И он не сказал им, что Торин уже находится у него в плену. Это узнал Бильбо.