- Не надо бояться рвать картины в своем сознании, - улыбнувшись, говорю я, - это не больно. И не страшно. Выздоровление обязательно наступит, главное верить в это.
Мать приносит компот, и Маргарита пьет жидкость.
Встав, я говорю:
- Да, ваша дочь пошла на поправку. Давайте ей больше жидкости, и продолжайте лечение.
Я ухожу из этой квартиры.
И из жизни девушки по имени Маргарита Сальникова.
У неё всё получится. Я ей не нужен, она справится сама.
Я иду по улице в сторону общежития. Темнеет быстро, и это хорошо. Мелкий осенний дождь прогоняет тени по домам, и, подставляя лицо каплям дождя, я начинаю понимать, что только теперь я вернулся.
Я вернулся и стал самим собой.
Я снова вижу свет далеких фонарей.
Я уверен, что совсем скоро Богиня возьмет меня за руку, и мы вместе пойдем по тропе на яркие световые точки.
34
- Ну, все, Риточка, давай будем спать.
Маргарита посмотрела на мать, которая, закончив читать вслух, отложила книгу в сторону и склонилась к ней для обычного поцелуя в лоб.
- Прости меня, мама, - сказала она тихо.
- За что? - удивленно отстранилась Ангелина Федоровна.
- За всё. За то, что я такая, и тебе приходится всё время быть со мной. За то, что болею часто, и за то, что ты не можешь мной гордиться, - сказала Маргарита.
- Доченька, да ты что, - мать всплеснула руками, - это ты меня прости.
Ангелина Федоровна обняла дочь и продолжила:
- Я ведь чуть было веру не потеряла, что всё будет хорошо. Мысли всякие глупые гоняла в голове. Зачем, думала, родила? И другие разные дурацкие мысли! А ты ведь для меня сейчас, как свет в окошке. Что бы я без тебя делала?! Сидела бы сейчас одна и смотрела в окно, одинокая и неприкаянная, никому не нужная старая баба!
Маргарита смотрела, как набухли слезами глаза матери, и неожиданно для себя тоже заплакала. Протянув руки, она прижалась к родной груди и сказала:
- Да, и я без тебя, мамочка, жизни не представляю.
Прижавшись друг к другу, они плакали, пока лампа у изголовья кровати внезапно не погасла.
- Что это? Опять электричество отключили?! Ну, что ты будешь делать! - недовольно сказала Ангелина Федоровна.
- Ладно, я спать буду.
- Да, Рита, спи, а я пойду и выдерну все вилки из розеток.
Мать ушла. Девушка лежала и смотрела в темноту. Она надеялась, что этой ночью у неё всё получится. Глубоко вдохнув, Маргарита Сальникова закрыла глаза и начала мысленно рисовать свою смерть. Она не была уверена, что делает всё правильно, поэтому решила, что нарисует несколько картин. И пусть они будут не по порядку, - главное начать.
Церковь. Она лежит в гробу, закрытая простыней. Руки сложены на груди. На лбу сложенный платок с написанной на нем молитвой. На лице умиротворение и покой. Рядом с гробом стоит мама в черном платье и платке. Она тихо плачет. Священник громко читает молитву. Лики святых строго взирают с икон алтаря.
Маргарита хотела изобразить вокруг людей, который пришли на похороны, но - внезапно поняла, что никого не будет. Родственников у них с мамой нет, друзей и хороших знакомых тоже нет. Чуть подумав, она в дальнем углу церкви нарисовала высокую мужскую фигуру.
Мысленно посмотрев на то, что она изобразила, Маргарита решила, что сделала всё замечательно.
И безжалостно разорвала картину, ни на секунду не усомнившись в том, что делает.
Кладбище. Светло-коричневая земля, лежащая грудой рядом с прямоугольной ямой. Тонкая береза тянет свой ствол к солнцу. Двое мужчин медленно опускают деревянный гроб в могилу, рядом с которой стоят два человека. Женщина закрывает лицо руками, скрывая свои слезы. Мужчина в очках задумчиво смотрит на то, как забрасывают землей яму.
И снова отстраненно оценив сделанное, Маргарита Сальникова рвет мысленный рисунок.
Её комната. Утро. Она лежит в своей кровати. Мама приходит будить на завтрак. Зовет её по имени. Ласково берет за руку. И ощутив смертельный холод, кричит. Лицо матери она вырисовывает тщательно. Открытый в крике рот. Ужас в глазах. И внезапная бледность по всему лицу.
Разрывая мысленный рисунок, Маргарита сделал так, чтобы линия разрыва прошла по лицу мамы.
Оборванный полукрик и один глаз, в котором уже не оказалось эмоций. Никаких.
Маргарита посмотрела на две половинки рисунка и быстро мысленно дорисовала в дверном проеме фигуру доктора. Причем сделала она это на обеих половинах. Снова придирчиво оценила свою работу.
Улыбнулась.
И, сложив вместе половинки, порвала их на мелкие кусочки.
Маргарита Сальникова сгребла в одну кучку обрывки всех своих мысленных рисунков и, взяв их в охапку, легко встала с кровати и подошла к окну. Запрыгнув на подоконник, она села и свесила ноги вниз.
Горящий тысячами огней большой город расстилался перед ней ярким разноцветным ковром так, словно она жила на крыше небоскреба. И она этому ничуть не удивилась. Маргарита всегда знала, что однажды весь мир будет у её ног.
Счастливо засмеявшись, Маргарита Сальникова подбросила вверх охапку рваных кусочков мысленных картин и стала следить за тем, как они медленно разлетаются в стороны. А затем она смотрела, как они стали сближаться и - через мгновение сложились, как паззл, в обычные классики, нарисованные на призрачном асфальте. Она всю свою сознательную жизнь мечтала поиграть в эту игру, поэтому, даже не задумываясь, вскочила на ноги и легко шагнула в первую клетку.
И всё получилось.
Её мечта осуществилась.
Маргарита Сальникова прыгала из одной клетки на две других, расставив ноги, и затем снова на одну ногу.
Она что-то кричала на каждый свой прыжок, выражая своё счастье.
Она просто радовалась тому, что стала такой же, как все люди.
Квадраты классиков закончились, и, посмотрев вперед, Маргарита увидела серебристую дорожку, которая вела прямо к Луне. Большой диск призывно светил серебром, приглашающе расстелив яркую полосу. И она, не оглянувшись назад, быстро пошла вперед.
Счастливая улыбка на лице.
Стройная фигура, переливающаяся серебром.
Твердый уверенный шаг.
Красивая молодая девушка шла к своему прекрасному будущему.
35
Мне нужна Богиня, и Она нуждается во мне. Наверное, я знал это всегда, но по настоящему понял это вчера. Однажды, в далеком прошлом, Богиня взяла меня за руку и вывела из темного леса к свету фонарей, потому что знала, - придет время, и я принесу Ей жертвы, чтобы обеспечить умиротворение в Тростниковых Полях.
Мы навсегда связаны.
Бессмертие - вот наша связующая нить.
Сюда, в мир теней, мы пришли в разное время и разными дорогами, но встретились в зимнем лесу и никогда не разойдемся.
Мы с Богиней идем своим путем.
И пусть Её нет сейчас рядом со мной. Мой путь в Тростниковые Поля затянулся, но он по-прежнему продолжается.
Никто, кроме меня не позаботится о Богине.
Никто, кроме Богини не позаботится обо мне.
Я для Неё - жертвы.
Она для меня - свою защиту и благоволение.
Полночь. Я сижу в своей комнате. На чистом листе бумаги я рисую глаза Маргариты Сальниковой. Пока легкие движения карандаша оставляют линии на бумаге, я чуть слышно и монотонно говорю:
- Я пришел, я принес тебе око Гора. Ты - ба с ним, ты - сехем с ним, ты - уаш с ним! Ба живет на небе у Ра, твое кА божественно пред Богами, твоим телом владеет Великий Сехем.
Сначала я рисую обреченность и смерть в глазах. Затем, на другом листе, я создаю жажду жизни, и стремление изменится. На третьем рисунке - в глазах возникает осознание, что жизнь и смерть идут рука об руку. Маргарита ищет смерть и находит жизнь. Она хочет жить и обретает смерть.
И последний рисунок.
Маргарита Сальникова - соцветие шиповника на краю бесконечного Тростникового Поля. Маленький белый цветок на колючей неровной ветке, на которой однажды созреет ягода. Странное растение среди однообразного тростника.
И это хорошо.
Каждый рисунок я сопровождаю словами:
- Я пришел, я принес тебе око Гора. Ты - ба с ним, ты - сехем с ним, ты - уаш с ним! Ба живет на небе у Ра, твое кА божественно пред Богами, твоим телом владеет Великий Сехем.
Отложив карандаш, я смотрю на свои рисунки.
Вполне достаточно для начала. Я принесу Богине эти рисунки, как знак, что я вернулся и очень скоро начну приносить жертвы.
Настоящие жертвоприношения.
Я слышу крик. Короткий сильный звук на моем этаже.
Я смотрю в глаза девушки и верю, что всё получится. Мне надо будет много сделать и через многое пройти, но главное я уже решил. Я нужен Богине, и Она нужна мне. Вернувшись и совершив жертвоприношения, я продолжу свой путь.
Звук бегущих ног. Хлопнувшая дверь комнаты справа от меня.
Я выхожу из комнаты и иду на голоса. В дальнем конце коридора стоят жильцы - три женщины и мужчина. Практически никого из них я не знаю. Женщина, стоящая лицом, замечает меня и говорит:
- Вот, кстати, доктор. Пусть он посмотрит.
Похоже, меня знают. Люди расступаются. Я вхожу в комнату и вижу Усикова. Лицо застыло в гримасе смертельного страдания, петля стягивает шею, руки безжизненно висят. В комнате вязкий запах смерти и легкий аромат фекалий.
Усиков решил завершить свой путь, даже не попытавшись преодолеть себя. Обычная судьба тени, - родился и умер. Короткий отрезок времени и два шага в бесконечном пространстве.
Развернувшись, я выхожу. Жильцы смотрят на меня. Они хотят, чтобы я решил, что делать дальше.
- Вызывайте милицию, - коротко говорю я, - он уже холодный.
Я не думал, что Усиков сможет. Он выглядел слабым человеком, а для того, чтобы убить себя, нужна сила. Не физическая, а душевная. Тени редко способны самостоятельно распорядится своей жизнью. Как правило, они до последнего цепляются за возможность сохранить жизнедеятельность организма, растягивают агонию, словно это что-то может изменить.
Впрочем, настоящее самоубийство - это когда убивают себя силой духа, а не с помощью внешних приспособлений.
Усиков своим самоубийством ничего не изменил.
Ушел, и всё.
Через неделю его забудут.
Тело сгниет в земле, никогда не достигнув владений Осириса.
кА сгинет, так и не представ перед Богами.
Ба растворится в воздухе, так и не достигнув Ра.
Быстро, прозаично и глупо. Усиков распорядился собой абсолютно бездарно.
Остаток ночи я сижу с закрытыми глазами. В своем сознании я возвращаюсь к Богине, в те далекие дни, когда Она была со мной. Короткий промежуток времени, который намертво отпечатался в памяти. События, ставшие мгновением в моей жизни, и разделившие её на две части. Впереди еще много всего, но я рад своему возвращению. Что бы ни случилось, скоро я снова сделаю первый шаг. И Она вернется ко мне.
И мы снова вдвоем пойдем на свет далеких фонарей.
Когда начинает светать, я открываю глаза и тихо говорю:
- Я каждый день восторгаюсь твоей красотой.
Мое желание - слышать твой прекрасный голос,
Звучащий, словно шелест северного ветра.
Молодость возвращается ко мне от любви к тебе.
Дай мне твои руки, что держат твой дух,
Чтобы я смог принять его и жить им.
Называй меня моим именем вечно - а мне
Без тебя всегда чего-то будет недоставать.